Неприступный

— Не делай этого, умоляю! — вскричал храмовник. — Ты не справедлив ко мне… И подумай о своем отце — он не перенесет твоей гибели… Я клянусь, что не обижу тебя, прошу, поверь мне, Сэм. — Ты упомянул моего отца, негодяй… Исчезни! А подумал ты о том, сможет ли Кроули пережить мое бесчестье? — Быть может, я преступал многие законы и нарушал заповеди, но слово всегда держал! Вернись, я не трону тебя… -с жаром проговорил крестоносец. У Сэма закружилась голова, покачнувшись на краю парапета он чуть-ли не выпал с окна, рыцарь негромко вскрикнул, у него перехватило дыхание. Люцифер подбежал к Сэму, и схватив за талию опустил на пол. Однако не гордая дикая красота парня заставило сильно забиться его сердце — впервые Люцифер встретил человека, который стал ему дороже жизни. Сэм вцепился в сильную руку храмовника, сам того не зная, не желал отпускать. Помутнение глаза юного еврея говорили о начале течки. Рыцарь переместив омегу на кровать, попытался максимально отстраниться. Ведь слово, данное храмовником, нерушимо. В тот момент, когда рыцарь хотел покинуть покои, поскольку заметил, что если не уйдет сейчас, то не сможет сдержаться от столь приятного аромата свежих цветов, которая исходила от прекрасного еврея. — Постой, сэр рыцарь, не уходи! — шептал Сэм — побудь со мной. Веки Сэма были расслаблены, а губы дрожали в немом содрогании. — Сэм, ранее вы велели мне исчезнуть, а сейчас молвите остаться. Вы же знаете что не каждый альфа может устоять перед течной омегой. Помиримся, Сэм! — предложил он. — Мир, если хочешь, — помедлив, проговорил парень. — Помиримся, только не уходи. Когда Люцифер хотел приблизиться к Сэму, на глазах омеги проблеснул страх. — Ты не должен бояться меня! — Я никого и никогда не боялся… — Позволь же мне, помочь тебе! — продолжал Люцифер.- Подумай о рыцаре, которому никогда не суждено узнать радостей семейного очага, никогда не утешиться преданностью второй половинки. Старость моя будет так же одинока, как и моя заброшенная могила, и ни один потомок не будет носить моего древнего имени. Я всю жизнь искал родственную душу и в тебе ее наконец-то обрел. Мне нужен только ты. — Мы из разных миров. Возбужденный храмовник не знал что сказать, для получения разрешения от Сэма. Омега же, лежал в холодном поту и жаждал того же что и храмовник, однако не мог себе это позволить. Жидкость все сильнее выделялась из Сэма, у него еще никогда не было альфы, но настолько возбужденным он еще не был. Храмовник подошел близко — близко к омеге и стал буквально вымаливать разрешение, целуя его руки и говоря, что избавит от мучения. Храмовник в волнении прижал его руку к груди. — Я должен хоть с одним человеком на этой земле поделиться своей мечтой! Я ведь член могущественного ордена, который очень скоро будет иметь власть намного выше королевской. Люцифер не последний из тех, кто взойдет к вершине власти… Мы богаты и сильны. Вера в Бога… Она…она…лишь средство… Сэм, это трудный и кровавый путь, и мне нужен надежный и близкий человек. Парень задумчиво, с едва скрываемым недоумением вглядывался в побледневшее лицо рыцаря, не решаясь что- либо произнести. Неожиданно снизу к вершине башни вознесся звук охотничьего рога и проник через окно, так и оставшееся открытым. Храмовник вздрогнул , нежно поцеловав он отпустил руку Сэма и бросился к двери. - Что-то случилось, - проговорил он, обернувшись на ходу, - Я должен быть там. Но позже мы еще вернемся к нашему разговору. К сожалению дворец не имеет слуг - омег или же бет, но я позову Делевинь чтобы присматривала за тобой. Я не стану просить прощения за то, что угрожал тебе, Сэм, - ведь без этого я бы никогда не узнал тебя!.. Оставшись в одиночестве, парень встал и присел возле прялки. Все, что произошло с ним, лишило его сил, и сейчас он думал только о том, чтобы спокойно помолиться. О себе и, быть может, об этом холодном и жестоком, но в то же время нежном и заботливом рыцаре. В молитве, Сэм произнес имя своего рыцаря - честолюбивого и безнадежно влюбленного. Он знал, что никогда не сможет коснуться его светлого лица и не посмеет не только заговорить с ним, но даже намеком выдать свои чувства. Но слова молитвы, произнесенные едва слышным шепотом, уже прозвучали, и Сэм о них не пожалел.