Ветер перемен

      Глава VII. Малый совет, книги и кайвасса       Следующее утро началось с того, что я вызвал к себе бывшего мейстера Квиберна. Раньше он служил лекарем в отряде Бравых Ребят, и по канону каким-то образом ухитрился вернуть Григора Клигана Гору к жизни после поединка с Оберином Мартеллом и поставить на службу Серсее.       Он сумел предотвратить гангрену у Джейме Ланнистера, после того, как последнему отрубили руку. И именно Квиберн сделал Цареубийце искусный протез в виде золотой руки.       В общем, если пораскинуть мозгами — это очень ценный и разносторонний человек. Грех такого оставлять в стороне.       Бывший мейстер разбирался не только в медицине, анатомии и различных заболеваниях, но имел весьма глубокие познания в ядах и противоядиях.       Квиберн оказался высоким, немного сутулым, пожилым и седым человеком с вежливыми манерами и тихой речью. Одевался он в черные, поношенные одежды и производил впечатление «доброго дедушки». Он с большим воодушевлением выслушал мою просьбу в обучении всему тому, что знал сам. Еще бы ему не радоваться — ведь внимание короля, как правило, подразумевает и его милость. А Квиберн, как я достаточно быстро уяснил, оказался весьма амбициозным и любознательным.       Личная лаборатория, которую я ему организовал, превратила его во вполне счастливого и лояльного человека.       На одном из наших совместных занятий, когда мы изучали яд под названием «душитель», он, между делом, сообщил, что считает, что превзошел архимейстера медицины Эброзу, что живет в Староместе. И глядя на его уверенные, выверенные движения, видя, с какой легкостью и умением он вполне доходчиво объясняет не самые простые вещи, я верил его словам.       В тот же день я попал на первое в своей жизни заседание малого Совета. Память Джоффри не помнила ничего, что было бы связано с этим. Из этого я заключил, что он ни разу не появлялся на подобных мероприятиях.       На Совет я отправился в сопровождении сира Герольда и сира Меррина Транта, рыцаря Королевской Гвардии.       Заседание происходило в Башне Десницы. Лорд Тайвин, пользуясь своим авторитетом и положением, предпочитал проводить подобные совещания исключительно недалеко от собственных покоев — так, чтобы далеко ходить не приходилось.       Высокие, двустворчатые двери охраняла пара воинов в доспехах и золотых плащах. При моем появлении они подобрались.       — Как ваши имена? — я задержался около них.       — Мергольд Бирк, — представился первый из них — среднего роста, гладко выбритый и кареглазый воин.       — Стоун Герг, ваше величество, — второй оказался совсем юным, не более двадцати лет пареньком с запоминающимся взглядом — казалось, все, на что он смотрит, неизменно его удивляет.       — Очень хорошо, — я прошел в дверь, постаравшись не забыть этих стражников. И хотя я понимал, что Золотых Плащей более четырех тысяч и всех их упомнить просто нереально, но я прикидывал, что будет совсем не лишним запомнить некоторых людей и при случае это показывать. Это одна из сотен мельчайших деталей и тот «раствор», что скрепляет людей, и та основа, что помогает простым солдатам думать, что их ценят и помнят.       Я пришел в зал раньше прочих и сейчас, оставив сопровождающих за дверью, с любопытством оглядывался по сторонам.       Помещение оказалось большим и имело несколько окон, выходивших на разные стороны света. В центре стоял длинный, массивный стол из потемневшего от времени дерева и стулья, расставленные вокруг него.       На одной из стен висела огромная карта Вестероса и Эссоса. Также здесь установлены парочка больших канделябров со свечами, и шкаф со стеклянными створками, в котором хранились многочисленные книги.       Осмотревшись, я взял книгу, в которой описывались самые большие города Вестероса, а также товары, которые они покупали и продавали, и углубился в чтение.       За этим занятием меня и застал первый пришедший — лорд Тайвин.       Десница уверенно вошел в зал, сделал несколько шагов и лишь затем остановился, заметив, что он здесь не один.       — Какая неожиданная и приятная встреча, ваше величество, — справившись с изумлением, лорд Тайвин подпустил в голос сарказм, прошел к столу и устроился в торце.       — Я тоже очень рад вас видеть, — улыбнулся я, откладывая книгу в сторону.       — Могу я спросить, чем обязан вашему присутствию? — дед приподнял одну бровь.       — Дела государства. Полагаю, раньше я не обращал на них должного внимания и потратил впустую много полезного времени.       — Что ж, это очень похвально, — после небольшой паузы он одобрил мое присутствие. — Но мне интересно, это единичный случай или с этого дня вы намерены посещать все заседания Малого Совета?       — Если обстоятельства позволят, с вашего одобрения я бы хотел присутствовать здесь как можно чаще. Вы ведь не будете возражать, дедушка?       — Если король проявит благоразумие и мудрость, то я буду только рад, — лорд Тайвин зафиксировал на мне холодный взгляд своих бледно-зеленых глаз с золотистыми крапинками. — Вы же понимаете, что хороший король, это тот король, что внимательно прислушивается к своим советникам?       — Конечно! Обещаю вам, что первое время не буду лезть с непрошеными советами и непродуманными идеями, — я улыбнулся, стараясь скрыть неуверенность. Этот человек одним видом и манерами внушал к своей персоне почтение и безусловное уважение.       Мне показалось, что Тайвин хотел добавить что-то еще или спросить, но тут в зал вошли сразу несколько человек, и он промолчал.       Первым появился Киван Ланнистер — уже начинающий лысеть высокий мужчина с неширокими плечами, исполняющий обязанности мастера над законами.       Его сопровождал Варис Паук, мастер над шептунами, и Пицель, Великий мейстер.       Эти люди что-то негромко обсуждали и одновременно остановились и замолчали, заметив, что я сижу недалеко от десницы.       По лицу Вариса проскользнуло непонятное выражение. Миг, и оно снова вернулось к своему безмятежному состоянию.       Старый Пицель на секунду смешался, а затем изобразил широкую улыбку, показывая, как он рад меня видеть.       А вот Киван отреагировал более откровенно: его глаза изумленно распахнулись, на лице вперемешку сменялись удивление и даже некоторая растерянность. Он перевел взгляд с меня на своего старшего брата. Тайвин еле заметно прикрыл глаза и Киван, решив принять все как есть, сел по правую руку от десницы.       — Мы безумно рады вас видеть, ваше величество, — мягким голосом произнес Варис, усаживаясь на свое место. При этом он спрятал руки в широких рукавах своего просторного одеяния и смотрел на меня слегка ироничным, но очень добрым и сочувствующим взглядом. Казалось, что он мой самый лучший советник и преданный слуга. Не зная, кто этот человек на самом деле, в нем было легко ошибиться. И еще от него пахло какой-то цветочной дрянью.       — Ваше присутствие несколько неожиданно, но, безусловно, приятно, — Киван потер подбородок и остановил на мне свой взгляд, так похожий на взгляд его старшего брата.       — С одобрения милорда десницы я буду присутствовать на совещании, — поделился я, внимательно осматривая своего двоюродного деда.       Вот что я о нем знал: у младшего брата Тайвина отсутствовала характерная для практически всех Ланнистеров черта — он не был честолюбив. По своему характеру он скорее исполнитель, а не лидер. При этом Киван обладает многочисленными достоинствами — умен, храбр, честен и верен. И что самое важное, имеет очень сильно развитое чувство долга.       Такие люди — редкость. Тем более он мой родич, а следовательно, безусловно лоялен и предан. Людей подобного толка надо ценить и беречь. Ведь они — камни того фундамента, на котором я собираюсь воздвигнуть свое королевство.       — Хорошо, что вы нашли время на нас, — покряхтывая, Пицель уселся за столом, откинулся на спинку стула и скрестил руки на животе. — Вы, ваше величество, несомненно, украсите совет своим присутствием.       — Спасибо вам, великий мейстер, — я постарался сохранить на лице невозмутимость и никак не отреагировал на лесть.       Следом в зал вошли Серсея и Джейме Ланнистер, а за ними группа из трех человек — Мейс Тирелл, Матис Рован и Пакстер Редвин.       Сцена с изумлением при виде короля, присутствующего на своём первом заседании, снова повторилась. Меня это начинало развлекать.       Из всех вновь пришедших лишь лицо Серсеи выразило не только удивление, но и настороженность. Она несколько раз перевела взгляд с меня на Тайвина и обратно. Следуя примеру деда, я старался сохранить невозмутимое и абсолютно бесстрастное лицо.       Серсея нахмурилась — мое присутствие явно ей чем-то не нравилось.       Больше всех, как родному сыну, мне обрадовался лорд Мейс Тирелл. Мне даже показалось, что он был готов обнять и расцеловать меня, если бы не окружающие нас люди.       Лорд Мейс смотрелся внушительно — высокий, широкоплечий мужчина, выглядевший лет на пятьдесят, располневший и добродушный. В его густых волосах уже появилось немало серебра, но в движениях все еще чувствовалась сила и уверенность.       В этом совете Мейс выполнял обязанности мастера над кораблями. Это было забавно — ведь мой тесть ни разу не проявил себя как флотоводец. И вообще, откровенно говоря, относился к морю с некоей опаской, предпочитая сражаться на суше. Впрочем, и здесь он не преуспел. И я знал, что Мейс честолюбив и даже немного тщеславен, и одно из его главных мечтаний — командовать большим войском и победить при этом в каком-нибудь крупном сражении. Он, так сказать, хотел войти в историю.       Отсутствие флотоводческих талантов Мейс весьма умело компенсировал наличием знаменосцев и друзей. Так, сопровождающий его Пакстер Редвин, тощий и сутулый, с остатками рыжих волос вокруг лысины, правитель острова Арбор, имел славу опытного, осторожного и твердого морского командира. А еще он приходился кузеном и шурином Мейсу, так как леди Оленна являлась урожденной Редвин. Флот же острова Арбор считался одним из самых больших и дисциплинированных в Вестеросе.       