***
Барбас обнаружился в глубине этого грота. Среди грибов обнаружился каирн, пропитанный кровью и три трупа каких-то наемников или бандитов. Также был постамент и двери. На постаменте обнаружился ключ и тетрадка с записями. Барбас со скукой глядел на магический луч, который сходил откуда-то с потолка. Майрон устало присел на чей-то спальный мешок и искал в своем мешке зелье восстановления магии. У него был скромный запас на такой случай. Мерзкое варево делало свое дело. Резервы восполнялись. Он зажег двумя руками магический свет, ярче чем обычно и внимательно оглядел окрестности. Отовсюду торчали грибы и кости. По очертаниям угадывалось то, что было стенами. В относительной целости сохранилась дверь. Которая, вероятно, вела в погребальный курган, где кишела нежить. Майрон внимательно оглядел свою притихшую временную свиту, которая глядела на него, ожидая указаний. - Мы сейчас войдем в эту дверь и убьем всех, кто встанет на пути. И найдем выход. Это было легко сказать, но так же легко осуществить не получилось. Впереди шел Барбас, на которого нападали местные призраки. Майа накладывал на них заклинание Захвата Душ, а Галмар помогал добивать призрака. Очень важно было не допустить того, чтобы душа освободилась: через некоторое время она снова возвращалась и нападала, зачастую в компании своих “друзей” по несчастью. Какой-то могущественный некромант управлял ими. Но у него в запасе было только десяток камней душ и еще несколько, что они нашли в этих развалинах. Майрон опасался, что ему не хватит камней на всех марионеток местного колдуна. В приземистой комнате с сундуком и ловушкой они решили сделать короткий привал. А Галмар был к тому же ранен: ему призрак рассек плечо до кости. Майа ему залечил повреждение и даже расщедрился на зелье лечения, но к полному исцелению эти действия не привели. Местная магическая атмосфера негативно действовала и на даэдра: Барбас не проявлял инициативы, почти не говорил и иногда мерцал, будто воля Обливиона прерывалась. Майрон чувствовал, что за следующей дверью находится могущественная нежить, готовая убивать и подчинять. - Нам необходим план. - Барбаса пришлось пнуть ногой. Человек всё ещё управлял своим сознанием сам, однако он был ранен, что сводило их численное преимущество на нет. - Галмар, возьми мой лук. Надеюсь, ты владеешь им достаточно, чтобы нанести трупу урон.- С этими словами Майрон протянул человеку свой лук и колчан. Порывшись в своей котомке, он достал оттуда мешочек поменьше. - Здесь я храню боевые зелья. Как правило, нежить использует магию и оружие, когда нападает. Против оружия эффективны различные яды паралича и бессилия, однако я такими не располагаю. Но у меня есть яды, блокирующие магию. Это синие пузырьки с широким горлышком - специально, чтобы промакивать наконечники стрел. Еще у меня есть пара огненных свитков, если трупы подтянутся совсем близко. Но старайся их не тратить без особой причины. Твоя главная задача - нападать на контролируемую нежить или духов, которую лич призовет, когда мы на него нападем. Настала очередь Барбаса выслушивать план действий. Поскольку житель Обливиона находился в данный момент не в самом своём лучшем виде, майа хорошенько его пнул, чтобы обратить внимание на себя: - Ты, Барбас, отвлекаешь и всячески путаешься под ногами, вносишь хаос в ряды противника. Как тогда в пещере. - Псина взирала на него достаточно осмысленно, чтобы он мог перейти к главному: - Я возьму на себя главную угрозу - нападу на источник всех наших проблем.***
Источником всех их проблем оказался древний боевой некромант, в достаточной степени владевший магией разрушения: молнии, огненные шары и струи холода. Даже у могущественного духа айнур были свои пределы выносливости. Майрон предусмотрительно опустошил последний пузырек зелья восстановления магии перед боем. Поэтому хоть и струдом, но он справлялся: редко в тело трупа вонзались стрелы Галмара, когда тот попадал. Стрелял из лука норд гораздо хуже самого Майрона, успевшего освоить на сносном уровне это искусство. Барбас крутился вокруг да около, периодически мешая трупу характерным жестом создать магическое действие. Против него наиболее эффективным был огонь. На определенном этапе древний некромант