Осколок зелёного стекла

Гинтоки ненавидел просыпаться посреди ночи вот так: резко, внезапно, на одних животных инстинктах улаливая чужое присутствие рядом с собой и оглядываясь по сторонам, чтобы как можно быстрее схватить боккен и дать отпор любому, посмевшему посягнуть на тех, кто дорог и на собственный сон в частности. Поначалу звук был тихим и монотонным, словно давящим на виски: тук, тук, тук… Гинтоки списал его на капающий редкий дождь, успокоился и снова закрыл глаза, как спустя минуту стук вновь повторился. Только теперь звучал он совсем рядом с его футоном и сильно напоминал стук… гэта? Реакция опытного, закалённого войной самурая была мгновенной. Деревянный меч стремительно и со свистом рассёк немного спёртый воздух, с треском опустившись на чью-то голову.  — Ои, кто здесь? — в уме Гинтоки лихорадочно перебирал всех, кто мог бы напасть на Белого Демона посреди ночи. Такасуги? Нет, не в его привычках. Бывший приятель не стал бы упускать такое удовольствие, как битва с заклятым врагом. Хиджиката? Нет, он слишком чтит старый кодекс Бусидо, чтобы опускаться до такой подлости. Возможно, кто-то, нанятый Бакуфу? Зензо? Онивабан? Какой идиот, зная, что идёт убивать, наденет гэта? Поток размышлений прервал знакомый и заливистый хохот, спутать который с чьим-то другим было попросту невозможно. Помимо смеха, пришельца выдал с потрохами слабый запах женских духов вперемешку с дешёвым саке — так пахнут только завсегдатаи хост-клубов и борделей.  — Тацума?! — глаза Гинтоки расширились от удивления, он изо всех сил пытался говорить как можно тише — всё же, была глубокая ночь, но возмущение явно преобладало над здравым смыслом. — Я могу расценить это как сексуальное домагательство?!  — Кинтоки, дружище, я так рад тебя видеть! Аха-ха-ха! — Сакамото, казалось, было по барабану всё то негодование, что даже в темноте явно различалось. Строго говоря, никто из них видеть друг друга не мог: в комнате было темно, да так, что хоть глаз выколи. Но Гинтоки решил пропустить на сей раз остроту, тем более, что здесь и сейчас в Йородзуе чёрт знает как оказался его старый боевой товарищ.  — Ты смотрел на часы, придурок? Йородзуя закрыта, — возмущения в голосе заметно поубавилось, сменившись на привычное слегка ехидное безразличие. — Ищи себе другое место для ночлега, пьяница. Могу посоветовать парк с отзывчивым мадао. Правда, не факт, что ты потом от него отделаешься… ай-та-та-та-та! В комнате резко загорелся свет, отчего глаза Гинтоки, привыкшего к темноте, нещадно резануло, и Сакамото, по-прежнему одетый, как деревенщина, зато с широченной улыбкой на лице и здоровенной шишкой от удара боккеном, присел рядом с футоном приятеля с крайне взбудораженным видом:  — То, что я нашёл, не может ждать до утра! Ты обязан это увидеть! Готов биться об заклад, ты никогда и нигде не увидишь ничего подобного, — он подмигнул и заговорщически улыбнулся, понизив голос до шёпота.  — Почему именно я? — простонал босс Йородзуи. — В Ёшиваре полным-полно тех, кто в это время посмотрит на всё, что ты им покажешь. А за деньги даже потрогает. Зачем ты меня-то разбудил? Какого хрена ввалился в мой дом и как? Сакамото загадочно прищурился:  — Кинтоки, мы полжизни знакомы. Думаешь, для меня влезть в чей-то дом будет проблемой?  — За полжизни мог бы уже выучить, наконец, как меня зовут! — он треснул товарища по каштановой макушке, и он снова расхохотался, довольный шуткой над чужим именем. — Ближе к делу, Тацума: что ты здесь делаешь? Этот человек никогда не переставал улыбаться и хохотать. В любой ситуации, вызывая самые разные эмоции, создавая впечатление то ли полного идиота, то ли безнадёжного и неисправимого оптимиста. Вот и сейчас, посмеиваясь, он залез одной рукой под красный плащ и осторожно, опасаясь любого резкого движения вынул тряпичный сверток с чем-то небольшим, но, вероятно, увесистым.  — Как думаешь, что там такое? — Сакамото держал интригу до последнего.  — Откуда мне знать? — пожал плечами Гинтоки и принялся ковырять в ухе. — Показывай уже и вали поскорее, спать хочется, — в подтверждение своих слов он показательно зевнул. Сакамото аккуратно развернул дорогой синий шёлк, открыв содержимое свёртка. На минуту в комнате повисло молчание. Один из присутствующих выжидающе улыбался во все зубы. Второй смотрел на него и на предмет внутри свёртка со смесью недоумения и медленно вскипающей ярости. Внутри баснословно дорогой шёлковой ткани, достойной императорского наряда, оказалась потрёпанная жизнью деревянная шкатулка. Неказистая, топорная, без украшений или резьбы и с простеньким замочком, в своей простоте даже слегка уродливая. Древесина потемнела, рассохлась и местами потрескалась, придавая ей ещё более убогий вид. Таких было полно на рынках старьёвщиков или же на помойках. Единственное её небольшое и слабенькое отличие от хлама было в форме. Здесь Сакамото угадал — треугольных шкатулок Гинтоки действительно не видел нигде и никогда. Но это явно не стоило того, чтобы прерывать его сон.  — Тацума, — теряя терпение, начал босс Йородзуи, — что это за рухлядь? Вот это, — Гинтоки ткнул в шкатулку пальцем, — должно было поразить меня до глубины души? Ей место на свалке!  — Не суди книгу по обложке, — командир торгового флота любовно погладил шершавую крышку. — Она, как бы так выразиться… волшебная. Примерно с три секунды Саката просто смотрел, приподняв бровь, на приятеля. Затем, не выдержав серьёзного выражения, предательски прыснул и заржал во всю мощь, уткнувшись в подушку, чтобы не разбудить Кагуру.  — Если это очередной твой розыгрыш, пощады не жди. Но если ты говоришь это всерьёз, вынужден признать, что ты впадаешь в детство и начинаешь верить в сказки, — немного успокоившись, выдал он. — Кто подсунул это тебе? Надеюсь, ты выложил не больше пяти йен за этот мусор?  — Мне отдали её бесплатно. В подарок от шамана на одной далёкой-далёкой планете. Эта вещь очень старая и, вне сомнений, бесценная. То, что она ко мне попала — большая удача. Вряд ли во всей Вселенной можно найти нечто подобное, — голос Сакамото посерьёзнел. Гинтоки понял, что ранний подъём с лихвой теперь окупает интерес:  — Да что в этом куске старой деревяшки такого необычного? На Земле таких сотни, если не тысячи.  — Таких, да не совсем. Хочешь, верь, хочешь — нет, а она исполняет три любых твоих желания. Единственное, о чём предупредил меня шаман — её ни в коем случае нельзя открывать. Якобы внутри этой шкатулки сидит божество, которое туда заточил предок шамана. И пока оно там, оно обязано исполнять чужие желания, чтобы искупить какие-то свои грехи. Если его выпустить, то будет… не знаю, что именно, но явно ничего хорошего. Хотя, может, с ним всё же выйдет договориться, — лидер Кайентай лучезарно улыбнулся и щёлкнул Гинтоки по носу, вызвав с его стороны возмущённый возглас. — Не сиди с таким кислым лицом, Кинтоки! Я ведь не просто так показал её тебе, смекаешь?  — Хочешь сказать, я могу проверить её волшебность на себе? — скептически спросил Гинтоки.  — Безусловно. Перед тем, как мы с Муцу на рассвете уничтожим шкатулку, я подумал, что…  — Вы с Муцу что сделаете? — у босса Йородзуи отвисла челюсть. — Вы всерьёз собрались своими руками угробить штуковину, которая исполняет желания?! Да вы оба просто… — он задохнулся от возмущения. — Ты хоть соображаешь, сколько сладостей, Джампа и непристойных вещей с Кецуно Аной можно устроить, если она работает? Сакамото сдвинул очки на каштановые кудри и покачал головой:  — Эта вещь опасна. В плохих руках она может уничтожить Вселенную. В семействе того шамана она передавалась из поколения в поколение, но теперь он остался последний из своего рода. После его смерти шкатулку могли по незнанию открыть, выпустив то, что там заперто, на свободу, понимаешь? Шкатулка принесла немало горя его народу. Там никому и в голову бы не пришло даже прикоснуться к ней. Они считают, что шкатулка проклята и боятся её, как огня, не осмеливаясь уничтожить. Когда я увез её, они плакали от счастья.  — Дремучий народ, — буркнул Гинтоки. — Бойтесь своих желаний, не ройте другому яму и будьте паиньками, да? Все легенды одинаковы. Ты сам-то проверял, работает она или это просто инопланетная рухлядь? Тацума покраснел, как рак, до самых корней волос:  — Да. И эта вещь работает. Орио-чан действительно делала…  — Не продолжай! — замахал руками Гинтоки, вовремя предотвратив поток пошлятины. — А как же остальные два желания? Тоже спустил на выпивку и женщин?  — А остальные два я посвятил своим кораблям. Отныне они не ломаются, а запас саке не заканчивается, — гордо вздёрнул подбородком Тацума. — Ну же, Кинтоки, решайся! Сказать по правде, — он снова понизил голос до шепота, — я стащил шкатулку, пока Муцу спала. Она строго-настрого запретила мне её брать, после того, как все мои ребята напились до беспамятства бесконечным саке. Поэтому надо быть как можно быстрее. Если Муцу проснулась, мне, аха-ха-ха, несдобровать, — он подмигнул. Гинтоки задумался. Предложение Сакамото было весьма заманчивым, но что-то в глубине подсознания билось о черепную коробку, предостерегая, запрещая, вопя и умоляя не прикасаться к проклятой штуковине. К тому же, Гинтоки здорово боялся всяческой мистики, и даже история с женщиной в красном кимоно не помогла самураю преодолеть свой страх. Но с другой стороны махала рукой Кецуно Ана, бесплатный Джамп, гора шоколадного парфе, так соблазнительно политого карамельным сиропом и присыпаного тёртыми орешками, а Кагура так давно просила новые туфли, на которые не было денег, вместо почти развалившихся старых…  — Давай сюда, — мастер на все руки цапнул шкатулку. — Как это работает, говоришь?  — Клади обе руки на крышку. Да, вот так. Закрой глаза. А теперь чётко произнеси то, чего хочешь. И помни — желаний всего три, а Муцу уже близко. Гинтоки зажмурился изо всех сил и произнёс:  — Хочу бесплатный Джамп до конца своих дней! Хочу Кецуно Ану во все и несколько раз! Хочу… — Гинтоки притормозил. Желаний у него было много, а лимит был почти исчерпан. И Гин-сан, как хитрый и ушлый человек, подумав с минуту, выдал:  — Хочу ещё три желания! Что-то пошло не так. Гинтоки открыл глаза. Шкатулка резко нагрелась, да так, что начала обжигать руки, и он быстро убрал их с крышки прочь. Внутри что-то колотилось о стенки, рычало и шипело, явно будучи сильно не в духе. Бросив взгляд на побледневшего, словно полотно, Сакамото, Гинтоки тысячу раз пожалел о том, что не вышвырнул идиота в окно вместе с проклятой шкатулкой. Внезапно раздался грохот, и злосчастная шкатулка разлетелась на куски. Комнату мгновенно заволокло дымом, завыл проснувшийся Садахару, и лишь где-то на периферии уплывающего сознания Гинтоки слышал громкую ругань Муцу, которая очень вовремя нашла своего капитана и Кагуру, которая повисла на ней, отчего-то визжа: «Ёкай!».