Второй знаменосец и друг Мейса — Матис Рован, лорд Золотой Рощи, крепкий, гладко выбритый человек, с жидкими волосами, зачесанными в хвост, и тонким, орлиным носом, обладал острым умом, благоразумием, авторитетом и верностью.       С такими советниками моему тестю было куда проще чувствовать себя компетентным политиком, грамотным стратегом и опытным флотоводцем.       Было весьма поучительно и интересно сравнивать всех этих людей. Оценки Джоффри весьма сильно расходились с истинным положением дел. Все же, часто мы не можем объективно оценивать тех, кто нас окружает. Мы недооцениваем сильные стороны наших знакомых и близких, но зато преувеличиваем слабые.       Все расселись за столом, и разбившись на отдельные кучки, стали негромко переговариваться. Пицель поинтересовался у меня о здоровье, я ответил, что всё прекрасно, и сам в свою очередь спросил, как он себя чувствует.       — К несчастью, годы догнали меня, — он вновь закряхтел. — Такому молодому человеку как вы, ваше величество, пока сложно понять, что старость это тот гость, что всегда приходит. От неё никуда не деться.       — Но можно задержать ее приход, — невозмутимо добавил Варис. — И сохранить вполне достаточно сил даже в преклонном возрасте.       — Не всем такое под силу, — Пицель с неудовольствием ответил евнуху.       Лорд Тайвин спокойно сидел во главе стола. Пользуясь моментом, он бегло просматривал какой-то документ. Остальные люди поглядывали на него с несомненным уважением. Мы ждали последних членов совета, и я догадывался, что это за люди.       Наконец они пришли. Более странную пару сложно вообразить.       Высокий, широкоплечий, стремительный, как бросок змеи, Оберин Мартелл, и маленький человек по имени Тирион Ланнистер. Ловкость и ум, бесстрашие и хитрость… Они громко говорили, и грубый, гортанный голос Оберина легко перекрывал слова Тириона.       Припозднившиеся члены совета вошли и сразу поняли, что заставили остальных себя ждать. Впрочем, вероятно они рассчитывали именно на такой эффект.       Красный Змей хотел продемонстрировать свою независимость и заодно показать, что плевать он хотел на всех этих людей. Думаю, что принца Оберина пригласил в совет лорд Тайвин. Он присутствовал, но не исполнял никаких конкретных обязанностей, являясь скорее человеком, представляющим Мартеллов и их мнение.       А Тирион поступил так, потому, что он был Тирионом. В настоящий момент, в отсутствие Петира Бейлиша, он выполнял обязанности мастера над монетой. И мне, безусловно, было бы очень важно и полезно научиться разбираться с финансами. Но это позже…       Усаживаясь, Оберин обвел взглядом присутствующих. На мне он не остановился — видимо, в его глазах я был полным ничтожеством, а вот на Тайвине он на пару секунд задержался.       На лице десницы промелькнуло мимолетное облачко недовольства. Будь Тирион один, возможно, он бы и не удержался и сделал замечание. Но с ним был Оберин, а союз с Дорном крайне необходим. Поэтому Тайвин лишь кивнул вошедшим и произнес:       — Все в сборе. Начинаем наш совет.       Его слова сопровождались скрипом отодвигаемого стула. Это Тирион демонстративно усаживался за стол. Причем сел он около меня — не иначе что-то задумал.       — Предлагаю обсудить ситуацию в Речных Землях, — предложил Киван.       Я повернулся к Тириону, доброжелательно кивнул и принялся слушать.       Как оказалось, война в Речных Землях медленно, но верно подходила к концу.       Григор Клиган разбирается с остатками мятежников и отдельных лордов, применяя тактику террора и внушая ужас. Он выжигал земли, казнил непокорных и действовал крайне резко и жестоко. Такое чувство, что своими действиями на месте одного убитого врага он создавал парочку новых. Услышанное мне не понравилось, но я промолчал.       Полноценные боевые действия на Трезубце поддерживают лишь два дома: Блэквуды — верящие в старых богов и воюющие на стороне Старков и Талли — постоянно устраивают вылазки из своего замка Древорон. В основном они стараются досадить своим давним и непримиримым соперникам — Бракенам из Каменной Ограды, которые после Красной Свадьбы перешли на сторону Ланнистеров.       Замок Риверран находится в осаде. Совместное войско Ланнистеров и Фреев, под командованием Давена осаждает эту твердыню. Дело может затянуться — Риверран фактически неприступен, а с учетом того, что он стоит в окружении рек и не испытывает проблем с водой, а также может постоянно возобновлять свои припасы, вылавливая рыбу, осада могла продолжаться практически бесконечно.       На этом совете однозначного решения, что делать с Риверраном, принято так и не было. Просто решили, что Давен Ланнистер продолжит осаду.       