Libertate

Резко очнуться и сразу же схватиться за голову — не то, о чем всегда мечтал Эйс. В голове шумело, а небольшие царапины от стрел воительниц, которые он все же пропустил и не заметил, саднили кожу. Волосы неприятно слипались от морской воды, а отросшие пряди лезли в глаза. Хоть помещение, в котором очнулся пират, и было плохо освещенным, однако он мог заметить, что, кроме импровизированного ложа из мешка с картошкой, больше ничего не было. Даже свет был от небольшого окошка под самим потолком, и плохо освещал его темницу. Он попытался встать, чтобы выглянуть наружу и понять, на каком корабле находится и куда именно плывет, но сразу же рухнул. Во всем теле чувствовалась сильная слабость. Портгас пошевелил медленно руками и понял, из-за чего ему трудно даже веки поднять. Чертова цепь из кайросеки, которая с одной стороны крепилась к его запястью. С другой стороны цепь ни к чему не крепилась, но от этого более легкой не становилась. За всю свою пиратскую жизнь ему доводилось только пару раз прочувствовать на себе этот адский минерал, и дело это было не из приятного. Но даже так, он всегда знал, что рядом его накама, которые спасут его. Сразу же вспомнился младший брат, заставив брюнета нахмуриться и крепко сжать кулаки. До побелевших костяшек и ранок на ладонях от ногтей. «Он ведь закован в них. В эти клятые цепи! Обвешан ими так, будто предоставляет еще хоть какую-то опасность для них. За ними его с трудом даже было видно. Чертов старик, надеюсь ты позаботился о том, чтобы ему хотя бы перевязали раны и дали воды», — Эйс горестно вздохнул, облокотившись спиной на стену позади себя. «Мало того, что ранен, так еще и эти чертовы цепи тянут силы из него, не давая даже малейшей возможности восстановиться», — горестно и при этом с ненавистью подумал Эйс, резко дернув руку в сторону, от чего цепь неприятно звякнула в тишине. Что и кто бы не говорил, но его съедала ненависть изнутри только от одной мысли, что его брат в таком состоянии. И в этом виноват, не кто иной, как он сам. По крайней мере он был уверен в этом, ведь к поимке брата причастен его, Портгаса, бывший товарищ, подчиненный, тот, кому он доверял, как самому себе. Он не мог перестать корить себя за то, что послушал Отца и братьев, и не ринулся вслед за предателем Тичем. Если бы он только мог повернуть время вспять, он бы поймал урода, поплыл бы за ним, отыскал и притянул бы к Отцу. Если бы только мог поменяться местами с Луффи, он бы сделал это не задумываясь. Но нет. Он здесь, хоть взаперти и с цепью на запястье, но все еще с надеждой в душе, а брат там. В одиночестве. Израненный и душой, и телом, окруженный непониманием происходящего. «Наверняка он храбрится, говорит, что все хорошо, и находит в себе силы лучезарно улыбаться даже сторожевым псам дозора», — с горечью думал Портгас, закрыв глаза и стиснув зубы от глухой боли внутри. Но как Эйсу, его брату, тому, кто прожил с ним бок о бок семь лет, не знать, как на самом деле Луффи умеет искусно прятать истинные эмоции, когда это нужно. Он никогда не скажет, что ему страшно, никогда не скажет, что ему больно. На удивление Луффи умел быстро угадывать эмоции посторонних людей, наверное, из-за этого ему было легче скрывать свои. Надев маску улыбающегося глупца, он лишь закрыл душу от всего мира, боясь показать ее даже родным и близким. Это случилось еще тогда, когда Сабо умер. После его гибели он понял, какая жизнь на самом деле жестока и несправедлива. И Эйс так и не смог пробить скорлупу, в которую он спрятался, смирившись с тем, что брату так легче. Но в день, когда произошла трагедия и они узнали об этом, он поклялся себе в первую очередь, что не будет больше переживать горечь утраты брата, не будет больше скорбеть. Он взял с себя слово, что будет присматривать и оберегать Луффи, не дав тому глупо умереть. И он это сделает, чего бы ему это не стоило. Даже если весь мир пойдет против, даже если море взорвется, а небо упадет, он сожжет все и вся на своем пути, но подарит брату свободу