Игра с ведьмой

На горизонте уже забрезжил рассвет, окрасив небо в оранжево-алые тона, ветер стих, и воздух постепенно наполнялся теплом нового, летнего дня. Телега неспешно катилась по ухабистой дороге, ведомая двумя вороными конями. Сильные животные то и дело норовили свернуть с пути и потащить телегу с путниками в поле, к зеленой траве, ведь их не кормили уже почти вторые сутки. Но, сильная рука мужчины уверена держала поводья и не давала лошадям сбиться с пути. Правое, заднее колесо телеги раздражающе поскрипывало, разбавляя предрассветную тишину какофонией звуков. Второй мужчина, сидевший в повозке крепко сжимал в руках короткую, кожаную плеть. Его взгляд был жёстким, не упускающим ни единого движения, создавалось впечатление, что этот человек даже не моргает, и от этого становилось не по себе. Хотя, казалось, куда уж хуже? В задней части повозки, сжимаясь в комочки из страха, сидели трое детей. Два мальчика и девочка, лет пяти-восьми. Они были неподвижны, безмолвны, в старых, потрепанных нарядах и с красными от слез глаза. На их лицах не читалось больше никаких эмоций, разве что в глазах временами проглядывалась боль безысходности, но ее практически сразу смывали слезы, не прекращающимся потоком стекающие из глаз. Губы, будто белые полотна, местами рассечены от ударов, то и дело подрагивали, в такт беззвучным всхлипам. Временами кто-нибудь из них просто закрывал опухшие глаза и проваливался в темноту, спасаясь от реальности в забвении. Но, длилось это недолго, голодные желудки не давали забыться, и все повторялось вновь. Солнце уже давно встало, обогрев землю своими неприветливыми, палящими лучами. Жара не давала даже вздохнуть полной грудью, сковывая легкие пыльным маревом, давящим изнутри. Прилагая неимоверные усилия, девочка старалась не потерять сознание. Ее слезы уже давно высохли, а истерики закончились еще ночью. Страх отступил после семи часов непрерывного пути, осталась только боль от плети, и жажда. Но мужчины будто и не замечая мучений детей, продолжали гнать лошадей вперед, временами переговариваясь короткими фразами и раздавая удары плетьми, то коням, то детям. Закат стал спасением от жары, прохлада вечера помогла немного взбодрится, и вдохнуть полной грудью. Как только солнце скрылось за горизонтом, телега остановилась, впервые за весь день. Мужчина вылез из телеги, оставив детей одних, и скрылся из виду, а второй лишь остался сидеть на своем месте, временами потирая ломящие от боли запястья. - Давай, Корн, помоги мне, они согласились дать ночлег, - раздался где-то голос мужчины, что все время сидел с детьми. - Ты уверен? – телега немного накренилась, когда кучер слезал на землю, после такого продолжительного пути его ноги стали ватными и походка неуверенной, чуть прыгающей, - Мы можем оставить их вот так? - А куда они денутся? – поставив ведро с водой перед конем, мужчина ослабил поводья и принялся снимать сбрую, - Убежать уж точно не в состоянии, тем более я их связал. - Ну, как знаешь, Родж, тебе за них потом отвечать, - кряхтя от тяжести, Корн дотащил ведро с водой, и принялся за второго коня, изредка все же поглядывая на телегу, хоть оттуда и не доносилось ни звука, - Может займешься детьми? С лошадьми я и сам управлюсь. Раздраженно цокнув, мужчина отдернул руку и бросив дело на половине, огрызнулся, - Ладно, сделаю, только смотри, при хозяевах о мальцах ни слова. Удивленный взгляд кучера навеял вопрос, даже не озвучивая его, и без того раздраженному мужчине пришлось объяснять очевидные, как ему казалось, вещи. - Да постояльцы у них, богатенькие какие-то, могут возникнуть проблемы. - М, понял, - выдохнул Корн, - Через черный ход, значит. - Да, так что не задерживайся тут. Подойдя к повозке, мужчина вытащил небольшой, но остро заточенный нож и рассек веревку, что сковывала детей, а после по одному перетащил их в трухлявое подобие таверны. Комната у них была на втором этаже, с одним узким окном, высоким потолком и сильным запахом мышей. Как в таком месте могли остановится «богатеи», Родж до сих пор понять не мог. Он бы и сам сюда ни за что не сунулся, но Эллиот приказал явится в течении двух дней, а опоздание могло стать фатальной ошибкой. Едва живые дети, лежали на кровати практически не шевелясь. Мальчишки живы, но находились в отключке, дыхание каждого, бандит проверил лично. А вот девочка, уже битый час пялилась на него своими странными глазами. Это раздражало и одновременно с этим немного