Теплый летний ветерок ласково гладил твои рыжие длинные кудри, ты улыбалась, время от времени подставляя садящемуся солнцу свой веснушчатый носик. Высокая зеленая трава щекотала твои ноги, колени и локти, и временами с травинок на тебя переползала всякая мелкая безобидная живность, и ты, улыбаясь, морщилась. В руках у тебя укулеле; ты с огромной любовью перебирала по его струнам пальцами, словно гладила любимого котенка. В воздухе пахло летом, спокойствием и абсолютной гармонией. Так хорошо, что даже немного щипало в носу и хотелось плакать.
Однако в этот идиллистический мирок внезапно проникает еще один звук, явно посторонний. Раздалось странное монотонное жужжание, которое больше похоже на сверление крохотной дрели. Ты оторвалась от гитарки и недоуменно поглядела в сторону звука, который шел откуда-то снизу, у подножья. Кажется… что-то или кто-то хочет забраться сюда, на холмик.
— Раф, — негромко позвала ты, повернувшись к другу, что растянулся во весь рост на спине, подложив под голову руки.
— М? — лениво отозвался тот, приоткрыв один глаз.
— Ты это слышишь?
— Слышу что?
Ты замолчала, снова повернувшись к источнику звука, и вытянула шею, чтобы хоть немного увидеть, что происходит внизу. Подняться и подойти к краю тебе было лень.
— Я слышу… какого-то жука. Бррр! — раздраженно поежился Рафаэль, нахмурившись, поджав губы и таки открыв глаза, чтобы быть готовым к возможному нападению насекомых.
— Думаешь? — с детскими нотками в голосе ответила ты. — Мне кажется, что это… какое-то механическое устройство. Как будто шестеренки скрипят.
— Может, это нашествие пришельцев из будущего? — легкая улыбка коснулась лица черепашки.
— Хватит с меня пришельцев, — пожалуй, резковато сказала ты, и Раф вроде даже собирался что-то ответить, как звук стал громче и ближе, приковав к себе все твое внимание.
Скрежетание приближалось, ты неосознанно вцепилась в гриф маленькой гитары, готовая, если что, и вдарить. И вдруг над холмом появилась зеленая макушка, потом синяя маска и…
— БЕЖИ-И-М! — вдруг завопил мастер сай, непонятно как оказавшись рядом и хватая тебя за плечо, благодаря чему ты заорала тоже. — ЛЕО — КИБОРГ!
— Совсем, что ли? — улыбнулся Лео. По мере его подъема открывались все новые части его тела: шея, плечи, грудь и все остальное. Когда парень уже был во весь рост, жужжание было уже на полную громкость.
— Эл, что это за звук? — изумленно вытаращила глаза ты, оглядев парня с ног до головы, как вдруг на холмик выехала радиоуправляемая машинка с важно выседающим на ней голубым попугаем с хохолком.
— Пр-р-р-ивет, пр-р-р-иду-р-р-рки! — весело сообщил попугай, проезжая мимо ноги Леонардо и направляясь в твою сторону.
Раф моментально расхохотался, да так, словно смешнее этого он в жизни не слыхивал. Ты возмущенно толкнула его в плечи, и тот податливо плюхнулся на панцирь, продолжая гоготать. Мастер катана закатил глаза, но даже его губы слегка дрогнули в улыбке.
— Раф, ты дебил! — заявила ты, стараясь, чтобы в голосе звучала обида, а не рвущиеся наружу смешки. — Это ведь ты научил Блу ругаться! А я ведь просила! Посмотри, что ты наделал!
— Да брось! Смешно же! — прохрюкал из травы парень, все еще забавляясь.
— Он из-за тебя теперь по утрам мне говорит не «Добр-р-рое утр-р-ро, кр-р-р-р-асавица», а «Хватит др-р-р-ыхнуть, жыр-р-р-ная», причем с четким таким выделением буквы «ы», а не его любимой «р».
