мюрид(черн

На Вшивой Горке с давних пор рос могучий, древний дуб, на ветках которого постоянно ругалось воронье племя, отчего окрестности дуба были, мягко говоря, для чистоплотного зверя непроходимы. Но сейчас в огромном дупле у корней дерева было заметно какое-то оживление. Хвост, торчавший из дупла, дергался, доносилось бормотание: — Имущество надо спасать, имущество. Все, что нажил непосильным трудом. Бывалыча какой рыцарь кошелек так запрячет — весь доспех с него обдерешь, с ирода, пока достанешь. Бегит потом, исподним светит. А ученых этих, археологов, мы знаем, видывали, сами ученые. «Какой-такой Сашка Македонский, не было никакой золотой шапки. Зуб даю, начальник.» Кто ж знал, что он за зубом с кувалдой полезет. Это оказывается не археолог, а биолог был. Свисти теперь через дырку. Э, кто тут? Горыныч высунул голову и подозрительно уставился в сторону ближайших кустов. Трепетавшие под осенним ветром кустики притихли. Горыныч снова влез в низко расположенное дупло гигантского дуба и, глухо бормоча, выкидывал оттуда передними лапами лом драгметаллов; задние лапы без дела тоже не стояли и отгребали добро в разные стороны, отчего стороннему наблюдателю (если бы он тут был) могло показаться, что змей увлеченно танцует джигу. Спустя какой-то десяток минут, сноровисто выбравшись хвостом вперед из тут же вырытой и моментально засыпанной ямы, Горыныч уже топтался всеми четырьмя лапами, утрамбовывая получившийся пригорок. — Археологи! Зоологи! Венерологи! Тьфу! — с каждым выкриком Горыныч подпрыгивал и тяжко приземлялся на пригорок. Пригорок такого обращения, естественно, не вынес и умялся до полной незаметности. — Уф! — вытер трудовой пот Горыныч, — Тяперича можно и четырехлапого поискать. Сев на зад, Горыныч сделал переднюю лапу «козырьком» и приставил к глазам, обозревая окрестности с вершины холма. Ничего интересного на горизонте ему не встретилось. Но и летать над лесом не сильно хотелось. Тогда Горыныч, наконец, решил обследовать окрестности. — Да вот же он! — моментально рявкнул ящер, углядев у самого подножия горки на пеньке мохнатый ком, размером явно побольше, чем какой-нибудь заяц. Расправив крылья, Горыныч плавно спланировал вниз и тронул ком лапой: — Гражданин археолог. Слышь, ты, ну ты, лохматый, а давай, эта… Мохнатый зверь повернулся на другой бок и из оказавшейся на той стороне пасти раздался похмельный рев. — А! О! Медведь! Ой!