***
Майкрофт переезжает. Новая квартира находится всего в паре кварталов от прежней и действительно огромна — в ней кухня, столовая, пара спален, гостиная и кабинет. Майкрофт позволяет себе выложить круглую сумму не только за саму квартиру, но и за услуги дизайнера, добиваясь необходимой лаконичности и сдержанности в интерьере. Единственный лишний предмет — это пюпитр, он стоит пустой у окна в гостиной, и, если его спросят, Майкрофт даже при большом желании не найдет правильных слов, чтобы объяснить, зачем купил эту вещь. Ему достаточно знания, что Шерлок за три месяца освоил скрипку, и пюпитр может понадобиться, если тот решит вернуться. Также Майкрофт знает, что Шерлок не вернется. С некоторых пор он имеет гораздо больше информации, чем мог мечтать раньше — собирает ее всеми доступными способами, нанимает людей для слежки и наблюдения. Поэтому он осведомлен, что Шерлок уже пару месяцев не появляется в университете, забросил химию, внезапно увлекшись музыкой, продолжает экспериментировать с наркотиками. Вместо мнимого спокойствия он получает лишь еще больше тягостных мыслей и волнений. Брешь в груди не зарастает, а лишь сильнее ноет. Шерлок не дает о себе знать три долгих месяца, и одиночество уже входит в привычку, а волнение притупляется, как в одну ночь раздается звонок. Майкрофт не спит, заваленный работой, и не сразу понимает, о чем говорят на другом конце провода. Через минуту он вскакивает со стула и срывающимся голосом требует подробности. Приятель Шерлока по университету случайно находит его в полной отключке на краю пруда в парке, уже готового рухнуть в воду. В телефонной книге Шерлока с некоторых пор лишь три номера — Майкрофта, дилера и бывшего парня. Шерлока привозят через полчаса на такси — приятель оказывается падким на вознаграждение, и вместе с тем, как нечесаная кудрявая голова приваливается к плечу Майкрофта, в его руку перекочевывают хрусткие новенькие купюры. Майкрофт платит не столько за «доставку», сколько за молчание — Шерлоку не нужны дополнительные проблемы, если он планирует продолжить обучение. Его состояние оставляет желать лучшего, он что-то пьяно несвязно бормочет, но, изведясь ожиданием, Майкрофт не собирается церемониться с ним, чтобы привести его в чувства. Он дотаскивает Шерлока до ванной, с трудом снимает с него пальто и ботинки, заталкивает под ледяной душ, вывернув кран на полную и не боясь сейчас замочить рукава или мягкий коврик. Шерлок приходит в себя неожиданно, когда ледяная вода заливает его лицо и попадает в нос. Он смешно мотает головой и фыркает, чтобы через секунду начать биться и вырываться, не понимая, где находится. Паника нарастает, он не узнает Майкрофта и отбивается от незнакомца, что пытается его удержать на скользком полу ванной. Майкрофту не так просто с ним справиться — Шерлок лучше развит физически и хорошо научился драться, так что вскоре разбивает Майкрофту нос, и кровь, тут же смешиваясь с водой, заливает его лицо и рубашку. — Шерлок! — умоляюще взывает тот, прижимая ладонь к лицу, когда оказывается приложен затылком к одной из стеклянных стенок душевой кабины, так что от удара звенит в ушах. Все же голос брата заставляет Шерлока очнуться. Он тяжело дышит и наконец приходит в себя. Шерлок садится на залитый водой пол и смотрит мутным взглядом. — Как ты меня нашел? — первый вопрос, который возникает в отравленном алкоголем и наркотиками, больном разуме. Шерлок плохо помнит свои последние дни, но давящее на грудь чувство одиночества, брошенности и ненужности в нем сохраняется. Им приправлены все его наркотических приходы, все загулы и «закидоны», как это называл его бывший парень. Шерлок запутавшийся, заблудившийся, слабый и несчастный, будто находящийся по другую сторону реальности, в зеркальном искаженном мире, где нет никого, кроме его сознания, наполненного чудовищами. Они, как