Восхитительный король

      Крестьяне Ривервуда, имевшие торговые связи как с Вайтраном, так и с Фолкритом, рассказали ему, какой дорогой идти лучше всего. Это сработало, поскольку Майрон за свой переход столкнулся только с троллем, о которых до этого только слышал. Местные тролли выглядели совершенно иначе, нежели поделки Моргота. Одно оставалось неизменным - их интеллект. Кроме того, у местных троллей был один несомненный плюс - их жир, который легко вытапливался из туши и использовался алхимиками в качестве ингредиента для ядов и противоядий.       Именно этим сейчас и занимался майа. Нападавший тролль был быстро убит его заклинанием огня. Сделав надрезы в опаленной шкуре, он выдавливал в миску знаменитый жир.       Рядом располагалось не менее знаменитое озеро Илиналта, которое по преданиям было проклято. Так или иначе, но рыбаки время от времени там пропадали, что лишь подкрепляло слухи о проклятии.       Смыв с рук жир в озере, майа продолжил путь и через несколько часов оказался в деревушке, которая и была Фолкритом. Майрон ожидал увидеть нечто более презентабельное в качестве столицы владения. Здесь располагался Длинный Дом ярла, несколько домов и пара магазинов с таверной.       Заказав еду у хозяйки таверны, Майрон внимал последним слухам. Напротив него норд Тадгейр постоянно вспоминал своего недавно умершего друга. Он также предложил Майрону отнести прах местному священнику Аркея, Рунилу, о котором майа уже слышал из рассказов Ингрид. Желая поближе познакомиться с альтмером, он согласился отнести прах, что позволило бы ему достаточно просто завязать разговор.       Трактирщица также дала ему одну из листовок, ворох которых принесла недавно управитель ярда. В ней говорилось о вознаграждении тому, кто перебьет бандитов в Желчной Шахте, где добывают орихалк. Он хмыкнул и забрал одну листовку себе.       Майрон приметил, что один старик в богатых одеждах постоянно за ним следил. Желая выяснить причину столь пристального внимания, он сел рядом с ним и завел непринужденный для сторонних наблюдателей разговор. Оказалось, что этот старик был раньше ярлом, но его сместила знать холда, подкупленная имперскими агентами. В итоге, ярлом стал его глупый племянник, который не умел управлять владением и всю работу выполняла управитель. Заказав еще меда у трактирщицы, он смог разговорить подозрительного старика и выяснить, помимо всего прочего, причину подозрений - местный кузнец писал вчера письмо своим имперским нанимателям. Майрон проник в охмелевшее сознание человека и достаточно быстро понял, что старик начинает сходить с ума и постоянно видит вокруг себя заговоры. Однако это был богатый старик, поэтому майа легко согласился принести тому письмо в обмен на септимы.       До отвала насытившись пищей местной таверны, он направился к священнику. Альтмер поблагодарил его за труды десятком септимов и Майрон, в свою очередь расспросил его об Аркее, нежити и прошлом самого эльфа. В итоге Рунил пообещал ему заплатить, если он вернет потерянный дневник в Ноголомном проходе. - А как вообще можно потерять дневник в пещере? - Не смог сдержать удивления Майрон. Однако Рунил ничуть не смутился вопросу, напротив, он подробно разъяснил обстоятельства: - Стража доложила о том, что в той пещере видели поднятых скелетов. Поскольку я являюсь священником Аркея, моим долгом было упокоить души по обряду. Однако там оказались драугры, поднятые каким-то молодым некромантом. Он, видимо, сбежал из Коллегии и помешал мне тогда осуществить обряд Аркея. Я был вынужден отступить. К несчастью, там же у меня выпал дневник. Я сообщил Коллегии, что там находится некромант, однако ответа от них не дождался. - Мне надо проводить какой-то обряд?       Рунил рассмеялся. - О нет, ты не можешь проводить обряды Аркея не являясь его жрецом. Ты можешь использовать любое оружие, которое тебе будет удобно. После твоего возвращения я отправлюсь туда, чтобы окончательно упокоить духов.       Было уже слишком поздно, поэтому Майрон решил отправляться сразу же к бандитам, чтобы вернуться в Фолкрит к следующему вечеру. Снова поднялся сильный ветер, несущий обильные снежные осадки. По словам местных, скоро должна начаться весна, но майа, чье физическое тело нещадно обдувалось горными ледяными ветрами, в это было сложно поверить.       Если дорога от Ривервуда к Фолкриту была достаточно оживленной и хорошо различимой за счет утоптанного снега, то этот маршрут не пользовался в провинции популярностью, из-за чего Майрон рисковал вообще с неё сбиться.       Видимо, его опасения подтвердились, так как ему не говорили, что на дороге должны быть нордские руины. Стараясь не проваливаться в снег по пояс, он максимально тихо подобрался к ним, чтобы оглядеться. Рядом с руинами нашлась парочка уже замерзших трупов то ли охотников, то ли бандитов. Он провел руками над их телами, почувствовал наличие золота и быстро обыскал их котомки. Помимо септимов у одного из них нашлось замороженное зелье восстановления физических сил и небольшой гранат.       Внимательнее рассмотрев трупы, Майрон обратил внимание, как они были убиты: обильное кровотечение из-за повреждений лица, шеи и живота. Раны наносились то ли когтями, то ли очень длинными зубами, но саблезубов никто никогда не видел в этом владении. Это потому что саблезубы действительно не живут в лесах или же все свидетели заканчивают разорванной шеей до дачи свидетельских показаний? Ответа не было. Ответ может таиться внутри этих развалин.       Осторожно ступая внутрь, майа держал в одной руке Крапивник, которым было бы удобно наносить удары в столь тесном пространстве. Вторая рука была готова прочитать заклятие пламени. Однако он оказался совершенно не готов к тому, что здесь никого не будет.       Внутри, особенно там, где не нанесло снега, всё заросло растительностью и мухоморами. Причем всё было неприлично живыми и цветущим для суровых условий зимы. Натуральное буйство природы. Растительный бум.       Последний раз он такое видел очень давно, когда в образе Аулендила бродил по Средиземью, повсюду натыкаясь на разные независимые деревни и поселения. Интуитивно, не задумываясь об этом намеренно, Майрон вспомнил Бурые земли с их садами, людьми и энтицами до того момента, когда он сжег их всех в попытках помешать наступлению Последнего Союза на Мордор. В тех землях он наблюдал тот же бум, что и здесь. С некоторым запозданием он понял, что убило людей - спригган(ы). Он слышал об этих кровожадных тварях.       Он медленно продвигался к центру этого строения, где под открытым небом росли молодые деревья и лежал труп еще одного человека. Не отвлекая своего внимания от окружающей обстановки, Майрон одной рукой обшарил труп.       Видимо полуразумная тварь как раз и ждала этого момента, так она молниеносно вылезла из ближайшего дерева, окружив себя роем насекомых.       