Здравствуй. Эту работу я начинала писать аж в 2014 году, дописала до середины и… Удалила. Сохранилась она где-то в недрах моего ноутбука и долгое время кочевала с одного облачного хранилища на другое. Словно ждала момента, когда я решусь дописать ее, довести до ума. И я в один момент действительно решилась на это, вот только внутренней дисциплины мне не хватило. Что же изменилось сейчас? Я не знаю. Просто я вижу, как вдруг стал популярен данный сериал среди молодого поколения. И почему-то мне хочется показать вам то, что создавалось мной, когда я так же сильно впечатлилась историей четырех друзей. Возможно, среди читателей будут те, кто уже был знаком с «Чечеткой» ранее. И они, конечно, заметят изменения. Все главы будут полностью переписаны с чистого листа, дополнены моментами и описаниями; мне действительно старая версия кажется теперь очень и очень сухой. А еще – наивной. Я добавлю сюда события, которых не было в каноне сериала, но плотно переплету их с тем, что мы видели на экранах. И так же дополню историю короткими флэшбеками, которые будут разделять временные скачки. Милые кадры из детства и юношества героев, как вот этот, который будет размещен чуть ниже. Что-то, что заставит тебя улыбнуться. Ну, я на это надеюсь! Я буду писать основную историю от первого лица – не потому что мне так удобно, я намного больше люблю третье; его оставлю для вставок. Просто мне действительно хочется, чтобы в процессе чтения каждая из вас могла поставить себя на место героини. У меня даже были мысли использовать пресловутую фишку с «your name», более популярную за рубежом. Но я не настолько смелая. Поэтому прости мне слабость дать героине имя – это имя той, кто изначально меня вдохновил на «Чечетку» годами ранее; подруги, связь с которой мы давно потеряли и которая никогда не прочитает эту историю до конца. А еще это мое имя. Пусть оно останется символом, хорошо? Я буду выкладывать одну или две главы в неделю – по выходным. За редким исключением. Потому что меня действительно выматывают мои будни; я была бы рада писать так же много и часто, как в 2014, но нет. Надеюсь, ты проявишь терпение. Надеюсь так же, что тебя вообще заинтересует то, что произойдет на следующих страницах. Думаю, это будет очень долгий путь. Приятного прочтения! p.s. Я действительно до сих пор не знаю, как закончится эта история. Поэтому, если концовка будет грустной, прости меня. Я правда люблю счастливые финалы. p.p.s. Да, первая глава, которая уже была выложена здесь в 2017 году, тоже прошла через корректировки.
Начало.
– Ну, чего же ты ревешь теперь? А девчонка семи лет и сама не знала, по какой причине разводила сейчас сырость, сидя на земле и прижимая к груди разбитую коленку; не понимала разве, что такое «война»? В коротком слове было все – и могильный холодок, и стальной привкус оружия, и запах пороха. В рассказах любимого деда, к которому по непонятным причинам ее уже давным-давно не возили, тоже. А еще папа – ему-то верить Настя точно могла. Конечно, папа еще говорил о том, что с его маленькой девочкой ничего плохого не случится; что война давно позади, а впереди только безоблачное будущее и счастливая жизнь в спокойной стране. Вот в таком же мирном районе Москвы Настя и нашла сейчас «войну», играя с мальчишками. Компания старшего брата не стремилась принимать пигалицу в игру; сам он только морщился, вкладывая в мимику все пренебрежение, которое мог собрать где-то в глубинах своей мальчишечьей души. А потом Сашка, его лучший друг, легко махал рукой. Пусть, мол, бегает с нами. Жалко, что ли? Жалко никому не было, особенно если так говорил Сашка. И Настю принимали. Сегодня решили играть в войну – школьное мероприятие, посвященное девятому мая, сделало свое дело. Подрастающее поколение действительно впечатлилось рассказами о боевых действиях, а потому в первый же выходной день дворовые ребята поделили между собой роли советских и немецких солдат. Снабдившись импровизированным оружием, роль которого выполняло все, что попадало под руку, две группы детей растянулись по двору. Правило было одно – не попасться врагу и не «умереть». Еще, конечно, необходимо было брать «пленных» и «убивать», но едва ли это относилось к Насте. Ей больше нравилось прятаться в глубине двора и ощущать себя настоящим разведчиком. Советским разведчиком, конечно же. Командиром назначили Сашку и никому не пришло в голову оспаривать это решение. Тот сразу взял ситуацию под контроль и собрал вокруг себя друзей, чтобы обсудить очень и очень важный план нападения на врагов. – Значит, так, – воодушевленно начал он говорить, мигом преображаясь из худощавого четвероклассника в прирожденного лидера. И все остальные слушали не перебивая, внимая каждому слову. Все, кроме Насти. Что-то отвлекло ее от игры – возможно, то была грациозная серая кошка, вальяжно пересекающая двор; а, может быть, солнечные лучи майского солнца, отражающиеся на окрашенных качелях. Словом, Настя смотрела по сторонам, пока старшие товарищи обсуждали последующие шаги, а когда вновь обернулась к ним, никого рядом уже не было. Обычно, играя в подобные игры, Сашка перенимал на себя роль старшего брата. Вероятно, роль лидера не позволяла ему спокойно переложить груз ответственности за подругу на плечи Космоса. А тот и не спорил – ему с мелюзгой было абсолютно точно не интересно, и он не упускал возможности продемонстрировать это. Вот только сегодня даже Сашка забыл про Настю. И она осталась одна посреди военных действий. Осознание пришло в тот момент, когда Настя посмотрела на кривую палку, которую сжимала в руках; та выполняла роль огнестрельного оружия и напоминала о том, что демонстрировать слабость нельзя. В конце концов, она советский разведчик, а не кто-то там! Настя двинулась в обратную сторону от людной игровой площадки. Там, посреди разноцветных качелей, каруселей и песочниц, войне было не место. Да и прятаться там было не интересно – если ты у всех на виду, то какой же секрет из твоего местонахождения? Путь Насти лежал сразу за дом, на безлюдную территорию, заполненную лишь запахом черемухи и пустой бельевой веревкой, протянутой от одного ствола высокого дерева к другому. А затем в поле зрения девочки снова попала серая кошка, словно преследовавшая незадачливого разведчика. Попала и направилась в кусты черемухи, словно увлекая за собой. И Настя почти сразу же забыла про игру, в которую так настойчиво просилась. – Кис-кис, – позвала она, сунув кривую палку в карман сарафана. Длинная палка выпирала и неприятно царапала локоть, но Настя не обращала на нее внимания. Она целенаправленно двинулась следом за кошкой. И, когда та почти оказалась в ее руках, за спиной раздался хруст веток и мальчишечий голос. – Хэнде хох, – плохо изображая немецкую речь, произнес тот. Настя растерянно обернулась, даже не думая поднимать руки вверх. Да и не знала она в своем первом классе перевод данной фразы. И не должна была знать. Широко распахнув глаза, она уставилась на вихрастого Сережу Рыжова. Тот довольно улыбался, направляя на Настю длинную палку – ну настоящий автомат, не иначе, – Попалась. Он усмехнулся, сверкая дыркой вместо переднего зуба, и резко двинулся вперед. – Бу! – Рыжов распахнул руки, надвигаясь на Настю. И она, коротко взвизгнув, развернулась, чтобы хотя бы попытаться убежать. Проиграть в первые минуты игры ей не хотелось; Сашка ведь взял ее в свой отряд, рассчитывал на нее. А она что? А она бесполезная, как и говорил Космос. Вот только убежать Насте не удалось тоже. Ее сандалии были совершенно не предназначены для военных действий, а потому правая нога девочки подвернулась на камне и Настя, споткнувшись, полетела на землю. Падение было мгновенным и она даже не почувствовала боли от ушиба. Страшнее была палка в руке Сережи. Вот сейчас он направит ее на Настю и вынесет приговор. «Ты убита». Тогда придется садиться на позорную скамью возле подъезда и ждать других так же «убитых». Только вот позорное первое место все равно достанется ей. Вот ведь угораздило! Настя уже была готова зажмуриться, словно в руках Сережи действительно был автомат и смерть, ожидающая ее, действительно окажется настоящей. Но в следующий момент довольна улыбка соскользнула с лица Рыжова, оставляя его в неожиданной растерянности. А затем за его спиной раздался голос. – Ты убит, Рыжий. Иди