The Mendacity Revelation

      «Выйди из душа и поговори со своей матерью, Эми Фарра Фаулер».       Вместо того чтобы последовать этому мудрому совету, Эми выдавила шампунь от перхоти два-в-одном на ладонь и стала намывать свои волосы.       «Трусиха».       «Нет, мне просто нужно немного времени, чтобы лучше оценить ситуацию». Нужно многое объяснить и за многое быть пристыженной. Ее желудок неприятно сжался от одной мысли об этом. Полностью встав под струю воды, она пыталась смыть с себя неприятную мыльную пену, напомнив себе, что она – взрослая женщина. Взрослые женщины обычно наслаждаются здоровыми интимными отношениями со своими парнями.       «Но не тогда, когда поблизости их мать, и не в общих семейных ванных».       Она простонала, откинув голову на настенную плитку. Невольно голос Шелдона добавил огоньку к пожару в ее голове.       «Доброго вечера, миссис Фаулер. Не Эми ищете? Ей нужна минутка, перевести дух. Я совсем ее вымотал».       Ее желудок скрутило еще сильнее и вызвало внутри тревожный страх и глубокое чувство унижения. У Эми никогда не было проблем в противостоянии своей матери. Ей это никогда не нравилось, потому что это лишний раз подчеркивало, насколько они никогда не смогут поладить, и насколько Эми никогда не сможет соответствовать идеалам Эвелин о том, кем она должна быть. Но Эми по привычке продолжала это делать. Нет, противостояние матери – это не то, от чего Эми в страхе убегала. Но это будет больше чем противостояние после секса на публике со своим парнем, отчего Эми на полном серьезе подумывала о том, чтобы по-быстрому шагнуть из окна ванной на втором этаже.       «Сбегать – не решение проблемы. Ты – взрослая женщина. Ты можешь с этим справиться», говорила она себе.       И, повторяя про себя эту мантру, она снова выдавила на ладонь шампунь два-в-одном и нанесла его на волосы. Только несколько минут спустя, смывая его, она поняла, что уже помыла волосы и могла бы выйти из душа десять минут назад.       Тянешь кота за хвост, про себя решила она, но не сделала ни шагу. Спазмы в животе стали болезненными и, казалось, прошлись уже по всему телу. Эми потянулась за шампунем и собиралась снова выдавить голубую жидкость на ладонь, когда ее ударило новое осознание: что, если мамы нет снаружи? «Что, если она ушла за Шелдоном?»       Она выключила воду и выпрыгнула из ванны, даже не тратя время на то, чтобы обтереться полотенцем, и натянула платье на мокрое тело. Почти целую минуту спустя, показавшуюся часом, она раскрыла дверь ванной, очень надеясь увидеть Эвелин Фаулер.       Вместо этого, перед ней был пустой коридор. Посмотрев по сторонам, она нахмурилась стоявшей в доме тишине. Эми поспешила в спальню Шелдона, моля Создателя, - существование которого она никогда не сможет ни доказать, ни опровергнуть, - что ее матери там не окажется. И по мере приближения к временной спальне Шелдона ее мольбы превращались в яростное бормотание: «Пожалуйста, нет. Пожалуйста, нет. Пожалуйста, нет».       Она толкнула дверь и заглянула внутрь. Уиллард крепко спал и вовсю храпел; видимо, смена часовых поясов, наконец-то, дала о себе знать. Но Шелдона нигде не было. Ее взгляд упал на закрытую дверь, ведущую в ванную. По полоске света, льющегося из-под двери, она решила, что он принимает душ с обязательным прохождением «Двадцати пятиступенчатой программы Шелдона Купера для идеальной гигиены полости рта» (зарегестрированная торговая марка).       Она решила зайти и проучить его за соблазнение в душе, хотя часть ее все еще горела от воспоминаний, и она никак не могла перестать улыбаться. А последний его выпад в сторону ее матери особенно заслуживал строгого выговора. Она подошла к двери, намереваясь сделать только это, как вспомнила, как Шелдон выглядел в душе. Вода падала на него, манящими каплями стекая по его длинной шее и костлявым плечам, по ясно выраженным мускулам и груди. Она хотела пройтись по тому же пути своими губами, проложить этот путь своим языком до самого…       Эми остановила себя, понимая, к чему все идет. Ни к чему хорошему. Если она войдет туда прямо сейчас, то снова сделает что-нибудь такое, а это в ее планы сейчас точно не входило. «Божечки, я стала озабоченной сексуальной богиней».       