Майрон метнул в неё стальной кинжал, найденный на трупе и почти сразу же испустил струю пламени. К несчастью, именно что “почти”. За то время, что летел кинжал и сотворялось заклинание, насекомые успели наброситься целым роем на майа, изжалив все доступные участки кожи. Видимо, их яд обладал психотропным действием, так как восприятие Майрона поменялось: стало светло, цвет предметов изменился, а всё, что было дальше вытянутой руки, размылось для зрения. Именно на это и рассчитывал спригган, так как он быстро ушел с траектории огня, сократив расстояние и ударив своими когтями глубоко в шею майа. От боли и неожиданности тот упал в снег, открыв живот для следующего удара. Голова сильно закружилась, а в глазах потемнело. Кроме того, он не мог сделать ни вдоха. Из последних сил Майрон пинком в живот отбросил тварь от себя, повалив её на спину, и бросился следом, Крапивником проникая той глубоко в деревянный череп. Тварь с писком забилась в конвульсиях и затихла.       Из разорванной шеи толчками лилась кровь. Кровоснабжение мозга было нарушено, поэтому тело уже было неуправляемо с помощью нервной системы. Он видел только окружавший его магический фон. Огромным волевым усилием майа подчинил себе это тело как любой другой дух подчиняет себе на короткое время чужую оболочку.       Он нащупал в своей сумке флакон с лечебным зельем и излил всё на рану. Он уже не почувствовал никакой боли, так как мозг был в бессознательном состоянии и не воспринимал болевой раздражитель. Майрон вручную сокращал диафрагму, выталкивая и вталкивая воздух обратно. Он убедился, что трахея восстановилась и подробно рассматривал с помощью магии повреждения шеи: голосовые связки были почти полностью утрачены, артерии худо-бедно срослись и почти не пропускали кровь дальше в голову для питания мозга, но и не выплескивали её наружу, сердце делало слабые сокращения и в ближайшее время грозило остановиться.       Майрон применял магию восстановления и регенерировал внешний и средний слой своих сонных артерий, стремясь поскорее предотвратить новые потери крови: плохо восстановленные крупные артерии быстро рвались под напором крови. Убедившись, что средний слой достаточен и способен выполнять свои функции, он приступил к расчистке рубцов и кровяных сгустков внутри артерий. Упорядоченная выстилка отняла почти его всё внимание: он уже не тратил силы ни на свойства сумки, ни на согревание тела. Если в ближайшую минуту он не восстановит функционирование мозга, ему будет суждено ходить в виде лича или иного порождения некромантии.       К счастью, он вовремя вспомнил, что у него случилась еще и острейшая кровопотеря. По его оценкам, было потеряно около двух литров крови, что грозило смертью в течение ближайшего часа. Убедившись, что сонные артерии в состоянии выполнять свои функции, он немедленно сократил селезенку и печень, из-за чего в сосудистую систему выбросились запасы крови. Этого было пока достаточно, и мозг Майрона вышел из бессознательного состояния.       Было очень больно, он не заметил, что при управлении бессознательным телом сломал руку, доставая из сумки флакон. Здоровой рукой он достал второй пузырек и опорожнил его, залечивая раны пищевода и трахеи.       Вообще-то, если маг хорошо знаком со школой восстановления, даже посредственное зелье под управлением такого мага могло значительно улучшить регенерацию. Опытный маг мог убрать шрамы, регенерировать органы без заполнения ран почти бесполезной соединительной тканью. Всё это ему рассказывала в свое время Ингрид, которую учила магии мать.       Майрон сейчас бы не мог утверждать, что является искусным по этой части магии. Это следовало исправить, но вначале необходимо дожить до утра. Здоровой рукой он достал из сумки еще один флакон, на этот раз с зельем магии и опорожнил его, морщась от боли в пищеводе. Крови по-прежнему было слишком мало. Он разделся и погрузил свое тело в снег, надеясь снижением температуры замедлить собственный метаболизм. Температура тела снизилась почти до замерзания крови, но майа аккуратно согревал его магией, чтобы не допустить обморожения и гибели тканей. Мозг снова погрузился в подобие спячки у животных и дух приступил к основательному восстановлению тела.       К утру он основательно обессилел, но мог ходить. Большим достижением стал навык восстановления крови прямо внутри своего тела. Вначале он подробно рассматривал, как это происходит в естественных условиях, затем, манипулируя своей магией, он смог добиться ускорения этого сложного многоступенчатого процесса. Это было крайне сложное действие, по деликатности манипуляций сопоставимый с созданием колец власти. Разумеется, раньше майа мог принимать разный облик - прекрасного юноши, гигантского волка, большой летучей мыши к примеру. И каждый раз приходилось из материи создавать организм. Без глубокого понимания физиологии живого организма такая креатура невозможна. Но и создавать приходилось лишь единожды, а потом принимать заготовленный и выученный облик.       Когда буря улеглась, а солнце окончательно взошло над ясным небом, Майрон себя чувствовал уже хорошо, несмотря на некоторое магическое истощение. С мстительным удовольствием он вырезал из груди так называемый стержневой корень - один из ценнейших ингредиентов в алхимии. Он бы и добыл живицу, но не знал, как её достают из сприггана. При осмотре дерево казалось совершенно иссохшим, лишенным всякой влаги. Около часа ушло на сбор мухоморов, мха и кровавых венцов, которые росли здесь в больших количествах. Глубоко в снегу оказался полусгнивший деревянный сундук на замке. Не желая тратить время на ковыряние отмычкой той ржавчины, в который превратился запирающий механизм, Майрон открыл сундук ударом ноги: сгнившие доски проломились внутрь вместе с остатками замка. Внутри также обнаружились септимы, маленькие камни душ и рубины, один из которых был необычайно чистым, без видимых примесей других веществ.       Покинув это неблагополучное место, он сориентировался по солнцу и двинулся через дремучий лес на северо-запад, широкими дугами обходя естественные препятствия. С некоторой долей отвращения он рассматривал злокрыса, который лежал перед ним. Безумная в своей самонадеянности тварь прыгнула прямо на него. Крапивник в рукаве попал твари прямо в открытую пасть.       Шкура злокрыса была усеяна язвами и гнойными кавернами. Это был не первый встреченный злокрыс и Майрона удивляло состояние покровов этих животных. Это нуждалось в дополнительных исследованиях. Он отрезал хвост и аккуратно проследовал вперед.       Совсем скоро он услышал какое-то шевеление кустов впереди. Аккуратно присев и подобравшись, Майрон выпустил туда стрелу. Взревев, из кустов выскочил медведь в поисках своего обидчика. Он был окружен каким-то зеленоватым магическим дымком. Этот тон Майрону был не то что знаком, он его видел буквально несколько часов назад. Такая же магия имелась у сприггана.       Не теряя времени, он выстрелил еще раз, метя в голову. Стрела попала зверю в нос, но неглубоко. Медведь в ярости обломил стрелу и заметив, майа, бросился на него. Одновременно с этим Майрон выпустил еще одну стрелу, угодившую в брюхо. Он отскочил от броска огромной туши и добил медведя выстрелом в шею. Почти сразу зверь издох. Следом пожаловал и виновник агрессии медведя - спригган. Майрон отбросил лук и издалека спалил эту дикую тварь пламенем.       Бросив сумку, он обследовал окрестности и нашел любопытную запруду с остатками древних построек. Вокруг было много растущих и летающих ингредиентов, которые нашли свое место в необычной сумке майа.       