***
В самый разгар битвы Синий почему-то быстро выходит из строя и повисает безвольной куклой далеко от спасительного корабля во главе с Аллурой. Лэнс ласково бормочет ему, чтобы не сдавался, Широ кричит, что нужно держаться, Пидж и Ханк далеко от них, но обещают при первой возможности примчаться на помощь. А Кит молчит, потому что ему страшно, дышит тяжело в динамик, слушая жалобный голос Лэнса, который зовёт его, и не может ответить. «Ну же, дурень, скажи ему, что всё будет хорошо! — ругает он себя. — Скажи ему хоть что-нибудь!» Никак. Лэнс судорожно вздыхает, так и не получив ответа. Широ вдруг взрывается воплем, и Кит с трудом различает в наборе слов хриплое предупреждение об опасности. На Синего летит огромный светящийся шар неизвестно чего с такой бешеной скоростью, что даже если бы лев мог функционировать, то не смог бы уйти от него без повреждений. Кит, чувствуя, как сжимается до боли сердце от страха, бездумно дёргает рычаги, но не успевает предпринять ничего: сверкающий опасный шар врезается в морду Синего, и в этот момент темнеет перед глазами не только у Лэнса.***
Кит не позволяет поместить Лэнса в криокапсулу, настаивая на том, что сам будет о нём заботиться. Аллура ругается с ним долго, но в конце концов не выдерживает, позволяя Когане взять на себя ответственность за то, что с синим паладином всё будет в порядке. Кит отходит от его постели только чтобы сходить в туалет и перекусить, но в остальное время ложится робко рядом, обнимая аккуратно за пояс, и смотрит на израненное, перевязанное лицо Лэнса, который вот уже несколько дней не приходит в себя. Кит никого не пускает на смену, потому что чувствует, что должен быть рядом, должен первым встретить МакКлейна после продолжительной комы. Так Кит думает, пока в один прекрасный день не выдерживает напряжения от ожидания, сковавшего тело, и на негнущихся ногах уходит за каким-нибудь успокаивающим напитком. По пути на «кухню» он заглядывает приоткрытую дверь комнаты Широ и сам не замечает, как ноги несут его к чужой кровати, на которой лежит хозяин комнаты. — Кит? — удивляется Широ, откладывая книгу. — Я думал, ты с Лэнсом. Как он, кстати, ещё не очнулся? — Нет, — качает Кит тяжёлой головой и случайно цепляет краем глаза перебинтованную ногу чёрного паладина, кивая на неё и спрашивая: — Как ты? — Лучше, чем Лэнс, — криво усмехается Широ, но быстро понимает, что это была плохая шутка. — Прости. Слушай, всё будет хорошо, только не падай духом, ладно? Тебе ли не знать, что он выкарабкается из любого дерьма. В конце концов это Лэнс МакКлейн и, давай признаем, ничто не сможет сломить его, даже если вдруг наступит конец света: нет, он возьмёт и надерёт зад тому, кто это устроил, — уверяет паладин, и Кит даже позволяет себе грустную усмешку. — Кстати, ты куда шёл? — За каким-нибудь отваром.... не знаю. Тебе принести? — Если тебе не сложно, — улыбается Широ, и Кит выходит из комнаты. На обратном пути, с двумя кружками зелёной дымящейся жидкости, Когане не сразу замечает белое, размытое в полумраке коридора пятно, застывшее в дверях комнаты Лэнса. Этим пятном в очень нежного голубого цвета пижамных штанах и футболке оказывается сам МакКлейн, держащийся за косяк. Кит, вообще-то, ужасно рад его видеть и готов броситься на него сейчас же, если бы только не две горяченные кружки в руках. В этот же момент его вдруг покидает уверенность, и он, неловко переминаясь на месте, спрашивает дурацкое, глупое, очевидное: — Очнулся? Лэнс, нахмурившись, недоверчиво и бегло осматривает его, а потом вдруг приторно улыбается, глядя на эти злосчастные кружки, и говорит: — Буквально только что. А ты куда, солнце? — К Широ, — честно отвечает Кит. — Он просил... — Понятно, — перебивает Лэнс с каким-то разочарованием в голосе и отворачивается. — Слушай, Кит, только скажи честно, ты любишь меня? Когане вздрагивает и тут же хмурится, не понимая, к чему такие пугающие вопросы, но говорит с опаской: — Да. Почему ты спрашиваешь? — Потому что иногда я начинаю в этом сомневаться, — улыбаясь сквозь слёзы, признаётся Лэнс. В этот момент Кит впервые задумывается о том, что где-то допустил ошибку.***