призвал свои копии, которые дрались ничуть не хуже оригинала. Майрону пришлось постоянно прятаться между колоннами, избегая смертоносных молний и вихрей холода. На Галмара и Барбаса насела одна из копий, которая использовала только ледяную магию. Человек даже с поддержкой псины с трудом парировал удары меча. Сложилась патовая ситуация, которую преломит тот, кто быстрее придумает что-то эффективное и выведет из строя хотя бы одну единицу противника. С потолка свисали две большие люстры, наполненные специальным волшебным углём, дающим ровный свет. Они были горячими и могли привести к пожару. Висели они аккурат над массивными стальными решетками, которые прикрывали глубокий колодец. Нужно было заманить на решетку драугров-копии и потом оборвать полусгнившие канаты, на которых висели люстры. Майрон лихо, по диагонали перебежал через весь зал от одной колонны к другой. В спину один из драугров ударил молнией, из-за чего тело майа потеряло равновесие и опрокинулось на ступени поодаль. Оба драугра кинулось на него с мечами наперевес, собираясь поставить точку в их битве. Это и нужно было духу: подчиняясь его воле, огонь вспыхнул в его руках и тонкими, но длинными струями ударил в оба каната, поддерживающих массивные чугунные люстры. Сначала на головы копий свалился весь уголь из этих горшков. Нежить пыталась с себя их стряхнуть, не подумав о том, что вторые канаты не удержат свои ноши. Так и получилось: с громким хрустом и грохотом чугунные изделия упали на решетку, ломая древний замок и подчиняясь своему весу. Драугры пытались зацепиться на решетки, но Майрон снова испустил огонь, который был значительно злее и опаснее тех сгустков и струй, что майа испускал обычно. Это было связано с тем, что он уже умел в значительной степени регулировать силу, температуру и мистическую направленность своего магического пламени. Третья копия, как ни странно, отвлеклась на яростные вопли своих собратьев, из-за чего Галмар смог нанести сокрушительный удар её по черепу. По команде некроманта все копии исчезли, и появился он сам. Видимо, за то время, пока оригинал занимал гостей своими копиями, ему удалось исцелить от ран своё тело - оно не несло следов каких-то ранее нанесенных повреждений. В помещении буквально разлилась враждебная воля - смертный и представитель Обливиона поникли, а потом и вовсе склонили головы. Майрон и сам испытал значительное воздействие на свой разум. Однако, будучи бессмертным духом, он смог отразить это магическое воздействие. Кроме того, Саурон и сам обладал выдающимися способностями как в некромантии, так и в ментальном контроле над другими разумными. Но вражеский напор лишь усилился, как в случае с бурей на улице. Ситуация в тронном зале стремительно накалялась: душной и всеобъемлющей воле некроманта противостояла более могущественная бессмертная креация самого Илуватара. Настойчивое требование подчинения нежити привело к тому, что Майрон немного потерял контроль и допустил в свои мыслительные процессы гнев. Его тело приподнялось над полом, оно окуталось чернейшим дымом. Глаза майа начали отражать природу своего владельца - носителя Негасимого пламени. Он взмахнул руками в стороны и вместо него появилось то самое Багровое Око, символ его воли и контроля. Саурон исторг ужасающий любую смертную душу рёв, способный изгнать их из тел. Атмосфера сразу же поменялась. Сила некроманта мгновенно выгорела, а труп осел кучкой пепла. Майрон удовлетворенно скрестил руки, гася свои эмоции, а вместе с ними и своё пламя. Он подошел к останкам некроманта, с довольным видом вынимая из сгоревшего праха зачарованный меч и волшебный посох, как назвали бы это устройство местные смертные. Меч он отдал подоспевшему норду. Посох он решил оставить себе, решив изучить чары на досуге. - Шоровы Кости! Как это случилось? - А ты разве не видел? - Майрону стало любопытно, что смогло зафиксировать весьма скудное восприятие смертного. - Было очень плохо. Как голову стискивают стальными наручами. Потом ты поднялся и стал как будто бы больше, что-то взревело, как если б сам Шор повел людей в последний бой. А потом всё утихло, а от него, - тут он указал на кучу, - осталось это. - А что насчет тебя, Барбас? - Я впечатлен твоей