и спасет его жизнь. Обуздать свою злость Эйс смог только через некоторое время, дыхание пришло в норму, а сердце почти перестало ныть. Он медленно сел, свесив ноги на холодный пол. Встать пока было трудно, ноги с непривычки чувствовались как ватные. «Однако я жив, и это уже хорошо. Значит эти барышни все же не такие глупые, как мне показалось сначала. Наверняка испугались мести Отца и братьев», — размышлял Портгас, — «Ну что ж, хоть я и замкнут в этой импровизированной тюрьме, но моя спасательная операция еще не окончена. Нужно только поговорить с Боа Хэнкок. На этот раз нормально». И только он закончил мысль, как послышались глухие шаги, а затем и ключ в замочной скважине заскрежетал, открывая дверь. Первое, что увидел Эйс — наконечник стрелы, направленный прямо ему в голову, а затем появилась и сама воительница, в сопровождении двух других женщин, и в каждой в руках был лук. Портгас поймал себя на мысли, что в таком тесном помещении, наверняка, трудно разминуться своим луком со стеной или другой женщиной. Но, присмотревшись, он увидел, почему луки воинов Куджа считались уникальными. Тут же пропало сомнение в неэффективности оружия в таком тесном помещении. Оно бы у любого пропало, как только взгляд встретился бы с глазами этого «лука». Змеи, надо же, как необычно. — Портгас Ди Эйс, поднимайся. Тебя ждет Хибехимэ-сама, — отчеканила женщина, гневно смотря на него. Все же, они не забыли каким противным и заносчивым по отношении к ним он был всего пару часов назад. Оттого и церемониться с пиратом, а тем более мужчиной, не было особого желания. Это понимал и Эйс, а потому решил не злить воительницу еще больше, и спокойно поднял руки вверх в примирительном жесте, медленно встав на ослабевшие ноги. — Знаете, эта штука здорово мешает, забирает все силы, и я чувствую, что вот-вот рухну. Может, обойдемся как-то без нее? — радушно спросил Портгас, широко улыбнувшись, решив таким образом попытать удачу. — Ты держишь нас за идиоток? — с негодованием и еще большей злобой прошипела женщина, сильнее натягивая тетиву. — Стоит мне тебя освободить, и ты вмиг спалишь пол корабля. Последствия твоей атаки до сих пор разгребаем. Знаешь, тебе вообще не стоит раскрывать свой рот. Мужчина, да еще и проигравший, должен молчать и слушать, что ему говорит победившая сторона. А я говорю, на выход! Хибехимэ-сама ждет, а я не хочу ее расстраивать нашим опозданием. Эйс тихо чертыхнулся, но все равно понимал, что не стоит сильно надеяться в этом на удачу. Все же, они не дуры, как бы и не выглядели. А потому ему действительно лучше поспешить к Императрице, пока та не вышла из себя. Раз уж и он, и она хотят поговорить, то почему бы не удовлетворить общие желания?.. *** Выйдя наружу, Эйс сразу же зажмурился. Яркое солнце уже не так пекло, как раньше, близился закат и небо окрасилось в оранжевые цвета. Легкий ветерок от быстрого хода корабля начал трепать волосы, а шум воды, что разбивалась о борт корабля, ласкал уши. Прекрасное чувство, если бы только оно не омрачалось двумя надзирательницами за спиной, что ни на миг не ослабляли тетиву, и сотнями глаз, гневно смотрящих на него со всех сторон. Даже если хотел бы, то не смог сбежать. Не тогда, когда за ним так пристально следят, на его руке защелкнута цепь, а вокруг только море, кишащее морскими монстрами. Дернув плечом и криво улыбнувшись, Портгас пошел вслед за сопровождающей, таща за собой звенящую цепь. В каком-то роде он даже получил садистское удовлетворение от того, что она такая огромная и шумная, потому как многие женщины, только услышав скрежет цепи по палубе, предпочли ретироваться. И Эйсу от этого было легче. Меньше ненавидящих глаз, что угнетали его. А если откровенно, то жутко бесили. Поднявшись на верхнюю палубу, они остановились перед большими деревянными дверьми. Постучавшись два раза, и получив короткое разрешение, сопровождающая распахнула двери и втолкнула растерявшегося парня внутрь. Эйс решил оценить обстановку. Но взгляд сразу же зацепился за того, кто