Мамин парень моей мечты

      — И, в общем, срок пять недель.       Джихун замолчал, поглядывая на Джинёна исподлобья. Они остались в кабинете после самостоятельных субботних занятий в последнюю неделю ноября, и Джихун, собравшись с мыслями, наконец-то рассказал Бэ то, что всё это время держал от него в тайне. И о странных маминых вкусах в еде, которым он не придавал значения, и о том, что она ходила в больницу под прикрытием посещения окулиста, и о том разговоре, состоявшемся вечером в среду. Честно говоря, хотя и прошло почти три дня с того момента, как он узнал всё сам, рассказывать об этом кому-то всё ещё было трудно. Каждый раз, когда Джихун воспроизводил ту фразу из разговора в своей голове, всё начиналось сначала.       Его скручивало от одной только мысли, что отношения мамы и Даниэля дошли до такой стадии. Он и предположить не мог, что когда-то их станет больше, чем двое. А уж тем более не мог поверить в то, что это «когда-то» происходило прямо сейчас. Ему всё ещё не хватало осознания, наверное именно поэтому Джихун и решил рассказать всё Бэ. Он надеялся, что реакция младшего расставит всё по своим местам в его собственной голове, но сейчас, глядя на то, как Джинён продолжал глупо хлопать глазами, Джихун только и смог, что обречённо вздохнуть.       — И-и… И… Т-ты… Ты серьёзно сейчас? — наконец-то выдавил из себя Бэ, поднимая на одноклассника неверящий взгляд, и стоило Джихуну утвердительно кивнуть, как младший воскликнул: — Твоя мама беременна?!       — Тсс, — мгновенно вскинулся Пак, прижимая палец к губам, и Джинён тут же закрыл рот ладонями. Они воровато огляделись по сторонам. В кабинете было пусто, все одноклассники разошлись ещё минут десять назад, но Джихун всё равно был рад, что начал свой рассказ не сразу, в противном случае их бы точно кто-нибудь услышал. — Я сам всё ещё не могу в это поверить, — честно поделился он и снова тяжело вздохнул, опуская взгляд на свои лежащие на парте руки.       — Вау, — это было всё, что смог сказать Джинён.       Они помолчали ещё несколько минут, и всё это время Пак думал о том, что ему нужно просто взять и принять это. Вот так вот просто, без заморочек и бессмысленных самокопаний. Ведь это всего лишь беременность. Каждый день на планете рождаются триста тысяч детей, в этом нет ничего необычного. К тому же он уже обсудил всё с мамой и даже…       — Ты поговорил об этом с Даниэлем?       И даже с Даниэлем. Джинён удивлённо вскинул брови, когда в ответ на его с трудом выдавленный вопрос Джихун вдруг вполне спокойно кивнул головой. На самом деле Бэ не ожидал этого. Обычно Джихуна надо было подталкивать, особенно к разговорам с Даниэлем, а тут ещё и тема была такая… Серьёзная.       — Вчера, — решил уточнить Джихун, видя, что Джинён всё ещё находился в небольшом замешательстве. Это было правдой. Он на самом деле поговорил с Даниэлем, и сейчас ему было необходимо поделиться с Бэ и этим тоже. Если честно, это и было первоначальной целью этого разговора, потому что только Джинён знал о его чувствах к старшему, и только он (чисто теоретически) мог ему что-то посоветовать.       — И что? — наконец-то спросил Джинён. — Что ты ему сказал?       — Сказал, что знаю, что мама беременна.       — А он?       — А он… Эмм… Что-то вроде: «Оу… И что ты об этом думаешь?» — Пак нахмурился, вспоминая их телефонный разговор. В тот момент он бы точно не смог поговорить со старшим лично, глядя глаза в глаза, поэтому когда Даниэль позвонил ему, Джихун решился почти сразу. По телефону сделать это было куда легче, к тому же Джихун мог спокойно нервничать и грызть ногти, зная, что Кан его не видит.       — А ты? — полушёпотом произнёс Джинён, не отрывая от Пака заинтересованного взгляда.       — «Не знаю… Я, наверное, не против братика или сестрички…»       — А он? — тут же перебил Джинён, и Джихун, шикнув, отвесил младшему подзатыльник прежде, чем продолжить:       — «Это классно, поздравляю».       Джинён задумчиво сдвинул брови.       — Поздравляю? И что это значит?       — Не знаю, — пожал плечами Джихун. Он и правда хотел бы знать, что это значило. Что за странная у Даниэля была реакция и как, собственно, стоило реагировать на неё ему самому.       — Эм… А ты не спросил его насчёт свадьбы и всякого такого? — навёл его на мысль Джинён и с ожиданием уставился на старшего, в голове которого происходил усиленный мыслительный процесс.       — Нет, — в конце концов ответил он. — Они взрослые люди и разберутся сами. Я просто… принял это, наверное? — произнеся это вслух, Джихун понял, что да, он всё же принял это. Ведь у него фактически не было выбора. Это было единственное, что ему оставалось. — Сейчас между мной и Даниэлем всё довольно шатко, и, может, это и к лучшему? — с неуверенностью в голосе протянул Пак. Внутри неприятно заныло. — Я буду старшим братом, а у неё или него будет хороший отец. Ну, по крайней мере он или она точно будет знать, кто он, — поборов дрожь в голосе, фыркнул Джихун.       Он вспомнил о том, что сам своего отца так ни разу и не встретил. Мама отказывалась помогать ему в поисках, желая оставить прошлое в прошлом, и в итоге Джихун тоже смирился с этим. В отличие от отца юноши, которому, вероятно, собственный ребёнок был до лампочки, Даниэль был хорошим человеком, в конце концов он терпел Джихуна уже три месяца, а это действительно о многом говорило. Он был не из тех, кто мог вот так вот просто уйти, это было совсем не в его стиле. И Джихун, скрепя сердце, был действительно рад за свою младшую, пока ещё не родившуюся сестрёнку. Или братика. Даниэль был ответственным и заботливым, он столько возился с самим Джихуном, который ему, в общем-то, никем и не являлся, а тут собственные дети… Из Кана совершенно точно выйдет отличный отец.       Грустно улыбнувшись, Джихун поджал губы, а потом расслабленно выдохнул, кивая самому себе. Было не время придаваться страданиям по собственной так и не увидевшей свет любви. В конце концов чуть больше чем через семь месяцев родится ребёнок, и, может, к этому времени Джихун забудет о своих чувствах, ну или по крайней мере научится контролировать их чуть лучше.       — И всё же я никак не могу поверить в то, что твоя мама беременна, — пробормотал Джинён, прервав установившуюся между ними тишину, и Джихун, успевший окончательно успокоиться, поднял на него взгляд, а потом рассмеялся. — Ну что? — вскинулся младший. — Правда! Правду говорю тебе! — продолжил верещать он, постепенно скатываясь на смех. Джинён не представлял, каково было старшему, не понимал, но видел прекрасно. И он очень хотел помочь, даже если ради этого ему придётся подрабатывать местным клоуном.       Джихун махнул на него рукой, улыбаясь, и поднялся с намерением выкинуть выпитую ещё час назад пачку сока в урну в другом конце класса. Но стоило ему дойти до неё, как его телефон, лежащий на парте, завибрировал от входящего звонка.       — Тебе звонят! — уведомил его Джинён, и Пак обернулся, наблюдая за тем, как Бэ навис над смартфоном, глядя в экран. — Эээ… Папочка? Ты наконец-то нашёл своего отца? — воскликнул Джинён и отшатнулся, стоило Джихуну подлететь к телефону, выхватывая тот из-под любопытного джинёновского носа. Показав язык, Пак принял входящий и приложил смартфон к уху.       — Да, Даниэль-хён? — произнёс он, и Джинён выразительно закатил глаза.       Когда они вышли из школы, первое, что попалось ребятам на глаза, это кучка девчонок из их класса, собравшаяся у ворот. Тормознувший на крыльце Джихун устало вздохнул, поправляя лямки рюкзака.       — Оу. Иногда я ему даже завидую, — поделился мыслями остановившийся рядом Джинён, глядя на Даниэля, смущённо улыбающегося в ответ на особенно громкие реплики девушек, которые, не стесняясь, разглядывали его во все глаза. Поразившись чужой наглости, Джинён цокнул языком, а потом повернул голову, замечая нахмурившегося Пака. — А тебе — не очень, — хихикнул он, и Джихун кинул на него суровый взгляд. — Ладно-ладно, молчу, — Джинён примирительно вскинул руки, а затем тут же засунул их в карманы огромной чёрной куртки. На улице было довольно холодно из-за поднявшегося ветра, лижущего оголённые участки кожи ледяным языком. Пак поёжился, зарываясь носом в поднятый ворот куртки. — Ну так ты идёшь?       — Угу, — вздохнув, буркнул Джихун и спустился по ступенькам, в нерешительности останавливаясь спустя несколько шагов. Всё же его немного нервировал тот факт, что Даниэль находился в окружении его одноклассниц, которые, Пак был уверен, теперь не дадут ему (Джихуну) проходу. Делиться Даниэлем с кем-то, кроме мамы, юноша уж точно не горел желанием.       — Ладно, за мной уже приехали, — увидев подъехавшую к воротам машину, прервал его мысли Джинён и повернулся к неуверенно переминающемуся с ноги на ногу другу. — Просто иди, — посоветовал он, хлопая Пака по плечу. — Увидимся в понедельник, окей? Если что, на связи.       Джинён изобразил трубку телефона пальцами и, ободряюще улыбнувшись, зашагал в сторону ворот. Джихун услышал, как они с Даниэлем перекинулись приветствиями, а потом кивнул головой, слегка поднимая уголки губ, стоило старшему перевести на него взгляд. В любом случае у него (снова) не было никакого выбора, поэтому Джихун, собравшись с мыслями, всё же направился в его сторону.       — Привет, — улыбнулся Даниэль, встречая юношу тёплым взглядом. Вокруг в ту же секунду установилась тишина, шепотки одноклассниц сошли на нет, и Джихун поджал губы, отворачиваясь и пряча глаза за чёлкой.       — Привет, — всё же едва слышно ответил он, принимая из рук старшего протягиваемый ему шлем. Он постарался как можно быстрее надеть его, лишь бы не чувствовать на своём лице несколько заинтересованных взглядов.       Джихун успел десять раз пожалеть, что согласился встретиться с Даниэлем прямо у ворот, нужно было выбрать место где-нибудь подальше от школы. Ему самому не слишком нравилось надоедливое внимание девчонок, а уж когда оно было направлено на Даниэля… Это конкретно раздражало. И всё бы ничего, но из-за того взгляда, которым Кан смотрел на него, вся эта ситуация казалась ему ещё более дурацкой, что заставляло запутавшегося в своих мыслях Джихуна чертовски неуместно смущаться. Даниэль всегда смотрел так по-отечески, с какой-то непонятной заботой и теплотой во взгляде, и по уши влюблённому Джихуну приходилось усилием воли интерпретировать всё это во что-то более безобидное, чем того хотела его фантазия.       — Готов? — осведомился Даниэль, и Джихун, кивнув головой, обхватил его поперёк живота.       Старшему не нужно было ничего объяснять, поэтому уже меньше чем через минуту они выехали на дорогу, и Джихун смог, наконец, спокойно выдохнуть. Уже в понедельник его ожидало что-то вроде: «Джихун-оппа, а кто тот парень, что забрал тебя со школы в субботу?» Или: «Оппа, можешь дать его номер?» Джихун скрипнул зубами и зажмурился, отгоняя дурацкие мысли. Встречный ветер заставил его передёрнуть плечами и покрепче сцепить замёрзшие ладони на чужом животе.       В конце концов на место они прибыли только через тридцать минут. К тому времени пальцы Джихуна уже задеревенели от холода, и юноша кое-как снял с себя шлем, передавая его старшему и тут же складывая ладони возле лица. Заведение, возле которого они остановились, было небольшой лапшичной. Внутри царило тепло, пахло специями и совсем немного — соджу. Они заняли столик в глубине помещения, и Джихун опустился на тёплую деревянную лавку, не будучи готовым снимать с себя куртку. Нахохлившись, он сложил руки между ног, пытаясь согреть ледяные ладони, а потом снова поднёс их к лицу, чтобы выдохнуть на плохо слушающиеся пальцы горячий воздух.       — Замёрз? — заметив манипуляции младшего, поинтересовался Даниэль. Он повесил куртку на вешалку и сел напротив, окидывая парня взволнованным взглядом.       — Да, немного, — ответил Джихун и слегка поклонился подошедшей к ним женщине, тут же переводя взгляд на старшего в немой просьбе сделать заказ.       