***
Внутри и снаружи всё горит. Меня будто засунули в печку и оставили томиться на медленном огне. Хочу пошевелиться, но тело пронзает ужасная боль. Из глаз текут слёзы, они кажутся такими холодными по сравнению с моей разгоряченной кожей. Не могу произнести ни звука: горло болит так, будто я поела колючей проволоки. Даже глаз разомкнуть не в силах. Теперь я точно в аду. До слуха доносится чей-то приятный женский голос, а следом и мужской. Но я не понимаю, о чём они говорят, они будто говорят на другом языке. Чувствую, как на лоб мне кладут что-то мокрое и прохладное, кажется, это полотенце. Голове немного становится легче. Ощущаю, как уже горячие от кожи слёзы убирают с моих щёк платком. Женщина с мужчиной вновь начинают говорить. Кто эти люди? Они точно говорят не на моем языке. Ещё немного побыв в сознании, проваливаюсь в крепкий сон. Сколько я уже так лежу? Ощущение, что год или два. Нахожусь то в сознании, то сплю. Меня пробирает то озноб, то жар. Иногда слышу, как люди разговаривают. Я понятия не имею, кто они и тем более не знаю, где нахожусь.***
Ощущаю солнечные лучи сквозь веки. В лицо дует легкий ветерок и колышет мои волосы. Мама опять открыла окно, пока я спала? Сколько раз ей говорила не делать этого. Какой тупой сон мне снился. Открываю глаза, и в них бьёт яркий свет, щурюсь и, немного привыкнув к нему, смотрю в потолок. Почему он деревянный? Куда пропал натяжной? Это был не сон! Мне это не приснилось, всё происходило наяву. Мост, колодец — всё было. Поднимаю руки к лицу, мышцы неприятно тянет. Все руки в огромных мозолях и в мелких, но глубоких царапинах. Отлично, теперь, с такими руками, я нормально не смогу ходить. Боюсь представить, что творится сейчас на моём лице. Приподнимаюсь на локтях и облокачиваюсь о белую подушку. Ну и где это я? Эта фраза стала моей коронной за последнее время. У меня такое ощущение, что я лежу голая. Приподнимаю одеяло: слава богу, хоть трусы есть, ноги все в синяках. На мне сейчас только моя черная простая футболка и трусы, где мои остальные вещи? Наверное, те люди забрали их, чтобы посушить, я ведь вымокла до нитки. Принимаюсь осматривать комнату, в которой я оказалась. Прямо над кроватью находится окно, оно сделано из дерева, точно, как в старых домах. Тут абсолютно всё сделано из дерева. В другом конце комнаты стоит большой деревянный стол, на нем стоят всякие банки-склянки, сушатся травы, от которых в комнате очень приятно и необычно пахнет, и лежат тряпки. Около стола стоят два стула, такие только в старину были, очень странный у них дизайн. Комната была небольшой квадратной формы, поэтому из мебели больше ничего не было. Я будто попала в какой-то домик в деревне, как во всяких фильмах, где герой просыпается в домике лесничего и не помнит ни своего имени, ничего вообще. Жаль, что я помню, кто я. В горле образовался ком. Начинаю очень сильно кашлять, и из-за этого глотку ужасно дерёт. Ощущение, что я сейчас легкие выкашляю и задохнусь от нехватки кислорода. Но кашель постепенно отступает. Слышу, как за дверью, которая находилась около кровати, раздаются шаги. Дверь распахивается, и в комнату заходит неизвестная мне женщина, на вид ей лет 35-40. Что на ней надето вообще? Она одета в какое-то серое тряпочное платье в пол, её каштановые волосы заплетены в толстую косу. А зеленые глаза радостно смотрят на меня, она улыбается и что-то говорит, при этом складывая руки, как бы в мольбе или благодарности. Из её слов я только понимаю, что она зовёт какого-то Виктора. Она на китайском говорит? К такому меня жизнь не готовила. Женщина подходит к столу, ищет что-то, потом берет какой-то бутылёк и ложечку. Я смотрю на её действия во все глаза. Она подходит ко мне, открывает бутылёк и выливает коричневатую жидкость на ложку. Подносит к моему рту, говоря что-то. Кажется, она просит открыть рот. А вдруг, это отрава? Хотя, где тут логика? Нет смысла сначала спасти меня, а потом убить. Неуверенно приоткрываю рот, и женщина засовывает туда ложку и выливает жидкость мне на язык. Начинаю кашлять от противного горького вкуса. Тьфу ты