Новое сердце — новый человек

Назойливый будильник звонит уже в пятый раз, но Никита будто на автомате, выключает его и кладет мобильник на прикроватную тумбу. Впервые за прошедшую неделю парень выспался, проспав около восьми часов. Ни страшный сон, ни звонок от доктора больше не тревожили его. Сегодня, наконец-то, парень увидит свою любимую, сможет рассказать ей о том, как сильно любит её и как волновался. Поговорив с Надей, Никита сможет выдохнуть и жить нормальной жизнью. Поднявшись с постели, хоккеист отправляется в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, освежиться. Сегодня, он должен выглядеть на все сто, чтобы его любимая улыбнулась и почувствовала себя так же хорошо, как до трагедии. Тост с ананасовым джемом и земляничный чай — завтрак, который так полюбился Никите за то время, пока Надежда прибывала в состоянии комы. Готовить не кому, да и ничья еда, кроме маминой и невесты Нади, Гусеву не нравилась. В кухне уже давно не пахло только что приготовленной едой. В гостиной не пахло женскими духами. В спальне кровать давно не заправлялась, да и постельное бельё давно не менялось. "Давно" — четыре дня. Но эти четыре дня казались вечностью для хоккеиста. Столько страданий и переживаний в доме не было никогда. Мелкие бытовые ссоры не могли испортить тот уют в доме, который годами устраивала Надя. Натянув первую попавшуюся одежду, Никита схватил ключи от машины и выбежал из дому. Черт знает, закрыл ли он входную дверь, или нет. Сейчас это волновало парня меньше всего. Дорога была совсем не долгой, поэтому через десять минут Никита направлялся к палате любимой. Вдохнув и выдохнув, парень дернул ручку и дверь открылась. То, что он увидел — не поддается никакому описанию. Из-за бинтов лица девушки практически не видно. Множественные переломы и ещё куча ссадин — всё это делало Надежду неузнаваемой. Но чтобы не причинять дискомфорт любимой, хоккеист сделал вид, будто всё так, как и прежде. Волнение — самый злейший враг. — Привет.., — тихим голосом произносит Никита. Такой дрожи молодой человек не чувствовал никогда, даже перед первым матчем за Сборную России. — Любимая, — заканчивает парень. Девушка кивнула головой, не отводя свой взгляд от парня. В её глазах не горели огоньки, как прежде, на её губах сложно распознать улыбку, но она была, незаметная, но была. — Знаю, что глупо спрашивать о твоём самочувствии, сам всё понимаю, но тебе лучше? — не дожидаясь ответа, хоккеист прошёл в палату и присел на стул, что у кровати Надежды. — Просто кивни головой. Кивать головой во второй раз сложно, так как напрягались все мышцы, кости, которые, кстати говоря, собирали по кусочкам. Поэтому, девушка моргнула глазами в знак согласия. — Я тебя понял, — немного поникшим голосом молвит Никита. — Ну ничего, любимая, — парень старается рисовать улыбку на своём лице, чтобы психическое состояние невесты хоть каким-нибудь образом улучшилось. — Скоро ты поправишься и всё у нас будет хорошо. В тишине пара просидела ещё минут пять. Это время казалось для обоих весьма длинным и тяжелым. POV Надежда Открываю глаза. Вокруг всё белое. Белый потолок, белые стены, постельное бельё тоже белого цвета. Первое, что приходит на ум — больничная палата. Судя по тому, как болит моё тело, от макушки и до самых пят, я в больнице. Но только вот кто я? Что я? Почему я тут? Знаете, ощущение сейчас такое, будто я только что появилась на свет. Ничего не знаю, ничего не помню. Плохо ли, хорошо ли это? Чёрт его знает. — Привет, любимая, — тихим голосом произнёс парень, только что вошедший в палату. "Любимая"? Несмотря на то, что я совсем не помню этого парня, но его голос мне кажется до жути знакомым. Услышав его голос, я, будто на секунду, пришла в себя. Стараюсь улыбнуться, но, видимо, не