***
За ужином им предстоит обмениваться стандартными любезностями: Шерлок искренне недоумевает, почему их отношения с братом за пару лет так сильно изменились. Ему хочется, как в детстве, запульнуть в важную физиономию Майкрофта зелёным горошком или шариком из хлебного мякиша, пнуть под столом, чтобы привлечь внимание, но из упрямства Шерлок ведёт себя подобающе. Словно это очередное противостояние, где он должен доказать, что уже не ребенок. После праздничного ужина и поздравлений родители с чистой совестью отправляются отдыхать, а Шерлок — на поиски брата. Он безошибочно находит Майкрофта за домом — с той стороны стены, где нет окон, а значит, никто не узнает, чем он занят. — Так и не бросил, — констатирует Шерлок, тоже прикуривая. Слабость перед никотином отдаляет образ Майкрофта от того идеала, какой он пытается создать, что предсказуемо радует Шерлока. Он выдыхает в холодный воздух струю дыма, ожидая реакции на свои «незаконные действия». Майкрофт смотрит на него со сдержанным неодобрением, но молчит, продолжая с нескрываемым удовольствием втягивать дым в лёгкие. Это выражение безмятежности, что на секунду появляется на его лице, так ему несвойственно, что Шерлок невольно засматривается, хотя изначально хотел выглядеть максимально равнодушно. Майкрофт вдруг тянется, чтобы сдвинуть рукав его пиджака — циферблат тускло переливается при скудном свете садового фонаря. — Не так уж они и плохи, не правда ли? — он улыбается неожиданно мягко, но в глазах его все та же насмешливость, что и всегда. — Больше подходят под твой отвратительный зонт, — Шерлок кривит губы. — Я хочу другой подарок, хороший! Зачем мне часы?! Он смотрит на Майкрофта выжидательно: Шерлок совсем не против вытрясти из него побольше. — И какой же подарок ты хочешь? — поддается Майкрофт, наверняка осознанно, потому что выглядит слишком уж расслабленным и настроенным миролюбиво. — Купишь мне дурь? — тут же предлагает Шерлок: он любит удивлять и провоцировать брата. — Я знаю, где все покупают, но мне никто не продаст. Майкрофт кинематографично давится дымом, смотрит на Шерлока с брезгливым любопытством. — Тебе так скучно? — медленно проговаривает он, снова становясь невозмутимо-отстраненным. — Теперь даже школы не будет, — соглашается Шерлок. — Купишь? — Нет, — пожимает плечами Майкрофт. — Но у тебя есть ещё одна попытка. Надеюсь, это не единственное твоё желание. Шерлок обижается, как раньше, поджимая губы и встряхивая отросшими волосами. Как и многие в его возрасте, он категорически отказывается стричься, преследуя непонятную никому моду. Он делает затяжку и произносит вместе с медленно вытекающим из приоткрытых губ дымом. — Тебе просто слабо. Майкрофт вздрагивает, и в его взгляде на мгновение появляется какое-то обреченно-затравленное выражение, словно он знал, что неизбежное обязательно произойдет. — Это не игрушки, Шерлок, — цедит он сквозь зубы. — Наркотики могут погубить всю твою жизнь. Шерлок пожимает плечами, показывая свое безразличие. — Я на тебя и не рассчитывал, — он смотрит чуть насмешливо из-под длинной челки. — Уверен, сигарета за стеной дома, чтобы мамочка не увидела, твой предел. — Я не раб своих желаний, — передергивает плечами Майкрофт и делает ответный выпад: — И я не считаю нужным выпячивать свои недостатки, чтобы намеренно всех раздражать. Шерлок качает головой, не соглашаясь, и тушит сигарету о стену родного дома. — У тебя нет ни одной оригинальной или просто хорошей идеи для моего подарка? Как же тогда ты строишь свои связи, если так плохо разбираешься в людях? Он снова смотрит насмешливо, провоцирует то ли ссору, то ли действительно хочет получить что-то еще, нужное ему. Как и всегда, пытается манипулировать. — Ты можешь поехать со мной в Лондон, — вдруг сообщает Майкрофт, аккуратно стряхивая остатки пепла с сигареты. — На время, пока не определишься с колледжем, разумеется. — Я вообще не хочу в колледж, — фыркает в ответ Шерлок. — Те, кто его заканчивают, ходят с зонтами и боятся купить травку. У тебя большая квартира? — улыбается он лукаво. — Сколько комнат? Майкрофт, продолжая смотреть прямо перед собой, отвечает на его улыбку едва заметно дернувшимся уголком губ. — Квартира небольшая, но она в центре, с консьержем, подземным паркингом и лифтом, — отчего-то он устало вздыхает и на мгновение прикрывает глаза. — Достаточно оригинально для тебя? — Кокаин был бы лучше, — фыркает Шерлок на это. — Но мамочка будет рада, что ты заботишься обо мне. Он обнимает себя руками, поскольку холод ночи уже начинает пробирать сквозь тонкую ткань рубашки, вызывая дрожь, и уходит обратно в дом, оставляя Майкрофта одного с новым статусом ответственного старшего брата.***