удивляло мужчину. Ночью она все время плакала, пыталась вырваться и даже умудрилась оцарапать ему щеку, а сейчас просто сидит и смотрит, как маленькая, потрепанная кукла, изредка моргая. - Чего уставилась? – рявкнул Родж, замахнувшись для удара, но девочка даже не вздрогнула. Может не поняла, что он хочет сделать? Или же пытается показаться смелее, чем есть на самом деле? – Тьфу, - яростно сплюнув в угол комнаты, мужчина опустил руку, - Черт с тобой. - Ты с кем это разговариваешь? - Ни с кем, - отмахнулся от приятеля бандит, в очередной поразившись, насколько бесшумно тот ходит, - С лошадьми закончил? - Да, даже в сарай загнал, правда сомневаюсь, что это им поможет, крыша вся в дырках, - стянув перчатки, Корн прошел в комнату и осмотрел детей. Его лицо вытянулось в немом удивлении, став похожим на овальную картофелину, - Девочка? Зачем им девочка? - А мне почем знать? – сам факт присутствия этой девчонки уже порядком раздражал Роджа, и говорить о ней, у него не было никакого желания, - Пусть с ней Эллиот разбирается. Накорми их, и воды дай, а я пойду с хозяйкой потолкую. - Но, они же спят, - крикнул вслед удаляющемуся другу, мужчина, на что получил лишь краткое "Ну так разбуди!" Приставать с вопросами дальше было бесполезно, так что Корну ничего не оставалось, как заняться делом. Погрузившись в процесс, он не обращал внимания на смотревшего на него ребенка, разбудив мальчишек и дав им еды с водой в первую очередь, мужчина лишь потом подошел к девочке. - На, поешь, - протянув деревянную миску с жидкой кашей и чашку воды, он сел на стул рядом. - Нас убьют? – Джиневра с трудом узнала свой собственный голос, тихий, хриплый из-за пересохшего рта, и слабый, как мяуканье новорожденного котенка. Но молчать она больше не могла и не хотела. Ей нужно вернуться домой, к маме. Пусть они отпустят её. - Когда-нибудь мы все умрем, - спокойно ответил мужчина, не спеша вгрызаясь в хлебную горбушку, явно не первой свежести. - Я хочу домой, - всхлипнула девочка, склонив голову над тарелкой с кашей, разбавляя пресное блюдо солью из своих глаз. - У тебя больше нет дома. Завтра Эллиот решит, что с тобой делать, так что не лей слез попусту. - Я хочу к маме, верните меня к маме, - уже в захлеб плакала Джиневра, едва удерживая стакан с водой в трясущейся, от накатывающей истерики, руке. Такая реакция явно мужчину не обрадовала, да и мальчишки, перестав есть, замерли, наблюдая за их разговором. Но влезать в него они явно не спешили, и Корн знал почему. Состроив гримасу недовольства, он подошел к двери и закрыл ее, чтобы детский плачь не услышали внизу. - Я не буду повторять это, так что слушайте внимательно, никто вас не вернет. Да и некуда вас возвращать. Вы думаете, что мы-злодеи, похитили вас? Так вот, никто вас не похищал, нельзя похитить то, что отдают тебе добровольно. Уяснили? Ваши семьи отдали нам вас, продали за пару золотых. Теперь вы принадлежите нам. И на этом все. Точка. Разговор окончен. Доедайте и ложитесь спать, если Родж вернется и услышит это, вы снова получите плетей. - Услышу, что? – донеслось с порога и мальчишки, тут же опустили головы, «уткнувшись» в тарелки. Мужчина зашел в комнату, закрыв за собой дверь. Он не ожидал ответа на свой вопрос, ибо вид рыдающей девчонки и так все объяснял. - И давно она так? – как-бы невзначай поинтересовался Родж, снимая кожаные перчатки и аккуратно сворачивая их. - Минут семь, может чуть больше, - проследив за махинациями мужчины, Корн невольно поежился, - Будешь бить? - Нет, внизу услышат крики, просто если не прекратит, то придушу подушкой. Поняла? – рявкнув последнее слово, бандит уставился на девочку, в ожидании ответа, но та лишь уткнулась в ладошки и почти бесшумно рыдала. - Брось, она же не шумит, пусть ревет, - заступился за ребенка кучер, - Давай есть, с рассветом надо отправляться. На том и порешив, мужчины принялись за еду и отдых, дежуря ночью поочередно. С первыми лучами солнца, Корн уже гнал коней вперед, а Родж и дети снова тряслись в повозке. Больше они не разговаривали. Джиневра, не спавшая почти всю ночь, вглядывалась в бескрайние поля, виднеющиеся через дырочку в ткани, накрывающей их повозку и изредка гадала - куда их везут, зачем? Но больше, конечно, думала о доме, о маме с братиком, о дяде Гарете и тетушке Яне, о том, как вернется и обязательно побьет Уила, чтобы больше он ее не обижал… Сама того не заметив, девочка погрузился в сон. И на этот раз, в настоящий, крепкий сон.