Анабель Уайт, вылезают по ночам, стоит лишь закрыть глаза, встают за спиной, тянут к нему ледяные руки. Спасения от них нет, ведь Шерлок один. Майкрофт находит его, и Шерлок не понимает, как тому удается пройти на другую сторону, отыскать его среди множества одинаковых зеркальных миров с множеством Шерлоков в них. Он даже не уверен в том, что этот Майкрофт и этот Шерлок реальны. Быть может, происходящее — очередная игра воображения, галлюцинация, неживая, лживая, обманчиво добрая. Ведь настоящий Майкрофт не ищет его, не хочет и не ждет. Сколько таких реальностей возникало и гасло в его голове! Шерлок не помнит их все и боится новой — с незнакомой ванной и окровавленным лицом брата. Он медленно отползает к стене, смотрит настороженно, готовый сражаться с чудовищами в одиночку. Майкрофт выдыхает, кидается к нему, почти падая на пол рядом, ударяясь коленями, и прижимает к себе так крепко, как только может. — Я всегда тебя найду, где бы ты ни был, — собственная откровенность жжет язык, но Майкрофт не может сейчас контролировать свои чувства, они хлещут из него потоком ровно так же, как кровь из разбитого носа. — Где ты был все это время? — Шерлок неожиданно начинает трястись. Он плохо контролирует себя и свое тело, цепляется непослушными пальцами за теплого и живого Майкрофта, как за последний оплот своего сознания. Уплывающая реальность качается из стороны в сторону, за спиной Майкрофта клубится черный дым, складываясь в устрашающие фигуры, все расплывается перед глазами, и только Майкрофт остается. — Почему ты не пришел раньше? — спрашивает Шерлок, скатываясь в свою тоску, давая ей выход. — Почему не забрал? Он хочет рассказать, как ему было плохо эти месяцы, как отношения не складывались, как его не приняли, не поняли, унизили. Он не уверен, произносит ли хоть слово вслух, но по округлившимся глазам Майкрофта понимает — да, он говорит. Вываливает все свои обиды и разочарования, открывает душу, из него хлещет боль и одиночество, все, что у него скопилось за это время, а Майкрофт слушает. Слушает, не перебивая и не разжимая объятий, тоже подрагивает — то ли от холода, то ли от нахлынувших откровений, но не двигается с места. Вода продолжает хлестать где-то позади них, но никто из них не обращает на это внимание. Едва Шерлок замолкает, Майкрофт отмирает. Он подрывается, чтобы наладить температуру воды, и спустя пару минут Шерлок уже греется под теплыми струями. Майкрофт пытается снять с него грязную, полностью вымокшую и прилипшую к телу одежду, но его пальцы плохо слушаются, срываются на прикосновения, которые отчетливо приобретают интимный оттенок — они ласкающие, заботливые, обещающие успокоение и защиту. В них чувство вины и непреодолимого желания, так что Майкрофту и не нужно ничего произносить, но он все же бессвязно шепчет, почти касаясь губами лба, облепленного мокрыми кудрями: — Не позволю. Не отпущу. — Это реальность? — спрашивает Шерлок, глядя открыто и наивно, как в детстве, когда еще верил в силу универсального ключа. Ему, как и тогда нужна не только вера, но и доказательства, подтверждения, действия. — Это ты? Майкрофт страдальчески морщится от этой его потерянности, обхватывает лицо ладонями, смотрит прямо и решительно, пытаясь передать Шерлоку уверенность. — Я здесь, с тобой, все хорошо, — осторожно проговаривает он. — Хорошо, — повторяет за ним Шерлок, улыбается счастливо и спокойно. Усталость обрушивается вместе с осознанием, что он в безопасности. — Я хочу спать. Шерлок плохо осознает, как моется, раздевается, оказывается в пижаме Майкрофта и забирается под тёплое одеяло, но отчётливо — как тот вытягивается рядом.***