могу. Боль пронзает мои скулы так, словно они вот-вот развалятся на части. — Знаю, что спрашивать о твоём самочувствии глупо, сам всё понимаю, но тебе лучше? — лучше? Ты серьёзно? Я неподвижно лежу, обмотанная бинтами, даже улыбнуться не могу. Я абсолютно ничего не помню, лишь твой голос, но "твой" - это чей? И ты спрашиваешь лучше ли мне? Лучше мне только в том, что я очнулась. Вот и всего лишь. — Просто кивни головой. Пытаюсь кивнуть, но шея затекла настолько, что кивать головой становиться больно. Мне ничего не остается делать, кроме того, как моргнуть глазами в знак согласия. — Я тебя понял. Ну ничего, любимая, скоро ты поправишься и у нас всё будет хорошо, — молодой человек выдавливает из себя улыбку, видимо, стараясь не расстраивать меня. Улыбаюсь в ответ, а в голове нет ничего, кроме вопроса: «Почему я?». До жути хочу всё вспомнить и жить, как раньше. Наверняка, я была очень счастливой в той, старой жизни. Может быть, я была хорошей женой? Или наоборот, я была такой стервой, пилила мозг парню, что сидит напротив меня. Я даже не знаю, точнее, не помню как его зовут. От этого всего мне становиться ещё больнее. Чувствую лёгкую боль в голове. Я устала, хочу отдохнуть и как следует выспаться. Бог, я надеюсь ты существуешь. Сделай так, чтобы мне приснился сон о моей прошлой жизни, молю... — Никита Андреевич, — в палату вошла женщина в белом халате, наверняка медсестра. Никита значит. Уже не плохо. — Организм Надежды ещё слишком слаб и не нормализовался после операции, да и сердце нельзя нагружать. Вашей невесте нужно отдохнуть. Приходите завтра, — девушка искренне улыбается. Никита улыбается ей в ответ и медленно поднимается со стула. Ловлю себя на мысли о том, что времяпровождение с брюнетом было мне лишь в радость. Что бы это могло значить? — Завтра у меня тренировка с утра, — беря меня за руку, произносит парень. — Я приду после трех часов. Идет? — киваю головой и внимательно смотрю в глаза молодого человека. Эти светлые глаза кажутся мне такими родными. Никита целуется меня в кончик носа и удаляется. Мне нужно поспать. Ледовая арена огромного размера. Шум. Гам. Огромные толпы людей, рвущиеся в сектора ледового дворца. СКА — ЦСКА. На армейское дерби хотят посмотреть многие, ну и я в том числе. Во второй пятерке играет мой Никита — мой будущий муж. Гусев—Шипачёв—Дадонов. Жены и дети ребят тоже пришли на матч, чтобы поддержать своих мужчин. У нас с Никитой детей пока нет, но это лишь временно. Вчера, лёжа на диване перед телевизором, мы мечтали с Никитой, представляли какими будут наши дети. Он брюнет, я блондинка. У него светлые глаза, у меня же наоборот. Дети у нас будут самыми красивыми в мире. Никита всегда мечтал о сынишках-близнецах. Кстати говоря, шанс есть, ведь и в моей семье, и в Никитиной есть близнецы. Поэтому, если постараться, то мечта может сбыться. — Надь, — знакомый голос Ани Дадоновой вывел меня из зоны комфорта. — Давно вы с Никитосом вместе? Я вот смотрю на вас и душа радуется — такие счастливые. — Год и три месяца, — искренне улыбаюсь я, замечая ответную улыбку на лице Дадоновой. — А вы то с Женей, пара не менее красивая! Дадонова расплывается в лучезарной улыбке и продолжает наблюдать за своим мужем. Ну а я, естественно, за своим, но только будущим. Просыпаюсь в холодном поту. Это же Никита. Неужели он мой будущий муж? Или это мои фантазии во сне. Это всё странно, но я сейчас я почувствовала что-то родное, что-то близкое от Никиты. — Проснулась? — чуть вздрагиваю из-за внезапно услышанного голоса. Это Никита, он что, не уснул? — Доктор сказал, что ты не просыпалась ровно с того момента, как я ушел. Я испугался. Сколько же сейчас время? Я и вправду так долго спала? — Никита, — откуда-то из глубины моего тела вырвался