Некоторые проблемы доставляли банды и различные недобитки, которые все еще проявляли активность в тех землях. Эти мародеры и подонки нападали на мирных жителей и не гнушались жечь, насиловать и убивать.       Вот такой расклад.       — Настало время поговорить о псах, — неожиданно заметил Оберин, когда Киван сел на место. — Когда дом Мартеллов получит голову Клигана?       — Когда закончится война и сир Клиган выполнит свой долг, он сможет прибыть в Королевскую Гавань, — спокойно ответил Тайвин. — Разве вы позабыли, что мы уже обсуждали это?       — Хорошо, я подожду, — проворчал Оберин. Холод в его глазах, казалось, мог заморозить кого угодно. Впрочем, эта демонстрация эмоций не оказала ни на кого особого действия — тут собрались серьезные люди.       Возникла небольшая пауза, во время которой Тирион наклонился в мою сторону и негромко поинтересовался:       — Ты случаем не заблудился?       В его разноцветных глазах плясали искорки. Вот же неугомонный человек — ну никак он не может вести себя спокойно.       — О чем ты, дядя? — также тихо ответил я.       — Разве сейчас ты не должен трудиться над своей красавицей-женой?       — Смею тебя уверить, пару дней я пахал как истинный пахарь, — я вернул ему улыбку. — Кстати, о красавицах-женах… Почему ты не с леди Сансой, а?       — По тем же причинам, что и ты.       — Неужели? — Я не понял, что он имеет в виду, но постарался этого не показать.       — Тирион, почему ты не можешь просто молчать? — с недовольством обратилась Серсея к брату.       — Я для этого слишком умен. И слишком много выпил, — дядя ухмыльнулся.       А затем, видя недовольство лорда Тайвина, мы все прекратили обмен двусмысленностями. Время на словесную пикировку с Тирионом еще найдется, я здесь не для того.       Следом говорил лорд Пакстер Редвин. Я узнал, что на острове Арбор достраивается флот, который должен окончательно сокрушить Станниса Баратеона, помочь захватить Штормовой Предел, а затем быть готовым выступить против Железных островов, если те что-нибудь выкинут.       Формально мы с ними в настоящий момент не воюем. Более того, Лорд-Жнец Пайка Бейлон Смелый ищет дружбы Тайвина Ланнистера и предлагает поделить Север. Все понимали, что это лишь слова. Пираты переменчивы, как погода на их островах. Сегодня они союзники, а завтра лютые враги, готовые, словно дикие звери, рвать любого подранка. С такими ребятами всегда приходиться быть настороже.       Пакстер подробно рассказывал, как продвигаются работы, как набираются экипажи и сколько на все это уходит времени и денег.       — Когда флот сможет выйти в море? — в конце доклада спросил Тайвин.       — Не раньше, чем через месяц, — твердо ответил Пакстер.       Следом Варис, ссылаясь на своих «пташек» обрисовал ситуацию на северо-востоке. В Орлином Гнезде Лиза Аррен продолжает сохранять настороженный нейтралитет, и там все более-менее спокойно.       А вот на Севере ситуация куда интересней. Оказалось, что родовой замок Старков — Винтерфелл сожжен и лежит в развалинах. Ранее его удерживали железнорожденные, но Рамси, бастард лорда Русе Болтона, сумел его отбить. Железнорожденные отступили, закрепившись на Рве Кейлин, Темнолесье и контролируя весь Волчий Лес.       Время текло незаметно. Мне было жутко интересно. Члены Совета задавали множество вопросов, уточняя детали и споря о тех или иных действиях. Вороны и «шептуны» Вариса позволяли достаточно быстро узнавать свежие новости и как-то реагировать на них.       Я внимательно слушал. Постепенно передо мной начиналась разворачиваться масштабная и величественная картина событий, происходящих в Вестеросе.       К сожалению, в тот день на Совете не поднимался вопрос финансов Королевской Гавани, и вопрос, связанный с Дейнерис Бурерожденной. Также ничего не говорили о действиях Станниса Баратеона. Жаль, это очень интересно.       Но перед советом стоит так много проблем, что хотя бы коснуться или упомянуть все — просто нереально.       Спрашивать я ни о чем не стал. Да и вообще, за всё время так и не задал ни единого вопроса. Прежде всего, мне надо уяснить обстановку, понять, что происходит, и какие тенденции намечаются.       Так что молчим и набираемся знаний. А уж потом открываем рот.       Зато я уяснил вполне конкретный факт — нынешний Совет очень сильно раздут. В угоду политических интересов здесь присутствуют люди, преследующие не всегда общие цели. И кроме того их излишне много. Оберин, Пакстер, Матис, лорды хоть и серьезные, но в совете им делать нечего, так как даже должностей под них нет!       Да и от Серсеи надо избавляться по возможности быстрее. С такой матерью и членом совета даже врагов не нужно! Несколько замечаний, что она бросила за это время, позволило понять, что на все вопросы у нее есть свой взгляд и со многим она не согласна.       