Шерлок просыпается дважды ночью. Оба раза он панически ищет Майкрофта рядом, оба раза находит. Он не уверен в том, что правда, а что игра воображения. Утром он просыпается посвежевший и с самыми смутными воспоминаниями о вчерашнем вечере. Любой другой предсказуемо мучился бы от чувства вины, но не Шерлок. Он выходит из спальни в пижаме Майкрофта неприлично довольный и непринужденный, словно делает так каждое утро. Майкрофт тоже выглядит, если не довольным, то удовлетворенным, хоть и в его внешнем виде прослеживаются признаки усталости. Уже десятый час, но он почему-то дома и накрыл завтрак прямо на кухне, видимо, всегда отдавая предпочтение ей, а не огромной столовой. — Как самочувствие? — будничным тоном интересуется Майкрофт, протягивая ему чашку с кофе, но в глазах его отчётливо заметно беспокойство. — Хочу есть, — пожимает плечами Шерлок. — И где же моя лаборатория? Он забирает чашку и начинается таскаться с ней по дому, критикуя все, что попадает в его поле зрения, и рассуждая, как и что он переделает в квартире под свои нужды. Он дает понять Майкрофту, что остается. Первое время все складывается в почти идеальную картинку: они сосуществуют мирно, можно сказать даже счастливо. Как будто не было затянувшейся разлуки, непримиримых обид и непонимания. Шерлок с помощью Майкрофта обустраивает в свободной спальне лабораторию и возвращается к учебе. Он даже берется за дипломную работу гораздо раньше положенного времени, рассчитывая закончить университет так же досрочно, как и школу, поэтому вскоре гостиная заполняется шаткими стопками книг, грязными чашками из-под кофе, а в лаборатории все чаще что-то взрывается. Совсем скоро Шерлоку исполняется двадцать лет, и он получает от Майкрофта в подарок скрипку. Шерлок смотрит на нее с улыбкой и немного недоумением, скрипка красивая и очень дорогая. — Я ещё ни разу не слышал, как ты играешь, — пожимает плечами Майкрофт. — Гораздо лучше, чем ты можешь представить, — привычно язвит Шерлок, но кивает. Он играет для Майкрофта вдохновенно, но с хитрыми искорками в глазах, выпендриваясь, как и всегда. Даже в его выборе композиции сквозит позерство — это не Вивальди или Моцарт, Шерлок выбирает Лало*. Сложные этюды убыстряют свой темп с каждым тактом, смычок летает над струнами, а Шерлок смотрит задорно и радостно. Музыка — дело, где он может утереть Майкрофту нос, хотя никакого соперничества между ними нет, есть лишь его неуемный и буйный нрав, что требует новых и новых впечатлений. — Не думаешь, что пора навестить родителей? — спрашивает Майкрофт позже за ужином. Ему хорошо известно о размолвке с мамочкой, что не столько не приняла ориентацию Шерлока и его категоричные рассуждения о женитьбе и детях, сколько — наркотики и разгульный образ жизни, но тот был упрямцем и надолго вычеркнул посещение родительского дома из своих приоритетов. Шерлок недоуменно смотрит на него, явно не собираясь возвращаться в родительский дом. — Нет, — отрезает он хмуро. Из них двоих Шерлок меньше привязан к родителям, хотя его, как младшего, любят больше, а на Майкрофта всегда возлагаются «большие надежды». Поэтому он заводит длинную тираду о долге, ответственности и благодарности. Его нотации очень быстро выводят Шерлока из себя. Он скандалит, обвиняя Майкрофта в том, что тот всегда портит ему день рождения, закуривает прямо за столом, всем своим видом демонстрируя ослиное упрямство. — Слабо хоть раз в жизни сделать то, что надо, а не только то, что тебе хочется?! — разозлившись, выпаливает Майкрофт, и тут же прикусывает язык, однако сказанного не воротишь. Шерлок тут же складывает губы в ядовитой улыбке. Этих слов он ждал слишком долго, чтобы проигнорировать вызов. — Не слабо, — тянет он злорадно. Задание легкое, и теперь ключ будет у него. «Майк, ты облажался», — так и читается в его взгляде. И Майкрофт с ним согласен.***
