After the war...

Жизнь в восстановленном поместье потекла своим чередом. Мы, действительно, были легко и безоблачно счастливы. Мы позволяли себе дурачества, недоступные в прошлой жизни. Ну вот, например, кому в голову придет в ночи устроить гонки на фестралах? Просто так, потому что можем. Потому что свет полной луны заливает аллеи парка так, что около большого каскада светло как днем, а туман теневого сада наполнен звуками арф малого народа. Потому что это – невероятное счастье гнаться за черной тенью в развевающейся мантии, а после ласкать друг друга в прохладе теневого сада, чувствуя, как его губы утоляют жажду лучше воды из магического источника. Или по многу часов к ряду сражаться на дуэльных палочках, чтобы понять, что в какой-то момент битва стала танцем. Или рассказывать друг другу сказки сидя заполночь перед камином, в котором догорают поленья. Нам было чем заняться, и не было дела до внешнего мира, а мир, похоже, напрочь о нас забыл. В один из этих счастливых дней на пороге дома появился Драко. Рассеянно вертя в руках порт-ключ, он попросил: "Папа, можно я тут поживу? Я не могу во Франции. Знаешь - его голос дрогнул - мама стала такая счастливая, такая молодая. Анри любит ее. Она стала чужая". Со слезами на глазах я обнял сына. - Вот это и называется, сынок, становиться взрослым, а не то, что все думают. Располагайся, конечно. Это, в конце концов, твой дом. За моей спиной послышались шаги. Северус спустился в вестибюль, вероятно собираясь рассказать что-то о свойствах найденной им в оранжерее туманной жимолости. Сын, мягко отстранившись от меня бросился с радостным криком повис у него на шее. - Крестный, ты жив, как я рад! В газетах писали ужасные вещи! Я так рад, что ты здесь, с папой! Наконец, после бурных приветствий сын удалился в свою комнату. Но несколько минут спустя, он вбежал в библиотеку, где мы расположились с энциклопедией магической ботаники, сжимая в руках несколько потрепанного плюшевого медведя и улыбаясь до ушей. - Папа, ты его починил! Спасибо! Я помимо воли улыбнулся. Кажется, медведь случайно починился вместе со всем домом. Помнится, я ругал Драко за привязанность к этой глупой игрушке. А ведь это Северус когда-то подарил медведя крестнику на Рождество. Да, заметишь только если хочешь смотреть. Сколько, оказывается, в нем заботы. - Бартоломью спасал меня от ночных кошмаров! – пояснил мне сын. Крестный Драко сдержанно улыбался. Вот так. Маггловский, конечно, приемчик, но дело того стоило. И ведь насколько больше, оказывается, сын всегда доверял ему, нежели мне. Я почувствовал легкий укол ревности и призадумался, был ли я тогда вообще достоин доверия самых, как наконец выяснилось, важных людей в моей жизни. По всему выходило, что не очень. И ведь они как-то при этом выживали. Вдвоем. Без меня. Кажется, самые важные люди уловили мое настроение. Драко и Северус не сговариваясь заключили меня в объятья. Сын протянул мне медведя. - Вот. Может, он теперь тебя будет охранять? – Я улыбнулся и приобнял Северуса. - Спасибо, на ту роль уже добровольно вызвался твой крестный. – Драко не переставая улыбаться, обнял нас обоих. В памяти всплыли строки, с которых началась наша новая жизнь. Seid umschlungen, Millionen! Diesen Kuß der ganzen Welt! Brüder, überm Sternenzelt Muß ein lieber Vater wohnen! Мысленно согласившись с ними я выпустил их из головы, позволив себе наслаждаться моментом. Следующим вечером в окно оранжереи, где мы любовались первыми цветами найденной Северусом жимолости, влетела незнакомая дерганая сова какой-то редкой африканской породы. К ее лапе было привязано письмо от Цисси. Моя жена просила развода. Закончив чтение ее недлинного послания, я засмеялся. Меня охватила такая легкость, мне стало весело как никогда раньше. Я хохотал так что Северус и Драко всерьёз забеспокоились, все ли со мной слава Богу. Успокоившись, я призвал письменные принадлежности, торопливо нацарапал согласие и выпнул экзотического гостя в обратную дорогу. Тут же велел домовику принести моего филина, и оповестил моего адвоката том, что у него прибавилось работы, а я не хочу иметь с этим вопросом ничего общего. Отправив филина, я устроил для Северуса и Драко парадный ужин в честь воссоединения семьи. Я давно знал, что этот брак был ошибкой, а теперь мироздание любезно разрешило мне ее исправить. Надо сказать, в этот вечер мы все изрядно напилсь, но были при этом совершенно счастливы. Жизнь потекла своим чередом. Я начал понемногу разбирать накопившиеся дела, Северус иногда помогал мне, а когда ему наскучивало, удалялся в лабораторию к своим разработкам, Драко все чаще отлучался из поместья, возвращаясь только к ужину, или отсутствуя по несколько дней. Как-то раз за ужином, мой сын, краснея до корней волос смущенно попросил разрешения привести в дом своего бойфренда. Я обвел обеденный зал широким жестом - Сколько угодно. Дом большой, места всем хватит. Драко засиял как свежеотчеканенный галлеон. Он едва дождался конца ужина и еще раз пробормотав слова благодарности куда-то аппарировал. Следующим утром он стоял на пороге, обнимая за талию смутно знакомого темноволосого юношу. Я пригласил пару войти и проводил в библиотеку. Северус, склонившийся над анатомическим атласом, не