Чуя и святая инквизиция

      После завершения своих «темных делишек», приверженец зла неторопливо шел по пустой вечерней улице, упиваясь последними лучами закатного солнца. Он думал, что ничто и никто не способны разрушить эту идиллию, а если бы кто и помешал, то парень был готов прикончить его на месте.       Начиналось все в принципе, как обычно. Не считая одной небольшой детали… В конце заброшенной, почти что никем не посещаемой улицы виднелся силуэт, который Чуя не мог бы спутать ни с кем и ни с чем. Куникида Доппо. Тот, чья жизнь навечно связана с составлением чертовых графиков и планов в его чертовом блокноте, который он не отдал бы ни за какие коврижки. Хотя, какие планы могут быть у священника, коим он являлся? Этого рыжий чертенок не знал и знать не собирался. Мало ли…       Спустя несколько мучительно долгих секунд и так же немногих шагов навстречу друг другу, Куникида все же начал разговор первым:       — Великолепный был вечер однако… — тут он выдержал паузу и вскоре продолжил, — Пока я не встретил тебя, Накахара Чуя.       Чуя счел бы это за комплимент, не будь эти слова произнесены таким холодным, пронизывающим насквозь тоном из уст этого раздражающего до глубины его прогнившей души человека. Почти святого и доверяющего Богу, как самому себе.       Угрожающе хлопнув крыльями и сжав руки в кулаки, он терпеливо промолчал, хоть и собирался изначально съязвить в ответ. Слегка успокоившись, мафиози лишь хмыкнул и посмотрев на Доппо, как на врага народа, провел рукой над своей головой.       — Ты вот уже, как меня достал! Свали уже по-быстрому, чтобы решить все мирно и тихо. Не хотелось бы перебудить половину города и ввязаться в неприятности.       — Уйди сам, если тебе так хочется побыть одному. Могу помочь и придать скорости. — кинул в ответ Куникида и спокойно подойдя к Чуе, вырвал из его крыла черное, как смоль перо.       Лицо Накахары слегка скривилось от боли: крылья — часть его тела, а вырывать пусть даже перья, очень больно. Тем временем беловласый священник с неким упоением наблюдал за тем, как жгуче-черное перо превращалось в ангельски-белое, такое чистое и непорочное, как страницы его блокнота, как его вера.       – Ну что? Развлекся?       Мимолетный яростный взгляд голубых глаз из-под челки и последующий удар в живот с едва слышным "подохни". Куникида держался на ногах из последних сил, не в состоянии был даже нормально дышать. Открыв страницу своего блокнота, он быстро что-то начеркал и развернул в сторону рыжего дьявола. На листе значилось: "Я ненавижу тебя, мы еще свидимся.".       Чуя самодовольно усмехнулся и растаял в облаке темного дыма, который после рассеялся белесым туманом, как по мановению волшебной палочки заменив «ненавижу» на «люблю».