Немая

      Ощущения Фэша делились ровно пополам, вводя парня в огромнейшее замешательство. Нет, он знал, что Василиса личность крайне странная, но её внезапная смена настроения была на грани неадекватности. Вспоминать про самые страшные моменты из своей жизни — это больно, это страшно, странно и плохо. Это Драгоций понимал прекрасно, но вот понять дальнейшую реакцию подруги-недоподруги у парня не получалось совершенно, как он ни пытался. Василиса просто взбрыкнула, убежала, а когда Фэш постучал в захлопнувшуюся дверь, открыла её, бросила обжигающе холодный взгляд, который, кажется, должен был послать Фэшиара в далёкое эротическое путешествие, и хлопнула многострадальной дверью прямо перед носом застывшего парня.       Любые разговоры и попытки Драгоция привести Лису в чувства та воспринимала крайне негативно. По крайней мере, гневные стуки в дверь с другой стороны Фэш воспринимал как не самую позитивную реакцию собеседницы. Раньше он особо не задумывался над тем, что Василиса не может говорить. Да, он знал язык глухонемых из-за того, что лет в пятнадцать внезапно осознал, что раз ему никто никогда не поможет, то тогда он сможет помочь кому-то. Он несколько лет проработал волонтёром и его самое частое задание заключалось в том, чтобы общаться с глухонемыми детками в приютах и больницах. Поэтому проблема Василисы его никак не трогала; он временами, сильно стыдясь этого, даже радовался, что острая на язык при немоте Лиса не умеет разговаривать, кричать, делать издевательские интонации. А в том, что Огнева общалась бы только с помощью них, если бы умела, Драгоций абсолютно не сомневался.       Из-за несносного характера одной рыжеволосой особы Фэш недовольно думал, что не выжил бы у неё в доме… да вообще рядом с ней в одной школе или универе, если бы они учились вместе. Она была непередаваемо ужасной, но в то же время прекрасной, интересной, цепляющей личностью. С ней хотелось общаться, хотелось понять её переменчивую натуру, разум, душу. Да, Василиса явно не стремились демонстрировать всем подряд то, что у неё внутри, предпочитая скрываться за разнообразными масками, но именно это в ней, по скромному Фэшиара, и могло зацепить людей. Загадка, тайна… Правда, Огнева легко могла свести всю эту маленькую заинтересованность на нет всего лишь парочкой взглядов, но Фэш, к сожалению или к радости девушки, не вчера родился и сам временами вёл себя как она или даже похуже, так что… поведение подруги его почти не удивляло. Он всё принимал.       Чёрт! Всё-всё-всё, кроме того, что Василиса разгадала его чувства и бесстыдно лезла каждый раз целоваться, а потом бросала его одного или оскорбляла, держа лицо совершенно каменным. И не понять, что она ощущала в те моменты на самом деле. Не понять, не узнать, не почувствовать. А поговорить откровенно с ней не выйдет в любом случае, даже если не учитывать её немоту. Из-за этого Фэшу внезапно захотелось, чтобы Огнева умела говорить. И пусть бы она безжалостно стебалась над ним каждый раз, что ж… пусть. Возможно, он чем-то заслужил такое. Но тогда бы был шанс на то, что Василиса в какой-то момент не сможет сдержать своих эмоций и вывалит на собеседника, в данном случае Фэша, всё то, что чувствует на самом деле. Поделится именно тем, что её гложет. А не будет, как сейчас, как всю жизнь, фильтровать и шифровать каждое слово, прежде чем выразить какие-либо мысли.       — Василиса, чёрт побери, я у этой двери уже битый час стою, — прошипел Драгоций, постучав костяшками пальцев по деревянной поверхности. — Выйди, пожалуйста. Я просто хочу помочь, — добавил он чуть позже. В ответ послышалось вполне ожидаемое молчание. — Огнева, мать твою, я сейчас позову Захарру. Она умеет взламывать эти чёртовы замки с помощью шпилек и прочей женской ерунды. Выходи по-хорошему, ладно? — поинтересовался он снова у пустоты, надеясь, что Василиса не включила наушники с музыкой на полную громкость, а он, как дурак, не разговаривает сам с собой. Но его опасения не подтвердились.       