— Жыр-р-р-рная! — подтвердил попугай, чем вызвал еще один взрыв хохота у краснобанданного.
— Да не смешно же, урод! — тут уже расхохоталась и ты сама, закрыв лицо ладонями.
— Ур-р-род! — согласился Блу, только сильнее разжигая это пламя «хихи-хахаханек».
— Детский сад, — добродушно покачал головой лидер, улыбаясь.
Вскоре смех обоих превратился в хрипение и бульканье, а лицо черепахи от нехватки воздуха, как ни странно, едва не стало похожим на цвет его маски. Дождавшись, когда эти двое наконец стихнут, Лео все же задал вопрос, за ответом которого, собственно, и пришел:
— Я не могу найти Донни. Вы его не видели?
— Неа, — снова взяв в руки покоящееся в траве укулеле, с улыбкой сказала ты. — Ты ему звонил?
— Его телефон выключен, — озабоченно произнес синеглазый, глядя на Блу, который, пару раз хлопнув крыльями, слетел с машинки к тебе на колени.
Цепляясь коготками за твое платье, он залез тебе на плечо, схватил клювом покоящийся на твоей голове сладко-пахнущий венок из полевых цветов и «по-доброму» отшвырнул его в сторону, занимая его место, предварительно покопавшись ножками в твоих волосах, выгребая оставшиеся лепестки. На все это безобразие ты только поморщилась, с улыбкой наблюдая за другом и прищурив один глаз.
— Я надеюсь, он вернется до темноты. — Лео оглянулся и посмотрел на солнце, готовящееся ко сну. По небу уже начала растекаться розовая и фиолетовая краска.
— Вернется, куда денется, — беззаботно ответил ему брат, снова устраиваясь поудобнее и складывая руки за головой.
— Уж если увидите его, скажите, что я его искал. И кстати, — руки старшего из братьев уперлись в бока, — сегодня ваша очередь готовить ужин, хватит уже отлынивать, Майки не может вечно за вас отдуваться.
— А вот и неправда, — лениво донеслось из травы. Ты весело усмехнулась.
— Ладно, конечно, он может, ему это даже в радость, но мне просто не нравится, что кто-то будет работать, а кто-то валяться на травушке-муравушке под дубком.
— В таком случае, у тебя есть два варианта, — не открывая глаз продолжал тот же Рафаэль. — Ты либо можешь пойти и поработать сам, или можешь поваляться вместе с нами. Хотя первый вариант мне больше нравится.
— Так, — строго произнес Лео, словно ударив этим самым словом по невидимому столу. Это могло означать только одно: сейчас будет сердитая лекция, почему нужно поступить так, а не иначе. Надо срочно спасаться.
— Лео, ну правда, — сказала ты, прерывая начинающего закипать юношу. — Не парься ты так, завари лапшу быстрого приготовления, и норм будет. А кому не нравится, пускай сам себе готовит.
— Рыжая дело говорит.
— И на что я вообще надеялся? — раздраженно вздохнул ниндзя, после чего цокнул языком и поманил пальцем все еще восседающего на твоей голове попугая. Блу тут же перестал что-то выискивать в твоих волосах, напоследок «нежно» клюнул тебя в затылок и, не взирая на возмущенное «ай!», спорхнул с рыжей макушки, окончательно взлохмачивая волосы. Приземлившись прямо на пульт управления, что лежал на радио машинке, он щелкнул лапками переключатели и, колесики, шумно завертевшись, покатили машинку к лидеру. — Пойдем, дружок, от этих лентяев, и без них справимся, невелика печаль. Они просто без ужина останутся, вот и все. А знаешь, почему?
И не успели вы оба хоть что-то вякнуть в знак протеста, Блу закричал во всю глотку, размахивая крыльями, словно собираясь взлететь вместе с машиной.
— ДАР-Р-Р-Р-МОЕДЫ! ЛОБОТР-Р-РЯСЫ! Р-Р-Р-РАЗГИЛЬДЯИ! ДУР-Р-Р-АКИ!