силой, дух. Некоторые принцы будут тебя остерегаться, а другие - бояться и попытаться погубить. - А что всё таки случилось? - Спросил норд. - Это ты как-то сделал? - Что посеял - то и пожал. Вот, что случилось. А мудила посеял нехуёвое дерьмо. Так понятней? Через некоторое время они обнаружили, что у Майрона выбелились волосы. Сам майа считал это случайным последствием потери определенной формы выражения (вместилище его духа действительно преобразовывалось во время “общения” с Холдиром. Но все настолько устали, а неугомонный норд к тому же был ещё и ранен, что решили это просто не обсуждать. Гораздо важнее было сейчас найти отсюда выход. В тронном зале существовал проход в ту пещеру, где лежали трупы бандитов, по которому можно относительно быстро вернуться к началу. Вот только выход из пещеры был всё так же завален камнями и целыми скалами.***
Майрон организовал работы по расчистке прохода в этот каирн. Поскольку сам он не хотел пачкать руки грязными и острыми камнями, норду пришлось взять на себя всю работу, связанную с подъемом тяжестей. Взамен майа почти безошибочно указывал, какие именно камни стоит вытаскивать, а какие лучше не трогать, чтобы не провоцировать новый обвал. Не то, что бы он сильно разбирался в горном деле (как гномы, к примеру), однако знаний у него было намного больше, нежели у нордского генерала.Таким образом, на расчищение завала ушло около недели, по ощущениям. Поскольку солнца не было видно, сказать, сколько прошло дней было сложно. В свободное от работ время майа собирал местные грибы, которыми каирн изобиловал. Даже в отсутствие сушильной печи Майрон смог подготовить внушительный запас алхимического сырья. С помощью магии он нагревал большой плоский камень, на котором чистые порезанные грибы медленно испаряли свою влагу. В тронном зале они также нашли большой сундук, в котором было приличное количество золота и древний барабан. Богато украшенный и без сомнений зачарованный определенным образом. Во всяком случае, если бить в него рукой, он по-прежнему звучал гулко и глубоко, как и должен звучать боевой барабан. Норд тоже обратил внимание на находку и посоветовал обратиться в Коллегию Бардов, в Солитьюде. Возможно, они смогут опознать инструмент и даже выкупить его за деньги. С большим трудом майа упаковал его в свою безразмерную сумку. Случайно сложившаяся компания решила разделиться. Галмар боялся снова попасться в лапы Талмора, который его выкрал близ Рифтена, и отправился лесом, вдоль подножия гор до перевала, разделяющего Рифт и Фолкрит. Майрон же планировал добраться до Кровавого Трона верхом на Барбасе, что требовало перемещения в темноте. Иначе какие-нибудь крестьяне неминуемо растрепали всей округе о нежелательных знакомствах майа. За то время, что они провели в каирне Холдира, снег успел протаять и повсюду были грязные лужи, которые замерзали к ночи. Дороги были почти непроходимы, и повсюду была грязь. Если бы духу что-то могло сниться, ему бы снились кошмары с холодной чавкающей грязью, которой покрыто всё в мире. На спине псины можно было рассуждать и анализировать события, в том числе и недавние. К примеру, майа пришел к выводу, что его вместилище духа одновременно и тело и сосредоточие. Разница на самом деле была колоссальна. Все духи, проникшие в Арду так или иначе воплотились в материальных телах, как племена людей или эльфов. Майрон тоже располагал таковым до поры до времени. После эксперимента с Единым Кольцом тело стало слабым и отчужденным. Окончательно он его потерял при затоплении Нуменора. С тех пор он мог либо вселяться в чужие организмы, что быстро разрушало тело, либо воплощать новое с помощью комплекса иллюзий и трансформаций объектов, однако такой путь был нестабильным и ненадежным, и, главное, приводил к избыточным растратам. Тогда майа так и не нашел оптимальным вариант отображения для внешних наблюдателей, оставаясь то сгустком тьмы, то Оком. Сейчас у него было тело эльфа или полукровки. Но тело не было в полном смысле его. Оно могло понемногу трансформироваться, проводить его волю и магию, но не должно было меняться так сильно, как это случилось при встрече с драконом или тем некромантом. После дракона его глаза периодически вспыхивали его огнем, а после