Мамочка счастлива — нерадивый птенец вернулся в гнездо: она обхаживает Шерлока, щебечет и светится. Майкрофт же проводит все это время как на иголках — он предвкушает расплату за возобновление пари. Шерлок смотрит через стол насмешливо и дерзко, но мамочке улыбается так ангельски, что впору подивиться его актерским способностям. — Милый, ты снова на диете? Ты совсем ничего не ешь, — мамочка качает головой, не упуская из вида его полупустую тарелку. Майкрофт в ответ лишь морщится и качает головой — кусок в горло не лезет совсем по другой причине. — Майкрофт любит ограничения, — заявляет Шерлок лениво, будто даже ласково. — Думаю, это что-то вроде мазохизма — все время отказывать себе в удовольствии, заставлять себя быть в постоянном тонусе от неудовлетворенного желания. Думать, но не говорить, нюхать, но не есть, смотреть, но не трогать. На Шерлоке черная рубашка — как всегда, будто на размер меньше, с расстегнутыми верхними пуговицами — и брюки, узкие на грани всех приличий. Майкрофт знает, что под рубашкой висит ключ, который Шерлок забрал у него, только переступив порог дома. После ужина Майкрофт скрывается в отцовском кабине, где не ведутся никакие дела уже много лет, прекрасно понимая, что ему не убежать, поэтому он подавляет трусливое желание запереть дверь. У Шерлока все равно есть универсальный ключ. Майкрофт наливает виски на два пальца и едва успевает выпить залпом, как ручка двери тихо, но решительно поворачивается. — Скучаешь? — Шерлок заходит и закрывает дверь, прислоняясь к ней спиной. — Что сказала бы мамочка, узнав, что идеальный старший сын тайно пьет отцовский виски? Его самого, успевшего пригубить за ужином, выдают чуть заалевшие щеки — Шерлок взволнован и взвинчен, впрочем, как и всегда, когда ему весело. Правда, когда весело Шерлоку, другим обычно не до смеха. — Мои тайные пристрастия меркнут в сравнении с твоими, — фыркает в ответ Майкрофт, чувствуя жжение в солнечном сплетении — отнюдь не от выпивки. Шерлок делает то, чего не сделал Майкрофт, — поворачивает ключ в замке, словно отрезая их от внешнего мира. — Неизвестно, ведь ты не только не говоришь о них, но наверняка и думать запрещаешь себе, — пожимает плечами Шерлок. — Вероятно, внутри тебя такие страшные демоны, какие мне и не снились, раз ты так настойчиво их сдерживаешь. Он смотрит с вызовом и делает плавный шаг вперед, тут же замирая. Он нерешителен, и это неожиданно. Порывистый и смелый Шерлок привычнее, этот же откровенно пугает, как раз его демоны страшат Майкрофта. — Я всегда говорил, что тебе лучше оставаться на безопасном от них расстоянии, — он сильнее сжимает пустой бокал, всерьёз опасаясь, что пальцы подведут его, и осколки разлетятся по всему кабинету. — Почему? — Шерлок выгибает бровь и делает еще шаг вперед. — Что ты так настойчиво пытаешься от меня скрыть? Шерлок чуть не мурлыкает, так ему нравится их игра. У него все козыри, универсальный ключ и отличное настроение. — Увы, скрыть от тебя что-то никогда особенно не удавалось, — пожимает плечами Майкрофт, пытаясь рассчитать максимальное время, за которое расстояние между ними станет минимальным — Шерлок приближается, хоть и неторопливо. — Плевать, — Шерлок дергает плечом и кривится, — ты не можешь или не хочешь, или все сразу. Факт остается фактом, ты сидишь на диетах, носишь костюмы-тройки, никогда не напиваешься и всего боишься! — он неожиданно делает поворот вокруг себя и в два шага достигает стола Майкрофта. — Ты боишься, потому что ты трус, Майк, — заявляет он, проводя кончиками пальцев по краю стола, смотрит искоса — то ли заигрывает, то ли насмехается. — Эпитеты, которыми ты награждаешь меня, не меняются, — качает головой Майкрофт. — То, что ты считаешь скукой и трусостью, принято называть выдержкой и силой воли. Все равно никто другой не может выносить тебя. Только я. Шерлок снова замирает, смотрит с прищуром. — Выдержка? — он выгибает бровь. — Делать то, что надо, а не то, что хочется, — кивает он с ухмылкой, передразнивая недавние слова Майкрофта, — всегда делать то, что должно. Рука