Любопытная деталь — в нынешнем совете отсутствовал мастер над оружием. Предыдущий, сир Арон Сантагар, был убит беснующейся толпой во время голодного бунта после проводов принцессы Мирцеллы в Дорн. С той поры нового мастера так и не назначили. Это открывало для меня интересные перспективы — я мог бы протолкнуть на эту должность своего человека. Эх, где бы его еще отыскать?       Обратно мы шли с Тирионом. Многочисленные ступени и переходы Красного замка явно не поднимали ему настроения. Я обратил внимание, что Бронн, который сопровождал его в башню десницы, и Герольд демонстративно не обращают внимания друг на друга.       Глядя на их лица я вздохнул. Похоже, люди здесь не могут жить без проблем. Не иначе, пока шел Совет, Бронн не удержался и принялся задирать моего телохранителя. Интересно, это может перерасти в серьезную головную боль? Или мне нет нужды обращать внимание на подобные пустяки?       — Ну, что племянник, понравилось тебе на Совете? — обратился ко мне Тирион.       — Очень понравилось.       — Странно… А я вот подумал, что первое заседание окажется и последним, и ты вновь вернешься к играм со своими арбалетами.       — Это может подождать, — я невольно нахмурился. Мне не понравилось, как многозначительно хмыкнул Бронн. Дядя явно на что-то намекает. Что еще там Джоффри успел выкинуть с этими арбалетами? У меня даже в животе похолодело, когда я покопался в памяти и увидел, как этот придурок использовал свои смертоносные игрушки.       — Неужели? Но на этих советах так скучно… Да и решаются там сущие пустяки. Разве не лучше в это время кого-то пытать или мучить?       — Спорное утверждение… Не против, если мы заглянем в твои покои? — спросил я Тириона, делая вид, что не замечаю очередной «шпильки», и стараясь перевести разговор на что-то не столь щекотливое и неприятное.       — Зачем?       — Мы же договорились обсудить «Жизнь Четырех Королей».       — Ты уже успел ее прочитать? — в голосе дяди слышалось недоверие.       — От корки до корки, — не удержался я от хвастовства. На самом деле, прочитать такую огромную книгу за столь короткий срок, как оказалось, не такой уж и подвиг.       Все дело в том, что процесс изготовления бумаги в Вестеросе достаточно примитивен. И бумаги, как таковой, здесь не так уж и много. Очень часто люди используют пергамент — это тонко выделанная, сыромятная кожа.       Если же бумага встречается, то, как правило, ее листы весьма толстые, грубо выбеленные мелом. Книга, сшитая или склеенная из такой бумаги, внешне кажется большой, но на самом деле она содержит не так уж и много листов.       К тому же, в этом мире нет типографского станка, и книги пишутся вручную. Это значит, что шрифт достаточно крупный, а в книгах масса рисунков и иллюстраций — они делают их красивыми. Большие отступы и рамки, пробелы и заглавные буквы в начале глав, которые оформляются очень торжественно и ярко, различными орнаментами из узоров и цветов, также «съедали» массу полезного места.       Читать такие книги безумно интересно, но немного необычно — ты словно берешь в руки книжку для детей. Она внушительная по размеру и весу, но куда скромнее по содержащейся в ней информации.       Тирион проживал во вместительных покоях, состоящих из нескольких богато убранных комнат. Ни Сансы, ни Шаи я не увидел. Но зато здесь находился Подрик Пейн. Он сидел за столом, полировал меч и неловко выпрямился при нашем появлении, при этом покраснев, как мак.       — Пожалуй, я отправлюсь по делам, — довольно откровенно произнес Бронн.       — Даже вина не выпьешь? — Тирион обернулся к оруженосцу. — Под, вина для всех.       — Слушаюсь, милорд, — парень бросился к графину.       — Не сегодня. — Бронн развернулся на пятках, кинул мимолетный взгляд в мою сторону и изобразил поклон. — Ваше величество!       — До свидания, сир Бронн, — дипломатично ответил я, решив пока не обращать на него внимания.       Бронн отправился к выходу.       — Не напрягайся так, малыш, — услышал я его последние слова, обращенные к Герольду.       Орм лишь сжал челюсти, но промолчал.       — Располагайся, Герольд, — я махнул рукой на свободный стул.       — Держи, — Тирион подошел ко мне и протянул бокал с вином.       — Неплохо, — констатировал я, делая глоток. — Вижу, дядя, ты себе ни в чем не отказываешь.       — А зачем, если жизнь дает такие возможности?       Затем мы целый час обсуждали прочитанную книгу.       Вначале Тирион держался настороженно, все время ожидая провокации с моей стороны. Впрочем, его замечания и мысли были ироничны и необыкновенно точны. Мне нравилось с ним беседовать.       — Дейрон, конечно, хорош, как король. Начал войну с Дорном и обосрался там по полной, загубил войско, да и сам погиб. Народ запомнил его как великого полководца. Охренеть, какая справедливость! — разглагольствовал Тирион, помахивая бокалом с вином. — Или еще пример — Эйгон Недостойный, но ему хоть прозвище приклеили соответствующее… Он обожал напиваться и трахать знатных девок. Еще он оставил после себя кучу ублюдков и бастардов, — дядя кинул быстрый взгляд в мою сторону и на этот раз я понял его намек. — А потом часть из них он официально усыновил — очень умный ход, ничего не скажешь. Так появились Блекфайеры, которые залили Вестерос кровью. Не находишь нелепым восхвалять таких королей и писать о них книжки?       — История полна парадоксов.       — Это не парадоксы, а идиотизм, — он пренебрежительно фыркнул. — Что думаешь о короле Визерисе Втором?       — В книге он не упоминается.       — Да, но зато он был десницей при трех из них. И мне сдается, мейстер Каэт свалял дурака, не включив его в свой труд.       — Тогда бы он назывался «Жизнь пяти королей».       — Точно… Возможно именно благодаря этому человеку Таргариенам удалось сохранить Вестерос таким, каким мы сейчас его наблюдаем. Но история полна фарса, а не парадоксов. Тот, о ком действительно можно многое написать, остается в тени, а на свету оказываются различные расфуфыренные болваны, единственная заслуга которых состояла в том, что они протирали задницей Железный трон!       — Ха-ха, — я рассмеялся. — Намек я понял. Надеюсь, если и обо мне напишут книгу, то я попаду в нее не из-за лести и Железного трона, а из-за чего-то действительно стоящего.       — Посмотрим, посмотрим, — в голосе дяди послышалось раздражение на то, что я никоим образом не отреагировал на подначку.       Я кинул взгляд на своего телохранителя — за отдельным столиком Под и Герольд судя по всему нашли общий язык и что-то обсуждали, временами посматривая в нашу сторону и прислушиваясь к беседе.       Потом я попросил Тириона научить меня играть в кайвассу. К своему стыду я обнаружил, что Джофф вообще никак не интересовался этой игрой — ему она казалось чрезвычайно сложной и скучной.       — Женитьба пошла тебе на пользу, — задумчиво констатировал Тирион и приказал: — Под, доску и фигурки!       Кайвасса, как я уже знал, была придумана где-то в Вольных городах и совсем недавно попала в Вестерос. Популярность она завоевывала семимильными шагами — особенно среди аристократии. И если я научусь в нее играть, то это будет небольшим, но приятным плюсом в копилку репутации нового Джоффри.       Тирион — Ланнистер, а у них, или, наверное, уже стоит говорить «у нас», все самое лучшее. Поэтому и доска и фигурки изготовлены из драгоценных металлов и слоновьей кости.       Кайвасса оказалась увлекательной игрой, требующей от игрока терпения, логического мышления и умения планировать свои действия на несколько ходов вперед.       Чем-то она напоминала шахматы, в некоторых аспектах являясь более сложной, а в других, наоборот, более простой.       Здесь присутствовало множество различных фигур: король, дракон, два слона, тяжелый и легкий всадники, копьеносцы, требушеты, арбалетчики, катапульты и ополченцы.       Само поле для игры состоит из клеток трех различных цветов.       В отличие от шахмат, начальная расстановка фигур не фиксирована. Игрок волен сам выбирать какое построение ему лучше применить. А еще в кайвассе есть так называемые «клетки-горы», которые выставляются в некоторых местах. Их нельзя двигать и на них нельзя ставить фигуры.       Иногда игроки перед расстановкой делят доску пополам специальной ширмой, чтобы противник не видел, как оппонент расставляет свое войско.       Я учился играть около часа.       Тирион оказался хорошим учителем. Все его объяснения я схватывал буквально на лету. Вполне ожидаемо, в каждой партии он разбил меня в пух и прах, не делая поблажек на неопытность.       — Мы еще поиграем и поговорим о книгах, — пообещал я ему на прощание, покидая комнату.              Серсея       Даже при живом Роберте Серсея никогда не считала себя Баратеоном. Да, она носила имя этого дома. И ее дети его носили. Но ей всегда было ненавистно все, что связано с пьяницей и развратником мужем. В глубине души она всегда осознавала себя как Ланнистер. И детей она воспитала именно так, осторожно и неумолимо внушая презрение к чужому дому и человеку, которого они называли собственным отцом.       Сейчас королева-регент находилась в личных покоях, присев на длинную и низкую кушетку.       Около неё, на небольшом столике слуги поставили вазу с фруктами, привезенными с самих Летних Островов. На золотом подносе лежал только что извлеченный с ледника кусок сыра — сейчас, в тепле, он начал «потеть».       Поглядывая на свет сквозь бокал с вином, она размышляла о той ситуации, в которой умудрилась оказаться.       Серсее очень сильно не хватало Джейме на собственном ложе. Ей не хватало его рук, тела и улыбки. Ей не хватало чувства уверенности, что он умел внушать, и того ощущения единения и родства душ, что они оба испытывали. А еще она очень хотела вновь почувствовать его внутри себя.       Но идиот Джейме вдруг, ни с того, ни с чего, решил заняться делами Королевской Гвардии и охраны самого короля.       