Не обращая внимание на отвращение, Майрон даже зашел в воду и обыскал труп человека, который находился в ледяной воде и не успел разложиться. По разбухшим от воды очертаниям лица было невозможно определить личность погибшего. Забрав ненужные мертвецу септимы, зачарованную мантию и золотое кольцо, Майрон спешно покинул холодную воду.       Пока он обсыхал, он успел освежевать шкуру убитого медведя. С этим не было никаких трудностей. Будучи наместником Ангбанда, он умел виртуозно снимать кожу не только зверей, чья шкура была зачастую очень прочной и с ней было легко работать, но и кожу еще живых пленников из числа эльфов и людей.       Выше по течению ручья нашлась и палатка незадачливого алхимика, что плавал в воде. На ящике лежал его дневник, в котором тот вёл записи. Не почерпнув оттуда никаких новых сведений, Майрон отправил книжку на растопку мерзлых поленьев и достал свои пищевые припасы: жареный кусок говядины, хлеб и стейк из лососины. В мешках алхимика нашлись замороженные яблоки, из которых получился замечательный компот.       Устроившись с книжкой около костра, отщипывал от говядины по кусочку, вникая в легенду о Красном Орле.       Через некоторое время его организм, испытавший на себе многие тяготы, потребовал сна, поэтому Майрон постарался отмыть от крови свою меховую кирасу. Костёр будет гореть еще долго и отдавать тепло намокшей одежде. Поэтому он задвинул ящик с одной стороны палатки и закидал его снегом, чтобы ветер не тревожил его сон.       Пока его мозг спал, дух перебирал и структурировал новый опыт использования сил в исцелении. В этот раз он смог грамотно применить те силы, что исходят в Нирн из Этериуса и свои немногочисленные знания о них. Но ради собственной безопасности требовалось более углубленное и серьезное изучение этого направления магии. Благодаря этому случаю он научился глубокой регенерации собственного организма, а практический опыт позволил ему применять магию лечения более эффективно и менее затратно.       Его организм восполнил силы только на следующий день. Он проснулся, подкрепился остывшими яблоками и продолжил путь вдоль ручья. Буквально через десять минут он же добрался до Полулунной лесопилки, где проживала семья лесорубов. Но самое важное, отыскалась дорога, которая могла его провести дальше, на северо-запад. Дорога петляла и грозила исчезнуть, но ориентируясь по следам, он всё же смог не сбиться с пути. Как оказалось, смог. Потому что дорога кончилась пещерой, у которой полулежал сильнораненый человек.       Его звали Вальдр, он был местным охотником. Еще с двумя охотниками они гнали медведя и наткнулись в этой пещере на спригганов. Он смог выбраться наружу, но был сильно ранен.       Майрон впервые попробовал исцеление на другом организме. Эффективность была значительно ниже, но он смог остановить человеку кровотечение и залечить самые глубокие раны. Но неблагодарный Вальдр не оценил такой милости со стороны майа и порывался подохнуть вместе со своими друзьями. - Я сам туда спущусь и разделаюсь с угрозой. Сиди здесь и жди меня.       Разумеется, мертвые друзья этого охотника никак его не заботили. Но в этой пещере обосновались твари, которых Майрон уже успел возненавидеть. Кроме того, там наверняка было огромное количество редких и таких ценных зимой ингредиентов. Упускать такую щедрую возможность майа никак не хотел.       Как он и думал, несмотря на лютую зиму снаружи, в пещере было довольно тепло и светло. Едва завидев крупного медведя, он решил повторить предыдущий успех, спрятался за камнем и начал целенаправленно всаживать стрелы в шею зверя. Однако медведь почуял Майрона и набросился на него.       Удар лапой был страшен по силе, и, кажется, сломал ему ребро. Но и медведь получил своё: очередная стрела торчала одним оперением из глаза. Медведь подох мгновенно.       Майрон не обращал внимание на боль и оперативно залечил треснувшее ребро, попутно удаляя ссадины от когтей. Неподалеку лежал труп охотницы, через который он перешагнул и зажег пламя в руках. Спригганы не заставили себя ждать: они выскочили и попытались окружить его с двух сторон, но струи пламени, испущенные с каждой руки, быстро сожгли эти “клещи”. Один спригган согнулся и начал исцеляться, поэтому майа сконцентрировал огонь на второй твари. Огонь быстро разделался с ним. Второй спригган попытался выпустить рой насекомых, но он сжег это жужжащее облако вместе с их хозяином.       Вдалеке лежал третий охотник в огромной луже крови.       Помимо большого количества ингредиентов, Майрон нашел в пещере два сундука. Было такое впечатление, что спригганы копят сокровища, убивая и грабя путников, которые приходили в это место. Так или иначе, но в схронах оказалась целая куча септимов и украшений, причем некоторые из них были явно зачарованные. Воодушевленный Майрон быстро вернулся к Вальдру и сообщил ему об исходе.       Обрадованный охотник не только сказал ему спасибо, но и подарил, как он сказал, счастливый стальной кинжал. Как бы то ни было, он не производил впечатление человека, который мог бы дать Майрону нечто большее. В любом случае, стальной кинжал был неплохо заточен и его можно было использовать.       Он не жалел, что помог этому человеку. Найденные ресурсы покрывали риски. К тому же этот охотник рассказал ему, как снова найти дорогу в Желчную Шахту, которую недавно захватили орки-бандиты.       К вечеру он с большим трудом нашел её. К тому времени его тело уже продрогло и никакая магия не могла его согреть. Поэтому с орками Майрон столкнулся порядком раздраженный и уставший. Трое орков не смогли оказать серьезного сопротивления и вскоре были убиты: одного он застрелил из лука, а остальных он просто прирезал своим новым кинжалом. Поскольку бандиты не ожидали гостей, то не смогли дать ему слаженный и организованный отпор. Они сбежали с крутой лестницы по очереди, поэтому он метнул его в шею одному бандиту, вытащил и повторил процедуру со вторым орком. Обыскав их лагерь, помимо прочих полезных и дорогих предметов, он стал обладателем хороших комплектов брони, сохранившихся на трупах в отличном состоянии.       Внутри шахты прятался их главарь. Это был умелый воин, мастерски использующий все преимущества булавы. Майа едва снова не лишился своей головы. Пущенная струя пламени ослепила на время орка, позволив ему уклониться от сокрушительного удара вражеского оружия. Уворачиваясь от ударов, он смог улучить момент и снова метнул кинжал в прорезь шлема для глаз. Орк погиб мгновенно и повалился на свою булаву. Был уже поздний вечер, поэтому он решил переночевать здесь. Неподалеку валялся труп орка, уже без своей брони и булавы. К сожалению, ключей от сундука не нашлось, поэтому Майрон вскрыл замок после продолжительной возни с отмычками. Замок был достаточно сложным, но технология их создания была понятна бывшему мастеровому Аулэ. Он решил запомнить строение этого замка, так как сомневался в разнообразии конструкций таковых в Скайриме.       Еще его чрезвычайно интересовали здешние залежи орихалка. В Средиземье не было такого металла, поэтому Майрон с огромным интересом исследовал местные залежи. На следующий день он уже спускался во владение Вайтран, чтобы отыскать с той стороны Северный Ноголомный проход.       