Тут уже пришла очередь Лео хохотать. Вы с Рафом только дружно протянули негодующее «Э-э-э-э!», как синебанданный и его небесно-голубой друг исчезли из поля видимости. Но внизу еще долго слышались хихикание и шум колес. И снова только укулеле, легкий ветерок да изредка какой-нибудь жучок нарушали блаженную тишину.
— А ведь и вправду без ужина останемся, — вдруг произнесла ты, резко прервав ненавязчивую мелодию, которую сочиняла на ходу.
— И что ты предлагаешь?
Ты немного подумала. Укулеле издало еще несколько связанных нот, после чего ты вдруг на одном выдохе выдала: «А, лень» и упала на спину рядом со своим дремлющим другом.
— Красиво, да? — расплывшись в широкой улыбке, тихо спросила ты. — Небо в золотых, розовых, фиолетовых красках. Я бы нарисовала его, если бы была такая возможность… А облака какие! О, смотри, вон то похоже на енота! Смотри, вон лапки, вон хвостик, а в руке у него кошелек. — И рассмеялась.
— Ты че эт? — Раф недоуменно скривился.
— Что?
— Какой еще енот?
— Ну смотри! — Твой указательный палец ткнул в лениво проплывающее облако.
— Вот вообще не похож.
— У тебя просто фантазии нет.
— Да не похоже оно на енота! Оно больше на свинью похоже.
— Ха-а, где ты увидал свинью? — прыснула ты. — Ой, смотри, пчела!
— Какие пчелы, они улетели спать уже.
— Облако. Похоже. На пчелу. Тупой ты жук.
— Я вот сейчас даже не пойму, к окулисту тебя сводить или к психиатру.
— А вон то похоже на кукурузину в солнечных очках!
— Походу, второе.
— А ты сам попробуй, найди что-нибудь. О, вот это видишь с одним усОм?
— УсОм… — передразнил неправильное ударение черепашка. — Твой ус больше похоже на хвост… саламандры. Ха, знаешь, и вправду на саламандру похоже… Если соединить хвост с облаком левее…
Голос его с каждым разом становился тише и медленнее, и когда ты повернула к парню голову, на его лице была грустная задумчивость. У тебя сразу же заскребли кошки на душе.
— Раф? Ты чего?
— Да так… вспомнилась…
Почему-то ощутив укол вины, ты придвинулась чуточку ближе, коснувшись виском его плеча.
— Ауч! — Тот тут же отвел его в сторону, а затем улыбнулся. — Обожгусь же.
— О, боже, гусь? — отзеркалила улыбку ты, снова подвинувшись и специально боднув чужую руку. — Сколько можно уже меня подкалывать?
— Меня просто бесят рыжие, — без всякого намека на деликатность сказал парень, и в этот момент тут же раздался какой-то странный звук, похожий на возмущенное ежиное фырканье, однако на него никто не обратил внимание. — Я могу вытерпеть еще двоих рыжих в нашей семье, но третью — ну вас нафиг. — Нельзя было перекраситься, ну не знаю… в зеленый?
— Петросян.
— Еще и кудри накрутила, спрашивается, для чего? Здесь, в глуши, красоваться особо не перед кем, разве что перед белками да лягушками в пруду.
— Конечно, тебе больше по душе лысые ящерицы, — язвительно ответила ты, тут же пожалев о сказанном. Ты ведь не собиралась говорить это вслух…
— Я не понял.
— Забей. — Ты поднялась, заняв сидячее положение и снова прижала к себе свою маленькую гавайскую гитару.
— Ты опять начинаешь? — Раф тоже сел, вперив в тебя нахмуренный взгляд. — Тогда давай, скажи мне, в чем твоя пробле…
— Да нет никакой проблемы, все замечательно! — фальшиво широко улыбнулась ты. — Просто ты зациклился на одном и том же, и теперь для тебя это смысл жизни, а других ты или не замечаешь или они все для тебя придурки и уроды. А так — все просто зашибись!
