Единое целое

Ярость кипела в их венах, готовая сжечь землю под ногами. Никогда доселе Джелу не чувствовал битву так, как сегодня. Он танцевал, ведомый мечом; изысканной музыкой звучали крики гибнущих бойцов, и отдавала сладостью на языке их кровь. Песнь Клинка звенела в его ушах, непостижимая в своей красоте. Даже Килгор, что бежал на него, занеся над головой Ледяной Клинок, отвратительный, одноглазый и вонючий варвар, казался идеальным — ведь он тоже был одним из главных элементов этой мелодии. Со звериной ловкостью Джелу и Клинок Армагеддона отскочили в сторону — ответить на такую атаку, грубую и убогую, было ниже их достоинства. Король варваров ревел и брызгал слюной, точно раненый бегемот; меч, с которым он не мог совладать, вонзился в утоптанную землю, и та мгновенно заледенела. Он был столь неумел в своей грубой мощи; глядя на это, полуэльф рассмеялся за двоих. Смерть Килгора и уничтожение Ледяного Клинка были совсем близко, так, что даже время, казалось, застыло, пытаясь растянуть секунды в бесконечность. Тупая сила все же позволила варвару выиграть еще несколько мгновений; от удара огромным кулаком Джелу отлетел на несколько шагов. Голос Клинка Армагеддона все громче звучал в голове полуэльфа, хлестал сквозь его тело; на последних нотах его Джелу бросился на Килгора. Когда мечи соприкоснулись, сталь начала тонко звенеть в ненависти и наслаждении; воины, которые их держали, пытались одолеть друг друга, и сила, что оказалась в тонких руках полуэльфа, удивила короля варваров. В последнее мгновение на лице Килгора появился страх; он почти успел осознать, что происходит нечто ужасное. Джелу в ответ ощерился в ухмылке, с какой может злорадствовать лишь победитель. Они с Клинком Армагеддона — единое целое, и вместе обратились в ничто. Крик планеты почти заглушил взрыв; со страшным скрипом раскололись тектонические плиты, и вязкая магма вырвалась на поверхность, точно кровь из пробитого сердца. Частицы, что составляли когда-то Джелу, взмыли в разодранные небеса, смешались в вихре с атомами, бывшими частью тел Килгора и Мари; осколки мечей звенели торжеством и смертью. Выплескиваясь из атмосферы, которая уже начала развеиваться, голос Клинка Армагеддона звучал во всей свой красе и силе, и это было последним, что слышали перед смертью миллионы существ, — освобожденную из металла песнь о том, как мир будет гореть. Даже сотни порталов, что вспыхнули, будто искры, на изодранной шкуре Энрота, не в силах приглушить голос Клинка. Закипел мировой океан; в судорогах землетрясений корчился единственный спутник планеты. Несчастные, что не успевали добраться до порталов, сгорали на бегу, и ураганы играли их покрытыми багровыми ошметками костями. Много позже, когда останки планеты успели сделать еще несколько оборотов вокруг солнца и распасться, точно вскрытый кокос, песнь Клинка Армагеддона все же затихла. Звездный ветер унес последние частицы меча и вместе с ними несколько атомов, что входили когда-то в тело Джелу. Они так и остались единым целым.