был в центре — Боа Хэнкок. Она сидела в расслабленной позе на своем троне, закинув ногу на ногу. Свет в помещении был лишь от двух фонарей, что рассеивали теплый свет по комнате, и всполохи огня играли на ее белоснежном личике, создавая причудливые тени. Она уже была переодетая в другую одежду, то ли готовилась ко сну, то ли еще что, но полупрозрачное платье и глубокие вырезы в пикантных местах наталкивали на странные мысли. Однако, Портгас словил себя на мысли, что хоть он и рассматривал ее, но делал это скорее на автомате, как делал всегда и со всеми своими врагами. А она его враг, и достаточно сильный, пускай и выглядит сейчас беззащитной и невинной в этой домашней и какой-то странно уютной атмосфере. В стороне от ее трона был небольшой стол, заваленный различными тарелками с едой и напитками, заставив желудок паренька жалобно заныть. А на стене за спиной Императрицы висел большой флаг с изображением символа воинов-пиратов Куджа. — Хибехимэ-сама, мы привели его. — Хорошо. Оставьте нас. Воительница коротко поклонилась, с обожанием посмотрев на ее отрешенное холодное лицо. Портгас понял, что для них она сродни богини, и не корил их за это, ведь многие его братья и товарищи смотрели на Отца отчасти почти также. Но все равно это жутко бесило его, ведь Белоус не был таким заносчивым снобом, как она. Как только за воительницами закрылись двери, все вокруг погрузилось в звенящую тишину. В помещение даже не проникал шум с палубы, казалось, что кроме их двоих больше никого нет на корабле. От этого стало не по себе, и Эйс решил первым нарушить тишину. Но не успел он и рта открыть, как послышался отрешенный голос Боа. — Ты не голоден? — Что? — вопрос был настолько неожиданным, что Портгас опешил, глупо вытаращившись на женщину. Она же медленно крутила в руках бокал с красным вином, смотря как пьянящая жидкость методично стекала по тонким стенкам. Брюнетка делала это так спокойно и безучастно, будто перед ней пустое место, а не пират, и нет ничего более важного, чем наблюдать за вином. И делала она это так натурально и не наигранно, что это заставило Эйса злобно сжать челюсть, да так что заходились желваки. — Спасибо, я не голоден, — проговорив это сквозь зубы, Портгас и сам удивился как ему удалось сдержаться от высказыванья в ее сторону. Хэнкок же наоборот удивило то, что он отказался от щедрого жеста с ее стороны в виде пищи. Но свое негодование она выразила лишь приподнятой бровью, никак не изменившись в лице. Разве что презренья во взгляде появилось чуть больше. Наконец, с тихим мученическим вздохом, будто Портгас утомляет ее единственным своим присутствием, она взглянула на него, подперев с одной стороны голову своим кулачком. Да, однозначно, она пыталась всем своим видом показать, как тягостно ей говорить с ним. При этом пират не мог понять, как человек может выглядеть настолько прекрасным внешне, и быть настолько противным и гнилым внутри. Некстати вспомнились родители Сабо из далекого детства, их взгляды на него с Луффи, на квартал, где они часто бывали, и на жизнь в целом. Да, Эйс не мог многое понять, лишь одно ясно осознавал — такой тип людей, как она, он не просто не любит, он их презирает и ненавидит. Душой, сердцем, телом — всем своим естеством. Наверное, что-то такое отобразилось в его взгляде, потому что Хэнкок вдруг дернула уголком рта, искривив их в подобии улыбки и прищурила глаза. В ее взгляде блеснул недобрый огонек, и она медленно выпрямилась, сев прямо. — Ди, значит, — проговорила она, и впервые в ее голосе зазвучали заинтересованные нотки. — Люди, которые носят это в своем имени, прокляты. Ты знал? Она вдруг хмыкнула, и этот звук так странно звучал с ее стороны, будто пропитанный и горечью, и отчаянной злостью одновременно. Это было так странно, что Портгас непонимающе посмотрел на нее, больше не сверлив ее хмурым взглядом. — С чего ты решила? — после затянувшейся паузы, Эйс решил все же ответить на это странное высказыванье хоть что-то. Хотя его действительно интересовало, почему