Вайтрановская дорога была лучше, так как ею часто пользовались и снег был утоптан, поэтому Майрон довольно быстро дошел до ориентира: двух куч камней и пня напротив. Чуть поодаль из снега торчал бивень мамонта - местного аналога гигантских зверей дальнего Харада. Теперь можно было быть уверенным - он идет правильным путем. Для подземелья этот проход имел слишком свежий горный воздух. Но было очень пустынно. Майа ожидал увидеть толпу драугров, но на него напали только два хлипких скелета, которые развалились от одной струи огня.       В зале, где обитал некромант, была парочка драугров, также испепеленных. Самого некроманта Майрон убил издалека своим новым кинжалом и несмотря на промах, лезвие разрезало человеку шею, отчего тот повалился навзничь. Когда майа подобрал кинжал, он решил его подробно исследовать, так как каждая выполненная атака была успешной. На нём не было никаких чар, но ощущался этот предмет немного иначе, нежели обычная материя. Возможно, этот кинжал был благословлен одним из местных богов или что-то в этом роде.       Обратный путь он решил проделать через Ривервуд, благо местность он знал. Ему попалась нелюдимая старуха Анис, которая не слишком хорошо что-то скрывала в себе. Но Майрону была безразлична жизнь смертных, от которых нет никакой пользы. В Ривервуде он продал всё барахло кузнецу Алвору и Лукану, так как вещей для продали было значительно больше, чем оборотных средств торговцев. Там было и оружие, и броня, и украшения.       Разобравшись со всеми торговыми сделками, он отправился к Дельфине. - Ты знакома с эльфийским языком?       Дельфина выпучила на него свои глаза и положила руку на свой кинжал, висевший на поясе. - Мне не интересно знать, откуда и по каким причинам ты его знаешь. Мне нужен перевод дневника одного эльфа. - Дай посмотреть! - Трактирщица была слишком зла и оттого тон её голоса был громче и ворчливее обычного.       Майрон достал из своей сумки этот дневник и протянул его бретонке. Та прошла в свою комнату, и, усевшись на кровать, начала его листать. - Здесь много душевных терзаний, - проговорила трактирщица через некоторое время. - Это дневник Рунила, альтмера из Фолкрита. Он здесь пишет, что скрывается от Талмора. Видимо, ему не простили самовольный уход из их рядов. - Она усмехнулась. - Самая последняя запись - это сон, где ему приснился дракон. Более ничего. - Благодарю тебя, Дельфина. - Майрон протянул ей мешочек с сотней септимов. - Это тебе за то, что тогда приняла нас с Ингрид. Я не забываю о помощи, которую мне оказали по доброй воле.

***

Апдейт 24/09:       Майа возвращался в Фолкрит той же дорогой, которой туда зашел впервые. По пути он заглянул к Камням-Хранителям. Эти сооружения позволяли приобрести благословение звезд. Майрон выбрал дары мага, чтобы уверенней постичь тайны местной магии и получить преимущество.       В городе было всё по-прежнему. На первый взгляд. Пока его не было, один из работников городской лесопилки, Синдиг, по неясным причинам напал на маленькую девочку и разорвал её на куски. Сейчас безумца поместили в городскую тюрьму для последующего суда и казни. А Лод, у которого Майрон своровал письмо, бесполезное кстати, пообещал вознаграждение любому, кто отыщет бродячую собаку, которую недавно видели близ ворот.       Расположившись в таверне, заказав бадью для гигиены и тарелку с супом, жареным мясом и овощами, Майрон расположился у открытого очага и отдыхал, потягивая согретое вино. Но долго отдыхать могущественному духу не дали. Снаружи послышались какие-то крики, возня, треск заклинаний и лязг оружия.       На город напал какой-то маг с двумя необычными псинами. Пока стража отбивалась от колдовских собак (как заметил майа, их челюсти замораживали), колдун вцепился зубами в шею Нарри, служанке в таверне. Майрон достал лук и выстрелил тому в спину. Но его это не остановило. Колдун был явно или некромантом или кем-то похуже: приметы и поведение указывали на вампира. После третьей стрелы вампиру всё же пришлось отвлечься на назойливого лучника. Но майа бросил лук и с двух рук выпустил по нежити пламя. Тело сгорело до пепла за считанные секунды.       Нарри уже потеряла сознание и истекала кровью. Желая получить опыт исцеления, он подошел к ней и залечил рану на шее. Вокруг толпились стражники и горожане. К сожалению, толпа никак не хотела успокаиваться. Все только и галдели об этом нападении. Сам майа в разговорах участия не принимал, предпочитая им нагретое вино, поданный обед и тепло очага. - Грязные паразиты. - Пробурчал он в уже остывший суп.       Стоявший неподалёку Денгейр услышал это и подсел за стол к майе. Майрон отдал завернутое в тряпицу письмо, которое старик тут же прочитал, разочарованно вздыхая: никаких следов заговора в нём не было, только деловая переписка кузнеца, обычная для такой профессии. С некоторой досадой старик отблагодарил Майрона тремя сотнями септимов и начал жаловаться, что кто-то осквернил могилу его предка. Беглецы с трупом скрылись в заброшенном замке в горах Джеролл, на границе между Сиродилом и Скайримом. Однако так просто обмануть майа не удавалось еще ни одному смертному: - Выкладывай правду, от начала и до конца, человек. Не дури мне голову. Кому мог понадобиться истлевший и уже бесполезный труп? Тем более, в Скайриме хватает трупов и драугров. На любой вкус и для любых нужд. - Он посмотрел тому в глаза. - Я не желаю, чтобы меня использовали втемную и подвергали опасности. Зачем ты лжёшь?       После небольшой ментальной встряски, старик, наконец сознался в том, что его предок - могущественный вампир Вигхар, сумел выскользнуть из заточения в своей могиле, когда специальный камень, ограничивающий свободу, был украден. - Ты полагаешь, что за сегодняшним переполохом стоит Вигхар? - Я не знаю, может быть. Поэтому нужен герой, который бы уничтожил его гнездо в замке. Надеюсь, это тебе по силам. - Не остался в долгу Денгейр. - По силам, - подтвердил майа. - А что с оплатой? Уничтожение вампирского гнезда - дорогое удовольствие. Меньше, чем за тысячу септимов я туда не пойду. Дороги сейчас опасны. - Шоровы кости! 500 монет. И ни септимом больше! - Боюсь, это невозможно. - Убрав с лица всякую заинтересованность в дальнейшей беседе, протянул дух. - 800 золотых монеток. Вперёд. И это с учётом скидки в 200 септимов, которую я тебе даю за то, что получаю оплату вперёд.       Вскоре Майрон отправился в подвал трактира, где его ждала огромная бочка с горячей водой. Он отмокал в воде и разглядывал свое лицо. От меров у него были острые длинные уши, желтоватый оттенок кожи и оранжевые глаза. Хотя с последним имелись сомнения. Его образ Ока в своё время также мог реализоваться в нынешней внешности. По сравнению с местными нордами, у него была узкая, худая фигура. Но и сравнив своё тело с телами виденных меров, он не мог сказать, что принадлежал к альтмерам или бретонам, или босмерам. Волосы были черными и вполне человеческими, разрез глаз был человеческим, у него также росли волосы и на теле. Хоть оттенок кожи и был слегка желто-зеленым, но кожа была человеческой, с синими прожилками вен и местами красноватым оттенком человеческой кровеносной системы. Глядя в своё отражение, он воздействовал магией на кожу лица, вызывая форсированный рост волос. Бороды отрастить не удалось, но вот легкая чёрная щетина появилась. Со временем она разрастётся шире и сможет полноценно защищать лицо от холода и непогоды.