Всю дорогу до Лондона они проводят в молчании: Майкрофт даже не включает радиоприемник, когда приходит время полуденных новостей. Шерлока раздражает его неторопливый стиль вождения — стрелка на спидометре даже на автостраде не достигает отметки девяносто, поэтому он почти сразу засыпает, утомившись унылым пейзажем за окном. Квартира начинающего политика действительно не отличается роскошью, хоть и имеет все необходимое для комфортного проживания. Здесь только спальня и гостиная, поэтому Шерлоку достается диван, на котором он едва может уместить свои длинные конечности. Он никогда не признается, что с удовольствием променял бы свою просторную детскую комнату и на меньшее ради возможности выбраться из родительского гнезда, а потому презрительно кривится, исследуя своё новое жилье. — Мне нужно уехать до вечера, — сообщает Майкрофт, наблюдая, как Шерлок беззастенчиво вытряхивает вещи из сумки, мгновенно устраивая хаос вокруг себя. — Ты можешь заказать доставку, когда проголодаешься. Шерлок не слушает. Все его мысли о новой жизни, что ждет его за окном. Огромный город манит, зовет его окунуться в этот гул, стать его частью, смешаться с тысячами прохожих, машин и улиц, и вместе с тем он страшит. Шерлок никогда не жил в Лондоне, выбираясь сюда лишь на пару дней с родителями, и сейчас он смотрит на Майкрофта другими глазами, понимая, что тот ежедневно уходит в этот лабиринт из улиц и ориентируется в нем, понимает правила, знает пути. Шерлок жаждет того же: стать не просто частью, не раствориться, он хочет властвовать, менять, вобрать в себя. Его глаза горят огнем, и он сам не замечает, как говорит вслух: — Я хочу выйти на улицы. — Идти одному не лучшая идея, — тут же одергивает его Майкрофт. — Это не Масгрейв, здесь процветает преступность, — говоря это, он, конечно, понимает, что подобные доводы совершенно точно не смогут остановить Шерлока от осуществления желаемого, поэтому уходя, Майкрофт закрывает дверь и уносит вторую пару ключей с собой. Шерлок сбегает через окно и пожарную лестницу через десять минут. Спустя полчаса он теряется среди одинаковых улиц, а еще через час меняет подаренные Майкрофтом часы на пакетик с белым порошком, который ему продают под видом кокса. Через три часа констеблю в отделении полиции все же удается выяснить его имя и фамилию. Когда Майкрофт приезжает за ним, Шерлок впервые испытывает легкое сожаление за содеянное, получая взгляд полный презрения и острого разочарования. Еще сидя в камере для несовершеннолетних нарушителей, он слышит каждое слово про непутевого младшего братца, полное унизительного заискивания, пока Майкрофт распинается перед констеблем в просьбах замять инцидент, и различает шелест купюр, которыми оценивается его освобождение. На обратном пути домой на Майкрофта страшно смотреть: Шерлок еще никогда не видел его в состоянии такой холодной сдержанной ярости. Однако тот не произносит ни слова, даже когда дверь в квартиру за ними защелкивается с угрожающе-тихим щелчком. К этому моменту чувство оглушающей эйфории и уверенности, что дал ему наркотик, сменяется беспокойством и легким тремором пальцев: Шерлока охватывает паника, когда он видит, как Майкрофт методично запихивает его вещи обратно в сумку. — Меня накачали! — выдает он первую попавшуюся ложь. — Я не хотел! Мне попались не те люди! Майкрофт, разумеется, не реагирует, и Шерлоку остается только молча наблюдать за тем, как полная приключений и новых открытий жизнь ускользает, вытекая, как песок, из его дрожащих после первого знакомства с наркотиками пальцев. — Я буду носить твои часы, — говорит он, когда сумка собрана. — Я найду их и выкуплю. Честно. Шерлок смотрит в упор, стоит прямо, хотя это и дается ему с большим трудом — ноги болят от перенапряжения, все мышцы словно постоянно дергаются внутри него, и кожа по всему телу саднит, будто покрыта мелкими ранками. — Я обещаю, мне не слабо, — добавляет он и смотрит почти жалобно. Майкрофт выпрямляется и встречается с ним взглядом: в нем столько противоречивых эмоций, но ни одна из них не отражается на лице — то словно застыло в демонстрации эталонного равнодушия. — Ты вернёшь часы и поступишь в колледж, — все же медленно выговаривает он, вытаскивая из кармана знакомую безделушку на тонкой цепочке, и Шерлок понимает, что за парой фраз стоит куда больше требований, чем озвучено. Ночью Шерлок долго не может уснуть. Диван кажется ему слишком неудобным и жестким, неуютным, как и все пространство вокруг. Остаточное действие наркотиков вызывает тоску и беспокойство. Шерлок ворочается, пока, прихватив подушку, не перебирается в комнату Майкрофта и без предупреждения забирается к нему под одеяло, бесцеремонно пытаясь сдвинуть того к краю, чтобы оставить себе побольше места. Тот тоже не спит: поднимает голову и смотрит на Шерлока, вытянувшегося рядом, с должным недоумением. — Какого черта? — ворчит он, отпихивая ледяную ступню, коснувшуюся его под одеялом. — Мне там не нравится, — заявляет Шерлок, устраиваясь удобнее. — Я посплю тут. При желании Майкрофт наверняка может найти с десяток аргументов, почему нельзя остаться, но тот не предпринимает попытки его выгнать обратно на диван. Он знает, что это бесполезно. — Только сегодня, — устало вздыхает Майкрофт и отворачивается.***