— Да блин! Это из-за рыжих, что ли? Я же не говорю, что ты страшная, чего цепляешься! Раньше как я тебя только не называл, ты такой чувствительной не была!
— Просто забей, лады? — Ты подняла подбородок кверху, разглядывая все больше темнеющее небо, чтобы хоть как-нибудь скрыться от пристальных зеленых глаз.
Раф тяжело вздохнул.
— Ну не дуйся…
— Я не обижаюсь, правда, — куда мягче сказала ты, улыбнувшись одними уголками губ.
Не найдя, что сказать, Раф кивнул и будто нехотя снова лег на траву.
— Она снится мне почти каждую ночь, — после длинного молчания вдруг сказал Рафаэль, и твои пальцы неосознанно запутались в струнах, рождая фальшивые ноты. — И знаешь, все выглядит таким настоящим, живым. А потом я просыпаюсь и так… пусто как-то на душе. И больно. И даже хочется кому-нибудь вдарить. — Он усмехнулся. — После того, как мы вернулись из космоса, я целых две недели с братьями лаялся. Особенно перед Донни стыдно, он вообще меньше всех был виноват, а получил даже больше, чем остальные. Черт.
Ты угрюмо молчала, наблюдая за божьей коровкой, что ползла по грифу гитары.
— Я так ребятам и не сказал, как я… Они и вправду меня здорово поддержали. Я как бы… реально рад, что они у меня есть. Ты… можешь им сказать, если хочешь. Я-то вряд ли смогу…
— Сможешь, — почти шепотом быстро ответила ты, не дослушав парня до конца.
— Оу, и… как бы… тебе тоже спасибо. Странно, я почему-то ни с кем так просто болтать не могу, как-то сразу неловко становится. А с тобой так просто. И ты всегда слушаешь. А я порой веду себя, как козел. Ты это… прости…
Ты тихо рассмеялась, умиляясь подобным откровениям, пускай и таким неловким.
— Я на тебя долго злиться не могу, ты ж тупой.
Рафаэль рассмеялся тоже, а тебе почему-то стало очень грустно.
— Гора с плеч.
Тихо-тихо заиграло укулеле. Солнце дарило последние лучи небу. Тихо шелестели трава и деревья.
— Спой что-нибудь, — вдруг попросил парень, и ты удивленно обернулась.
— На солнце перегрелся, что ли?
— Ха, похоже на то. Или это за меня говорит голодный желудок.
— Лол, пошли тогда на ферму, пожуем чего-нибудь. Если Лео нас с кухни не выпинает. — Ты попыталась поднять с земли свою тушку, как вдруг чужая рука ухватила тебя за подол платья, и ты плюхнулась обратно.
— Сначала спой что-нибудь, а потом пойдем.
— Ты серьезно, что ли?
— Я впервые в жизни прошу тебя спеть, ну не капризничай.
— Я и не думала, просто… Ха. Ладно.
Немного подумав, ты зачем-то повела плечами, затем прерывисто выдохнула и… покраснела. Мгновенно ты почувствовала себя на каком-то экзамене, и стало очень не по себе. Однако Рафаэль был прав, он никогда не просил тебя о чем-то подобном, и тебе совсем не хотелось ему отказывать. Просто это было так смущающе, так необычно. Петь для парня, который, на самом деле, тебе нравится — дело не из легких. Потому пауза затянулась, впрочем, Раф тебя торопить не стал. Еще раз вздохнув, ты наклонилась ниже, чтобы твоего лица не было видно, и заиграла.