***

Лод ему дал 25 септимов в качестве аванса за поимку собаки. Удалось пообщаться и с Синдигом. Открылась целая история про то, как он не хотел быть оборотнем и украл даэдрическое кольцо самого Хирсина, владеющего половиной сознания смертных. Чтобы контролировать своё превращение. Но Хирсин остался недоволен и проклял кольцо, заставив превращаться человека непредсказуемым образом. Он даже отдал кольцо Майрону и попросил его убить белого оленя, чтобы кольцо очистилось от проклятия. Разумеется, майа не собирался участвовать в этих событиях и попадаться на глаза даэдрическим принцам. Те, хоть и имели весьма ограниченное влияние в Нирне, могли проявить к нему излишнее любопытство. Но кольцо жгло руку и с ним придётся что-то делать.       У Нарри развивалась лихорадка, и было ясно, что она заболела вампиризмом. Местный алхимик, редгардка, поделилась зельем исцеления. За это ей заплатил старик Денгейр, справедливо полагающий, что лишняя смерть только усилит народное недовольство. Видимо, сказались детские воспоминания о рифтенском ярле, которого обезумевшая чернь сожгла прямо в собственном замке, замученная поборами и беззаконием.       Рунил очень обрадовался своему дневнику, расспросив Майрона о восставших мертвецах в пещере. Также майа сообщил священнику Аркея о наличии человеческих трупов в руинах неподалеку и об алхимике, до сих пор плавающем в ледяной воде. Их тоже было необходимо похоронить по обряду, как полагается.       Его вызвал и молодой ярл. Племянник чокнутого Денгейра, Сиддгейр. Жители отзывались о нём неоднозначно, называя глупым сопляком и ленивцем. Как бы то ни было, сопляк его зачем-то вздумал увидеть.       Ярл жил в так называемом Длинном Доме Ярла. Данный термин был совсем не нов для разных племен людей и Майрон встречал это понятие ранее у примитивных племен, ведущих примитивную и самую простую форму жизни.       Некоторые примитивные племена жили в одном доме всей деревней, имея общее хозяйство под одной крышей. Таких племен было множество на востоке Средиземья, так жили истерлинги на степных пустошах к востоку от Железных гор и Руна. Такая, пусть и незначительная деталь, указывала на более глубинные связи между разными людьми разных миров. Они развивались одинаково. Как по заданному шаблону. Этот факт стоил дальнейшего изучения, когда у майа могли появиться соответствующие ресурсы и инструменты.       В главном зале жилища ярла стояло деревянное кресло, которое Майрон мог назвать троном только под страхом уничтожения своего тела. Некстати вспомнился Медусельд. Сопляк чинно (по его мнению, конечно) развалился в этом кресле. Он поблагодарил Майрона за помощь его жителям, велел принести своего управителю награду за расправу над бандитами Желчной Шахты и пока та отсутствовала, предложил ему кое-какую тихую работенку: - Мне стало известно, что ты можешь решать проблемы. Вчера ты спас какую-то служанку от участи стать вампиром, поэтому мой дядя посоветовал твою персону. В Факельной Шахте, что к востоку от Ривервуда, выработка железа почти закончилась, и её забросили. Там поселился всякий сброд, который собирает остатки руды для продажи. Мы с ними договорились об определенном налоге с их деятельности. Но они последнее время перестали его платить, кроме того, они нападают на торговые караваны и одиноких путников, грабя и убивая. Мне нужно, чтобы ты навёл там порядок и принёс мне голову их главаря. Остальные меня не интересуют. Можешь убить их, можешь пощадить. Если тебе удастся договориться с выжившими, пускай там продолжают работать и приносят мне налог. Разумеется, это дело не должно быть предано огласке, особенно среди местной черни. Мне нравится быть ярлом, это очень приятная работа. Пока Сиддгейр разглагольствовал, Майрон глядел на этого юного и очень самоуверенного увальня. Разумеется он выполнит это поручение в лучшем виде и получит в ответ как минимум расположение этого сопляка. Окрутить и подчинить его будет совсем простым делом. По молодой человек декламировал заранее отрепетированный монолог, у Майрона сложился в голове план. К концу разглагольствований недалекого ярла губы майа сами собой растеклись в широкую улыбку: - Будет сделано, мой ярл.       Пришла и управительница-альтмерка, которая дала ему увесистый мешок с наградой в 500 септимов. Поблагодарив такого услужливого управителя, он покинул Длинный Дом: тратить время еще и на пустую болтовню ему совсем не хотелось.       Он посетил Солафа, у которого нашелся интересный товар: книги заклинаний. На свой интерес он решил выделить не более тысячи септимов. К счастью, их хватило, чтобы получить самое полезное.       Майрон вернулся в таверну, где приобрел комнату и на эту ночь. Он не планировал сразу пускаться в новые странствия. Тем более, когда под рукой лежит столько интересных, и, главное, полезных книг.       С удивлением и гордостью он открыл, что заклятием Быстрое Лечение он уже владеет, то есть он открыл его сам, без помощи местных магов. В книге было внятно описано, как это заклинание создавать, как воздействовать на свою магию, чтобы запустить процесс лечения. Майрон попробовал воспроизвести заклинание книжным способом. Где-то на втором десятке попыток у него получилось воссоздать правильно весь поток магии, описанный в книге. Это заклинание было значительно легче изобретенного майа. Но и сила восстановления у него была намного меньше. С помощью заклинания своей собственной разработки он смог чуть ли не вернуть к жизни своё тело. Максимальный эффект этого заклятия - “зашить” крупную рану или восстановить кость. Комплексного подхода к регенерации организма у него не было.       Также он приобрёл крайне полезное заклинание отпугивания поднятых мервецов. В книге указывалось, что оно создает магическую аномалию, нарушающую ментальную связь между некромантом и нежитью, и годилось для самых слабых трупов. Против более могущественных личей, драугров или автономных мертвецов оно уже не действовало. Эффект был похож немного на заклинание страха. Но именно что похож. Труп не испытывал страха, а стремился покинуть зону нарушения связи. Но так как эта зона была на нём самом, то поведение трупа становилось бестолковым и хаотичным. Создание аномалии было делом довольно простым, но Майрону не помешало бы попрактиковаться в реальных условиях. Если описывать просто, то магическая зона ментального шума ненадолго меняла некоторые параметры магического пространства (затрудняющие прохождение внутри ментальных импульсов) и “фиксировалось” к мертвой плоти.       