Диван они так и не собирают, и очень скоро он становится пристанищем для кучи хлама, что Шерлок притаскивает в дом: книг, еды, насекомых в банках, образцов почвы и всего, что регулярно приводит Майкрофта в ужас. Шерлок исполняет обещание и сдает экзамены в колледж, без проблем получая высший балл для успешного поступления. С часами дело обстоит хуже. Шерлок открывает в себе таланты к актерству и новые социальные навыки. Очень скоро он заводит немало весьма сомнительных знакомств, среди которых бомжи, карманники и курьеры наркодилеров. Достать настоящий кокс больше не является проблемой, но Шерлока интересуют лишь часы. Он возвращает их Майкрофту только через три месяца. Тот долго смотрит на них и с обречённым вздохом впервые за семь лет вкладывает «сокровище» в требовательно вытянутую ладонь, после чего перехватывает руку Шерлока, чтобы обернуть вокруг его запястья часы, которые, приобретя историю, тоже становятся практически бесценными.***
Майкрофт работает, а Шерлок учится, они больше не возвращаются к эпизоду с часами и наркотиками. На город обрушивается лето, и вместе с ним приходит время свободы. Шерлок с легкостью сдает все экзамены и остается предоставленным самому себе на время каникул, тогда как Майкрофт готовится к вступлению на новую, очень ответственную и перспективную должность. Шерлок скучает дома, прокуривая всю квартиру и устраивая один опасный химический эксперимент за другим. Они по-прежнему спят в одной постели, но Майкрофт слишком занят и устал, чтобы пытаться как-то изменить это. Они общаются мало, и это постепенно начинает иррационально раздражать Шерлока. Он учится наблюдать и понимать людей. За неимением других занятий он концентрирует внимание на брате, подмечая и улавливая малейшие перемены в его облике. Со стороны кажущийся всегда строгим и идеально-правильным, будто даже неживым, Майкрофт обладает тем же набором неуловимых примет-маркеров, по которым Шерлок определяет, как прошел его день. — Ты ел сэндвич. Твой помощник заболел. Тебя раздражает начальник. Каждый день Шерлок выдает с порога новые подробности жизни, которой видеть не может, и это неизменно вызывает у Майкрофта смесь восхищения и снисходительности. Шерлок тратит свои способности и время на глупые занятия, и Майкрофт не перестает ему об этом напоминать. Шерлок же пристает к нему, пытаясь проверить его на внимательность, но тот чаще устало качает головой, не в силах поддерживать веселье. В один из дней Майкрофт возвращается другим. Шерлок понимает это мгновенно, так как тот старается это скрыть. Шерлок смотрит внимательно, но не может определить, что не так. Только спустя четверть часа пристального наблюдения он искренне поражается: — Ты раздевался! Зачем?! — тут же следует требовательный вопрос. Майкрофт краснеет. Это настолько поразительно, что Шерлок тут же понимает — произошло что-то из ряда вон, нечто, что вызывает у Майкрофта стыд и смущение. — Я был у врача, — почему-то врет он, отводя взгляд. — Нет, не был, — Шерлок щурится, пытаясь понять, что же могло заставить Майкрофта раздеваться. — И ты не проливал на себя ничего, рубашка та же, что и утром. Ты занимался чем-то постыдным или противозаконным! — выдает он. — Наркотики? — Нет, — Майкрофт нервно передергивает плечами, пытаясь вернуть себе привычную невозмутимость. — Есть вещи, которые тебя не касаются. Шерлок не признает мира, в котором существуют вещи, что его не касаются. Он доканывает Майкрофта весь вечер, и тот сбегает в спальню. Шерлок злится, впервые не приходит ночевать к нему, и утром Майкрофт обнаруживает его спящим в окружении книг, окурков и пустых чашек из-под кофе. Он уходит на работу, предварительно накрыв Шерлока пледом, а через пару часов деловые переговоры прерываются настойчивыми звонками: Шерлок звонит пять раз подряд, пока Майкрофт наконец не берет трубку, понимая, что иначе тот непременно заявится к нему на работу. — У тебя был секс! — голос Шерлока звенит на всю переговорную, вгоняя Майкрофта в краску второй раз за сутки. Он не может придумать дельного оправдания, а потому лишь обрубает: — Обсудим это вечером. Но и вечером он ничего обсуждать не намерен и снова пытается прикрыться неотложными делами. — Это был мужчина, — объявляет Шерлок через два дня. — И ты был в активной позиции. Он смотрит на Майкрофта с вызовом, уверенный в собственной правоте и дерзкий, осознавая пикантность поднятой темы. — У тебя есть любовник. Майкрофт смотрит на него немигающим взглядом с минуту. — Допустим, — все же сдается он, понимая, что Шерлок не отступит. — Я взрослый человек. Могу себе позволить, — отчего-то это звучит как оправдание. Шерлок понимает: Майкрофт недоволен собой, словно наличие человеческих слабостей делает его уязвимым. — Зачем тебе любовник? — не отстает Шерлок. — Ты раньше