Посмотри на меня

      Стремительно приближающийся сентябрь 1991 года нагнетал.       Реддл ходил туда-сюда по берегу черного озера. Августовское звездное небо сегодня было на удивление безоблачным. Лунный свет делал слизеринца действительно похожим на призрака. Переживания, отражающиеся на лице юноши еще больше подчеркивали этот образ. Он давно не испытывал таких эмоций. И, если честно, боялся. Боялся, что ничего не произойдет.       Ну приедет мальчик, и что? Что дальше? Что он нафантазировал себе за все эти годы? Что увидит Гарри Поттера, тот кинется ему в объятия и придаст тем самым ему телесную форму? — Здравствуй, Гарри, — комично изображая диалог, обращался Том к широкому стволу дерева перед собой, — я шестнадцати-шестидесяти-четырехлетний перекрестраж-недопризрак сумасшедшего маньяка который убил твоих родителей, еще кучу людей и хотел убить тебя, но облажался. Приятно познакомиться. — Реддл наигранно улыбнулся все тому же стволу, выступающему в роли Гарри Поттера и истерически рассмеялся от собственных слов. — Мерлин, я просто надеюсь, что этот мальчик станет моим спасением. — Его взгляд был обращен к звездам, будто там можно было увидеть подтверждение своим словам. Сам не понимающий природу своей сущности он только и мог, что надеяться, что этот загадочный ребенок поможет ему.       А сам Том поможет Гарри.       Слизеринец часто вслушивался в рассуждения Дамблдора и сразу понял, что Поттер является крестражем Волдеморта. Реддлу и представить было трудно, как магия вообще смогла такое сотворить, но других вариантов просто не было. И мальчику точно требовалась помощь. Которую Альбус почему-то не оказывал. Юноша искренне недоумевал и не понимал директора школы — почему тот отдал этого ребенка в маггловскую семью, которая, очевидно, не отличалась любовью к волшебникам. Которая не могла должным образом воспитать мага. Которая могла навредить по собственной глупости, по банальному незнанию или даже из-за страха, из-за злости. Воспитывавшийся в маггловском приюте Том знал, какими жестокими могут быть магглы, когда чего-то боятся и не понимают. Особенно когда это что-то — маленькие волшебники, не знающие своей природы, не контролирующие свои всплески и просто пытающиеся защититься.       Если задаться вопросом, почему Том Марволо Реддл надеялся на возможность освобождения только с помощью крестража внутри Гарри Поттера, то можно вспомнить о новом учителе ЗоТИ, который скрывает своим странным тюрбаном отнюдь не лысину, а всего лишь кусочек Темного Лора на затылке. Том сразу это почувствовал. Том вообще хорошо чувствовал осколки своей души. Он понял это, впервые ощутив присутствие крестража в замке — диадема Кандиды Когтевран будто ластилась к нему своей магией, но не более. Она не была сознательным крестражем, не могла взаимодействовать с реальным миром, ее нельзя было просто поглотить — ничего нельзя было с ней сделать. А с магом, хранящим в себе родственную часть души можно. И с появлением Квирелла в таком обновленном виде в Хогвартсе Том понял это. Но, зная себя самого и предполагая действия окончательно обезумевшей живой — если паразитизм можно назвать жизнью в полном смысле этого слова — своей версии Реддл зарекся даже пытаться взаимодействовать с Квиреллом хоть как-то. Магически и психически нестабильный Волдеморт попросту увидит в нем соперника. И будет прав. Ведь на данный момент он являлся самой сильной частью души из всех. Самой полноценной. Целая половина. Самый первый крестраж.       И самый необычный.       Иногда Том хотел повернуть время вспять и по-маггловски ударить себя шестнадцатилетнего. Не говоря уже обо всех взрослых версиях.       Сентябрь уже чувствовался в воздухе. Совсем близко.       Пока Реддл вел монологи, пытался вести диалоги с деревом и предавался рассуждениям — где-то в графстве Суррей, городе Литтл Уингинг на Тисовой улице в доме под номером четыре пытался заснуть мальчик с загадочным шрамом на лбу, о происхождении которого он узнал совсем недавно. Он уже успел узнать о школе, о родителях и о Волдеморте. И жизнь его уже начала меняться. Поменяет ли он сам жизнь того, кто так отчаянно ждет его в Хогвартсе, а он об этом даже и не знает?