она так уверенно это утверждает. Хэнкок усмехнулась чему-то своему, проигнорировав его, будто ее мысли сейчас далеки от этого места. Затем лицо женщины снова стало равнодушным и холодным, и ее взгляд упал на брюнета. — Что ты делаешь в этих водах, командир второго дивизиона Белоуса? — ее глаза стали холодными, изучающими. — Известно ли тебе, что эта территория находится близко к водам воительниц Куджа? Наш остров как раз в той стороне, в которую ты плыл. — Мне неинтересен твой остров, — видя, как глаза Императрицы прищурились, не веря его словам, Эйс решил додать, — в той стороне находится не только твой остров, разве нет? — Тюрьма, — нахмурилась женщина, а Портгас промолчал. Он не знал можно ли ей доверять, что-то говорить про то, что он хочет сделать. Очень кстати вспомнилось, что она была таким же Шичибукаем, как и Джимбей. То есть, имела тесные отношения с Правительством, хоть и якшалась с ними скорее всего, ради безопасности своего острова и своих людей. — Ответь мне, Огненный Кулак, зачем тебе нужно в тюрьму? — Зачем, спрашиваешь, — Эйс хмыкнул. — А зачем тебе знать, почему пират хочет попасть в тюрьму? — Незачем, — пригубив бокал, Хэнкок отвела взгляд в сторону, снова став равнодушной к разговору. Только если раньше ей было действительно неинтересно, то теперь это была всего лишь игра. Плохая игра, если честно, потому что Эйс видел ее нетерпение и интерес. Все же не каждый день встречаются сумасшедшие пираты, которым очень надо попасть в тюрьму. При чем добровольно. — Просто, если ты не заметил, на данный момент, ты мой пленник. И что с тобой будет дальше зависит только от меня. — Я заметил, — кивнул Эйс, — и раз уж ты заговорила про это, то было бы очень здорово, если бы ты сняла с меня эту штуку. Знаешь, рука чешется так, что просто ужас. Край губы брюнетки дернулся, а левая бровь поднялась вверх, видимо ее холодность от такой наглости скоро растворится. — Ты сжег и разрушил часть моего корабля, — как бы невзначай проговорила женщина. — Да, было такое, виноват, — неловко хохотнув, Эйс поднял примирительно руки вверх. — Но согласись, вы первые напали на меня. К тому же, отказывались просто отпустить меня, хоть я вас и предупреждал. — В том направлении наш остров, — напомнила Хэнкок, снова холодно посмотрев на него. — Конечно, мы напали. — Ну да, в принципе в этом есть некая логика. В общем, это было недоразумение с обеих сторон. Вы подумали не то. Я подумал не то. Бывает. Но я очень сильно прошу прощения за то, что повредил корабль. Обещаю, что как только закончу свои дела, то возмещу ущерб. Все, конфликт решен, можем разойтись с миром? — простодушно спросил Портгас, при этом не теряя бдительности. Он уже понял, что при всей своей напыщенности, эта женщина была очень умной и хитрой. Такую не заболтаешь глупостями. Чтобы он не сказал, как бы сумбурно и бессвязно не была его речь, она не упустит момента выловить из потока то, что ей нужно и вцепиться в это жесткой хваткой. Тогда, при первой встрече, брюнетка показалась ему вспыльчивой особой. Но сейчас Хэнкок виделась ему опасной змеей, что выжидала и гипнотизировала свою добычу. И Эйс сглотнул вязкую слюну. Роль жертвы не нужно было искать, он принял ее с того момента, как переступил порог помещения. Страшная женщина. — Конфликт, говоришь, — Хэнкок нежно улыбнулась, что резко контрастировало с ее внешним видом и поведением, особенно с холодными глазами. — Нет никакого конфликта. — Тогда в чем проблема? — полностью запутавшись в ситуации, Эйс почувствовал, что она играет с ним. А если быть точнее с его нервами. — Нет пробл… — Тогда какого хрена я все еще закован в цепь?! — не выдержав ее снисходительного голоса, перебил ее Портгас. Он сделал резкий шаг в сторону Боа, не в силах больше терпеть ее издевательства, и в тот же миг почувствовал, как по его телу скользнуло что-то холодное и гладкое, стиснув грудную клетку. Хватка была такой силы, что дыхание сперлось и он пошатнулся. Чертова змея! — Держи себя в руках, мальчишка, — выплюнула