говорил, что никогда не влюбишься, а теперь занимаешься сексом. За последние дни он изучил многое и выяснил всю подноготную интимных связей — однополых, разнополых, извращенных, но собственного мнения составить не успел. Основной упор в сексе делался на физическую красоту, так называемую сексуальность, Шерлок же привык наблюдать других людей только с точки зрения изучения деталей и осмысления их. — Сам по себе секс не предполагает любовных взаимоотношений, — преувеличенно спокойно поясняет Майкрофт, хотя даже идиоту было бы ясно, какой дискомфорт у него вызывает обсуждение подобной темы. — Он может быть не только средством проявления любви, но и улучшения физического и эмоционального состояния, банального получения удовольствия. Шерлок смотрит на Майкрофта внимательным взглядом, пытаясь представить его за этим занятием: Майкрофт снимает пиджак, аккуратно складывает его на стуле, расстегивает пуговицы на жилетке, переходит к рубашке… Такую картину Шерлок наблюдает каждый вечер, и это никак не связано с сексом. Какой Майкрофт любовник? Шерлок пытается посмотреть на него глазами другого мужчины, потому что это точно был мужчина, Шерлок уверен — тот, кому нравится Майкрофт, у кого он вызывает физическое желание. Это сложно. Что привлекает других? Строение тела? Запах? Голос? Шерлок прикрывает глаза и погружается в себя, рисуя в голове эту сцену: Майкрофт и другой мужчина, на месте которого сейчас Шерлок. Картинка не складывается, у него слишком мало опыта. Майкрофт в голове снова начинает методично снимать с себя одежду, стараясь не помять ее, а он наблюдает, рассматривает, анализирует. Майкрофт хорошо сложен и грациозен. Он, несомненно, хорош в любом деле, за которое бы взялся, но секс? В роликах, что видел Шерлок, актеры ведут себя иначе: они смотрят жадным живым взглядом, резко стаскивают с себя и любовника одежду, предаются утехам немедленно и излишне умело. Таков ли Майкрофт? Шерлок добавляет ему нужных черт. Майкрофт снова одет. Он дергает галстук и смотрит похотливым взглядом порно-актера. «Я буду трахать тебя, пока ты не попросишь пощады!» — он говорит зло, будто рассержен, и голос пульсирует в висках, пуская по телу странный разряд, после которого в голове не остается ни мыслей, ни Майкрофта. — Слабо записать свой секс на видео? — спрашивает Шерлок, резко возвращаясь в реальность. Он хочет проверить свои догадки.***
Майкрофт сам не знает, зачем он делает это. Нет, сперва он, конечно, отказывается от пари, отчитав Шерлока за глупость и безделье, но очень скоро гадкая мысль отравляет его разум настолько, что он всерьез обдумывает возможность подобного опыта. В голове то и дело раздается Шерлоково дерзкое «слабо или не слабо?», и в конце концов Майкрофт устает посылать его к черту. Дело ли в тяжёлой выматывающей работе, однотипных отчетах и цифрах на завтрак, обед и ужин, безвкусном ощущении проходящих дней или «блестящих перспективах», что почти с рождения зажимают его в тиски трудолюбия, самоотдачи и тотального контроля — Майкрофт не знает. Но эта игра с самого начала имела над ним слишком много власти, чтобы не поддаться ещё разок. Камеру, размером с горошину, он заказывает по интернету, сразу решив, что не станет посвящать партнёра в свои намерения: у него нет желания устраивать сексуальное шоу, ему важны лишь собственные эмоции от осознания, что каждое его движение фиксируется на записи. Секс выходит отвратительным: Майкрофт слишком возбуждается, думая, как выглядит со стороны, и частично теряет контроль над собой, партнёр раздражает стонами и излишней болтливостью. — Я не знал, что ты можешь быть таким страстным, — делится тот, но Майкрофт лишь грубо затыкает ему рот, прежде чем кончить. Его будоражит не секс, а чувство запретности, извращённости даже, потому что ни на секунду его не отпускает присутствие взгляда внимательных светлых глаз, что словно подглядывают, и перед разрядкой он ненавидит себя за эту ассоциацию. — Не слабо, — заявляет он Шерлоку после, зачем-то демонстрируя флешку, на которой сохранена запись, и прячет ее в карман. — Показывай! — у Шерлока вспыхивают глаза, он тут же открывает крышку ноутбука и требовательно протягивает руку. — Обойдешься, — фыркает Майкрофт и качает головой. — Без доказательств раунд не засчитывается, — Шерлок зло сужает глаза. — Смысл не в том, чтобы только записать, ты это знаешь! Но Майкрофт непреклонен: он удаляется вместе с флешкой, оставляя Шерлока злиться в одиночестве. Следующий час Шерлок разрабатывает план похищения флешки: он колдует в своей химической лаборатории, что занимает половину кухни, и, когда Майкрофт выходит из комнаты, чтобы сварить себе кофе, затыкает ему нос и рот остро пахнущим комком из тряпок. Шерлок выуживает из его кармана заветную флешку и оставляет отключившегося Майкрофта на полу, мгновенно теряя к нему интерес. Тот просыпается под громкие стоны, что разносятся на всю квартиру.***