некроманта - выбелились волосы. У Майрона не было пока полного объяснения этим явлениям. Если это являлось следствием преобладания духа над материальным телом, то не совсем понятно, почему телесные деформации происходили именно с такими последствиями для тела. Как бы то ни было, нестабильное сосуществования духовного и материального требовало дополнительных исследований. По пути им пришлось повстречаться с лагерем Братьев Бури. Майрон был измотан длительной концентрацией магии для достижения эфирной легкости тела. Его, правда, попытались отогнать от лагеря и отпускали нелицеприятные эпитеты его мерскому происхождению. Но он был действительно измотал и слабо реагировал на эти потуги, устроившись около костра и подстелив шкуру саблезуба. Мятежники скоро успокоились, видимо приняв его за босмера-охотника. Проснулся он под вечер. И сразу, не приняв пищи, отправился дальше, вверх, вглубь Джерола. Чем выше они поднимались, тем хуже чувствовалась просыпающаяся весна. Было значительно холоднее, были метели и снегопады. Однажды они слышали какой-то отдаленный грохот. Барбас считал это грозой, а более опытный Майрон предполагал лавину или оползень. Аккуратно и без лишнего шума они миновали заброшенный форт Нойград. Который, не приглядываясь, можно опознать как скопище бандитов и разбойников всех мастей. Майрон периодически слезал с псины, чтобы отдохнуть магически и размять ноги. Кроме того, здешние края были чрезвычайно богаты на снежноягодник, чьи плоды были нетронуты с самой осени. Птицы в основном избегали употребления их в пищу, что несколько удивляло. Но в результате многочисленных экспериментов и употреблений Майрон мог однозначно назвать употребление этих ягод не несло угрозы людям. Местное население, к примеру, широко употребляло их в пищу. Днем вампиры ослаблены. Создания ночи недаром ненавидели дневной свет. Тот их сильно ослаблял и даже вредил, если вампир слишком ослаблен. Они удачно прибыли к утру. Майа всё верно распланировал. Днем нежить спит в своих ящиках, в самом удачном раскладе никто не услышит его. При условии, что они будут двигаться бесшумно. Псина должна была ожидать где-нибудь снаружи, так как её навыки скрытности были ещё меньше, чем у майа. По-видимому, эти вампиры не боялись посетителей, так как даже не потрудились над каким-то запорным механизмом на входной двери. Их ожидала нелепая ловушка в виде напольной пластины, которая запускала механизм испускания огненных струй впереди, в проходе. Эти факты либо свидетельствовали о бестолковости обитателей, либо о какой-то еще защите. Лестница вела в главный зал, выглядевший полностью заброшенным, если не две свежие, явно установленные недавно, статуи каких-то тварей и двух стражей вампиров, охраняющих одну из дверей. Назвать это стражами было сложно. Но майа и не пытался. Он просто их сжег одной струёй огня, подкравшись к решетке, которая позволяла просунуть руки. К сожалению, это побудило тварей, которые притворялись статуями. У Майрона не было точных знаний о том, как можно победить этих монстров. Если они как-то связаны с вампирами, можно предположить, что они тоже являются монстрами, уязвимыми к огню. Однако, они и походили на каменных големов, что делало их, возможно, неуязвимыми к этой технике магического воздействия. И тогда стоило использовать заморожение, которое делало камень более хрупким. Обе тактики не принесли эффективного результата. Безусловно, противники были уязвимы как к огню, так и к холоду, но слабее, чем вампиры, или смертные. Майрон столкнул одну из них с лестницы, что и привело к разрушению её тела. Как видно, даже для такого монстра масса и высота падения имели значение. Вторая применяла какое-то заклинание, которое высасывало резервы майа. Это не было катастрофичным, из-за объемов этих резервов, но было неприятным физически и несколько оскорбительно для духа. Поэтому она тоже сдохла. Оглядевшись внимательнее, он приметил несколько вещей: вампиры неплохо поживились за счет грабежа, похищений и убийств, двери было две, но одна из них наглухо запечатана с другой стороны, форт действительно находился в аварийном состоянии. Если в ближайшие десятки лет не провести соответствующие инженерные мероприятия, крыша и часть стен обрушатся. По