Замок тихо проскрипел. Василиса аккуратно открыла дверь и с силой сжала зубы, демонстрируя Фэшу всю степень своей злости. Она не выглядела раздражённой, скорее печальной и несчастной, но отчаянно крепилась. Только вот перед кем? Перед Фэшем, который все её попытки видит насквозь? Это ведь глупо. Привычка, наверное.       «Свали нахрен, придурок, — озлобленно нахмурившись, выдала Василиса, буравя Драгоция взглядом. Отстранённость и холодность так и лились из неё. Трудно было понять, как Огневой удавалось при раздражённо расширившихся ноздрях и отсутствии возможности говорить посылать Фэша настолько холодно, что ему начинало казаться, будто он действительно замерзает. — Я не люблю повторять по несколько раз в отличие от некоторых», — она говорила безэмоционально, холодно и пусто, откровенно пугая этим отвыкшего от подобного общения Фэшиара.       Фэш неловко потоптался на месте, забыв, что вообще хотел сказать Огневой, когда ломился вслед за ней. Он задыхался рядом с ней, не мог нормально соображать, а её колючая холодность разбивала его сердце на мелкие кусочки, что раз за разом склеивались под действием дурацкой, невыносимой, но такой сладостной влюблённости. Тупой и безответной… Было глупо влюбляться в такого человека, как Огнева, но Фэш явно был не в силах контролировать собственные чувства, гормоны, сердце. Как говорится, любовь не подчиняется логике и здравому смыслу.       — Я уйду, — тихо ответил Фэш. Его глаза потускнели и уставились в пустоту, озадачив девушку, почему-то переставшую разом злиться, хотя её злость и злостью-то назвать можно было только с большой такой натяжкой. Скорее, просто театр одного актёра, рассчитанный на одного-единственного зрителя — Фэша. — Уйду, — повторил он, — и свалю… Но прежде… — неожиданно даже для самого себя Драгоций притянул Василису к себе за шею, обдав её лоб горячим дыханием, и грубо поцеловал в губы, отчего Огнева заметно покачнулась, судорожно вцепившись в воротник его рубашки. По-дурацки начавшийся поцелуй перерос в более нежное прикосновение губ, разорвавшее сердце влюблённого парня на тысячи разноцветных искр, но Драгоций вовремя опомнился и отстранился первым. Он никогда не забывал, что Василиса его не любит…       Парень попятился, желая как можно быстрее убраться с глаз Огневой, но Василиса внезапно обхватила его плечи руками — довольно сильно для хрупкой девушки, — резко подалась вперёд, и их губы снова соединились. Как назвать этот её поступок Фэш не знал, предпочитая просто наслаждаться теплом, которое дарила Огнева. Строптивая, наглая и бездушная, но такая жизненно необходимая, Василиса сминала его губы с какой-то дикой страстью, неподвластной никаким законам, а Фэш, полностью потеряв голову, просто сжимал её в своих объятиях, потому что для того, чтобы прекратить это сладостное безумие на этот раз, ему не хватало сил: слишком долго и сильно эти чувства душили его изнутри, заставляя сердце болезненно сжиматься. Парень часто ловил себя на мысли, что хочет сделать, как бы глупо и наивно это ни звучало, предложение Василисе…       Внезапно нахлынувшая влюблённость к сложной, по сути, девушке не пугала Драгоция, так как он сам не был подарочком. Хотя Василиса в данном случае была в добрую сотню раз хуже: заносчивая и бесчувственная ледышка с мерзкими повадками, но он всё равно любил её. Огнева замерла, отстранилась, криво усмехнулась и свалила обратно в комнату так же неожиданно, как в тот раз, когда они по неосторожности Фэша упали вместе на пол и почему-то поцеловались. Драгоций, которого обдало ветерком захлопнувшейся двери в который раз, застонал и схватился за волосы: он снова дал слабину. Огнева стопроцентно понимала, что он теряет самообладание рядом с ней, но после такого девушка легко сможет манипулировать им. Она и так постоянно использовала его… Дальше парню даже думать не хотелось.       Фэш сполз по стене, с силой закусив палец руки, чтобы сдержать рвущийся наружу стон боли, — он так больше не мог. Не мог! Огнева разбивала ему сердце. Ну зачем, зачем она тогда поцеловала его? Почему не слезла в тот момент, когда они упали вместе? Почему дала ему надежду на нечто большее, чем просто дружбу между ними? Дала, а потом свалила. Неужели она не понимает, что делает Фэшу больно? Он хоть что-нибудь для неё значит? Хотя, ну, чёрт возьми, Драгоций ведь делает ровно то же самое! От этой мысли парню сделалось ещё паршивее. Он же тоже уже несколько раз первым лез целоваться, но хотя бы не валил просто так… А ведь Василиса тоже может чувствовать что-то, выходящее за рамки банального желания или простой дружбы. Но даже в таком случае её поведение не становилось хотя бы немного более понятным. Фэш вздохнул и поднялся на ноги.       