Шерлок сидит неподвижно перед ноутбуком, и сигарета в его пальцах давно прожигает обивку дивана. Он не отрывает взгляда от экрана и, кажется, не дышит. Перед глазами происходит нечто поразительное и совершенно невозможное. Майкрофт, обычно строгий и сдержанный, с явным наслаждением и страстью проникает в тело другого человека. Шерлок завороженно смотрит, чуть приоткрыв рот, не упуская ни малейшей детали, изучая и узнавая такого брата, каким он его никогда бы не узнал, если бы не дурацкое пари. Таким Майкрофта видят его любовники, но не Шерлок. Майкрофт на экране рычит, командует, доминирует. Он не скрывает своих чувств и желаний, поддается каким-то диким, даже животным порывам, поэтому Шерлока увиденное не шокирует, а восхищает: перед ним искренность, а не наигранная страсть из роликов в интернете. Все прерывается, когда Майкрофт с жуткой гримасой захлопывает крышку ноутбука. Звук ещё несколько секунд продолжает идти из динамиков, но, едва все замолкает, Майкрофт хватает Шерлока за шиворот, встряхивает, как напакостничавшего щенка, и практически вышвыривает за дверь квартиры. Шерлок возвращается через окно. Он вваливается в комнату и тут же вытаскивает ключ. — Ты его заслужил! — объявляет он Майкрофту с усмешкой. Его глаза горят недобрым огнем, и тут же становится понятно, почему: — Я сохранил запись. Он может с гордостью сказать, что ему удается почти невозможное, — Майкрофт выходит из себя. Ноутбук летит на пол, чтобы превратиться в груду бесполезного железа, а Шерлок спустя пару минут истеричной возни и криков оказывается перекинут через колени брата — с голой задницей, заломленными руками и пылающими щеками. Родители никогда не били его, тем обиднее в четырнадцать оказаться в роли ребенка, которому грозит в наказание настоящая порка ремнем. — Я должен был проверить! — Шерлок все еще надеется выкрутиться и избежать позорной участи. Он елозит по коленям Майкрофта, пытаясь сбежать, но тот слишком взбешен, чтобы отпустить его так просто. — Ты мог обмануть меня, и тогда бы не считалось, что выиграл! Майкрофт держит крепко и угрожающе молчит, прежде чем в первый раз без предупреждения всыпать ремнем по оттопыренной заднице. Шерлок вскрикивает, дергается снова и начинает жутко материться, кроя его самыми заковыристыми ругательствами, которые способен выдать. Ещё пару ударов сыпется следом, обжигая кожу: это не так больно, как кажется на первый взгляд, но жутко унизительно. После Майкрофт спихивает его с колен и уже спокойно заправляет ремень обратно в брюки. Шерлок остается на полу, смотрит на него зло и почему-то весело. Строгий вид Майкрофта никак не вяжется ни с роликом, что только что он видел на экране, ни с поркой, что тот устроил. Это забавляет и заводит одновременно, словно Шерлоку открывается какой-то тайник: сокровища, спрятанные пиратами, целая пещера Али-Бабы, полная золота — Майкрофт, способный на необдуманные и спонтанные поступки. Майкрофт оглядывается, приходя в себя, пару секунд смотрит на разбитый ноутбук и Шерлока — все ещё со спущенными штанами — и хмурится, обдумывая какую-то мысль. Он поднимает ключ и сжимает его в ладони. — Слабо самому заработать на новый? — он кивает в сторону того, что осталось от компьютера и, не дожидаясь ответа, уходит в спальню.***
Заработать Шерлоку не слабо. Как и продолжить игру. Отчего-то Майкрофт от нее тоже не отказывается, и они перебрасываются глупыми заданиями, устраивая подставы себе и окружающим. Из чувства ответственности Майкрофт заставляет Шерлока всегда надевать шарф, а в ответ получает бессрочную обязанность везде таскаться с огромным зонтом-тростью. Они проводят вечера вместе, и Шерлок больше не видит признаков секса в облике Майкрофта, хотя тот наверняка замечает таковые у него. Шерлок экспериментирует — не с другими людьми, но с собой. Взрослеющий организм и неуемное любопытство заставляет его узнавать все больше обо всех сферах жизни и о собственном теле — тоже, но до практики дело не доходит. Пока. В один из вечеров Майкрофт замечает в его облике нечто опасное: он понимает, Шерлок что-то задумал, и от этого начинает свербеть в районе груди — то ли от страха, то ли от волнения. Нет, явные признаки чужого неправильного влечения проскальзывают уже давно, но Майкрофт малодушно закрывает на них глаза, решая разобраться с этим позже. Внимательные взгляды Шерлока, когда он приходит с работы, приобретают другой оттенок. Откровенная заинтересованность каждый раз, когда он переодевается, заставляет испытывать неудобство и запираться в ванной, что не мешает Шерлоку проникать туда под любым глупым предлогом. Шерлок наблюдает, выжидает, анализирует, и это не сулит ничего хорошего. — Ты бывал в стриптиз-клубе? — спрашивает Шерлок словно между делом, вытягивая свои длинные ноги, чтобы легко пнуть босой ступней Майкрофта, привлекая его внимание. — Нет, — Майкрофт скептически хмыкает и брезгливо поджимает губы. — Меня не