звук. Глаза парня округлились и стали размером с пятирублёвую монету. Да что уж там, я сама весьма удивлена. — Никита... В ту же секунду молодой человек подорвался со стула и вылетел, точно со скоростью шайбы, из палаты. Ну вот, хотела как лучше, а получилось как всегда. — Доктор! Она заговорила, — казалось, что вот-вот и Никита прыгнет и пробьёт в потолке дыру. — Она назвала моё имя, Наденька назвала моё имя! — Успокойтесь, Никита, — Дмитрий Анатольевич присаживается на край койки и внимательно осматривает меня. — Говорить ей пора бы уже, она ведь потеряла память, а не голос. Но вы должны помнить, Надежда, — уже обращаясь ко мне, строго произносит доктор. — Много и громко говорить нельзя, берегите силы. После чего Дмитрий Анатольевич оставил нас с Никитой наедине и удалился из палаты. Парень аккуратно присел на стул, что стоял рядом с моей кроватью и сложил скрестил руки на груди. — Никита, — снова начинаю я. Никита до сих пор удивляется, но уже не так приметно, как это было пять минут назад. — Мне приснился сон... Ты и я... — тяжело, очень тяжело. Горло пересохло, дыхания не хватает. — Там мы были парой. Ты был хоккеистом, а я - твоей невестой... — Боже, пускай это будет моим маленьким воспоминанием, прошу! — Там ещё были какие-то девушки. Брюнетка и блондинка... — Наденька, — Никита аккуратно и так нежно обвивает мою руку своей и преподносит её к своим губам, оставляя тёплый, влажный поцелуй. — Ты вспомнила, неужели... — в глазах молодого человека взрываются фейерверки. — Я вспомнила? — Пускай это и не воспоминание, а как вещий сон, но всё-таки он был, точнее, эта ситуация была! Насколько я помню, это матч СКА — ЦСКА, на нашей родной арене. Мы выиграли тогда, не помню с каким счетом, да и не важно уже. Я тогда сделал тебе предложение, после матча. Ты плакала, а я обнимал тебя, так крепко... Чувствую, как горький комок слез подступает к горлу и глазам. Голова расходится по швам, потому что я пытаюсь это вспомнить, вспомнить и почувствовать те ощущения, которые я испытывала. И на секунду, кажется, я ощутила... Это было лучший момент на сегодня. — А те девушки, брюнетка и блондинка — это Аня Дадонова и Катя Шипачёва — жёны моих напарников по команде. Ты дружила с ними последние полгода. — Расскажи, какая я была? — Хорошо, когда мы только познакомились с тобой, мы были всегда рядом, а если нет, то я всегда звонил тебе. Мы хохотали до четырёх утра, триста тысяч раз прощались, говоря друг другу «пока». Когда приходило время класть трубку, между нами выступала дилемма: «Ты первая!», «Нет, ты», «Да-да, и я тебя очень сильно люблю. Завтра увидимся, не скучай!». А потом ещё часа два разговаривали с тобой по телефону, — Никита смотрел в потолок, а с его лица не сходила красивая улыбка. — А потом ты засыпала, прям с телефоном в руках. Я ни черта не слышал, но знал, что тебе снилось что-то хорошее. А утром ты писала мне: « Доброе утро, родной. Ты мне снился». Чуть передохнув, Никита продолжил. — Ты любила... любишь цветы. А я всегда покупал тебе что-то приятно, будь твои любимые пионы или белый шоколад, который ты так любишь. Ты очень любила меня и мир вокруг, а внутри тебя было всё чистое, светлое, теплое. А какой был наш первый поцелуй... Робкий такой, нежный. Мы мечтали о детях... О двух близнецах и лапочке дочке. Мечтали о домике где-то за городом, собаке, но у нас есть кот. Такой толстый, он любит тебя, а играет только со мной. Чувствую, как из глаза потекли соленые слёзы. Я была счастливая. Я планировала семью, детей. У нас даже был кот! А теперь где это всё? Улетучилось, расплескалось. От меня остались одни воспоминания. — Я... я люблю тебя? — внимательно смотрю в его глазах и вижу, как из этих ярких, веселых глаз вдруг вытекают слёзы. — Любила...