на лавку, – коротко отчеканил Витя Пчелкин, появившийся из-за спины Сережи; еще один друг ее брата. Еще один советский солдат. Тот чертыхнулся, отбросив свой «автомат», и направился прочь. И только тогда, облегченно выдохнув, Настя заметила ссадину на колене. Слезы собрались в уголках ее глаз, которые тут же предательски заблестели. Витя протянул девочке руку, – Ну, чего же ты ревешь теперь? Стоило этому вопросу прозвучать, как Настя действительно заплакала. От обиды и от боли, которую она наконец почувствовала. Витя тяжело вздохнул и опустился на колени напротив нее. Он обернулся вокруг и, найдя взглядом подорожник, потянулся за ним. – Это боевое ранение, солдат, – с напускной бодростью произнес Пчелкин, облизнув зеленый лист, – Сейчас будешь, как новая. Даже лучше. Настя смотрела на него так, словно видела в первый раз; Витя не был из тех, кто стремился пообщаться с «рыбой-прилипалой», как окрестил ее собственный брат. Он относился к ней со спокойным безразличием. И тот факт, что теперь в чужих глазах отражалась явная забота, настораживала и обезоруживала. Увидев в руках Вити подорожник, Настя подтянула колени к груди. – Может, не надо? – тихо проговорила она, почти одними губами. Витя усмехнулся в ответ и покачал головой. – Надо, надо. Ты боец или как? Давай сюда ногу, – он протянул руку к угловатому детскому колену и Настя на секунду напряглась. Она никогда не пользовалась подорожником и почему-то ей казалось, что сейчас будет больно. Почти так же, как когда папа обрабатывал зеленкой ее ссадину, полученную во время отдыха у дедушки. Но ногу не отдернула. Она ведь боец. Фраза, сказанная Витей, приятно грела ей душу, – Больно? Пчелкин наклонился к ней и осторожно подул на рану. Настя резко покачала головой; признавать то, что отголоски ноющей боли не отступают, не хотелось. Она сжала губы в тонкую линию и внимательно посмотрела на действия Вити. – Ты чего сюда одна пошла? – поинтересовался тот, аккуратно приклеивая подорожник к колену, – Саня же сказал, что идем в сторону арки. Тут «фашисткая» территория. – Я же разведчик, – Настя грустно улыбнулась, наблюдая за чужими манипуляциями, – Разведчики должны быть смелыми. Дело было не в этом, конечно же, но говорить о том, что она просто прослушала все слова Саши Настя не хотела. Признаваться в том, что разведчик из нее оказался так себе, она тоже не спешила. Но, очевидно, на ее лице и без того все было написано, потому что Витя едва заметно нахмурился. И Настя тихо прибавила: – Разведчик из меня вышел плохой. Витя молчал несколько мгновений, пока прижимал подорожник к ссадине на колене девочки; пока поднимался на ноги и отряхивал потертые штаны от травы и земли. Пока протягивал ей руку, молчал тоже. И только увидев легкое замешательство на лице Насти, Пчелкин, наконец, заговорил. – А знаешь, что? – она не знала, потому отрицательно покачала головой. Витя самодовольно улыбнулся; почти как Сережа Рыжов, но в этот раз улыбка Настю не пугала, – Будешь радисткой. Знаешь, какой это важный человек на фронте? Нам рассказывали в пятницу на уроке. Настя не знала и этого, поэтому снова покачала головой. Витя пустился в рассказы о том, какую сложную работу выполняют связисты на войне; как многое зависит от успеха их деятельности. Настя слушала внимательно, заинтересованно рассматривая старого знакомого. Казалось, только теперь она впервые рассмотрела друга своего брата. В вечно лохматом Пчелкине с ссадинами на кулаках и лице, оказывается, прятался интересный рассказчик. – Будешь со мной в пограничном отряде, идет? – он не ждал ответа, но требовательно протягивал руку, в ожидании того, что Настя, наконец, протянет ему свою и поднимется с земли, – Мне действительно очень не хватает радистки. – А разве пограничникам нужна радистка? Витя на секунду замолчал. Было видно, что в его голове происходит серьезный мыслительный процесс. Наконец, он тряхнул головой и безразлично пожал плечами. – Нужна, конечно. Да и кому какая разница? Пусть кто поспорит, – он демонстративно потряс веткой, которую сжимал в руке, – Пойдем? Настя, наконец, вложила в его шершавую ладонь свою руку и поднялась на ноги. – Пойдем.