привлекают дешёвые увеселительные заведения, как и чужие голые тела, разоблачающиеся за деньги, — обрубает он. — А если не за деньги? — Шерлок смотрит насмешливо, и Майкрофт к своему негодованию понимает, к чему он клонит. — Не считаю разумным устраивать шоу из такого тривиального действа, — отзывается он с деланной невозмутимостью. — Как правило, выглядит это скорее неуклюже, чем эротично. Шерлок медленно расстегивает три пуговицы на своей рубашке и демонстрирует висящий на груди ключ. — Слабо? — он смотрит внимательно, вызывающе и жадно. Шерлок знает, что после этих слов игру будет не остановить. — Это абсурдное задание, изначально нацеленное на мой провал, — сухо выдает Майкрофт, качая головой. — Я не отличаюсь грациозностью и не имею склонности к позированию. — Я не спрашивал, танцевал ли ты, — вот теперь Шерлок откровенно смеется. — Я спросил, делали ли это для тебя. Мне не слабо раздеться. — Уверен, что нет, но я отлично проживу без этого зрелища, — наступает очередь Майкрофта веселиться, хотя его смех совсем немного отдает истерикой. — Не стоит даже пытаться соблазнить меня: я твой брат, между нами не может быть ничего интимного. — Слабо? — повторяет Шерлок с усмешкой. — Или ты боишься, что тебе понравится, как я станцую? Ты такой скучный, Майкрофт! От его развязного тона и неприкрытых намеков подозрения Майкрофта превращаются в уверенность, и осознание этого заставляет его похолодеть: он не представляет, как исправить сложившуюся ситуацию — ситуацию, в которой виноват сам. — Все твои желания на поверхности, Шерлок, но я не тот, кто станет их исполнять, — начинает он и раздражается, когда Шерлок тут же пытается состроить невинную мордашку. — Ты видел запись, — с нажимом напоминает он, решая действовать жёстко, — но едва ли это причина попытаться забраться в постель к собственному брату. — В клубах танцуют не только на столах, но и сидя на коленях у партнера, — игнорируя его слова, Шерлок поднимается и подходит ближе. — Это очень интимный и волнующий танец, — он смотрит прямо в глаза. — Ты можешь получить ключ и танец, Майкрофт, — выдыхает он, наклоняясь к лицу. — Не слабо, — ровно произносит Майкрофт, но резко отклоняется назад. — Ты мой малолетний нескладный братец и не вызываешь у меня никаких сексуальных импульсов. Его откровенно страшит происходящее: Шерлок умеет добиваться того, чего хочет, так что нет никакого смысла пытаться прекратить игру. Если он решил, что станцует, то сделает это, даже наплевав на несостоявшееся пари. Шерлок кивает, отстраняясь, отходит к ноутбуку и замирает, снова поднимая взгляд на Майкрофта. Он смотрит долго, видимо, принимая какое-то решение, улыбается — развязно и чуть пьяно; щелкает кнопкой на ноутбуке и напряженную тишину комнаты прорезают слабые, но слышимые звуки. С ними приходит осознание — все будет по-настоящему. Шерлок медлит буквально мгновение, видимо, тоже решаясь, и неожиданно, словно увидев одобрение в глазах Майкрофта, делает шаг вперед, вырастая напротив него темным силуэтом, отрезая пути к отступлению. Шерлок стоит близко, при желании можно коснуться рукой и остановить его, но он уже движется — игра началась. Шерлок танцует плавно и словно задумчиво, будто музыка играет лишь для него, и это не запланированное шоу с известным финалом. Он запрокидывает голову, и на лицо падают кудрявые пряди, что скрывают взгляд. Это не похоже на привычный большинству стриптиз, но ничего подобного от Шерлока ждать и не приходится. Он покачивается в такт, погруженный в свой транс, создающий вокруг себя особую ауру. Когда она достигает пределов комнаты и заполняет собой все пространство, воздух начинает густеть, и вместе с ним появляется духота. Шерлок не делает ничего вульгарного или пошлого, он движется почти незаметно, но не глазу Майкрофта, который замечает все и видит, как внутри разгорается огонь. Когда Шерлок опускает голову и открывает глаза, Майкрофт невольно вздрагивает — на него смотрит нечто новое — не родной брат, будто даже не человек — существо. Шерлок делает шаг вперед и улыбается, замечая все сомнения на его лице. Он смотрит чуть устало, будто все это делать ему не впервой, и даже лениво, и от этого взгляда становится сложнее дышать. Шерлок берется за пуговицы рубашки и неожиданно останавливается, чтобы наклониться вперед. Он снова смотрит, внимательно и чуть настороженно. Первая из пуговиц расстегивается вместе с плавным движением вперед, еще ближе. Дыхание опаляет кожу Майкрофта, и Шерлок отстраняется, чтобы расстегнуть следующую пуговицу, которых осталось всего три. Шерлок снова движется, уже увереннее и реальнее. Танец приобретает чувственность, которая пока проявляется в мелочах, но следующие пуговицы расстегиваются значительно быстрее, и в итоге остается лишь одна посередине груди, что удерживает рубашку на его плечах. Шерлок снова приближается на опасно близкое расстояние и внезапно опускается на колени