Хэнкок, наконец показав свое истинное лицо. Злое, ядовитое и искаженное кривой улыбкой. — Нет никаких проблем, никаких конфликтов, ничего. Есть только ты, закованный в цепь, и я, решающая твою дальнейшую судьбу. — Ты ведь знаешь, кто я. Зачем тебе проблемы? Отец узнает, и его месть будет страшна, ты ведь понимаешь это, — сдавленно проговорил он, пытаясь вдохнуть лишний глоток воздуха, но змея казалось понимала это, и окутывала его все большим количеством своих могучих колец. — Я понимаю. — Тогда зачем? — Ответь мне, для чего тебе нужно попасть в тюрьму? — склонив голову так, чтобы тень от света падала ей на глаза, тихо спросила Хэнкок. — Зачем тебе это знать?! — в каком-то непонятном отчаянье и бессилии, воскликнул Эйс. — Отвечай! На мгновенье воцарилось молчание, было слышно лишь тихий шорох змеи и тяжелое дыхание пирата, который силился вдохнуть воздух, при этом не понимая для чего ей знать это, и почему он все же выдавливает из себя тихое: — Брат. — Салом! — Хэнкок резко махнула рукой в сторону, и змея в тот же миг отпустила пирата. Судорожно закашлявшись, Портгас рухнул на колени ощупывая грудную клетку. Ему казалось, что удав точно раздавил ему все кости и внутренности, но нет, он относительно цел. И безмерно зол. — Повтори, что ты сказал. — Я сказал «брат», сумасшедшая ты сука, — с ненавистью выплюнул Эйс, наконец выровняв дыхание и резко поднявшись на твердые ноги. Уже даже слабость так не ощущалась, как раньше. Внутри клокотала ярость и если бы не цепь, то он бы сжег здесь все к черту. Но пока мог только сверлить уничтожающим взглядом женщину. — Брат, значит, — Боа, проигнорировав последние слова пирата, задумчиво перевела взгляд в сторону. — И кто он? Как его зовут? Он попал недавно в тюрьму? — А ты догадайся, раз уж любопытная такая, — ехидно прошипел брюнет. Его выводило из себя все, но больше всего ее отчужденность, а еще непонимание происходящего. Зачем ей все это знать? Если ей это нужно для Правительства, то тем более нет смысла. Она его сдаст, и тогда все его планы пойдут крахом, а информация про его намерения будет просто бесполезна. И тут страшная догадка прострелила его мозг, и он озвучил ее раньше, чем смог додумать до конца. — Ты решила выпытать у меня все, но при этом отпустить позже. Решила сделать наводку для Дозора? Так сказать, обезопасить себя и своих людей от расправы Отца, став анонимом, но при этом угодить Правительству, дав им ценную информацию. Вот же ж хитрая сука, что есть, то есть, — пораженно выдохнул Портгас, и по поджатым губам он предположил, что попал в самую цель. — Ответишь мне что-то? — Хватит называть меня этим ужасным словом, — впервые растерявшись от напора пирата, выдавила из себя женщина. — Сукой? — скривил губы в ухмылке Эйс, а Хэнкок недовольно поморщилась. — А кто ты тогда? Как мне тебя называть? — Я Боа Хэнкок! Императриц… — Нет, ты сука. Самая настоящая. Слабая и трусливая, — выплюнул с отвращением Портгас. — И твоя красота или милый голосок не изменит этого. Для меня так точно. Ты хотела победить меня своей силой? Но у тебя не получилось. Она не подействовала на меня. И тогда ты испугалась. Я видел ужас, мелькнувший в твоих глазах в тот миг. Это с тобой впервые такое, да? Раньше осечек не было, верно? А тут такое, непонятное. Ты испугалась и растерялась. Ты знала, что нельзя в бою надеяться только на одну технику? — снисходительно произнес Эйс, и хоть трон стоял выше уровня пола, но пират все равно смотрел на нее свысока. — Заткнись, — пробормотала Хэнкок, нахмурившись. Бокал в ее дрогнувшей руке опасно накренился в сторону, и она обхватила его и другой рукой тоже. — Умолкни… — А затем ты решила меня убить своей змеей. Если не вцепиться клыками мне в горло, так сбросить в воду. Да? И у тебя это получилось. А потом снова испугалась, я прав? Расправы, мести, полного уничтожения. Ты испугалась, потому что поняла, что бывает с теми, кто вредит людям Белоуса. И потому меня вытащили. Ты прекрасно осознаешь свою слабость перед ним, и я не