Невероятная всратость бытия

«Это я пишу в каждом баттлтреде «Потрахал бы Псая и кончил на его роскошные волосы»       Такое сообщение пришло Кириллу в пять утра, разбудив его. Он коротко простонал и перевернулся на другой бок, читая и еще замечательный комплимент его маске.       Не долго думая, когда уже проснулся, а до работы было еще много времени, Кирилл сделал пару фото. На одной его маска игрушечным пистолетом угрожала зрителю. Подпись гласила «я те кончу в дырочку, сука». Вторая фотография отображала суицидальную сущность маски с приставленным к глазнице ножом и надписью «Меня осквернили, вскрываюсь». Овсянкин отправил оба эти варианта Славе.       Через двадцать минут пришёл ответ. «Сегодня приду к тебе пить водку, называй номер квартиры» Забавно.       Вечером, в восемь, Слава действительно появилась на пороге его квартиры. Её маленькая чёрная сумочка кокетливо свисала с узкого острого плеча. Белая майка, чёрная юбка и чёрные же колготки. Кирилл рассматривал гостью с отстранённостью, будто ему опять тринадцать и каждую ночь беспокоят влажные сны.       Слава без приглашения прошла на кухню и, завидев бутыль добротной водки, радостно сказала: — Наебенимся за всех провинциалов нашей Необъятной!       Кирилл почесал подбородок и сел пить. А что оставалось?       Через пару-тройку рюмок девушка заалела, поплыла и стала громче разговаривать, постоянно стреляя глазками на Кирилла как тру гэнгста. — Чего такой грустный? Хуй сосал невкусный? — Она сама же и засмеялась заливистым смехом.       Таким приятным женским смехом. Но не в её случае. Не в сочетании с этими недошуточками.       Овсянкин горестно вздохнул и налил себе ещё.       В гостиной было тепло и немного пыльно. Всё убрано, но всё равно в беспорядке. Они пьяно целовались, завалившись на красный диван. Кирилл мгновенно завёлся и пытался под майкой расстегнуть чёртов лифчик, когда Слава резко отстранилась и строго приказала перестать. — Мы пойдём другим путём, — голос девушки сочился энтузиазмом и пьяной ебанутостью, — Сядь на пол.       Тут Кирилла наградили повелевающим взглядом, сковывающим и осаждающим. Ему один хрен было скучно, поэтому парень решился сыграть по правилам гостьи. Сев на пол, он снял свою панамку, которую непонятно зачем надел. — Оближи, — в маску грубо ткунась ступня, обтянутая темным капроном.       Кирилл почувствовал себя лирическим героем своих же треков. Но взял в руку маленькую округлую пятку и прикоснулся губами к кончику большого пальца. Разомкнув губы, он обхватил ими пальцы, посасывая и двигая языком. Руками он оглаживал ступню, её изгибы, смыкая пальцы на тонкой щиколотке. Отправив свой язык в путешествие по ступне, Кирилл мысленно отключился от бытия.       Вывел наружу его ласковый, певучий голос пьяной бабы: — А сейчас сиди ровно, убери руки за спину. — Шмонать будешь? — Дрочить.       Слава нагнулась к нему и ловко расстегнула ширинку брюк, вытащив член и любуясь, видимо, видами.       Но тут же уселась обратно на диван, свесив обильно смоченную в слюне ногу. Девушка коснулась головки самыми кончиками пальцев и «пригладила"её, наблюдая за реакцией парня. Кирилл усмехнулся, но лицо под маской сильно вспотело, в глазах немного темнело, а в голове барабанами стучал пульс.       Она ловко двигала ногой по стволу, успевая ласкать и себя. Жаль, что всё скрывалось под длинной юбкой и Кирилл мог видеть только её хитрое лицо с непрестанно дрожащими губами в вишнёвой помаде.       Он кончил через пару минут такой карусели, замарав даме сердца колготки. Слава откинулась на диван с победным криком. — Пиздец ты конченный, — выдала она медзаключение. — Давай встречаться, — взболтнул Кирилл.