перед Майкрофтом, смотрит уже потемневшим взглядом, откидывает мешающие волосы со лба и берет его руку, чтобы положить себе на полуобнаженную грудь. От этого прикосновения — по-настоящему интимного — его буквально подбрасывает вперед, он жмется к Майкрофту, разом теряя свою уверенность, смотрит снизу вверх с любопытством, исследовательской жаждой и немного страхом. Майкрофт уверен — именно в таком порядке. Нормы этики и морали — не те категории, которыми Шерлок мыслит, нравственная сторона вопроса его совершенно не волнует. Но для Майкрофта он все тот же ребенок, что просит отвести его на кладбище ночью: он жаждет пробовать и познавать, ведомый гормональной бурей, жаждет найти способ избавления от скуки. Майкрофту жаль разочаровывать его, но он не может поступить иначе, чем прекратить этот неуместный эротический спектакль. Запретный, как все, что желает взрослеющий Шерлок. Майкрофту страшно представить, что ждет его спустя несколько лет, поэтому он снова действует грубо, даже жестоко, желая обрубить на корню. Он дергает Шерлока за волосы, тянет, заставляя запрокинуть голову и произносит настолько равнодушно, насколько только способен: — Это отвратительно. Ты больше никогда не сделаешь ничего подобного. Шерлок дергается назад и падает на спину, больно ударяясь о пол. На мгновение в его глазах мелькает отчаяние и обида, но в следующую секунду он закрывает это усмехающейся маской победителя. — Тебе слабо, Майкрофт, ты просто не выдерживаешь, — маска на лице сидит очень криво, отчего губы не слушаются и слова звучат странно неестественно. — Я отдам тебе ключ за смелость, которой в тебе есть только на два шага по рее. Он снимает цепочку с шеи и вешает на острое колено Майкрофта, что находится все еще рядом с его лицом. — Это ненормально, Шерлок. Мы братья, — все же начинает оправдываться Майкрофт: он не ожидал, что отказ ранит Шерлока так сильно — обида скользит в каждом его жесте и слове, волны ненависти буквально физически ощутимы. — И тебе всего четырнадцать, — он понимает, что взбесит этими словами Шерлока еще больше, но не может не произнести этого вслух хотя бы ради очистки собственной совести. Глаза Шерлока вспыхивают недобрым огнем, и Майкрофт не успевает прикусить язык, как его спрашивают: — Во сколько лет ты сделал это впервые? — На совершеннолетие, — нехотя выговаривает тот. — И это не поучительный факт, просто в моем окружении не было кандидатур, с которыми я хотел бы решиться на эксперименты, — под пытливым взглядом вынужден признать он. Шерлок хмурится, прикидывает что-то в голове и кивает, принимая к сведению. — Ты слишком скучный, Майкрофт, — сообщает он, поднимаясь. — С тобой весело только тогда, когда ты играешь, но твоя жизнь и ты сам скучны. Шерлок не трудится застегнуть рубашку, а валится на свой заваленный хламом диван, чтобы отключить никому не нужную сейчас песню. До совершеннолетия остается три с половиной года.***
Очень скоро Майкрофт начинает сходить с ума, потому что замечает в себе первые признаки пагубной заинтересованности. Для человека его интеллектуального развития он игнорирует их непозволительно долго, но в какой-то момент они наваливаются на него, придавливая всей своей тяжестью. Нет, Шерлок больше не пытается намеренно его соблазнить, но его пробудившаяся сексуальность буквально транслируется в каждом движении или жесте. Это происходит ненавязчиво и очень естественно, так что Майкрофту удается найти в этом оправдание, пока Шерлок медленно, но верно отравляет его мысли. Едва проснувшись, он выгибается, как кошка, извивается по кровати, задевая своими острыми коленками; ползает по полу в поисках то ли какой-то очередной твари, уползшей в неизвестном направлении, то ли закатившейся под диван пробирки, и его задница, неизменно обтянутая брюками слишком откровенно, маячит перед глазами; выбравшись из душа, засыпает голышом, скрючившись в позе эмбриона так, что почти все до единого позвонки и ребра выпирают — идеальные, как на картинках в учебниках по анатомии. Шерлок сердито трясет головой, кудри падают на лицо, и он отбрасывает их назад с нетерпеливой небрежностью, чуть дергая шеей, отчего острый кадык выделяется еще отчетливей. Но все внимание приковывает крошечная, едва заметная родинка над ним. Она кажется такой одинокой на тонкой шее, выделяется среди идеально-ровного кожного покрова, как маленький изъян, что ее хочется накрыть пальцем, чтобы спрятать от собственного взгляда, имеющего болезненную слабость перед каким-либо несовершенством. В Шерлоке несовершенно многое: он слишком длинный, худой, с узкими ладонями и ступнями, с острым вытянутым лицом и чуть раскосым разрезом глаз. На одном есть маленькое коричневое пятнышко, прямо под зрачком, и оно раздражает так же сильно, как маленькая родинка. Губы тоже отличаются от всех стандартов красоты: нижняя ровная и пухлая, верхняя — два острых четко-очерченных треугольника. Не было бы этой