бля, что это за мерзость, приходится проглатывать её. Женщина что-то говорит и гладит меня по голове, меня мама-то никогда не гладила, а тут незнакомка какая-то прикасается. Смотрю на неё немного осуждающе, она этого не замечает, наверное, так даже лучше. Она убирает руку с моей головы и что-то спрашивает у меня. Еще раз с ног до головы осматриваю её, я понимаю, что это не комильфо, вот так пялиться на людей. Но она очень странно выглядит, она не похожа на женщину 21 века, скорее, смахивает на какую-то крестьянку 18 века. Женщина замолкает и смотрит на вошедшего высокого мужчину, я следую её примеру и внимательно смотрю на него. Он выглядит старше, чем эта женщина, в черных волосах уже виднеются седые прядки. Одет он лучше, чем она. На нем была надета белая, но слегка помятая рубашка, которая была закатана по локоть, а сверху был надет черный немного пыльный жилет, штаны на нём были обычные, черного цвета, но вот ботинки уж больно чудные у него. Почему они вообще в обуви тут ходят? Что это за место такое? Женщина что-то говорит ему, значит это Виктор. Он деловито проходит в комнату, внимательно смотрит на меня и поправляет свои очки на носу. Женщина всё еще говорит, а он лишь кивает головой. Потом что-то говорит, кажется, мне. Я ничего не понимаю и показываю это всем своим видом. Мужчина вновь что-то говорит женщине, он обращается к ней по имени Марта. Марта кивает и выходит из комнаты, прикрыв за собой дверь. Куда она пошла? Зачем оставила меня с этим мужиком? Быстро перевожу взгляд с закрытой двери на Виктора, он идет к столу и берет стул. Ставит стул около моей кровати, при этом не произнося ни слова. Он пугает меня, у него слишком спокойное лицо. Виктор не садится на стул, а лишь ставит руки на его спинку. Меня сейчас допрашивать будут? Бесполезно, я и слова сказать не могу. Мужчина с минуты смотрит на меня своими карими глазами, будто изучая меня. Под его взглядом не очень приятно находиться. Он обходит стул и садится на него. Все тело напряглось. Виктор вздыхает и произносит: — Do you speak English? — в шоке смотрю на него. Он сейчас по-английски сказал? — Deutsche, русский? — на слове русский, он с надеждой смотрит на меня. Начинаю кивать головой. — Русский? — киваю головой и благодарю господа Бога, что он знает мой язык. Конечно, английский я тоже знаю, всё-таки журналист, как-никак, но я всегда отлынивала от уроков английского и поэтому не люблю на нем говорить. — Слава Богу, ты русская, честно признаюсь, я очень плохо говорю на английском и немецком, — искренне улыбаюсь на его откровение. Напряжение как рукой сняло. Так приятно слышать родной язык. — Очень давно не говорил на своём родном языке, поэтому могу не вспомнить некоторые слова, но ничего. У тебя ведь куча вопросов, например, как ты здесь оказалась? — Виктор говорит немного с акцентом, но я прекрасно его понимаю. Конечно, вопросов уйма просто. Киваю головой в знак согласия. — Пока ты не можешь говорить. Ты очень сильно простудилась, скорее всего заработала себе бронхит, но ты ещё легко, как это слово, отделалась, во, — Виктор немного смущается и продолжает речь, — так вот, моя жена утром пошла за водой и около колодца обнаружила тебя. Ты была вся синяя и насквозь промокшая, она уж было подумала, что ты мертва и в панике побежала за мной. Тебе очень повезло, что я лекарь. Если бы Марта обнаружила тебя часом позже, то ты бы навряд ли бы выжила. Мы принесли тебя в наш дом, отогрели, протерли тебя спиртом, но у тебя начался жар. Ты сильно переохладилась, как я понимаю, ты вылезла из колодца? — киваю, — так я и думал, тебе очень повезло, что дождь шел целых две недели и поднял, э-э, а, уровень воды в колодце. Так вот, у тебя весь день и всю ночь был жар, мы отпаивали тебя лечебными травами, давали разные порошки. Ты чудом выжила после такого. Но без последствий не обошлось, если мои предположения верны, как я тебе уже сказал, ты заработала себе бронхит. Местная медицина тут не такая, как в твоём мире, то есть, нашем, — грустно подытожил Виктор. Значит, благодаря этим людям я не сдохла, когда появится