Одинокие люди

      Перила мостовой приятно греют оголённую кожу рук. Вековая пыль прилипает к потным ладоням, тру их друг об друга, от чего пыль превращается в комочки грязи, которые стряхиваю вниз, в реку. Наблюдаю за падением микроскопической грязи. Хорошо ей, наверное, быть тем, чем она является на самом деле. Шмыгаю носом, вытирая скопившиеся слёзы по бокам от ноздрей. Сзади шумит проезжая часть, нетерпеливые водители жмут на свои кнопки, от которых происходит противный и протяжный вой автомобилей. Иногда вздрагиваю от неожиданных сигналов. До слуха доносятся обрывки разговоров людей, проходящих мимо меня. Кто-то спешит домой после тяжёлого трудового дня, а кто-то просто гуляет и наслаждается тёплым июньским вечером в компании своих близких.       В кармане начинает вибрировать телефон, достаю его, смотрю на имя звонившего и провожу по красной трубке. Сбрасываю вызов, но звонок раздается вновь, закатываю глаза и провожу грязным пальцем по экрану:       — На аппарате.       — Ксю, ты где?       — А тебе есть до этого дело?       — Конечно, ты так быстро ушла, что мы не смогли с тобой толком объясниться, — раздаётся на том конце взволнованный голос.       — Вы с Леной хотели мне объяснить, как правильно быть уродами, которые за спиной девушки и подруги спят друг с другом? Если да, то, спасибо, обойдусь.       — Ксюша, ты всё совсем не так поняла, — говорит уже бывший парень.       — Скажи мне, Андрей, про твой спор с друзьями я тоже не правильно поняла? — воцаряется тишина.       — Кто тебе это сказал? — нервно говорит он.       — Никто. Твои друзья слишком громко орали: «Бля, пацаны, нам нужно скинуться по касарю Андрюхе, он же всё-таки выиграл спор. Не, он ловко оприходовал дочурку бывшего ректора, она же с таким сучьим характером.» — сардонически произношу я.       — Это не так, Ксю, я люблю тебя.       — А я нет. Всё пока, а то мне пора прыгать.       — Погоди, ты о чём вообще… — выпускаю телефон из рук, и он стремительно падает с моста.       — Вот же суки, — шепотом произношу это и направляюсь к урне, которая находилась в нескольких шагах от меня. Перед глазами один сплошной хоровод из идущих людей и машин, сейчас вырвет от этого. Ощущаю боль в области плеча:       — Смотри куда прёшь, — грубо говорю парню с азиатской внешностью и потираю место ушиба. Он переводит свой взгляд с телефона и хмуро смотрит на меня, фыркает и обходит стороной.       — Козёл, — говорю вслед узкоглазому. Китаец какой-то. Чувствую как к горлу подступают рвотные позывы, быстро подбегаю к урне и «извергаю» всё, что было в желудке, вот бы из меня так же вышла вся гниль и желчь. Как же это мерзко, противно и отвратительно в физическом плане, а в моральном тем более. Выливаю на ладонь водку, полоскаю ею рот, протираю губы и выкидываю бутылку. Во рту был ужасный букет из ароматов рвоты и спирта. Делаю вдох-выдох и начинаю перелезать через перила. Из-за полноты было сложно преодолеть преграду, но в итоге я оказываюсь на внешней стороне моста. Мёртвой хваткой цепляюсь за горячее ограждение и смотрю себе под ноги: внизу расстилается грязная и тёмная городская река.       А это не так просто. Не просто разжать руки, и сделать шаг навстречу смерти. Никогда не думала, что всё дойдёт до такого абсурдного самоубийства. Какая из выбранных мною дорог привела меня сюда? Может, всё началось с поступления в отцовский институт, где он был ректором? Или тогда, когда его арестовали за коррупцию, и мы с матерью оказались в полной жопе. Хм, а может это началось всё с того, как я вела себя по отношению к другим людям: унижала, презирала и смеялась, никому не доверяла и была закрытой книгой для окружающих. Какой из этих моментов привёл меня сюда? Наверное, все и сразу. Но предательство Андрея и Лены стало последней каплей. Они были теми людьми, которых я полюбила. Доверие было безграничным. Но кому нужно моё поганое доверие?       — Ха-ха, — смеюсь. Смеюсь то ли от боли, то ли от того, что сошла с ума. Руки начинают соскальзывать.       Лучи горячего июньского солнца светят прямо в лицо, слёзы всё не переставали течь и капать за ворот толстовки. Перед глазами плыл красивый закат, тёплые цвета смешались в одно сплошное голубо-розовое пятно. Надо же было так напиться:       — Девушка, не делайте этого, — раздаётся сзади спокойный голос. Но я лишь зажимаю глаза, чтобы было не так страшно. Чувствую, как в мой локоть вцепляются железной хваткой. Поворачиваю голову в сторону неравнодушного прохожего:       — Быстро руку мою отпустил, — говорю тому самому китайцу.       — Ты пьяная дура, я позвонил в службу спасения, если сейчас оттуда не слезешь они приедут и заберут тебя в психушку, — хладнокровно произносит он.       — Отпустил. Мою Руку. Китаёза! — кричу я и начинаю вырывать свою конечность из его лап. У нас завязывается борьба, наконец-то вырвав руку, я теряю равновесие и по инерции лечу назад. Твою мать! Пытаюсь ухватиться за руку этого парня, но лишь касаюсь его пальцев своими. Истерично машу руками, не произнося ни слова. Не чувствую никакой опоры под ногами. Сердце бешено забилось, во рту пересохло, алкогольное опьянение оставило меня, лишь головная боль служила напоминанием о нём. Из-за охватившего меня страха, жмурю глаза. Ветер бешено бьёт в спину, будто пытается смягчить моё падение. Уши закладывает из-за давления. Я стремительно лечу вниз, как телефон и та грязь с моих рук.       Тяжело погружаюсь в воду. Спина, ноги, руки, всё тело заныло адской болью. Задерживаю дыхание, но надолго этого не хватит. В шоке открываю глаза, но вода щиплет и не даёт что-либо увидеть. Не могу пошевелить руками. Кислород, его нет. Мотаю головой туда-сюда в истерике, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Не верю. Не хочу верить, что сейчас сдохну. Меня будто прихлопнули, как противное насекомое, а потом вывернули мне все кости наизнанку. Хочется спать. Холодно и страшно. Лучше сразу бы умерла от удара, чем сейчас идти ко дну. В глаза ударяет яркий зелёный свет. Делаю вдох и начинаю захлёбываться. Вода больно дерёт глотку. Дура-дура-дура! Всё погружается во мрак, а зелёный свет так и остается последним, что я видела на этом свете.