Он постучал в дверь несколько сильнее, чем планировал изначально, и внезапно обнаружил, что она не заперта. Тогда хмыкнул и, немного подумав, вошёл в комнату Огневой. Девушка сидела на своём диване и смотрела куда-то в пустоту, не обращая на совсем не неожиданного гостя никакого внимания, будто бы Фэш был невидимкой. Это немного покоробило, но Фэшиар пожал плечами и опустился рядом с Василисой на диван. Только после этого девушка отмерла, скользнула по парню равнодушным взглядом, а потом посмотрела на большие настенные часы, показывающие начало девятого вечера. «Вам с сестрой нужно убраться отсюда как можно быстрее, — кивнула Огнева, показывая руками незамысловатые жесты и удивляя Фэша. — Бабушка сегодня планировала сломать свой график и прийти не под утро, а немного раньше, — Василиса приподняла бровь на тщетные попытки Фэша что-либо сказать и продолжила. — Нет, я не прогоняю, не накручивай себя, придурок, — девушка усмехнулась насупившемуся Драгоцию. — Просто не уверена, что вы горите желанием познакомиться с моей бабулей. Я бы на вашем месте точно не горела, — Лиса беззвучно хмыкнула и растянула губы в издевательской улыбке».       — Ладно, — вздохнул Фэш, закрывая глаза. — Огнева, мы с тобой когда-нибудь поговорим? — поинтересовался он, вызвав у Лисы приступ непонимания, но потом сам махнул рукой и поднялся с дивана. — Пойду и пну Захарру. Будем собираться, — усмехнулся он Василисе и вышел из комнаты. Где-то на уровне желудка неприятно ныло и покалывало, пока парень добирался до кухни, на которой уже успокоившаяся Захарра с отсутствующим выражением лица пила чай. Фэшу было жаль чувствительную и сентиментальную сестру, но собственные чувства, к счастью сидящего внутри него маленького эгоиста, были Фэшиару намного интереснее. Он не знал, как вести себя с Василисой, что говорить и что делать. Столько себе планировал, так напряжённо размышлял, а потом видел Огневу — и все напланированные и практически заученные фразы внезапно валили из головы с завидной скоростью. Фэш вздохнул.       — О… — невнятно буркнула Захарра в знак приветствия, заметив вошедшего на кухню Фэша. — Вы уже поговорили? — спросила она, сделав последний глоток уже давно остывшего чая и отставив кружку подальше. — Хотя… я в этом не уверена, — весело фыркнула девушка. — Лично я слышала только твои крики и маты, а потом — тишину.       — Да ладно тебе, — вяло отмахнулся Фэшиар, включая холодную воду и промывая в ней кружку. — Василиса не хотела отвечать, а я тарабанил в дверь. Потом немного поговорили… — на последнем слове парень запнулся, внутренне ругая себя за слабость и дурацкое неловкое заикание. — И да, нас выставляют за дверь, — добавил он с ухмылкой.       — Почему? — удивилась Захарра, поднимаясь на ноги и расправляя несуществующие складки на свитере. — Между вами случилось что-то? — с намёком поиграла она бровями, но Фэшиар лишь покачал головой, сбивая сестре только-только вернувшееся игривое настроение.       — Бабушка Огневой обещала домой прийти пораньше. Нас тут не должно быть минут через пять, — ответил парень. Интерес Захарры к данной теме мгновенно потух, она даже ничего не сказала, только пожала плечами и покрутила головой. Девушка меланхолично походила по кухне, вытерла вымытую Фэшем кружку насухо одним из ярких полотенец, висящих около холодильника, а потом вышла в прихожую. Фэшиар последовал за ней, мгновенно натягивая кроссовки и куртку и наблюдая за тем, как сестра медленно завязывает шнурки на своих высоких сникерсах. Он никогда не понимал, почему девушки собираются так медленно, но терпеливо ждал. В воздухе витало что-то тяжёлое, разговаривать не хотелось, улыбаться — тоже.       