оборачиваясь поприветствовал крестника, и, закончив диктовать прытко пишущему перу какую-то околесицу на латыни, повернулся к нам. Бегло взглянув на гостя, он разразился хохотом. Пожалуй, для описания его состояния в тот миг лучше всего подойдет просторечная метафора «ржал до слёз». Юноша, которого привел Драко, стоял в крайнем ужасе и изумлении, прикрывая ладонью рот. Я вопросительно воззрился на домочадцев. Сын хихикнул: - Эффект неожиданности. Северус потер лицо руками, пытаясь успокоиться, и поинтересовался: - Мой дрогой крестник, выбирая из всей магической Британии, как тебе удалось сделать именно такой выбор. Впервые с момента нашей встречи бойфренд сына подал голос: - Простите, профессор, но выбирал, скорее, я. Это была моя инициатива. - Какой смелый мальчик – удивленно хмыкнул я. - Папа, - нежно улыбнулся Драко - ему положено. Гриффиндор, все-таки. Тут уже засмеялся я. - Ну, если этому милому львенку будет комфортно в змеином логове, не имею ничего против. Львенок всем своим видом выражал отчаянную решимость, хотя и смотрел на Северуса с нескрываемым ужасом. Бывший профессор ухмыльнулся: - я знаю, Лонгботтом, что Вы боитесь меня больше, чем боялись покойного Волдеморта, но, раз уж мой крестник выбрал именно Вас, я, так и быть, не буду откусывать Вам голову. Он снова совершенно бесцеремонно заржал. Драко густо покраснел. Похоже, он не ожидал, что сцена знакомства превратится в такой цирк. - Невилл, все на самом деле не так страшно – торопливо проговорил он. - Да, Северус – мой крестный. А что до войны – его голос дрогнул – он защищал меня и отца. Наш гость понимающе кивнул и залился краской. Кажется, он хотел что-то сказать, но никак не мог решиться. Я ободряюще улыбнулся и наугад призвал из погреба бутылку вина, оказавшуюся к моему удивлению Ширазом греческого производства, и бокалы. Пока я возился с пробкой и наполнял рёмеры, все более или менее успокоились. Я вышел на середину комнаты и поднял свой бокал. - Итак, юноша. Мой сын хочет, чтобы Вы жили с ним здесь. Не имею ничего против. Но на правах хозяина поместья, имею огласить правила дома. Первое и главное, здесь все говорят друг другу правду. Какой бы она ни была. К говорящему правду не применяются ни репрессии, ни насмешки. И мне кажется, Вы хотели нам рассказать о чем-то. Начинайте. – Я отсалютовал Невиллу бокалом. Его глаза приобрели лихорадочный блеск, но, кажется, он решился. Сделав глоток вина для храбрости, бойфренд моего сына в упор посмотрел на Северуса. - Профессор, Вы упоминали мой страх. Отчасти Вы правы, но вопрос существенно глубже. Понимаете, я был в Вас влюблен. С первого взгляда. С момента когда впервые увидел Вас в Большом зале школы. И, к моему стыду, при виде Вас у меня от восторга и растерянности путались мысли, и не слушались руки. А Вы, совершенно в своем праве, сочли меня бесхарактерной бездарностью. Я стал бояться огорчить Вас, но каждый раз, когда я прилагал все усилия чтобы достичь успеха в Вашем предмете, я только все портил. Таким образом, постепенно я стал просто бояться, хотя и ни на секунду не переставал восхищаться Вами. Я счастлив, что Вы живы, но, если я до сих пор Вам отвратителен, я уйду. Мы с Драко придумаем, где и как жить дальше. Это не так сложно. На секунду в комнате воцарилась звенящая тишина. Северус с сохранял полную невозмутимость, Драко и я пытались не заржать. Внезапно мой любовник поднялся со своего места, пересек комнату и, склонив голову набок посмотрел на меня. - Ну что, Люц, новый мир – новые правила? Лонгботтом уже и так исчерпал норму храбрости, отводимую на год на весь его факультет. Я кивнул, и Северус продолжил - Коль скоро Вы все-таки отдали предпочтение моему крестнику, полагаю, детская влюбленность уступила место более взрослому чувству. Не держу на Вас зла, только, ради всего святого, перестаньте трястись каждый раз встречая меня за завтраком. – Он широко улыбнулся и подал ошарашенному юноше руку. Тот поднялся, сделал глубокий вдох и рукопожатие скрепило зарождающуюся дружбу. - Благодарю Вас, профессор – Невилл просиял улыбкой. - Лонгботтом, успокойтесь, какой, к чертям, профессор. Мы давно не в школе. Имени вполне достаточно. - Спасибо – голос нашего гостя дрогнул – Северус. Пожалуйста, зовите меня Невилл. Драко шумно выдохнул. - Инцидент исчерпан. И, кстати, крестный, вам будет, о чем поговорить. Когда ты прекратил пугать своим суровым видом мою ранимую радость, выяснилось, что тонкости Великого Делания вполне ему по плечу. - Посмотрим – просто отозвался он, - полагаю, по нынешним временам, Невил, если захочет, вполне сможет сам стать профессором. Много труда и практики, еще немного смелости. - Буду счастлив снова учиться у Вас. – улыбнулось будущее светило магической науки – на этот раз и мой разум, и мои руки не будут меня подводить. Драко дернул своего любовника за рукав. - Пойдем, я покажу тебе поместье. *** Новый мир понемногу раскрывал свои объятья для горстки отверженных. Это, конечно, мне льстило, но не было главным бонусом. Моей лучшей наградой стал смех. Я впервые слышал, чтобы абсолютно счастливый Северус столько смеялся. Его бархатный тембр ласкал мой слух. А те, кто говорит, что от смеха пропадает эрекция, просто никогда не были счастливы как мы