Чуя и святая инквизиция

      На следующее утро, все было в принципе, как обычно. У Накахары не осталось и следа вчерашней ночи в голове, если бы только его перо не выросло снова белым, заместо черного. Это неимоверно выбешивало, но ему было уж чересчур интересно, как там Куникида? Окочурился за ночь или все еще живет припеваючи, проводя часы и минуты в молитвах? Хотя, скорее второй вариант. При случае, рыжий дьяволёнок готов расправиться со своим «ненавистником» окончательно. Так думал тот, ожидая очередного красивого вечера.       Как только стало смеркаться, Чуя обещался, что будет вести себя изо всех сил адекватно и не обмолвится ни словом ругательства или сарказма сегодня. Или никогда? Он все никак не мог понять, что же происходит с ним, когда Доппо находится рядом, пусть даже на расстоянии нескольких метров. Было в их встречах нечто странное… Если не сказать романтичное. Даже когда в тот раз, пусть и в шутку, Накахара заменил слова в блокноте, парню казалось, что это слишком правдиво. Хотя… Сейчас Накахара был похож на потерявшегося ребенка в лабиринте своих чувств и догадок, уже столько времени не дающих ему покоя.       Было довольно поздно, когда тот очнулся от наваждения, которое накрыло его с головой, надел на себя маску безразличия и двинулся в сторону их с Куникидой излюбленной улицы. И, довольно быстро добравшись до места, Чуя принялся ждать, постоянно, слегка нервно оглядываясь. Когда же он понял, что очень похож сейчас поведением на влюбленную школьницу, плюнул на всё это дело и, достав сигарету, прикурил не с первой и даже не со второй попытки из-за нервов. Почему он нервничал, не знал и сам. Дым как-то успокаивающе обволакивал лёгкие Накахары и тот умиротворённо прикрыл глаза, как в сантиметре от его головы просвистела пуля. Лениво обернувшись, мафиози потянулся к священнику, чтобы в отместку затушить об того сигарету, но последовал новый выстрел и Чуя нехотя отошел. — И я рад тебя видеть… — произнёс демон, косо посматривая на Доппо. — Сегодня я здесь ради твоей жизни, которую можно назвать лишь существованием. — последовал ответ и приставленный к виску пистолет заставил заметно напрячься, хотя безразличие с лица рыжего, нельзя было смыть даже его собственной кровью. — Твои последние слова? — подстилка для бога уже медленно спускал курок. — Я… — мафиози слегка поперхнулся воздухом, чувствуя, как заходится его сердце, — Я люблю тебя.       Не ожидая такого ответа, Куникида молниеносно поменял положение руки и выстрелил в себя под взволнованный взгляд Чуи и сорвавшийся с губ шёпот: «Идиот…». Не будь у Накахары столь быстрой реакции, план предмета его обожания уже бы исполнился, но тот выбил злосчастный пистолет из руки, крепко обняв священника и закрываясь в купол, выстроенный из крыльев. «Мудак очкастый», пронеслось у рыжеволосого в голове. — Зачем ты это сделал? — чуть слышный шепот с тонкой улыбкой на губах. — Я не простил бы себе твою смерть. Будто знал, чем все это закончится сегодня…       Доппо лишь обнял своего «спасителя» и невесомо поцеловал в уголок губ. На что Чуя не ответил, но мысленно подавлял бабочек в своем животе, только бы никто не понял его состояния и не слышал бешеного ритма сердца.       Последние угасающие лучи солнца ушли за горизонт, давая волю тонкому бледному месяцу и серебристым звездам. Этот вечер окончен, но вечен в сердцах тех, кто так счастливо обнимались на закате.