тянется к пуговицам рубашки, одно ловкое движение, и ключ выпадает из расстегнутого ворота, когда Шерлок наклоняется над столом. Он поднимает взгляд на Майкрофта и произносит уверенно и четко: — Слабо хоть раз в жизни сделать то, что хочется? Майкрофт отвечает на его взгляд: смотрит долго и испытывающе, осознавая, что его, хоть и медленно, накрывает неотвратимость происходящего. Столько лет он, подобно королю Иса, охранял плотину в своей душе, держал закрытой потайную дверь, а теперь вода, прорвавшись, грозит затопить весь город**. Он протягивает руку и дергает Шерлока за цепочку, так что та больно врезается в шею, тянет вперед и вверх. Их разделяет стол, и Шерлоку нужно почти встать на носочки, чтобы не потерять равновесие и не распластаться по столу, — не порвать цепочку, которая сейчас соединяет их. Майкрофт делает глубокий вдох и наклоняется навстречу, чтобы найти губы, что своей геометричностью давно заставили его потерять покой. Шерлок отвечает сразу же, давно жаждущий и ждущий. Он не кокетничает, не играет больше, а лишь тянется через стол, но этого совершенно точно мало, и скоро Майкрофт ощущает цепкие пальцы, что сжимают его плечи. Шерлоку не устоять на ногах, он чуть не падает на стол, положение слишком шаткое во всех смыслах, но настырность и желание делают свое дело. Шерлок продолжает их странный поцелуй, несмотря на неудобства, несмотря на все. Майкрофт не помнит, когда последний раз целовался, но знает, что никогда не целовался так: жадно, яростно, бескомпромиссно. Он чувствует себя одновременно сильным и беспомощным, словно Шерлок, подобно инкубу, высасывает из него энергию, одурманивая разум. Его губы умелые, теплые и неожиданно мягкие, несмотря на «острые» углы «арки купидона». Майкрофт давно не задается вопросом, как в одном человеке может так контрастно сочетаться и ангельское, и дьявольское, но, будь он религиозным, то скорее сравнил бы этот поцелуй с падением в чертову бездну, чем с восхождением на небеса. И пока он справляется с головокружением, Шерлок — распутный в своей настойчивости — ловко забирается прямо на стол, чтобы перестать наконец тянуться. Шерлок отстраняется и смотрит — дерзко, победоносно и жадно. Он знает, что Майк уже пал, и рад этому, но между тем в его глазах есть и другое, будто какая-то нежность, хотя это и сомнительно. Сложно понять, что творится в дурной кудрявой голове, полной безумных идей и диких желаний. Шерлок не двигается, он ждет. Пари продолжается, и он касается ключа, резко вскидывая брови. Ограничиться поцелуем не получится, черта уже пересечена, но это все еще ход Майкрофта. Распробовав, но не насытившись, тот впервые не собирается отступать. Его охватывает чувство собственничества, жажда обладания и даже злость, поэтому он грубо дергает Шерлока на себя, коротко и жаляще целует сначала снова в губы, а после, нетерпеливо выталкивая пуговицы из петелек, — в подбородок, шею, ключицу. Оставляет влажный колющий след за ухом, режет губами по скуле. Это похоже на яростную атаку, если бы хоть кто-то помысливал оказать сопротивление. Самообладание быстро покидает Майкрофта, и рубашка Шерлока рвется от порывистых и резких движений. Тот отвечает, тоже пытаясь стащить с Майкрофта одежду, но на нем ее слишком много, поэтому, когда Шерлок уже оказывается с расстегнутым ремнем, на Майкрофте все еще болтается и жилет, и рубашка. — Можешь не медлить, — говорит Шерлок, сбивчивым голосом, — я не люблю долгие истории. Даже в таком положении с почти спущенными штанами, заведенный, раскрасневшийся, он остается собой, дерзко облизывает губы и явственно намекает на то, что знал, чем кончится этот вечер. Готовился. — Дольше, чем восемь лет, все равно уже не выйдет, — очередное напоминание вызывает новый приступ ревности, а потому очень скоро Шерлок с собравшимися на лодыжках в гармошку брюками оказывается