Born ready

Микки – огромный клубок пороков и плохих привычек. Не то чтобы он когда-либо жаловался на свою жизнь (не в его правилах ныть попусту, воспитан не так), но он бы точно не отказался родиться в другой семье и в другом окружении. А кто об этом не мечтает, хотя бы изредка, из проживающих в Саут Сайд? Конечно, кому хочется расти в семье психопата-нациста, чьи взгляды на мир такие древние, что рядом вполне возможно отыскать кости динозавра, а тем более – каждый день притворяться, что ты тоже придерживаешься подобного мировоззрения. Вот и приходится быть отморозком, коего страшится бóльшая часть населения района (не то чтобы ему это тоже не нравилось). Мэнди приходит вся на нервах – плачет она крайне редко, лишь истерит – и Микки хватает биту, пару братьев-кретинов и отправляется на поиски рыжего ублюдка, посмевшего обидеть одного из Милковичей. Найти того непросто: говнюк умеет убегать – а вот его старшему братцу перепадает. – Йен Галлагер! – выкрикивает Микки почти нараспев, врываясь в «Кэш и Краб», но поймать его не может – владелец магазина отхватывает следующим. Вскоре он ловит рыжего у себя в комнате, и то, что происходит потом, пиздец как странно. Да это же, блять, обычная драка, вдруг переросшая в жесткий трах. Переросшая в жесткие трахИ. Микки не сучка, но задницу подставляет с ненормальным удовольствием и регулярностью, позволяя Йену брать. И когда это все вдруг перерастает во что-то большее – что даже сидя в тюрьме только и думаешь о Галлагере – вот тогда становится страшно. Микки не ссыкло, но признаться в наличии чувств или поцеловать, как того требует Йен, не может, а поэтому ревностно наблюдает за ним, сидящим в кафе через дорогу с кем-то, годящимся ему в отцы. Микки не идиот, чтобы не суметь понять, чего добивается этот гребаный обладатель рыжего лобка, и он дает это ему – мажет кулаком по лощеному лицу, посмевшего предложить тройничок. Поздравляем, блять, Йен, добился своего! Вот теперь Микки четко осознает: назад не повернуть, не уйти. Страх никуда не делся, но осознание всей ситуации пришибает к земле, ногой упираясь в горло. Микки понимает, что влип. По самую макушку ушел в это дерьмо, которого так долго избегал. Главное – глаза скрывать, которые, словно голубые зеркала, отсвечивают все, что внутри происходит.