***

      Хогвартс-экспресс прибыл как и всегда первого сентября — к ужину. Слизеринец уговорил себя не бежать прямо к станции, к озеру и даже выходу из Хогвартса. Лучше будет как всегда посмотреть церемонию распределения в Большом зале. Но в этот раз он подойдет ближе. И сможет рассмотреть мальчика, когда тот не будет окружен толпой сидя на табурете. Может быть он даже попытается коснуться Поттера и если из этого что-то выйдет, а сам Гарри это почувствует — его реакцию можно будет списать на волнение от распределения или воздействие распределяющей шляпы. Так Том и сделал.       Как всегда, уже традиционно для первого сентября, он стоял у стены по правую сторону от преподавательского стола и наблюдал за нахлынувшими в Большой зал студентами. За лето парень успел устать от тишины и даже немного радовался этому шуму. Всем не терпелось обсудить все и сразу. Показать, как они скучали по школе и друг другу. Привыкший, что его никто не видит, Реддл не смог сдержать легкой улыбки от этой атмосферы, которую создали своим присутствием дети и подростки. В момент улыбка сошла на нет и парень подался вперед, обращая свое внимание на вновь отворившиеся двери зала. Следом за МакГонагалл шли первокурсники нестройным рядом. Том сразу начал глазами выискивать мальчика. Щуплый, немного лохматый, с горящими глазами. Реддл даже немного удивился. Он ожидал увидеть копию себя в детстве, но просчитался. Если Том был сдержанным, собранным, горделивым и скрыто опасающимся всех вокруг в свои детские годы, то Гарри был его полной противоположностью. Озирался по сторонам, улыбался, удивленно разглядывал потолок большого зала. Нужно было присмотреться, чтобы заметить последствия жизни с магглами.       Но он знал, куда смотреть. Та же скрытая опаска. Только перекрывали ее искренние положительные эмоции. На секунду он даже засомневался, что в этом светлом мальчике может быть крестраж. Когда шляпа закончила свою традиционную песню и начали вызывать студентов, Том подошел ближе и ждал, когда сам Поттер подойдет к ближе к нему, стоящему почти вплотную к табурету.       Первокурсники один за другим подходили к табурету и уходили к своим новым факультетам. Кто-то волновался, кто-то шел уверенно, кто-то будто потерялся в своих мыслях и не осознавал, что происходит. Вот, Драко Малфой закономерно отправился на Слизерин.       Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше.       Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перке и, наконец… — Поттер, Гарри!       Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом. — Она сказала Поттер? — Тот самый Гарри Поттер? * — Так вот ты какой? Тот самый Поттер… — Реддл не отрывал глаз от будто крадущегося к табурету первокурсника. Когда тот сел на табурет, Реддл не выдержал и присел рядом на корточки перед ребенком, не в силах оторвать взгляд от его взволнованного и немного смущенного вниманием студентов лица.       Гарри крепко вцепился обеими руками в сиденье табурета. Неужели почувствовал его присутствие? Или просто волнуется? Находясь так близко к мальчику Том услышал тихий шепот шляпы. — Ага, значит, не в Слизерин? — переспросил тихий голос. Реддл замер. Будь он человеком — побледнел бы или задрожал. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… — в этот момент юноша не сдержал усмешку. Неужели все-таки Гарри Поттер и Слизерин? — Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так в этом уверен…       С огромной надеждой в глазах и сердце он дотронулся до его руки.