вжат лицом в прохладную полированную поверхность. Такое положение его, похоже, полностью устраивает, и Майкрофт даже готов поклясться, что на его губах играет самодовольная усмешка. То, что сейчас произойдет, и то, что уже происходит, наверняка обернется для них двоих целым потоком проблем, но отступать уже поздно. Ключ, что открывает все двери, наконец повернулся в замке. Шерлок чуть прогибается и скользит по столу вперед, предлагает себя беззастенчиво и открыто. Слишком легко, то ли от того, что давно хотел этого, то ли от того, что делал так раньше. Первый раз Майкрофт толкается почти осторожно, пробует, но проникновение не вызывает сопротивление, поэтому он почти сразу входит на всю длину, представляя, как бесстыдный Шерлок растягивает себя для него в ванной. О том, что тот просто мог иметь другие сексуальные связи не так давно, он старается не думать. Сейчас Шерлок только для него, и это кажется таким правильным, когда удовольствие затапливает его с ног до самых кончиков пальцев. Майкрофт едва успевает зажать Шерлоку рот, потому что тот, не стесняясь, стонет, и этот, даже сдавленный, неполноценный звук усиливает и без того бешеное бурление в груди. — Ни звука, — шикает Майкрофт ему в ухо и двигается — сразу ритмично и быстро. Темп, сила и глубина его фрикций безукоризненна, как и все, что делает Майкрофт. Он хочет быть лучшим, хотя и не имеет иллюзий насчёт своих достижений в сексе. Этот, ко всему прочему, слишком кружит голову, хотя Майкрофт и старается обуздать своё тело, что стремится к разрядке. Осознание, что это именно Шерлок под ним, бьёт по мозгам, кипятит кровь, вытряхивает из головы все связные мысли, отчего Майкрофт становится ещё более безжалостным. Он возит Шерлока по столу, вколачивается в него так, словно это последний секс в его жизни — самый желанный и запретный. Шерлок не отстает. Он вскидывается, дергается навстречу, готовый сам насаживаться, принимать и отдаваться. Сама ситуация кажется настолько же развратной, на сколько и абсурдной, глупой даже. Секс на столе в кабинете отца, при том, что у них есть своя квартира и множество ночей в одной постели. Это так не похоже на Майкрофта, но так в стиле Шерлока, для которого чем неожиданнее, тем лучше. Очередное приключение, игра, самая опасная и самая восхитительная. То, без чего он не может жить, и Майкрофт — тоже. Спустя пару минут Шерлок содрогается всем телом и захлебывается стоном, потому что Майкрофт так и не убирает руку от его рта, после чего обессиленно падает лицом в стол. Майкрофт тут же останавливается, гладит его по взмокшей спине — сам он слишком возбуждён, чтобы кончить так быстро. Он выходит из расслабленного тела и спешно натягивает белье и брюки. Когда Шерлок разворачивается к нему, он уже застёгивает ремень, хоть его стояк отчетливо заметен под плотной тканью. Шерлок смотрит недоуменно. Такой поворот событий явно не входил в его планы. — Ты ведь в курсе, что залететь я не способен? — спрашивает он, выразительно кивая на его ширинку. Майкрофт лишь закатывает глаза и красноречиво протягивает руку — он выполнил условия пари. — Снова ограничения, — фыркает Шерлок, — трахнуть, но не кончить. Это не то, что ты хочешь на самом деле, — он качает головой и начинает демонстративно поправлять порванную рубашку. Шерлок не признается, но Майкрофт понимает, что теперь тот не чувствует себя победителем, и от этого Майкрофту неожиданно становится смешно. Шерлок выглядит оскорблённым до глубины души, словно Майкрофт вслух заявил, что он недостаточно хорош для того, чтобы удовлетворить его. — Пора привыкнуть, что не все происходит по-твоему, — устало усмехается он. — Но ты получил, что хотел, все честно. Шерлок сердито щурится, но возразить ему нечего. — Запирай свой город, король Иса, — насмешливо тянет он, передавая ключ, быстро одевается и уходит. Игра продолжается.