Но тут входная дверь открылась прямо перед носом ошалевшего Фэшиара, вызвав у него некое чувство дежавю. На Драгоциев вопросительно смотрела пожилая женщина с высокой причёской и цепким взглядом. Её левая бровь выгибалась, напоминая Фэшу его собственный любимый жест.       — Ой, здравствуйте, а мы тут… — начала щебетать Захарра, бешено сверкая глазами, но Нерейва одним взглядом прервала поток никому не нужных оправданий. Она вообще была женщиной крайне оригинальной, так что Василиса, вышедшая в коридор, чтобы проводить своих незадачливых гостей, неосторожно напоровшихся на её бабушку, не сомневалась в скорой казни тех самых гостей. — Мы к Василисе так… в гости разок за тысячу лет заскочили. Мы уходим уже, — пробормотала Захарра под строгим взглядом бабушки Лисы и ухватилась за пальцы Фэша в поисках поддержки. Девушка отлично понимала, что Нерейва и слыхом не слыхивает об их маленьких поисках убийц четы Огневых и будет в бешенстве, если всё-таки узнает, поэтому пыталась исчезнуть из поля зрения женщины незаметно.       — Куда же, позволь спросить? — едко поинтересовалась Нерейва. — Да и тысяча лет у вас, милочка, длится как-то чересчур мало, не находите? — задала она вопрос. Василиса скривила губы в улыбке и кивнула своей бабушке в знак приветствия, тут же переведя взгляд на совершенно растерявшуюся Захарру и холодно-собранного Фэша, которого так и тянуло засосать по самые гланды… Василиса покачала головой, силясь избавиться от глупых мыслей. Нет, ей, конечно, был симпатичен Фэшиар, но чтобы настолько далеко уходить в своих фантазиях, — это уже явный перебор.       — Извините? — вопросительно приподнял бровь Фэш, скорее всего, прекрасно понявший смысл слов Нерейвы. Его лицо казалось в тусклом свете коридора злобноватой, серой и уже довольно давно застывшей маской. Василиса перевела взгляд на ухмыляющуюся бабушку и покачала головой, тут же закатывая глаза. Она знала склонность своей самой близкой родственницы к излишнему театрализированию собственных эмоций и реакций, но ничего не говорила. Каждый человек ведёт себя так, как считает правильным. И пусть Василиса бы такую драму-мелодраму перед друзьями не разыграла бы, зато сделала бы это в какой-нибудь иной ситуации.       — Я, может, и работаю трое суток через день, то есть с одним выходным раз в три полных рабочих дня, — хмыкнула Нерейва, снимая ботинки и разматывая шарф, — может, возвращаюсь домой только под утро и сплю потом целый день, но всё же я в состоянии заметить, как вы, наши редкие гости, в спешке выбегаете по утрам из пока что нашей с Василисой квартиры, если мне не изменяет память. А потом, насколько я понимаю, вы прибегаете обратно, но когда уже нет меня, — женщина усмехнулась и повесила старую, протёртую в нескольких местах куртку на золотистый крючок.       — Простите, — пробормотала залившаяся краской неловкости Захарра. Фэш просто молчал. — Я Захарра… Захарра Драгоций. А это Фэш… Вы ничего такого не подумайте, он воспитанный и говорить умеет, просто… — тараторила она, поглядывая на бабушку Василисы и облизывая губы. Фэшиар тихо стоял рядом и только брови поднимал на ультразвук сестры, никак его не комментируя и ничего не добавляя.       — Если не спешите, то давайте, раздевайтесь, и пойдём пить чай, — спокойно ответила Нерейва, улыбаясь щёлкнувшей пальцами Василисе и заинтересованно смотря на отстранённого и холодного Фэша. — Молчание — знак согласия? Не бойтесь, что нечаянно что-то скажете мне. Я и так в курсе. Ваши душещипательные записочки с номерами машин, воспоминаниями и подобной чепухой я много раз находила. И мне очень хотелось узнать, с кем Василиса занимается подобной ерундой, — призналась женщина с улыбкой, проходя на кухню. Драгоции последовали за ней.       — И как? Узнали? — едко, но вполне нейтрально поинтересовался внезапно заговоривший Фэш. Нерейва только усмехнулась, ничего не ответив. — Но если вы знали, то почему не помогли нам? — несдержанно поинтересовался Фэш. Его эта мысль вымораживала и очень сильно терзала. Если бабуля Огневой изначально или очень быстро раскусила их поиски убийц и записи воспоминаний, то почему не помогла им? Она же была там в тот день. «Мне тоже интересно, — показала Василиса, привлекая внимание своей бабушки к себе с помощью громких хлопков в ладоши. — Очень интересно, кстати. Печально, если ты что-то мыслишь за нашими спинами. Ведь это касается нас всех, даже их, — девушка почти что брезгливо махнула рукой в сторону замершего Фэша. Захарра уже давно прошла на кухню и опять уселась за стол, подперев щёки руками».       — Да, знаю, прочитала. Вы могли сами мне всё рассказать, а не бояться непонятно чего, — пожурила Нерейва. Её улыбочка больше походила на издевательскую, но Василиса молчала. — Фэшиар… Вы же Фэшиар, да? — внезапно спросила она, обращаясь к Фэшу. Тот кивнул, скривившись. — Так вот, я понимаю, что вас вся эта история тоже касается, потому что Вы там были так же, как и мы с Василисой. Вы даже умудрились запомнить номера машины, хотя шёл такой снегопад... — Нерейва сцепила дрожащие руки в замок на уровне груди, что внимательный Фэш, конечно же, не упустил из виду.       — Василисе было явно не до номеров машины, — тихо, но очень чётко произнёс Фэш, делая и так не особо лёгкую атмосферу ещё более мрачной и тяжёлой. — К тому же… она была маленькой, хотя и сейчас внимательностью не отличается, — на последних словах Огнева презрительно скривилась, но потом кривовато улыбнулась, удовлетворённо кивая. — Но вы... — Фэш пожевал щёку изнутри, — вы же взрослая. Почему номера не запомнили, почему не смотрели? И если смотрели, то почему не сказали Василисе, почему не искали? Я… мы… не умеем искать, мелкие ещё, но всё равно уже несколько недель пытаемся что-то делать.       — Не уходи в драму, Фэшиар, — резко перейдя на «ты», начала Нерейва. — Это довольно глупо, но, кажется, человек, который у… В общем, водитель той машины убрал номера только спереди, расчитывая, верно, на то, что сможет скрыться тем же путём, которым приехал, а мы с Василисой ничего не увидим и тогда не сможем даже пытаться искать. Что, собственно, и произошло. Спереди у машины не было ни единой циферки… Это чудо какое-то, что ты был там и увидел хоть что-то, — женщина под конец своей речи выглядело жалко и разбито. Было видно, что она, как и Василиса обычно, держится и крепится, чтобы не уронить достоинство, честь, не упасть в грязь лицом перед почти незнакомыми ей людьми, но вечно держать маску — банальное самоубийство собственных нервов, души.       — Прекрасно, чёрт, — прошипел Фэш, садясь на стул и роняя голову на сложенные перед собой руки. — Что нам делать? Скажите, пожалуйста, — обратился он к растерянной Нерейве. — Пока мы втроём копались в этом дерьме, можно было оправдывать отсутствие результатов тем, что мы — три идиота, которые ничего не умеют. Но если вы тоже ничем не можете подсобить, то можно спокойно считать, что нихрена у нас не выйдет. Огнева, — Фэш посмотрел на Василису внимательным, почти виноватым взглядом, и та шумно выдохнула, признавая начало поражения, — прости меня. Кажется, мы переоценивали свои силы изначально, но, — тут же добавил он, видя, что Нерейва хочет что-то сказать, — пусть мы идиоты и дебилы, пусть самоуверенные подростки, но я знаю одно: мы обещали тебе, а поэтому просто обязаны помочь. И если мы поможем не в поисках убийцы, а в поисках, например, твоей души, самоконтроля или доброты, то я уже буду считать, что всё удалось. Не спорь, — буркнул он, видя, что Огнева открывает рот для возражения.       — Мудрые слова, молодой человек, — с намёком на восхищение произнесла Нерейва с тусклой улыбкой. — Он прав, Василиса, — добавила женщина чуть строже, посмотрев на закатившую глаза внучку. — Тебе необходимо, помимо убийц, отыскать спокойствие и хотя бы небольшое умиротворение. Спокойствие своей душе. Банально и слишком пафосно? — усмехнулась женщина в ответ на однозначные жесты Лисы. Фэш с интересом следил за тихим и вполне спокойным разговором бабушки и внучки. Он уже видел, что большинство «ломаний», уловок и жестов Василиса переняла у Нерейвы. Стопроцентно. — Возможно, но это истина.       — А что делать-то будем? — сверкнула глазами Захарра, прерывая молчание, неизвестно почему образовавшееся и висевшее в воздухе достаточно долго после окончания речи Нерейвы. Фэш усмехнулся.       — Жить, Зара. Просто жить…