яркой границы, они выглядели бы более нежно и чувственно, но именно это придает им той самой резкости, которой и так сполна в лице Шерлока. Когда Шерлок задумчиво кусает их, Майкрофт раздражается и отводит взгляд. Он не признается самому себе, что его раздражение балансирует на грани с возбуждением. Когда Майкрофт все же набирается смелости признаться себе в происходящем, становится слишком поздно: он уже не может спокойно реагировать на присутствие Шерлока рядом, хоть и умение держать себя в руках — его главное оружие. Перед глазами то и дело встает картинка, где Шерлок сидит у его ног в расстегнутой рубашке, а его собственная ладонь прижимается к гладкой, безволосой груди. Это пугает, вызывает стыд и чувство вины, Майкрофт хочет избавиться от этого ощущения, но главной проблемой становится присутствие Шерлока рядом, которому нельзя ни о чем догадаться, иначе проблема грозит перерасти в настоящий катаклизм. Майкрофт избегает вечеров дома, задерживаясь на работе, и чаще навещает любовника. На какое-то время это помогает. До того момента, как Шерлок всё-таки замечает. Это происходит неожиданно для Майкрофта, но, возможно, закономерно для самого Шерлока. Он ловит взгляд: всего секунду Майкрофт позволяет себе рассеянность — чуть дольше задерживает внимание на сводящей его с ума родинке и, сморгнув, замечает понимание в умных глазах — Шерлок знает. Хрупкий мир мгновенно рушится вместе с кривой улыбкой, нагло расползающейся на идеально-несовершенном лице, и Майкрофт слышит в своей голове ненавистное «слабо», хотя никто не произносит ни слова. Сейчас его очередь для пари, но Майкрофт подозревает, что Шерлоку плевать, что ключ не у него. Он смотрит так многообещающе, что становится дурно. Майкрофт собирает в кулак всю свою непробиваемую силу воли, чтобы выпрямиться и ответить безэмоциональностью и холодом в глазах. Он вопросительно дергает бровью, изображая непонимание, и выходит на удивление достоверно, потому что Шерлок сбегает, отчаянно хлопнув дверью. Шерлок впервые ночует не дома. Он возвращается среди ночи, от него пахнет алкоголем, сигаретами и другим человеком. Во взгляде его туман, а в походке неуверенность, и Майкрофт понимает, что это не из-за выпитого. Ревность охватывает его так неожиданно, что он не успевает скрыть своих эмоций — смотрит на покачивающегося в дверях Шерлока со злостью и отвращением, словно тот совершил настоящее предательство. Ему остается лишь принять факт и смириться, но мысль, что Шерлок позволял какому-то другому человеку касаться себя, рождает брезгливость, жадность и чувство собственности. Майкрофту противно и гадко от самого себя и от Шерлока — тоже. — Ты возвращаешься в Масгрейв, — сухо заключает он. Шерлок криво улыбается и даже не пытается хоть как-то оправдать то, что случилось. — Я никуда не поеду, — он смотрит прямо и с вызовом, как и всегда, когда упрямится и хочет делать только то, что вздумается. — Ты несовершеннолетний, так что будешь делать то, что тебе говорят, — Майкрофт непреклонен, он больше не собирается потакать братским капризам. — Будешь учиться самоконтролю и сдержанности вдали от соблазнов, а не прожигать время, шатаясь по улицам в поисках сомнительных удовольствий и предлагая себя, как потаскуха. Слабо? Шерлок замирает, услышав кодовое слово. Это не входило в его планы: он хотел лишь спровоцировать, позлить Майкрофта, вызвать у него такие редкие и такие нужные ему, Шерлоку, эмоции. Майкрофт всегда ведет себя как робот, бесчувственная тварь, вроде лягушки, которых Шерлок в свое время перерезал заживо не один десяток, но познания в области земноводных не помогли ему понять душу собственного брата. Шерлок сглатывает и смотрит на Майкрофта без привычной насмешки и дерзости. Он не хочет уезжать, как не хотел и парня, что сегодня был с ним. Слова замирают на губах, Шерлок не решается произнести вслух то, что может уничтожить и его, и Майкрофта. Тот отводит взгляд, и Шерлок, ведомый интуицией, подходит к нему, обвивает за шею руками, утыкается лбом в плечо — без намека на какую бы то ни было интимность — он просто младший брат, что запутался в собственных острых эмоциях и чувствах, он ищет защиты и поддержки, негласно умоляет не отталкивать его, не выкидывать, как надоевшего питомца, что вырос другим, вопреки чужим представлениям об идеалах. Майкрофт молчит, он напряжен, скован и холоден, но неуверенно приобнимает за плечи в ответ. — Ты невыносим, — говорит он с откровенным сожалением в голосе. Остаток ночи они проводят вместе — как раньше спят в одной кровати, и утром Майкрофту чудится, будто его щеки касаются поцелуем, но он не уверен до конца, было ли это на самом деле. Когда он просыпается, Шерлока уже нет. Вместе с ним пропадает ноутбук, шарф, пальто и другие мелочи, подтверждающие, что тот ушел. Ключа тоже нет, и Майкрофт впервые растерянно оглядывается, понимая, что остался один. Шерлок покидает его на пять лет.