На следующую миссию паладины отправляются без Лэнса, потому что он ещё слаб и развороченный почти вдребезги Синий ещё не пригоден для работы. МакКлейн ругается с Аллурой, доказывая, что полон сил и желания помочь, но принцесса остаётся непреклонна, и Кит безмерно благодарен ей за то, что не разрешила не окрепшему до конца Лэнсу даже в паре с кем-нибудь из ребят участвовать в миссии. Расстроенный, обиженный и надутый, синий паладин, ворча себе под нос, плетётся к выходу из главной кабины управления и уже почти скрывается в коридоре, как вдруг у Кита в груди что-то ёкает (сердце, наверное), и он спешит схватить своего парня за руку. — Лэнс, — говорит он, развернув МакКлейна к себе лицом, и смотрит решительно, без тени шутки, — я люблю тебя, слышишь? Когане ловит в ответ тишину и недоверчивый взгляд голубых глаз и ужасно боится, что на это всё и закончится. Однако Лэнс вдруг теплеет, прижимает Кита к себе крепко, гладит его по волосам, жмётся к холодной форме и шепчет: — Слышу, солнце. Я тебя тоже. Кит не хочет отпускать его, но приходится, когда Пидж достаточно толсто намекает, что пора бы выдвигаться. Ребята рассаживаются по своим львам, Лэнс машет всем им, желая удачи, Аллура встаёт за пульт управления, и всё вокруг приходит в движение.***
Кит счастлив, потому что в этот раз операция по освобождению очередной планеты от галры прошла успешно. На его плече виснет хромающий Широ, которого строгая принцесса почему-то допустила к участию в миссии, хотя рана, пусть и не слишком серьёзная, периодически давала о себе знать. Они вваливаются в общую гостиную шумно, отчего-то весело, и падают на диван, оказываясь в смешной неловкой позе. Кит не замечает тенью проскользнувшего в комнату Лэнса, не замечает его слабых попыток пошутить, потому что сам увлечён рассказом о недолгой, но насыщенной миссии, а в особенности о том, как Широ получил ещё одну травму на ту же ногу. Пидж пытается поймать взгляд возбуждённого Кита, чтобы кивнуть на рядом сидящего поникшего Лэнса, но Когане совершенно никого и ничего, кроме себя, не видит и не слышит. В конце концов МакКлейн, совершенно расстроенный, поднимается с места и направляется прямиком к выходу из гостиной. Пидж вытягивает ногу, как может, и пинает Кита в голень — тот, замолкая, оборачивается и без лишних слов бросается за Лэнсом. На поцелуй, в который Кит старается вложить максимум чувств, как бы извиняясь за то, что не заметил раньше, что не сказал ни слова, МакКлейн не реагирует никак и уходит, понуро опустив голову. Кит не понимает, почему так произошло, но вздохи друзей-знатоков за спиной ясно дают понять, что он снова где-то прокололся.***
Кит долго топчется перед дверью комнаты Лэнса и всё никак не решается зайти. Что он скажет? Что сделает? Кит понятия не имеет, как себя вести сейчас, но постарается сделать всё возможное, чтобы выяснить, в чём причина такого странного поведения Лэнса. МакКлейн лежит на кровати, отвернувшись к стене лицом, спит, как думает Когане, и, конечно, не слышит, как тот тихонько крадётся к нему, присаживается на край кровати. — Кит, — неожиданно раздаётся в тишине, — зачем ты пришёл? Кит вздрагивает, на секунду прикладывая руку к груди, и отвечает приглушённо: — Ты странно себя ведёшь. Не так, как всегда. — Почему тебя это волнует? — спрашивает холодно Лэнс после недолгого молчания. — Почему ты задаёшь дурацкие вопросы? — парирует Кит, чудом удерживая себя от язвительного тона. Эта ситуация начинает раздражать своей неопределённостью. — Меня это волнует, — вздохнув, говорит он, — потому что для тебя такое поведение не нормально. Лэнс не удерживается от смешка и вдруг хватает Кита за щёки, грубо целуя его в губы. Когане невольно проводит параллель с собой и точно такой же попыткой показать через поцелуй свои чувства сегодня днём. Лэнс как будто отзеркалил его, только в голубых глазах нет той решимости и уверенности, какие были у Кита, наоборот, в них равнодушие и скука. — Хочешь сказать, для меня нормально липнуть к тебе двадцать четыре на семь, да? — ответом служит тишина, и Лэнс грустно улыбается. Киту стыдно, неловко и вообще хочется уйти, чтобы не позорить себя ещё больше, но вместо этого он берёт чужое лицо в свои ладони, гладит большими пальцами щёки, снова будто бы прося прощения, и не понимает, почему Лэнс отталкивает его. — Что такое? — У тебя руки холодные. Ты весь холодный. И, знаешь, ты только со мной такой, а вот с Широ, например... Кита будто током ударяет, молнией, чем угодно, но он наконец понимает, в чём было дело. И ведь всё встаёт на свои места, сразу всё становится понятно. Лэнс оказывается втянут в поцелуй как-то сам собой. Кит утягивает его к себе на колени, обнимает, целует так, как никогда раньше не целовал, и проблемы отходят на второй план, будто их и не существовало вовсе. — Я люблю тебя, Лэнс, люблю. Прости... меня, — бормочет он. МакКлейн рад, что его непонятливый парень обо всём догадался, и не может отказать себе в удовольствии поцеловать его тоже, обнять, прошептать сквозь слёзы: — Солнце... я скучал. Кит жмётся к нему, как котёнок, говорит что-то, как он думает, милое и тёплое, но пока получается плохо. И Кит обязательно научится быть нежным и чуточку более проницательным. Он сам в это верит.