Мне все кажется, ты где-то рядом. И пронзаешь своим теплым взглядом. Мне все видятся руки твои, широкие плечи. И так помнятся наши тайные встречи. Мне все слышится голос твой, губ родные изгибы. Может я и с ума схожу, но чувства мои всё не стынут. Мне так жаль. И тебе. знаю ведь, тоже. Что осталась лишь память, до мурашек по коже. Мне так жаль, прокричу я до слез и до хрипа. Что меня всю до дна ты однажды выпил. Я не знала, как правильно, мне никто не сказал И поэтому думала — это успех, не провал! Я бы может исправила, но таков мой удел. Пройти все испытания, если ты не с умел. И не знала бы горести, не познала бы счастье. Но не стану я тешиться, над судьбой мы не властны. И по прежнему кажется, ты где-то рядом. Провожаешь меня своим теплым взглядом.
Встав с кровати, Казу поняла, что её голова просто раскалывается. Она не знала, который час, какая погода за окном. И сколько Казуко спала? Этот вопрос тоже навсегда останется без ответа. — Господи, и что у них за таблетки такие? — схватившись за голову, она вновь улеглась на кровать, созерцая потолок. Девушка знала, что такие последствия могут вызывать препараты, которые она раньше употребляла, ведь с этим чувством вялости она просыпалась каждый день. Это её и добивало. Сколько бы она не спрашивала, что это за медикаменты такие, ни разу ещё ей не ответили. Хотя нет, сказали, что это её единственный путь в нормальную жизнь. Но после каждого раза Казуко убеждалась в обратном. Время идёт. Казу проводит очередной день в больнице. Просто прожигает свою жизнь зря. И тут она начала говорить сама с собой, будто бы вторая её половина была живым собеседником: — И что изменилось? Меня упекли сюда, чтобы я перестала жить впустую, как говорили родители. Но теперь всё стало ещё хуже. Я хотя бы развлекалась, путешествовала и наслаждалась днями, проведёнными на свободе. А здесь нет даже банального общения, — но она осеклась, уже бурча что-то себе под нос, — нет уж, так они точно подумают, что я сумасшедшая. Разговариваю ещё сама с собой, до чего я докатилась? Через пару минут она начала вспоминать, что же ей снилось. Но помнила она только очертания и миражи, ведь таблетки убивали её сновидения. Казуко была этому очень рада, ведь не хотела видеть человека, который ей снился, это было для неё слишком. Воспоминания накатили на неё своеобразной волной, из-за чего та углубилась в свои мысли. Казу просто перешла в другой мир, не замечая ничего вокруг, хотя и замечать здесь было, по сути, нечего.***
— И скоро мы приедем? — поинтересовался парень у таксиста, который ехал по трассе, проходящей через лес. — Да, скоро, — сглотнул тот, продолжая, — если честно, то не советовал бы вам туда ехать. Про эту больницу ходят нехорошие слухи. Хотя она и славится числом вылеченных там, но слухи… — Вот именно, что слухи. Они всегда слухами и останутся. Нельзя верить первому услышанному, — в резкой и довольно грубой форме ответил Сасори, поправляя свой пиджак. — Как скажете, — таксист лишь глубоко вздохнул, останавливаясь напротив высокого здания, которое огораживал еще более огромные забор. На нём висела проволока, которая защищала его от тех, кто хочет пробраться внутрь. И от пациентов, которым удавалось сбежать из здания, но это удавалось лишь единицам. — Приехали. — Спасибо, — сухо ответив, парень протянул деньги, чтобы расплатиться. В это время к машине подошёл высокий и широкоплечий мужчина, он сразу же постучал в окно и начал говорить: — Здравствуйте, к кому? — К Учиха Мадаре, — парень через окно отдал документ, в котором значилось, что тот практикант, которого прислал сюда ближайший университет для практики. Здесь это было редкостью, главный директор больницы всегда подходил очень серьёзно к выбору персонала, поэтому практикантов брал крайне редко. Но данный молодой человек зацепил, чем-то сумел заинтересовать главного врача. — Хорошо, я провожу, — кивнул мужчина, отдавая папку с документами и продолжая, — меня зовут Кисаме, — новый доктор кивнул и немного улыбнулся, лишь уголками губ. Он был по своей натуре весьма молчалив и не болтал попусту. Да и сейчас он решил, что представление было бы лишним, ведь охранник прочитал в документах, как его зовут. По пути в кабинет новый психиатр больницы слышал душераздирающие вопли, которые доносились из некоторых палат, но мужчина, шедший рядом, сразу же «оправдал» больницу: — Не беспокойтесь, всего лишь шизофреники. — Но при буйной шизофрении нужно же давать успокоительные и помещать в дальние комнаты, чтобы не тревожить других пациентов? И у вас разве нет отделения для буйных? Ведь по правилам должно выделять крыло или же эт.. — но его непрерывный поток слов прервали. — Я всего лишь охранник, все вопросы Вы сейчас сможете задать. Вот мы и пришли, — Кисаме указал на деревянную дверь, которая была немного приоткрыта. Зайдя в неё, врач увидел крупного мужчину в смокинге, который сидел и перебирал какие-то документы, они были похожи на истории болезней пациентов. — Добрый вечер, я Акасуна Сасори, — парень поклонился, ожидая ответа. — И правда добрый. Я рад, что Вы прибыли так скоро, присаживайтесь, — мужчина указал на стул. — Теперь мы можем обсудить все детали. Вы же знаете, что мы редко берём на практику университетских? — после кивка Мадара продолжил, — так что Вам очень повезло. Я дам на первое время всего лишь одного пациента. Диагноз мы ещё не поставили, так что всё будет в Ваших руках. Она не очень буйная, поэтому всё должно будет пройти гладко. Сейчас у неё другой лечащий врач, но сегодня я ему сообщу о Вас, завтра сможете приступать. Есть какие-то вопросы? — Да, есть пара вопросов. — Слушаю. — Смогу ли я уже сегодня ознакомиться с историей болезни пациентки? Это значительно облегчит завтрашний день. — Конечно, когда я передам всё её лечащему врачу, я пришлю Вам в электронном виде, будет удобно? — Замечательно. И ещё кое-что. Почему Вы не выделяете крыло для буйных пациентов? Ведь по правилам безопасности, чтобы другие пациенты не волновались, должны быть отдельные палаты, где собирают буйных, либо же этажи. Так разве можно? Мадара заметно напрягся от такого вопроса, уже понимая, что этот парень может предоставить им кучу бед. Но нужно было как-то выкручиваться, ведь он не мог рассказать ему всю правду и посвятить в дела клиники. Поэтому он начал сочинять причины на ходу: — Да, всё должно быть так, но у нас частная клиника, которая испытывает новые методы лечения. У нас есть закрытое крыло, просто в него разрешён вход только сотрудникам со стажем, так как там лежат, — немного помедлив, Мадара продолжил, — особо буйные пациенты. А так, мы практикуем совмещение всех пациентов, но в отдельных палатах, у каждого своя. Теперь понятно? Акасуна подозрительно сощурил глаза, но всё же кивнул и встал со стула, сказав: — Полагаю, я уже могу удалиться? — Если у тебя больше нет никаких вопросов, да. Вечером история будет у тебя на почте. — Хорошо, спасибо. До завтра, — сухо сказал Сасори, выходя из кабинета. — До завтра, — проскрипев немного зубами, ответил Мадара. — Что же с тобой не так, Акасуна?