Чертов Джейме! У них был секс — грубый, но страстный в тот день, когда он, грязный и изможденный, только прибыл в Королевскую Гавань.       Но это случилось так давно! И ей этого не хватило. Да и после того раза все пошло наперекосяк.       Джейме не хотел и не мог увидеть, как она страдала без него, без его поддержки по жизни, в малом совете, и вообще, в тысяче обыденных моментов. А она, в силу характера не могла показать ему этого. Она просто боялась начать играть иную роль, отличную от роли стальной и властной Королевы.       И все это время в глубине души она, как и каждая женщина, надеялась, что Джейме увидит и все поймет…       Но Джейме не видел, и это откровенно бесило.       Конечно, она могла заменить Джейме кем-то другим. Раньше эту почетную роль исполнял Лансель. В кровати он все делал очень старательно, но ему не доставало уверенности и даже властности, переходящей в грубость — а ей это всегда нравилось в мужчинах. Ныне Лансель поправлялся от серьезных ран и рассчитывать на него не приходилось.       Еще был сир Осмунд Кеттлблэк. С ним Серсея уже заигрывала пару раз, приручая рыцаря и даря ему некоторую надежду.       Сейчас, когда в замке находились одновременно и лорд Тайвин, и Джейме, и Бес, и неожиданно поумневший Джоффри, а также присутствовала всё видящая Королева Шипов, и это не говоря про Вариса, начинать новую любовную интрижку явно не следовало.       Серсея не боялась ни Семерых, ни кого-либо еще. Но и некоторая осторожность не была ей чужда. Она прекрасно понимала, что мимолетный роман, позволяющий удовлетворить голос плоти, может закончиться весьма плачевно. И она может потерять очень многое.       Поэтому ей приходилось сдерживать свои желания и ждать, когда Джейме хоть что-то поймет.       Последние недели что-то происходило в Красном Замке, и это что-то совсем не нравилось Серсее.       Все началось непосредственно перед свадьбой Джоффри. Её сын очень сильно изменился и стал вести себя не так как раньше.       Сначала Серсея толком не обращала внимания на такие мелочи — мальчик женился, а следовательно, мог себе позволить что-то поменять в поведении.       Шли дни и все отчетливей она видела нового Джоффри — внимательного, спокойного и интересующегося тем, чем он никогда раньше не интересовался.       Порою Серсея искренне удивлялась, почему остальным не бросается в глаза то, как сильно изменился их король.       А ведь не заметить таких изменений было просто невозможно. Временами Серсея даже пугалась — ей казалось, что перед ней находится не ее прежний сын, а совершенно незнакомый человек.       И хотя, безусловно, его поведение стало более разумным и правильным, этот новый Джоффри просто поражал.       Сир Осмунд неизменно докладывал ей о новых увлечениях и переменах в поведении короля. Последний раз он рассказал ей обо всем интересном вчера вечером.       И то, что она услышала, лишь подтвердило все подозрения.       Несколько дней назад Серсея начала искать причины того, почему ее сын так поменялся. И конечно, она их нашла. Только вот она не подумала, что нашла совсем не то, что искала. Она увидела то, что лежало на виду, то, что позволило успокоить ее подозрения, а не то, что нужно было искать на самом деле.       Серсея сделала вполне очевидные выводы — во всех изменениях Джоффри виновата эта сучка Маргери, которая ныне стала носить имя Баратеон.       Маргери, похоже, всерьез и основательно взяла в руки Джоффри. Она научила его новым манерам, внушила изысканные привычки и вообще, сделала так, что он стал ее во всем слушаться. А её сын-простачок так ничего и не заподозрил. Ничего не скажешь, ловко она все провернула!       Безусловно, у самой соплячки ни ума, ни терпения на это бы не хватило, и ей помогла ее бабка, Королева Шипов.       Но и это еще полбеды. Куда хуже то, что Джоффри стал показывать свое несомненное расположение и симпатию к Бесу.       В тот день, когда Серсея окончательно разобралась в этом и поняла, что ее мерзкий и уродливый братец сумел каким-то невероятным образом вернуть расположение короля, она так разбушевалась, что разбила несколько графинов и порвала занавески на окнах.       Она видела насквозь все планы и чаянья мелкого ублюдка. Сначала завоевать доверие короля и начать нашептывать ему различные гадости: отправить ее в Утес Кастерли; отстранить от власти лорда Тайвина и в оконцовке превратить весь Красный замок в один поганый бордель, где пьяные шлюхи вповалку валяются со своими заблёванными клиентами!       Именно тогда, немного успокоившись, она поняла, что стала терять то влияние, что ранее оказывала на Джоффа. Он всегда был капризным и ранимым ребенком. Но при должном упорстве им все же можно было управлять. Хотя, временами, когда Джофф выкидывал очередной идиотский номер, такой, как казнь Неда Старка, она с горечью признавалась себе, что ее сын туп, как пробка, и жесток, как самый последний палач.       