Не осталось без внимания и заклинание страха. Крайне полезное, примененное против врага, оно позволяло буквально изменить судьбу. Эта могущественная магия, применялась против живого человека с сознанием. Естественно, он не действовало на мертвецов, других существ, чей разум был не похож на человеческий, или упоминаемые в этом мире двемерские механизмы, также не имеющие своего сознания. Суть заключалась в следующем. Маг формировал магический импульс, внушающий жертве сильнейшее чувство страха и угрозы. Если жертва не умеет противостоять наведенным ментальным полям, её тело само собой реагирует на угрозу и чувство страха и паники - бегом. Майрон очень подробно исследовал формирование магического импульса и его дальнейшее рассеяние. Но отсутствие человека, на которого можно было применить данное заклинание, сильно затрудняло его изучение.       Последними за эту ночь он решил изучить заклятия оберегов. Они позволяли создать магическую стену между магом и внешней средой. Обереги, малый и устойчивый, защищали от простых заклинаний, которые не несли в себе большой магической силы. Оберег - это создание непрерывного потока магии, размазанного по пространству. Он цепляет за собой большинство сформированных магических манипуляций. Поэтому в книге указывалось, что требуется постоянная концентрация. Причем поток этот должен быть очень быстрым, иначе встречный поток магии не “смоется” вместе с оберегом, а пройдет его и повредит магу. Но поток магии не пропадал бесследно, в учебнике описывался механизм, который позволял магу поглощать обратно испущенную магию и направлять её на укрепление своей поверхности от внешних воздействий. Эффект по результату был похож на заклятия школы Изменения, только не укреплял кожу или броню, а создавал с нуля защитный слой магии.       А вот Майрон такого участия не проявил и посмотрел на посетителей злыми глазами, но решил воспользоваться предоставленным подвалом, так как там было больше места. Подвал ему понравился хотя бы потому, что можно было научиться заклятиям школы разрушения без вероятности поджога всей таверны. Кроме того, здесь было очень влажно, так как именно тут мылись постояльцы, в том числе и он.       Он занял кресло у очага, чтобы свет мог освещать страницы книги и начал изучать заклинания призыва из Обливиона. На практике это оказалось элементарным навыком. Самым главным делом было отправить четко сформулированный ментальный запрос в Обливион, совмещая его с характерным магическим жестом. Майрон быстро научился призывать меч и кинжал, но он еще и поставил себе цель уметь выполнять это без жестов, так как своевременность оружия в бою играла огромную роль.       Спустя пары часов неудачных попыток у него получилось инициировать все сопутствующие заклинанию магические изменения и призывать в руку кинжал. Он был уверен, что почти никто из смертных не умел так делать, потому что требовалось четко управлять своей магией, иметь абсолютную память для воспроизведения всего каскада магических манипуляций, где малейшая ошибка чаще всего приводила к немедленному рассеиванию магического импульса.       Ближе к утру он более-менее освоил искры и обморожение, которое применял здесь же, в подвале. Но по-настоящему их использование в этом помещении не сулило Майрону ничего хорошего: тратить деньги на оплату ущерба зданию не хотелось. Тем более, скоро у него появится настоящая возможность практики в Факельной шахте и том заброшенном замке вампира.

***

      С утра, когда Майрон уже собрал себе наплечную сумку для долгой дороги и уже собирался выйти за ворота, его внимание привлекла стража, которая чуть ли не в полном составе бродила около западных ворот (так их обозначал он сам, как их называли другие, он не ведал). Разумеется, они искали собаку. Очередное свидетельство интеллектуальной неполноценности людей. Только вчера на город напал мастер-вампир, а стража вместо обеспечения порядка занимается дополнительным заработком. А ведь даже звери обладают инстинктом самосохранения. Людям был дан разум, чтобы прогнозировать последствия своих деяний. Животные этого были лишены. Как и городская стража. Которая, кстати, рассказала помимо всего прочего, что Синдиг, сумасшедший мясник, сбежал этой ночью из тюрьмы. Тень подозрений пала и на самого Майрона, но каких-то реальных доказательств причастности майа не было, поэтому дело ограничилось беззубыми подозрениями стражи. Дело принимало всё более...интересный оборот.       Собака оказалась в сотне шагов от ворот, где дорога сворачивала сначала на юг, а потом разветвлялась на запад и восток. Но приманивать пищей ее не понадобилось. Псина буквально обратилась сама к несколько обескураженному таким поворотом событий Майрону. - Приветствую тебя, путник. Не мог бы ты мне помочь вернуться хозяину? Мы в пылу ссоры наговорили друг другу слишком много слов, после чего мой хозяин выгнал меня. Меня зовут Барбас.       Еще как только гадкая псина начала свое чревовещание, у майа появились определённые и крайне неприятные воспоминания. Он уже хотел испепелить столь наглую собаку, однако увидел причину столь странной ситуации: на месте собаки не было собственно собаки. Была алчущая воронка, канал в Обливион, который Майрон опознал, так как только недавно тренировался с призывом оттуда. Имя Барбас уже где-то встречалось. - Ты гончая Клавикуса Вайла? Почему ты решил, что простой смертный скиталец сможет помочь тебе? - Про себя он решил, что любыми правдами или неправдами отвадит от себя эту совсем не скромную псину с её буквально божественными запросами. - Ты не простой, и не смертный. Тем более, я тебя не знаю, так что только ты мне можешь помочь. Все остальные этого сделать не могут. Этого достаточно, чтобы попросить тебя. Не бойся Клавикуса, он может предложить тебе плохую сделку, на которую ты, надеюсь, не согласишься. Но он не сможет причинить тебе прямого вреда. - Но я занят, у меня есть дела, которые не терпят отлагательств. Мне их нужно решить как можно скорее. - Майрон стоял до последнего. - Я помогу тебе их решить, если ты в обмен на это сходишь со мной до его святилища. Оно здесь, в Скайриме, неподалёку от Хелгена. Попроси за меня, а я помогу тебе разобраться с твоими делами.       Майрон без энтузиазма рассматривал постоянный канал из иного плана. - Пожалуй, я соглашусь на эту сделку. Каким ты видишь меня? Почему ты принял меня за бессмертного? - Майа решил узнать, каким его видят местные боги. - Ты выглядишь как боги древности, аэдра, создавшие этот план. Но только выглядишь. В тебе слишком мало сил, чтобы стоять с ними на равных, но и слишком много для тех, кто растратил себя на создание Нирна. И тебя никто не знает. Ты похож на всех и не похож одновременно ни на кого. Вероятно, только ты знаешь, кто ты такой. Какие у тебя дела?       Вместо ответа Майрон протянул собаке руку, показывая проклятое кольцо на пальце. Собака рассмеялась. - Это вещь принадлежит Хирсину, лорду кровавой охоты. Откуда оно у тебя?       