голос, обязательно их поблагодарю. Стоп. Что значат его слова «как в твоём мире»? Каком моём мире? Что он вообще несёт? Смотрю на него непонимающим взглядом и щурю глаза. Он удивленно на меня смотрит и произносит: — Погоди. Ты не поняла, что попала в другой мир? — Что он несёт, какой другой мир? — Тебя не насторожил тот факт, что мы говорим на японском и одеты совсем не так, как ты? — я задумываюсь над его словами и согласно киваю. А мужик прав, это действительно странно, но как такое вообще возможно? Может, я сплю? Нет, мы уже это проходили, всё реально. А ведь если пораскинуть мозгами, то факт, что я упала с моста и оказалась в колодце, уже наталкивает на мысль о перемещении в пространстве. Но это ведь всё бред… Мои размышления прервало громкое урчание моего живота. Ужасно хочется есть. — Совсем из головы вылетело, ты же голодная сейчас, конечно, два дня без сознания пролежала, — стукнул себя по голове Виктор. Теперь он казался мне очень добрым и заботливым человеком. Когда он вошёл в эту комнату, мне показалось, что он какой-то недовольный или злой. Если верить ему, то я и правда в другом мире. Но откуда тогда он знает это? Он вроде бы сказал «в нашем», значит он такой же, как и я? — Сейчас позову Марту, чтобы она принесла тебе поесть. И последнее, тебе придется учить японский язык, потому что без знания языка люди могут заподозрить неладное и заявить на тебя в полицию, а этого стоит опасаться в первую очередь. Но не переживай, я обучу тебя, ведь сам прошёл через это. Я попал сюда в юном возрасте, мне и 20-ти то не было. Когда я сюда попал, был в полной панике, у меня не было денег даже на еду, даже сказать ничего не мог. Но волей, э-э, случая или судьбы меня нашел такой же мужчина, как мы с тобой. Он приютил меня, рассказал всё про этот жестокий мир и обучил языку. Но потом он без вести пропал. Я так и не узнал, что с ним случилось, потому что спустя какое-то время о нём никто не помнил, кроме меня. Он отправил меня учиться на лекаря, потому что в моём мире я учился на первом курсе медицинского, когда попал сюда. В этом мире всё далеко от идеала. Но ты не переживай, твой бронхит я постараюсь вылечить, — он ободряюще мне улыбнулся и вышел за дверь. В голове просто рой мыслей. У меня бронхит. В нашем мире бронхит самая распространенная болезнь в мире и никто от него не умирает, если только бронхит не перерастет в пневмонию, вот тогда уже стоит бояться. А вдруг у меня пневмония? Виктор не может точно определить, что у меня без рентгена. Что это за средневековье вообще? В каком я году сейчас и в каком веке? Сколько же много вопросов. В комнату вошёл Виктор, но из-за размышлений я не сразу заметила его. — Не переживай, тебе надо выздороветь и тогда ты сможешь спросить меня обо всём. Мы тебя в обиду не дадим… — в комнату вошла Марта. Я испуганно посмотрела на неё, — не бойся, Марта всё знает. Она ведь нашла тебя, ты была совсем в другой одежде. Она не знает русского языка, только некоторые фразы. Но ты можешь нам доверять. Марта очень тепло мне улыбнулась, в руках у неё был поднос с едой. От запаха куриного бульона у меня слюнки потекли. Она поставила поднос на стул, на котором до этого сидел Виктор. Марта что-то говорит Виктору, он согласно кивает и идет к столу. Сейчас моё внимание привлекает куриный бульон и ломтик черного хлеба, конечно, это не царская еда, но и на том им спасибо. Виктор подходит ко мне, в руках у него лист бумаги, перо и чернильница. Он протягивает мне перо и лист, держа чернильницу в руках. — Напиши нам своё имя, — просит Виктор. Я недолго рассматриваю перо, оно как из музея какого-нибудь, никогда не писала им. Неуверенно макаю перо в чернильницу и вывожу своё имя на листе бумаге, получается коряво, но понятно. — Ксения, — читает вслух Виктор, — а тебе подходит, — Ксения, если я помню, значит чужестранка, — Как он это помнит вообще? Улыбаюсь и согласно киваю. Перевожу взгляд на еду. — Всё, тебе надо поесть, — Виктор правильно понял мой взгляд, за это ему ещё одно большое спасибо. Мне очень повезло, что я оказалась именно у этих людей в колодце.