Разочарование следовало одно за другим. Собственный отец все чаще показывал, что она лишь мешает ему управлять Семью Королевствами.       Дядя Киван во всем слушался Тайвина. Поэтому и он перестал спрашивать ее совета или мнения по тому или иному поводу.       Стюарды короля, Роберт и Джекоб, мальчишки, которых она самостоятельно выбрала и приставила к Джоффу, стали реже отчитываться в том, что делает и о чем думает король.       Тиреллы и их люди особенно и не скрывали своего истинного отношения.       Слуги начали шептаться, что пришла новая королева, и вот-вот прогонит старую. Этих слов она, конечно, не слышала, но все прекрасно видела в их лживых, двуличных глазах.       К тому же Джоффри выгнал прежнего телохранителя Таллада и приблизил нового — Орма из Простора. А на этого человека у нее не было никаких рычагов влияния.       Власть медленно, как вода сквозь пальцы, утекала. И с этим необходимо что-то делать. Причем срочно! Задумчивая Серсея сделала очередной глоток вина. В дверь кто-то уверенно постучал.       — Войдите, — разрешила королева-регентша. На пороге появился блистательный и великолепный Джейме Ланнистер в белоснежных доспехах и плаще до пола. Его новая рука, если не приглядываться, казалась вполне нормальной и живой.       Ее брат-близнец всегда был очень эффектным и красивым мужчиной — высокий, мускулистый, уверенный в себе, с мужественным изгибом губ. Сердце Серсеи невольно сжалось от тех чувств, что она к нему испытывала. Впрочем, показывать их, а заодно обнажать слабости, было не в ее привычках. Поэтому она лишь холодно кивнула брату.       — Чем обязан твоему вызову? — Джейме закрыл дверь, прошел к столу, сел напротив и нахально плеснул в бокал вина. Он наклонился вперед, принюхался к сыру, но есть его не стал.       — Я хотела поговорить о Джоффри! — Серсея невольно нахмурилась.       — А я думал, что ты по мне соскучилась.       — Джейме, будь серьезен! Мне некогда болтать о пустяках.       — Ладно, ладно, — лорд-командующий успокаивающе поднял руку. — Так что с Джофом? Как по мне, с ним все очень даже хорошо.       — В том-то и дело, что он изменился. И сильно. Разве ты этого не видишь?       — Пустяки, — Джейме легкомысленно качнул головой. — Все мы меняемся. Тем более, когда женимся. Первая ночь и все, что с ней связано, не проходит просто так. — Он язвительно улыбнулся и немного понизил голос. — Разве у нас не так было?       — Оставь шутки для своих дуболомов из Гвардии, — властно перебила королева. — Я хочу серьезно поговорить.       — Ну, хорошо, — Джейме вздохнул. В его голосе слышалась усталость. Он поправил перевязь с мечом и вытянул длинные ноги под столом. — Я слушаю.       Серсея начала говорить о том, как сильно изменился Джофф, о том, что он попал под влияние Маргери, и о том, что они теряют своего сына.       По лицу Джейме было видно, что слова сестры его ни в чем не убедили, и он так и не проникся серьезностью ситуации.       Серсея усилием воли погасила зарождающееся недовольство. Джейме всегда был несколько близорук и бесшабашен. Вот и сейчас он не видит ничего дальше своего носа.       А затем королева упомянула, что Джоффри нашел общий язык с Бесом. Только вот напрасно она это сделала. Джейме ухмыльнулся, и по его лицу она все поняла — он очень доволен таким поворотом дела. Последние сомнения, что она все-таки смогла посеять в его разум, покинули Цареубийцу.       — Извини меня, любимая сестрица, но я думаю, что ты все это лишь надумала своей прелестной головкой, — поддел ее брат после того, как она замолчала. — Ничего страшного не происходит. Все обусловлено лишь ревностью, что ты теперь не единственная королева. А возможно, и не первая.       — Значит, ты думаешь, что дело лишь в этом? — глаза Серсеи предостерегающе сузились.       — Ага! — он беззаботно улыбнулся.       — И это все, что ты мне можешь сказать? — ледяным голосом проговорила Серсея, выпрямляясь в кресле.       — Не злись, дорогая, — Джейме понял, что немного перегнул палку. — Я пригляжу за Джоффри, обещаю. И буду внимателен к его окружению.       — Ну-ну... — намеки братца привели ее в сильное раздражение. Хуже всего то, что в сказанном присутствовала доля правды.       — Нет, серьезно, я посмотрю за ним.       — Хоть что-то, — ворчливо заметила Серсея, невольно радуясь, что все же смогла заставить брата задуматься.       Джейме встал и сделал шаг в ее направлении. На миг Серсею посетила надежда, что сейчас он приблизится, начнет ее целовать и ласкать, как делал это раньше, при любом удобном моменте.       Брат снова подвел — он просто поправил плащ, небрежно поклонился и направился к выходу.       Серсея разочарованно провожала взглядом его гибкую и ладную фигуру. Определенно, в Красном Замке что-то менялось. И почему все те мужчины, что ее окружают, такие недальновидные идиоты? Как им удается так часто разочаровывать? Разве так трудно заметить такие очевидные вещи?