могу винить тебя за твой страх, но… ты такая жалкая, — скорбно закончил Эйс, снисходительно посмотрев на сжавшуюся женщину. Ее плечи дрожали, а голова была опущена вниз. Казалось, что его слова ранили ее настолько, что сейчас она не сдержит беззвучного рыданья. Где-то на подкорке брюнет почувствовал даже укол совести, не подозревая, что действительно способен так безсердечно напирать на кого-то, тем более женщину, но в следующий миг это наваждение исчезло также быстро, как и появилось. В опасной близости от его головы пролетел бокал, что до этого дрожал в руках женщины, и встретился с противоположной стеной, разбившись в дребезги. Опешив, Эйс украдкой взглянул на то место, а когда повернулся обратно, то на пирата уже посмотрели глаза, полные затаенного отчаянья и ненависти, и ни намека на слезы. — Ты не смеешь мне такое говорить, — сдавленно прошипела Хэнкок, медленно опуская руку вниз. Хоть ее голос и дрожал от еле сдерживаемой ярости, но звучал уверенно. — Ты и представить себе не можешь, что я пережила, чтобы стать Императрицей. И не тебе говорить, что я слабая или… жалкая! Внезапно двери распахнулись, не дав Эйсу ответить, и на пороге появились, обеспокоенные шумом, сестры Императрицы. — Сестра! Все в порядке? — подскочила к ней зеленоволосая. Девушка с рыжими волосами также подошла, но при этом злой взгляд был направлен на пирата. — Твои слова интересны. Но ты ошибся. Почти во всем. — проигнорировав вопросы сестер и их присутствие, тихо проговорила Боа, устало взглянув на пирата. — Вы, мужчины, всегда такие жестокие и… невыносимые. — А в чем я был прав? Ответь мне! — Как ты смеешь говорить с сестрой в таком тоне?! — вскричала вспыльчивая воительница, ее глаза приобрели опасный блеск желтизны, но Хэнкок лишь коротко махнула рукой, не дав ей продолжить. Казалось, что на нее вмиг упал груз такой усталости, что она готова была прекратить весь этот балаган в то же мгновенье. Но не прекратила, начав говорить: — Ты не ошибся лишь в одном. Я действительно боюсь. Но не Белоуса. Мой страх гораздо… масштабнее и страшнее его, — вдруг голос брюнетки притих, и она будто перенеслась в свои воспоминания, взгляд на время помутился, а лицо превратилось в скульптуру — такое же холодное и отстраненное. — Сестра, не нужно… Это же мужчина, чужак!..- в один голос вскричали сестры, непонимающе смотря на Хэнкок. — Сестра! Зачем ты ему это рассказываешь?! Он не поймет, не нужно!.. — Что с тобой не так? — через некоторое время, после короткого размышления, спросил Эйс, перебив жутко раздражающий лепет этих двух воительниц. Его злость как-то быстро поутихла, слабость от цепи накатила с новой силой. — В чем твоя проблема? Почему до этого тебя так сильно интересовала причина моего желания попасть в тюрьму? А узнав, что там мой брат, ты захотела знать его имя. Зачем? Эйс не понял в какой момент они поменялись ролями. Теперь уже он напирал с вопросами. Хоть и был закован в цепь, хоть и был в меньшинстве и в данный момент слабее, но все равно его голос звучал сильно и уверено, заставляя Хэнкок недовольно сжать губы. Они некоторое время сверлили друг друга взглядами, но поняв, что Эйс не сдастя, брюнетка устало откинулась на спинку трона, вздохнув. — Есть один пират, который… заинтересовал меня, — Боа прикусила нижнюю губу, но все же продолжила, хоть Портгас и видел, как ей не хотелось изливать ему душу. — Своим поведением, взглядами на жизнь и… поступками он привлек мое внимание. — Все еще не улавливаю связь. — У меня есть смутное сомнение, которое я хочу развеять, или же наверняка убедиться, чтобы не терзаться понапрасну. — И как его зовут, этого пирата? Кто тот счастливчик, который покорил великую Императрицу Пиратов? — немного весело спросил Эйс, наверняка зная, что этот пират никак не может быть связанным с его братом. Почему-то он был уверен в этом, и когда он услышал тихое смущенное бормотание этой женщины, то не смог сдержать удивленный вскрик: — Повтори-ка!

Через 9 дней Мугивара будет публично казнен в Маринфорде