ходу пути попадались вампиры, которые не представляли большой опасности, если бы не были разносчиками своего заболевания. Пару раз бесноватые твари умудрялись его поцарапать своими когтями. И многие из них применяли неизвестное духу заклинание, вытягивающее резервы. Помимо этого, они встретили по пути волка в клетке, который имел весьма приличный мех. Майрон уже весьма искусно мог сдирать шкуру, и что немаловажно, весьма быстро. Полная расчистка вампирского гнезда заняла не более пяти часов. Небольшие трудности возникли с только с гаргульями и вампирскими псинами, которых натравил на него хозяин этого места. Большой ценности найденные богатства не представляли. Единственный интерес вызывала странная сфера, ассиметричный многогранник, несущий остатки магии. У него не было много времени разбираться. Майрону пришлось заночевать здесь же, в вампирском логове, так как организм был изношен последними странствиями. Беглый осмотр своего тела дал симптомы постепенного прогресса полиорганной недостаточности. Отрастить новую почку теоретически возможно, но майа не готов был заниматься этим в экстренном порядке. После сна оказалось, что симптомы никуда не делись и даже усилились: магические потоки внутри тела были странным образом возбуждены. Это могла быть магическая лихорадка, разворачивающаяся интоксикация от Сангвинаре Вампирис. Когда он вышел наружу, на солнечный свет, его подозрения полностью подтвердились - тело испытывало светобоязнь. У него была жареная злокрысья кожа и прах вампира - ингредиенты, собранные здесь же и используемые в этом типе зелий. Можно было сварить зелье на месте, однако он не умел толком готовить этот тип зелий. И многие нюансы открываются только в процессе. В общих чертах, алхимия - это магическая дисциплина о смешении материальных предметов для высвобождения и синтеза накопленной в них магической энергии, которая преобразуется в алхимическом опыте. Поэтому нужные ингредиенты требуется вначале максимально измельчить и размешать в воде, затем смешать друг с другом и выпаривать воду, которая захватывает с собой магическую энергию, продолжающую смешиваться, образуя что-то новое. Конденсат уже является конечным результатом, то есть готовым зельем, которое можно разливать по флаконам. Этот алгоритм действий работает для самых простых зелий. Чем сложнее ингредиенты и требуемое действия, тем больше приходится учитывать нюансов. Майрону всё же удалось сварить что-то приличное, что работало. По крайней мере, его тело не испытывало более слабости и боязни света. Он решил сделать остановку здесь же, внутри замка. Псина охраняла его сон.***
За те пару дней, что он отдыхал в этом разрушающемся замке, майа успел как следует отдохнуть на кровати, сварить десятки ядов и зелий, полезных в его странствиях. Поскольку у него не было алхимических пузырьков, он использовал бутылки из под вина. Вдумчивость и внимательность, о которой в своё время говорила Сигрид, немало помогла ему в процессе зельеварения. Майрон был уверен, что через год практики он бы мог стать настоящим алхимиком и даже открыть свою лавку. Под покровом ночи они пересекли бандитский Нойград и к утру оказались у нужной пещеры, в недрах которой находилось святилище Клавикуса. Рассматривая вампира у входа, глядя на его обгоревший труп, Майрон с досадой понимал, что ему повезло зачистить очередное вампирское логово. Больше всего проблем доставил, как ни странно, морозный паук, который неожиданно спрыгнул с потолка. Его укус морозным ядом на некоторое время парализовал Майрона, вынуждая высвобождать свои магические резервы, чтобы спалить всё вокруг. Несчастного паука сожгло дотла, а также кладку и лед вокруг. - Барбас, я буду вести переговоры, как умею. Прошу не обращать внимание на всё, что я там скажу. Это будет необходимо для достижения результата. Статуя, на первый взгляд, ничего не представляла из себя в магическом плане. Не было той воронки, которая присутствовала на месте обозначение псины, к примеру. Однако какое-то копошение там наблюдалось, что говорило, как минимум, о том, что это какой-то артефакт, облаченное в камень заклятие Призыва. Более майа не смог рассмотреть, так как пришло время торга. Клавикус поблагодарил за реализацию