Ее улыбка растянулась еще больше, вплоть до довольной ухмылки. «Я – озабоченная сексуальная богиня. Выкуси, Пенни!» Ей потребовался весь самоконтроль, чтобы не позвонить любимой подруженьке прямо сейчас и не растрепать все фантастические подробности о таланте Шелдона делать куннилингус и о его растущих навыках в коитусе. Какая женщина не умрет от зависти? И все это уже с первого раза! За один парный душ Шелдон выполнил четыре пункта из «Списка приемлемых экспериментов в коитусе Эми Фарра Фаулер, которые надо успеть до смерти»:       - Коитус в душе;       - Оральный коитус (получение);       - Коитус в запрещенном месте;       - Ролевые игры с подчинением, ведущие к коитусу.       Но главными были ее проблемы с матерью, а не секс с Шелдоном, не хвастовство перед Пенни и даже не избиение ее парня за превращение плохой ситуации с Эвелин Фаулер в ужасную. Воспоминания о плане тетушек и зловещая тишина снизу заставили Эми выбежать из спальни и вернуться в коридор. Выглядывая с верхних ступеней, она с удивлением обнаружила, что парадная дверь распахнута настежь. Поспешив вниз, она с еще большим удивлением обнаружила, что на первом этаже не было никого, кроме ее матери, сидящей на диване в состоянии, в котором Эми видела ее лишь один раз.       Плачущей.       «Серьезно?» Ее сознание содрогнулось. «Неужели это из-за нас с Шелдоном?» Но даже если предположить такое, Эми видела приметы, указывающие в совсем другом направлении. Да, здесь приключилось что-то посерьезней.       - Мама?       Эвелин вскинула голову. Взглянув на дочь, она поморщилась и отвернулась, как будто неспособная вынести что-то. Внезапно Эми осознала тот факт, что ее платье прилипло к все еще влажному телу, нижнего белья вообще не было, - впервые в жизни она вышла на люди без него, - а ее волосы спутанной массой лежали на плечах. Все это, без сомнения, напоминало ее матери о том, что произошло в ванной наверху.       Понимая, что ей ничего другого не остается, Эми прошла в гостиную, положила свои туфли с высокими каблуками на кофейный столик и села на диван рядом с матерью.       - Что случилось?       Эвелин устало вздохнула.       - Харпер сбежала.       - Харпер сбежала? – оцепенело повторила Эми.       - Да, похоже, с Джейсоном, но все были слишком заняты, рассуждая о том, как она поцеловала его накануне своей свадьбы, чтобы обратить на это внимание. Мы опомнились, а их обоих уже и след простыл.       - А где все остальные?       - Пошли искать ее.       А почему ты не с ними, хотела спросить Эми, но вовремя прикусила язык. Так они по-человечески не разберутся.       - Ты должна быть счастлива, - сказала Эвелин, глядя искоса, - свадьба отменяется. На этот раз тетушки превзошли самих себя.       «Ну, теперь-то почти все шансы разобраться по-человечески улетучились». Эми чувствовала, как ее щеки невольно краснеют от стыда и вины, разъедающей желудок.       - Ты знаешь о плане?       - Дора никогда не могла устоять перед восхвалением своей гениальности. Эта старая кошелка всегда любила унижать меня. Ты даже не представляешь, каково было расти с ними. Они были такими… странными. Не как другие семьи. Я так радовалась, когда у меня появился шанс сбежать, - ее рот растянулся. – Но когда я вышла замуж за твоего отца, он привез меня обратно.       - Мама, я…       Эвелин подняла руку.       - Оставь. Я уже знаю, что ты приняла в этом участие. Дора не утаила ничего. Она с особым энтузиазмом рассказывала мне, какая я ужасная мать для всех своих дочерей, как я заставила одну сбежать через всю страну, вторую – отказываться годами приезжать домой, а третью – почти выйти замуж за человека, которого она не любит, - по щеке Эвелин скатилась слеза. Она быстро смахнула ее и снова повернулась к Эми со странно уязвленным выражением лица. – Почему вы все меня так ненавидите? Чем я вообще это заслужила?       - Мы не ненавидим тебя.       - Тогда объясни мне, почему все три мои дочери мучают меня? Одна кричит на меня на крыльце, вторая самоутверждается, занимаясь СЕКСОМ прямо у меня под носом, а третья…       Эми пришлось вмешаться.       - Никто тут не самоутверждался.       - Правда? Этот гнусный совратитель сказал…       - Шелдон является много кем, мама, но, уверяю тебя, никто никогда не называл и не смог бы назвать его гнусным совратителем. Он милый, умный, учтивый… всегда.       - Учтивый? Ой ли! – Эвелин фыркнула. – Учтиво говорить то, что он сказал в самый первый раз при разговоре с матерью своей девушки, даже по Skype? Кем надо быть, чтобы такое сказать, Эми? Он не мог перестать расписывать свои непристойные намерения в отношении тебя!       Эми зажмурила глаза, пытаясь изгнать из памяти все, что Шелдон сказал в тот день, но эти воспоминания не прерывались. Нет, эта ложь повторялась снова и снова, пока она не смогла больше этого выносить. Вся ярость и недоверие к Шелдону из-за того случая? Она тогда думала, что решает проблему, а, на самом деле, создавала другую, гораздо большую. «Моя вина».       - Эми, он – сексуально-озабоченный маньяк, и ты слишком очарована им, чтобы понять это. Я думала, я лучше выучила тебя, что я смогла вырастить из тебя леди, но теперь я вижу, как ошибалась. А теперь ты привела его сюда, и пытаешься заставить нас принять его. Так вот, я не принимаю. Я вижу, какой он на самом деле, даже если остальные предпочитают этого не замечать.       - Это была ложь.       - Что?       Эми потребовалось много времени, чтобы собраться с силами и взглянуть матери в глаза.       - В тот день, когда ты первый раз встретила Шелдона, все, что он сказал, было ложью. Все, что мы оба сказали, было ложью.       - О чем ты говоришь? Эми, если это какая-то твоя уловка, чтобы…       - Нет. Я говорю правду. В кои-то веки, - она сглотнула, пытаясь найти в себе силы продолжить. – Мы с Шелдоном тогда были друзьями. Просто друзьями. Ты постоянно давила на меня по поводу свиданий, и я подумала, что если представлю тебе мужчину и скажу, что он – мой парень, ты оставишь меня в покое. Так что я попросила его об услуге.       - Об услуге?       - Да.       - Об услуге? Ты попросила парня сделать одолжение и наврать твоей матери?       Эми кивнула.       - И все эти ужасные, отвратительные вещи, что он сказал, - что это вообще было? Его идея?       - Я сказала ему, что сказать. Он никогда бы сам не сделал подобного.       Эвелин пронзила мелкая дрожь, но она промолчала. Вместо этого, она поднялась на ноги и зашагала к лестнице. Эми подпрыгнула, не желая, чтобы разговор заканчивался на такой ноте. Вина, боль и разочарование пожирали ее, как кислота.       - Мам, прости.       Эвелин положила руку на перила и кинула взгляд на дочь.       - Вы хорошо посмеялись, когда провернули эту шутку? «Давай посмотрим, как мы сможем унизить мою мать». Таков был план? Почему ты вообще со мной так поступила?       - Ты не оставила мне выбора.       - Ложь – это не выход, Эми. Я думала, что лучше выучила тебя, - она развернулась к лестнице, намереваясь пойти наверх. Но прежде чем сделать первый шаг, она пробормотала. – Ты всегда все делала мне назло.       Вся вина, с которой Эми сражалась, разом исчезла, сменившись злостью, которую она не могла сдержать.       - Я стала все делать тебе назло, когда ты стала говорить мне, что я недостаточно хороша, чтобы быть твоей дочерью, если буду самой собой. Со средней школы я внезапно стала недостаточно хороша: одевалась не так, встречалась не с теми мальчиками…       Эвелин ударила рукой по перилам и резко обернулась.       - Ты ни с кем не встречалась! Мне пришлось заплатить твоему кузену, чтобы он сводил тебя на выпускной. Как, думаешь, я себя от этого чувствовала?       - Как, думаешь, я себя от этого чувствовала? Ты вообще думала об этом? – Эми покачала головой. – Нет, все всегда было только про тебя. Всегда было и всегда будет.       - Я желаю тебе лучшего.       - Откуда тебе знать, что для меня лучше? Ты вообще меня не знаешь.       Эвелин выглядела так, будто получила пощечину.       - Как ты можешь такое говорить? Я знаю моих детей.       - Нет, ты лишь знаешь, какими хочешь нас видеть. Реальность для тебя – сплошное разочарование. Почему тебе мало того, какие мы есть? Я умна, мама, мой IQ выше, чем у любого в нашей семье, и выше, чем у 99 процентов населения планеты. Я – уважаемый нейробиолог высшего класса, общепризнанный эксперт в своей области. Один из экспериментов, над которым я сейчас работаю, дает увидеть карту человеческого мозга так, как мы не видели раньше, и он может помочь нам понять и исцелить такие болезни как Паркинсон и Альцгеймер. У меня красивая лучшая подруга и круг друзей, которые не только одни на миллион, но и принимают меня такой, какая я есть. Так, почему ты не можешь?       - Эми…       - Ты постоянно третировала меня, что я не общаюсь с мужчинами. Но теперь я, наконец, привела домой мужчину, и все равно он недостаточно хорош. А кто, мама? Джейсон? Почему? Потому что ты считаешь, что сможешь контролировать его, вертеть им, как захочешь?       - Нет, потому что он не заставил бы тебя отказаться от своей мечты ради него!       Эми долгое время молчала и лишь осмысливала мамино признание. «Так вот, что она думает?»       - Шелдон совсем не такой.       - Я вижу, какая ты в его присутствии, Эми. Ты любишь его, действительно любишь. Он только поманит, - и ты пойдешь ради него на все. Ты добровольно пожертвуешь ради него всем, а он не пошевелит ради тебя и пальцем. И затем, прежде чем ты поймешь это, ты станешь старухой, у которой не будет ничего достойного за плечами.       - Кроме трех сварливых дочерей, имеешь ввиду?       Эвелин стиснула зубы, но продолжила.       - Сейчас ты этого не понимаешь, но поймешь. Ты с самого начала стала узницей его прихотей. Я уже тогда видела это. Солгали или нет, но правда всегда была в твоих глазах. Сейчас все хорошо, потому что вы оба получаете то, что хотите. Но придет время, когда вам придется сделать выбор, и тогда один принесет себя в жертву ради другого. И попомни мои слова, дитя, единственной жертвой в ваших отношениях будешь ты. С каждым годом ты будешь жертвовать все больше и больше, пока едва сможешь вспомнить, о чем ты сама когда-то мечтала, и кем ты сама когда-то была. Ты забудешь все, что делало тебя тобой, и в один прекрасный день посмотришь в зеркало и не узнаешь эту женщину перед собой. И все, что тебе останется – горечь и сожаления, в то время как он получит все, чего когда-либо хотел, - она уставилась на Эми, а по щекам заскользили две слезы. – По глупости своей я безрассудно потакала каждому желанию твоего отца и задвигала подальше свои собственные, потому что я любила его, а все, что я когда-либо получала взамен – страдания, боль и сожаления. Я не хотела, чтобы то же самое случилось с моими дочерьми. Я хотела, чтобы они стали сильными и независимомыслящими, идущими к тому, чего хотят, и не сходящими со своего пути к цели. Я хотела, чтобы у них были успешная карьера, мужья и жизни. Ты можешь иметь все это, но только если ты не ошибешься в выборе спутника жизни. Ты должна быть главной в отношениях и не можешь позволить себе подчиняться, иначе ты проиграешь. Разве ты не видишь? - Эвелин глубоко и медленно вздохнула. Затем, расправив плечи, она стерла слезы и вызывающе подняла подбородок. – Я не прошу прощения за то, что желаю этого вам троим, и не попрошу никогда. Я просто хотела бы, чтобы кто-то в свое время пожелал такого мне.       Эми уставилась на свою мать, неспособная переварить все, что она тут наговорила. Она знала, что Эвелин несчастна из-за того, что отец помешал ее карьере, но чтобы это так сильно на нее повлияло? Она, действительно, думает, что виновата в том, что полюбила и не была «главной» в отношениях? Любовь не так работает, и отношения тоже работают не так. Эми открыла, было, рот, но, прежде чем ответила, по комнате эхом пронесся голос:       - Довольно, Эвелин. Довольно.