Он рассказал откуда. И рассказал, что хочет со всем этим сделать. К сожалению, кольцо не снималось с пальца. Разве только отсечением конечности. Но майа не был уверен, что справится сейчас с регенерацией сразу трёх фаланг пальца и сможет воспроизвести без ошибок сложные суставы. - Так убей белого оленя. С твоими возможностями ты без труда сможешь его найти. Он не более олень, чем я простая собака.       Через некоторое время они обнаружили на дороге две туши саблезубых тигров, со смертельными ранами колющего оружия. Неподалеку стоял орк, отрешенно задумавшийся о чём-то.       Местные орки были также чьим-то искажением чего-то. Согласно легендам, Они произошли от альдмеров, которые последовали за своим Тринимаком, когда того поглотила и исторгла из себя Боэтия уже в виде Малаката. Сложно было судить, насколько легенда отражала действительные события. Смертные всегда искажали даже самые точные вещи до неузнаваемости.       Майрон думал о природе орков, разговаривая с их представителем. Этот самый представитель хотел славно закончить свою жизнь, так как считал себя уже слишком зрелым мужчиной. Такие рассуждения были майа глубоко чужды и малопонятны. В обмен на славную битву орк согласился обменять шкуры этих саблезубых тигров, а также иные ингредиенты. Четыре клыка, 4 глаза и две шкуры. Убить за это добро старого орка - почти бесплатный дар. Кинжал Вальдра быстро поставил точку в жизни этого представителя искаженного народа.       Вскоре вернулся Барбас и сообщил, что таки выследил белого оленя неподалеку в чаще. Майрон специально подготовил стрелы, смазав их наконечники ядом, отнимающим здоровье жертвы. Зелье он нашел еще давно, в карманах какого-то бандита. Ступая неслышно и осторожно, он постепенно приближался к жертве. Сама жертва пока его не видела, но её майа видел без труда: та же воронка Обливиона, те же могущественные силы, что позволяют удерживать воплощение иного плана в Нирне. Всё это он видел буквально часом ранее у Барбаса.       Даже три стрелы, выпущенные в рекордно короткие сроки не убили сразу зверя, и тот успел пробежать порядочное расстояние. Но этот даже не самый сильный яд сделал своё дело: туша сказочного оленя дергалась в последних конвульсиях. Майрон закончил начатое и перед ним возник призрак убитого животного. Им оказался сам Хирсин, который не простил беглого вервольфа и объявил на него охоту среди своих последователей. К этой охоте принц предложил присоединиться и Майрону, но тот проигнорировал явный намёк. Раздосадованный такой непонятливости со стороны майа, принц прямо заявил, что снимет проклятье с кольца и позволит ему им пользоваться лишь после решения проблемы с Синдигом.       Саурону очень не понравился подобный тон разговора и тем более его шантажистская суть. Но олень уже вернулся в Обливион и других объектов для снятия напряжения поблизости не наблюдалось.       Вместе с Барбасом они добрались к ночи к Факельной шахте. Согласно плану, Барбас должен был отвлечь бандитов, а Майрон незаметно проникнуть вглубь шахты и убить их главаря. Лишенные руководства, бандиты уже не представляли бы опасности. В таком изложении план был изложен Барбасу. Сам майа имел более глубокие причины для подобных сложностей. Пусть эти люди и были отморозками и бандитами, но они могли принести ему пользу, разумеется, если правильно надеть им на шеи поводки. Часовой у входа в шахту был оглушен камнем по голове. Внутрь ринулся устраивать хаос Барбас.       Майрон проник вслед за ним, пригнувшись и ступая крайне осторожно, стараясь не издавать ни одного лишнего звука. Несмотря на то, что шахта находилась под землей, она была неплохо освещена факелами и лунным светом, падающем откуда-то с потолка. Внизу метались разозленные бандиты, раз за разом убивая бессмертную гончую самого Обливиона, раз за разом призывающую саму себя в Нирн. Это происходило настолько быстро, что любой смертный не заметил бы подобного подвоха. Если смотреть на неё взглядом смертных, действительно казалось, что собака бессмертная.       Бандиты внизу с увлечением плескались в ледяной воде, пока майа уже почти не таясь опустил мост, связывающий этот грот с остальной пещерой. Оттуда выбежали еще два бандита, присоединяясь к шумному веселью. Это было весьма кстати, на той стороне был здоровый сундук, набитый золотом и другими полезными вещами. К сожалению, Майрон не располагал большим количеством времени, чтобы как следует обчистить этих бандюг. Но свою сумку он наполнил золотом как следует.       Согласно условиям плана, Барбас должен был завлечь всех людей в одно помещение, где майа смог бы стрелой убить на глазах всех присутствующих их главаря. Сам главарь сидел за столом в боковой терассе, неподалеку от кузницы.       Майрон постарался как можно тише прокрасться к нему, благо неподалеку шумела кузница и падающая вода. К несчастью, пламя факела высветило его фигуру и разбойник увидел самого его. Стальная стрела лишь чиркнула по крепкому стальному доспеху, не причинив вреда его хозяину.       Завязалась еще одна потасовка. Майрон без труда уворачивался от сильнейших, но медленных ударов двуручного меча, а бандит все удары кинжалом принимал на свою крепкую броню. Стараясь как-то сильнее замедлить столь умелого воина, майа выпустил из руки магию холода, прямо на броню своего врага. Особого результата это не принесло, поэтому раздосадованный Майрон в спешке отскочил от еще одного удара мечом. Долго так продолжаться не могло, он предпринял еще одну попытку - ударить искрами, но и она не принесла ощутимого результата: пренебрегая болью, главарь молниеносно сократил расстояние и ткнул меч прямо почти что в тело полуэльфа. Майрон лишь в последний момент смог развернуть корпус таким образом, чтобы лезвие прошло в миллиметрах от его кожи. Ударив противника в ногу, он сместил равновесие тяжелой брони, которая повалила своим весом бандита на пол. Не теряя времени, Майрон применил свежеизученное заклятие страха.       Чем-то это напоминало контроль разума орков, во время кампаний, проводившихся Темным Властелином. Страх гнал рабов на его врагов. Поддавшись некоторому наитию, майа продолжил давление на разум смертного, дезорганизуя мышление и подавляя всякую волю и сопротивление. Бандит истошно вопил, катаясь по земле, дергаясь в конвульсиях и выгибаясь дугой. Это продолжалось недолго. К Майрону приближались другие бандиты, привлеченные звуками борьбы. Он полностью сосредоточился на сознании своей жертвы и отдал приказ. - Убей себя.       Главарь бандитов на глазах своей банды вскочил и сбросился с узкой терассы, вниз, на скалы, с громким стуком разбивая свои доспехи о камни.