своего договора с вампирами и спросил, какая нужна с него услуга. - Твоя несносная псина мне наскучила. Я более не желаю проводить свои дни и ночи в её компании. В свое время ты сам заключил с ней договор, привязывающий смертную мораль к твоей сущности. Забирай своего моралиста обратно. Я устал. - Какой наглый дова! Может, мне проучить тебя за такие непочтительные слова к Принцу? - Оставаясь в этом храме бледной тенью самого себя ты можешь проучить разве что диких животных, изредка забредающих в пещеру. Без своей силы ты не можешь являться смертным и заключать договора, а твои последыши, знающие о твоем местонахождении, в данный момент у другого Принца - Молаг Бала. Вампиризм, Ваше Высочество. - Рано или поздно это закончится. Неужели ты совсем не боишься моего гнева? Твоя наглость и глупость выходит за любые пределы! - Нет, что мне твой гнев? Ситуация такова, что источник твоих сил в данный момент у меня. Псина как приклеенная. Я любезно предлагаю его забрать обратно, вернуть свои силы и заниматься тем, чем положено заниматься Принцам Даэдра. - Майрон театрально выпучил глаза. - О, я вспомнил еще один аргумент. Ты не боишься, что кто-нибудь вроде Ноктюрнал или того же Молаг Бала похитят твоего Барбаса? У них будет источник твоих сил. Кто-то вроде Меридии точно догадается, как это можно будет использовать. Если ты не захочешь его забрать, я пойду к даже ней. Терпеть это больше нет сил. Клавикус некоторое время молчал. Барбас методично бил хвостом об пол, словно отсчитывал время. - Тогда мне нужна одна вещица, которую я дал одному из своих последователей. - Нет. Её ты и сам можешь получить, прибрав сначала псину. К силе приложится и остальное, Лорд. - Ну надо же. - Протянул ядовито Принц, - какое красноречие. Какая аргументация! А слог каков! Хорошо, я согласен. Доволен? Майрон выдержал некоторую паузу и, вздохнув, произнес вкрадчиво: - Какая меня ожидает награда за найденное решение? Казалось, могущественный даэдра в который раз задыхался от возмущения. - Нет. Это невыносимая наглость. Это невозможно терпеть! Отказано! - Твоя псина принесла мне моральные страдания. Какой-нибудь артефакт бы был достойной компенсацией скромному смертному. К примеру, дна замечательная маска, каменную копию которой я сейчас наблюдаю. Но если ты желаешь избрать путь бессилия, путь насмешек и невозможности повлиять на что-либо, я немедленно покину и не буду отвлекать тебя от этих занятий. Но любезно прошу подумать ещё вот над чем: вампиры, которые жили в этой пещере, отпугивали твоих последователей и неосторожных смертных. Что случится, когда они узнают, что их здесь больше нет? Они придут к тебе с мольбами, с их соблазнительными желаниями, ты сможешь строить только планы... Но не сможешь им помочь, обладая минимальными силами. Твоя власть пошатнется, другие даэдра и даже смертные, будь уверен, бросят вызов тебе, будут насмехаться. Позволишь ли ты жалким смертным унижать Принца Желаний? Клавикус снова не ответил. Вернее он ответил не сразу, видимо просчитывая своим громадным разумом все последствия сделки. - Будь по-твоему. Но учти, дова, я не забуду этого торга. И молись всем своим никчемным даэдра, потому что твоя жажда власти, твои игры с непостижимыми для тебя сущностями, обернется для тебя катастрофой. Тебе не дана судьба простого смертного, дова. Я с нетерпением буду ждать этого момента. Мы ещё увидим, какой торг у нас будет впоследствии... Каменная маска вывалилась из рук статуи и откатилась к ногам Майрона, превращаясь в оригинальный артефакт.***
Фолкрит встретил его как Героя. Он разгромил нелегальную шахту, уничтожил два логова вампиров и открыл тайну пропаж людей на дороге юго-запада, давно терзавшую ещё предыдущего ярла - колдовское логово древнего некроманта Холдира. За последнее ярл был особенно признателен. Поэтому Майрон стал не только таном, но и доверенным советником молодого ярла, оказывая на последнего немалое влияние. Сиддгейр был молод и неуправляем. Другие придворные мгновенно оценили расклад. Особенно управитель, которая не щадит себя на благо народа. Лояльный управитель был выгоден как самому майа, так и управителю, которая могла решать вопросы с ярлом, пользуясь поддержкой нового доверенного советника.