Born ready

Микки женится на залетевшей от него русской проститутке и в первую же – брачную! – ночь съебывает в гей-клуб. Видеть раздолбанное не одной сотней членов тело жены как-то не прельщает. Стопарь – один, два, три – водки, и вот уже резавшие минуту назад голубые глаза огоньки софитов становятся медленными, плавными, ласкающими и заставляющими голову кружиться. Не то чтобы Микки можно было споить тремя рюмками, но на свадьбе-то он тоже не просто так сидел. Гей-клуб как обычно переливается всеми оттенками радуги, словно кричит: "Мы пидоры! Да-да, трахаем и даем в жопу! И нам абсолютно похуй на твое мнение! А ты, красавчик, иди-ка сюда". Микки обводит взглядом собравшуюся у одного из подиумов, на которых вытанцовывает полуголый педераст, толпу и усмехается. От таких голодных взглядов по спине холодок. Микки даже передергивает плечами. Пиджак натягивается на теле, теснит и вообще как-то слишком сковывает движения, поэтому еще через две рюмки летит куда-то на соседний стул. "Вечеринка продолжается", – думает Микки, глядя в отражение зеркала на баре, и опрокидывает в себя еще несколько рюмок. Когда алкоголь перестал жечь горло, а начал течь, словно вода, Микки не знает. Да ему, собственно, и похер на все это. В клубе вдруг – почему-то пьяный мозг считает, что до этого здесь ее не было – включают музыку, и он решает дать шанс мальчикам на шестах. Один из них цепляет его взгляд сразу. Ну, во-первых, он рыжий, что бросается в глаза, во-вторых, с ебанутым золотистым галстуком на голом торсе, да и в блестящих трусах, которые облегают его достоинство как надо. Микки опрокидывает в себя еще пару рюмок, прежде чем подойти ближе. Рыжий извивается на подиуме, ловя восхищенные – да ладно, блять, похотливые, извращенные, взгляды "присунь мне, малыш" – взгляды жирных пидоров, и Микки от них воротит. Он останавливается в двух-трех метрах от танцора в золотых трусах и замечает "в-третьих" – тату под ребрами справа. И выглядит она довольно по-блядски, на вкус Микки. Он делает еще пару шагов вперед и ловит взгляд рыжего. А вот и "в-четвертых". Какого хуя? Что за подведенные глаза? Микки хотел бы разочароваться, но этот танцор чем-то цепляет. Наверное, взглядом и этой полуухмылкой, словно знает, что Микки пасс. Почему-то под этим взглядом неудобно. Микки снова поводит плечами и развязывает бабочку, что до сих пор стягивала его шею. Дышать трудно из-за нее, а не из-за какого-то там желания, зародившегося в паху. Рыжий тем временем подходит к самому краю подиума и оттягивает край трусов, глядя прямо Микки в глаза. Микки почти тянет руку, чтобы... что? У него же нет купюры, и пока он шарит по карманам в поисках жалкой двадцатки, его опережает один из зрителей. – Сука, – шипит Микки, рыжий на подиуме, запрокинув голову, смеется. Микки обжигает его ледяным взглядом голубых глаз и возвращается к бару. Подзывает бармена, вливает в себя еще, громко матерится, хватает пиджак и уже собирается свалить, как запястье обхватывают чужие пальцы. – А ну, блять... – вырывает он руку и тут же замахивается другой, но вовремя тормозит – на соседнем стуле сидит тот рыжий. – Чего надо? Рыжий пожимает плечами. – Мне кажется, ты ушел неудовлетворенным. – Тебя не ебет, каким я пришел, а каким ушел. Съебал! Рыжий улыбается, широко и издевательски, чем раздражает, сука, еще сильнее. – Чего? – спрашивает Микки. – Как у обладателя таких чистых голубых глаз может быть такой грязный рот? – Чего, блять? – вскипает Микки. – Иди нахуй. Он вырывается и летит к выходу. Свежий, чуть морозный для ранней осени воздух остужает горящие щеки. – Ебаный рыжик, – пыхтит под нос Микки, чиркая спичкой и закуривая. Первый затяг, выдох, и дым серо-синим облачком обволакивает лицо, чуть горьковатый вкус играет на губах. Микки опускает взгляд на свои руки – дрожат, не от холода, от этого взгляда накрашенных глаз, изгибов подкаченного тела, блядской татушки, яркой улыбки и прикосновения. "Пальцы длинные", – отмечает он про себя и снова прикладывает сигарету к губам. – Ебаный рыжик, – улыбается он широко, качает головой, стряхивает пепел, поднимает воротник и шагает вдоль улицы прочь от клуба, куда еще вернется, и не раз.