Пальцы быстро заскользили по струнам в повторяющихся движениях, вытягивая из инструмента легкую и ненавязчивую, позитивную мелодию. Ты закусила губу, сдерживая широченную смущенную улыбку. А затем в последний раз выдохнула и округлила губы трубочкой:
—
Ooooo oooooo oooooo
Ooooo oooooo oooooo
Если бы ты только знала, с какой жадностью Раф ухватился за эти звуки…
Somewhere over the rainbow
Way up high
And the dreams that you dreamed of
Once in a lullaby
Somewhere over the rainbow
Blue birds fly
And the dreams that you dreamed of
Dreams really do come true
Божья коровка поползла по твоей руке. Ты улыбнулась ей шире, и не только от щекочущих шажков ее ножек, но из-за странно расплывшегося по груди тепла к этому крохотному насекомому, даже любви. Казалось, опустись на тебя пчела, она тоже была бы одарена умиленной ласковой улыбкой. Ты вдруг почувствовала любовь ко всему этому миру, и его так захотелось обнять, приласкать, прошептать слова любви.
Someday I’ll wish upon a star
Wake up where the clouds are far behind me
Where trouble melts like lemon drops
High above the chimney top that’s where you’ll find me
Somewhere over the rainbow
Blue birds fly
And the dream that you dare to,
Oh, why, oh why can’t I?
Ха, но ведь вот он, совсем рядышком с тобой — тот, кому ты больше всего на свете хочешь сказать, что любишь, любишь всем сердцем за все недостатки и достоинства, любишь всего его без малейшего остатка, и готова посвятить всю свою жизнь, но…
Oh, why, oh why can’t I?
Well I see trees of green and
Red roses too,
I’ll watch them bloom for me and you
And I think to myself
What a wonderful world
Well I see skies of blue and I see clouds of white
And the brightness of day
I like the dark and I think to myself
What a wonderful world
Зеленые деревья, цветущие розы. Голубое небо и белые облака на нем. Свет дня и очарование ночи… Как бы ты хотела, чтобы все это было только твое и только его. Как бы ты хотела, чтобы он улыбался только тебе, и держал за руку только тебя. Чтобы вы вместе видели, насколько чудесен этот мир, когда рядом любящее сердце…
The colors of the rainbow so pretty in the sky
Are also on the faces of people passing by
I see friends shaking hands
Saying, «How do you do?»
They’re really saying, I…I love you
I hear babies cry and I watch them grow,
They’ll learn much more
Than we’ll know
And I think to myself
What a wonderful world
Цвета радуги, играют на лицах прохожих. И тебе кажется, что весь мир счастлив и влюблен вместе с вами. Люди пожимают друг другу руки, они обнимаются и говорят друг другу «Я люблю тебя». Где-то раздается детский плач, так интересно наблюдать за растущими малышами. Они растут и узнают намного больше, чем вы сами. И тогда вы снова убеждаетесь, насколько чудесен мир.
Someday I’ll wish upon a star
Wake up where the clouds are far behind me
Where trouble melts like lemon drops
High above the chimney top that’s where you’ll find me
Somewhere over the rainbow
Way up high
And the dream that you dare to,
Oh, why, oh why can’t I?
Когда-нибудь ты загадаешь желание под падающей звездой. И проснешься высоко, там, где увидишь облака далеко внизу. И уже не будешь одна. Там все проблемы растают, словно леденцы. И там, где-то высоко над радугой, в самой вышине, сбудется все, о чем ты только осмеливалась мечтать. Когда ты спрашивала себя «Ну почему, почему я не могу?»
Укулеле продолжало петь, и, казалось, вместе с ним пела твоя душа.
— Она ведь не вернется, так? — хрипло произнес Рафаэль, и в его голосе прозвучали слезы. — Ну, Мона Лиза. Там ведь… рядом с ней наверняка есть другой я, из прошлого.
—
Ooooo oooooo oooooo
Ooooo oooooo oooooo
Ooooo oooooo oooooo…
«Я бы никогда не заменила тебя на твою копию».
Музыка продолжала литься, хотя ты уже не пела. Солнце уже совсем село, подул ночной ветерок, земля стала холодной. Вы не сказали больше ни слова, даже, когда возвращались обратно на ферму.
А на другой стороне дуба на траве лежали рыжая девушка и черепашка в фиолетовой повязке, глядя друг на друга и улыбаясь.
В ночной темноте еще долго звучали нежные звуки гавайской гитары.