***

      Отрезанная голова истекала кровью пару часов. За это время майа провёл несколько разрушительных сеансов страха на персонале этой шахты, добившись полной покорности. Бывшие бандиты, побывавшие в неописуем ужасе, были покорны новому господину как рабы десятого поколения. Он велел им собрать в одном месте все ценности этой пещеры и устроился поспать несколько часов у сундука за запертой дверью.       Новый день принес новые цели. Изъяв все ценные и полезные предметы: книги, золото, дорогие алхимические ингредиенты, даже камни душ, он повелел продолжать выработку железной руды, без переплавки. Майрон хотел сам этим заняться, выплавляя более качественную сталь, нежели местные металлурги.       Некоторые могущественные духи Арды, Мелиан, сам Майрон, Курунир или Олорин, когда принял Белую мантию, могли облегчать не только вес каких-либо предметов, но и своего тела. Майрон решил пожалеть собственные истоптанные ноги, поэтому устроился на Барбасе как на лошади и скомандовал отправляться по следу Синдига. С этим проклятым кольцом следовало разделаться как можно скорее. Хирсин покровительствовал самым грязным и отвратительным колдовским ковенам. Это могло найти отражение как в данном кольце, так и в его носителе, а собирать чужую магию Майрон не желал.       Облегчение тела вышло на редкость беспроблемным, несмотря на условия, резко отличающиеся от родных потоков энергии Арды. Возможно, ему помог опыт облегчения наплечной сумки. Как бы то ни было, гончая знала своё дело, и они добрались до пещеры за рекордные сутки, избегая троп и человеческих поселений.       Местечко называлось Гротом Утопленника, что символизировало опасность и проблемы для посетителей. Барбас отказался идти за ним в этот грот, ссылаясь на осложнения отношений с Лордом Охоты. Убедить грязную псину стоило немало усилий, несопоставимых с убеждением смертных. Однако это с огромным трудом удалось Майрону, поэтому на подыхающего каджита они натолкнулись вдвоём.       Охота на обманщика Синдига уже давно началась и мертвый каджит был далеко не первым, кто был пущен в расход на утверждение воли даэдра. В действительно огромном гроте отсвечивала кроваво-красным Мессер, были раскиданы убитые спригганы и дикие медведи. Большую часть времени майа потратил на сбор достаточно редких ингредиентов и на всякую мелочь, вроде нескольких золотых, которыми располагали трупы охотников. Лишь под конец попалось трое охотников, которые были зажаты с одной стороны гигантским оборотнем, а с другой - гончей и Майроном. Оборотень напал сразу на всех преследователей, нанося лапами и пастью страшные раны своим врагам и получая в ответ не менее опасные раны металлом.       Но Майрон уже окончательно устал от этой истории. Не желая более в ней принимать участие хоть каким-либо образом, он исторг из себя такой столб огня, что находящийся поблизости Барбас заскулил и лёг на землю, прикрывая лапами глаза. И охотники и оборотень сгорели дотла в одно мгновение. Буквально на секунду кровавая пелена неба спала и Мессер стал белым, как второе Солнце. Когда это кончилось, небо заволокла тьма, а луна вообще пропала. - Найди мне короткий путь наружу. Мне действительно надоела эта история.       Однако снаружи их вновь ждал Белый олень. Надоедливый даэдра выражал восторг кровожадности и радикальности Майрона, сетуя на невозможность создания чьей-то шкуры. В завершение разговора Хирсин ещё раз выразил восхищение и снял с кольца проклятье. Надоедливую штуковину Майрон зашвырнул в свою сумку не глядя.       Тело духа настойчиво требовало сна, однако такой роскоши он сейчас позволить себе не мог. Из последних сил направил магию на себя и поклажу, он взобрался снова на псину и повелел ей отправляться к охотничьему привалу к западу от Фолкрита, где ранее обитал Вальдр со своими спутниками.

***

      Его тело каким-то образом смогло заснуть на то время, что они мчались до домика. Майрон не сильно заметил разницу, погруженный в свои мысли и планы. Что открытыми, что закрытыми глазами, он мог видеть пространство перед собой, за собой и сбоку, не ограничиваясь органами, данными смертным телом. Измождённый пёс жадно глотал куски оленины, лежащей на разделочном столе охотников. Самих охотников не было пока видно, однако свежее мясо свидетельствовало, что они находились где-то поблизости. - Расскажи, мне пожалуйста, Барбас, кто будет платить охотникам за это мясо, которые ты сейчас сожрал? - Но ведь ты имеешь при себе так много денег. Неужели тебе сложно отсыпать пару золотых за меня? - Псина, казалось, вообще не видела проблемы, в отличие от жадного Майрона. - Вообще-то мне очень сложно это сделать. Каждый септим имеет счёт и своё предназначение. Ты отработаешь каждую потраченную на тебя монетку.       Поскольку майа считал, что проинформировал псину в достаточной степени, то он отвернулся и завершил дискуссию, молча положив 5 септимов на худо сбитый деревянный стол, пропитанный спёкшейся кровью дичи.       Решив более здесь не задерживаться, он дал псу новое распоряжение отправляться по дороге, идущей в обход Фолкрита, прижимаясь к горам Джеролл, отделяющим Скайрим от Сиродила. Вероятно, интенсивное использование магии дало свои плоды, поскольку Майрон через некоторое время начал терять контроль над управлением веса своего тела и поклажи. Осознав необходимость скорейшего отдыха, они расположились за кустами к югу от мощеной дороги. У майа дрожали руки и подгибались колени. Его четырехлапый спутник выглядел немногим лучше и даже молчал. Перекусив вяленым мясом и засоленной рыбы, он повалился спать прямо на траву. Его дух умиротворённо замер, не занимаясь почти никакой разумной деятельностью.       Его тело пробудилось только на вторые сутки, под вечер, когда закатный Магнус достал его из-под гор. Меховая кираса промокла, а снег под телом частично растаял. Внимательнее оглядев округу Майрон увидел, что снег впервые за всё его нахождение здесь, начал таять. Возможно, россказни местных людей имели под собой основу и в Скайриме действительно могла быть весна и даже лето.       Дорога сейчас была различимой и хорошо освоенной чужими ногами и лапами, однако у них возник спор касательно дальнейшего пути. Псина верещала о том, что надо идти прямо, вдоль гор, однако Майрон заметил ответвление, уходящее прямо в горы. Эта тропа должна была их вывести сразу к Кровавому Трону, после которого можно было отправляться, наконец, к святилищу Клавикуса. Подобный маршрут был максимально коротким. Однако Барбас упирался и говорил, что там прохода нет.

***