Ведьмины песни

      Эомер сидел на ложе, устланном шкурами, и смотрел на пляшущее в камине пламя. Оно жадно обгладывало поленья, поражая красотой и смертоносностью. Точно такой же была его супруга, что с годами совершенно не постарела, лишь алые волосы припорошила седина и у глаз появилось больше морщинок от улыбок. В то время как сам мужчина был совершенно седым, лицо испещряли глубокие морщины, но в теле всё ещё была мощь воина и тёмный взор поражал остротой, Индис была по-прежнему молодой, будто и не потеряла своего бессмертия. Это поражало короля.       Война с Мордором оказалась не такой долгой, как в начале предполагал военачальник. Всего за день они разбили армию у Минас Тирита, а после направили войска к воротам Всевидящего Ока. Именно там на мгновение Эомер вкусил ужас, когда клинок прошёл опасно близко от горла. Но это и придало ярости биться дальше, потому что в Эдорасе его ждала супруга и дитя. Леголас вынужден был сказать коневоду, когда тот припёр его к стенке вместе с Арагорном и Эовин. Гимли подпрыгивал чуть позади, тряся бородой и поддакивая каждому слову, мысленно по-доброму злорадствуя над другом.       Мужчина усмехнулся, вспоминая прожитые годы. Между ним и Индис не всегда всё было гладко. Они спорили, крича друг на друга. В порыве ярости ведьма могла поджечь одежду на муже, только на это у неё хватало сил, или подсыпать слабительное в кружку — просто так из вредности и обиды. Эомер в отместку мог перемешать её травы, что потом женщина пыхтя неделями их перебирала и раскладывала по местам, уезжал в дозоры, не желая ссориться ещё больше. Но каждый раз возвращался, обнимал свою чаровницу со спины, утыкаясь носом в алые волосы и просил прощения. Даже если был прав, даже если она была виновата, потому что был мудрым. Слава Валар, ссоры их были редкими, а примирения жаркими.       Беременность Индис стала неожиданностью для обоих, но она сделала их ближе. Мужчина любил касаться округлого живота, накрывая широкой ладонью, ощущая, как под ней толкался малыш. Роды были в его воспоминаниях словно в тумане. Король помнил, что Индис кричала так громко и надрывно, что он трижды проклял весь мир и Валар с ним. Верные друзья были рядом, подливая в кружку выпивку, хлопая ободряюще по плечу. Кто-то всё же схлопотал от нервного короля в глаз или в нос, Эомер смутно помнил. Однако в его голове ярко отпечатался тот момент, когда из опочивальни вышла Эовин, слегка растрёпанная и усталая, с влажным от пота лбом. Она поманила брата за собой, пряча улыбку за золотыми волосами. Мужчина буквально ворвался в комнату, распугав повитух и скользнул к постели, где лежала Индис, слишком бледная и измученная. На её груди недовольно сопел младенец — молчаливый и серьёзный, сверкавший тёмными глазами-безднами. В этих глазах Эомер увидел целую вселенную, будто узрел рождение души. Зрелище настолько поразило мужчину, что он не смог произнести и слова. Тихо сел рядом с супругой, что мгновенно провалилась в сон, и смотрел на дитя, сжимая изящную женскую руку. После у них ещё родилось трое мальчишек и дочка, и каждый раз Эомер заглядывал в глаза своих новорождённых детей и терял дар речи, не в силах описать того чуда, что видел. Не в силах справиться с чувствами, что обуревали его.       Лишь одно омрачало жизнь короля Рохана все эти годы — краем глаза он видел тень гнома, что скользила следом за ведьмой. Она не замечала его, говорила, что Король под горой наконец нашёл покой в Чертогах, а её жизнь принадлежит Эомеру. Вот только коневод видел того, кто должен был стать судьбой его жены, и приближающаяся смерть с каждым годом тревожила его всё сильнее. Ведьмы связали их судьбы и после они вместе должны были постичь Безвременье, став одним целым. Только рохиррим не был уверен, что сумеет удержать душу возлюбленной, если она потянется к гному. Не потому что они связаны, и всякую связь можно разорвать, а потому что слишком сильно любил, и если бы Индис пожелала — отпустил.       — Ты печален который день, — послышался мелодичный голос, что словно ласковым ветерком коснулся кожи. Подняв взор Эомер взглянул на супругу. Всё такую же прекрасную, хрупкую и совершенно внеземную. Она улыбалась и серые глаза мерцали. Алые волосы с серебряными нитями седины были сплетены в косу, что спадала по плечу до самых колен. Лишь их старший сын унаследовал цвет волос матери, остальные были такими же златовласыми как отец.       — Иди сюда, — король протянул руку, ставшую морщинистой, но всё такую же сильную, способную поднять меч и разить врагов. Ведьма тут же протянула свою и окунулась в объятия мужа, прячась в них от всего мира. Женщина улыбалась, уткнувшись лицом в шею коневода. Сильные руки стиснули её тело. — Я так боюсь потерять тебя, — признался спустя столько лет и чаровница звонко рассмеялась, ласково глядя в постаревшее лицо возлюбленного.       — Ты не потеряешь меня. Никогда. Мы будем вместе плыть сквозь время, любя друг друга. Ты и я неразлучны. Неужели забыл ту ночь перед костром? — любовь и нежность звучали в голосе Индис, далёком словно шёпот ветра. Эомер качнул головой. Он помнил, как она отказалась от своего бессмертия, чтобы разделить с ним короткую человеческую жизнь. Помнил тот день так ярко, словно это было вчера.       — Тогда почему ты боишься, моя душа? — погладив подушечками пальцев по щеке, заросшей седой бородой, спросила ведьма.       — Потому что он всё ещё в твоих воспоминаниях, — слова прозвучали словно скрежет камней. Эомер едва смог выдавить их, глядя в мерцающие серые глаза. Ведьма покачала головой, но не рассердилась или обиделась. Умиротворение окутывало её. — Я вижу его тень, следующую по пятам за тобой.       — Я видела Торина в последний раз, когда родился наш первенец. Думала, что попрощалась с ним, когда стала человеком, но встретилась вновь, когда дала жизнь нашему мальчику. Прожитая жизнь измучила Торина, как и тоска по тому, от чего он отказался много лет тому назад. Он спит, душа моя. Вкусил покой сна, что даруют Валар. Его душа ныне не доступна ни для кого. Я же сделала свой выбор и им был ты. Всегда был только ты, — Индис поцеловала сухие твёрдые губы мужа. — Даже после смерти будешь только ты.       Эомер медленно выдохнул, запустив пальцы в волосы возлюбленной, потянув следом за собой на кровать. Они целовались нежно, касаясь пальцами, прижимаясь так тесно, что дышать становилось трудно, ощущая, как огонь гудит в крови. Они прожили яркую жизнь в любви, дав жизнь детям.       Лёжа на спине, обнимая Индис, что устроилась на широкой груди, Эомер укрыл их шкурами. Повернув голову он в последний раз взглянул в лицо ведьмы, что ответила таким же взглядом полным любви и благодарности. Уткнувшись носом в алые волосы, припорошенные сединой, мужчина закрыл глаза, испустив последний вздох. Сердце воина замерло под ладошкой чаровницы и звук её собственного трепещущего сердца стих. Сияющие души, сплетясь воедино, устремились в Безвременье, чтобы лететь сквозь вселенную, проживать новые жизни, неизменно находя друг друга в новых воплощениях. Вновь и вновь до скончания веков.