Даниэль довольно быстро определился с выбором (похоже, он был здесь не в первый раз), но от соджу отказался, однако с улыбкой предложил его Паку, намекая на то, что так он быстрее согреется. В ответ на его предложение Джихун сморщил нос и фыркнул, заставив Кана рассмеяться.       — Здесь готовят лучший чачжанмён в Сеуле, — сказал Даниэль, когда им наконец-то принесли их порции. Он быстро разъединил палочки и, подняв взгляд, лишь насмешливо улыбнулся, протягивая их Джихуну и забирая из его всё ещё холодных пальцев те, над которыми тот пыхтел в попытке отделить друг от друга.       — Спасибо, — смущённо буркнул младший и с удовольствием втянул в себя насыщенный запах бобового соуса. Его руки довольно быстро согрелись от горячих боков большой керамической тарелки, и уже спустя десять минут Пак стянул с себя куртку, в которой стало слишком жарко. — Очень вкусно, — проговорил он с набитым ртом, заставив Даниэля усмехнуться. — Кстати, как прошло твоё собеседование? — вспомнив, почему они встретились именно сегодня, спросил Джихун, вопросительно глядя на старшего. С утра у Кана было собеседование о приёме на работу в фирму его дяди, после которого они и договорились встретиться.       — Меня взяли, — Даниэль дёрнул бровями и растянул губы в улыбке, когда Пак округлил глаза.       — О, хён, поздравляю! — искренне воскликнул он. — И что теперь?       — Ну, нужно будет пройти стажировку, а потом, если всё будет нормально, меня примут на постоянной основе.       — Это круто, — заключил Джихун, втягивая в себя новую порцию лапши.       — Да, правда стажировка будет проходить в Пусане, — добавил Даниэль, и Джихун поднял на него непонимающий взгляд. И почему в последнее время всех так и тянет в Пусан?       — И когда ты уезжаешь? — уточнил он.       — На самом деле уже завтра утром, — признался Даниэль, сморщив нос, и Джихун удивлённо посмотрел на него.       — Уже?       — Да, но вообще-то я еду не только по работе. Пообещал тёте приехать пораньше, чтобы помочь с открытием ресторанчика.       — Ого, так быстро?.. — Джихун с интересом приподнял брови. Даниэль рассказывал ему о том, что жил в Пусане до того, как перебрался в Сеул к дяде и пошёл в школу. И о том, что там у него остались бабушка и тётя. Раньше они держали ресторанчик уличной еды на первом этаже своего дома, однако из-за пошатнувшегося здоровья бабушки несколько лет назад им пришлось закрыться и переехать. И вот совсем недавно дядя Даниэля купил для них новое помещение. Даниэль сказал, что они планировали закончить ремонт ближе к следующему году, но, кажется, всё получилось быстрее.       — Да, — подтвердил Кан. — На следующей неделе они уже откроются. Кстати, на праздниках мы можем съездить в Пусан, тебе обязательно понравится, бабушка готовит потрясающие токпокки, — улыбнулся он, и Джихун покраснел щеками. Совместная поездка с Даниэлем в родной город старшего, да ещё и к его семье — это было действительно слишком смущающе.       — Д-да, наверное, было бы круто, — пробормотал он, а потом вскинул на старшего вопросительный взгляд: — Хён, а как же Руни и Питер?       — А, ну, если честно, я уже договорился с Сону, — Даниэль неловко почесал затылок. — Прямо сейчас он собирает свои вещи, и не удивлюсь, если когда я приеду домой, посредине коридора будет стоять его чемодан, — хохотнул старший, и Джихун неуверенно дёрнул уголками губ.       Было действительно глупо рассчитывать на то, что Кан попросит его присмотреть за своими кошками. Всё же они знали друг друга не так долго, чтобы старший мог ему доверять, да и, в конце концов, Джихун обычный школьник, который сам о себе не был в состоянии позаботиться. А кошки для Даниэля были как дети, об этом и говорить не стоило. Но осознание того, что всю следующую неделю Сону-хён будет жить в квартире Даниэля, спать на его кровати, а так же то, что он, похоже, знал код от его двери, неприятно кольнуло где-то между рёбрами. Джихун поджал губы, ковыряя палочками остывающую лапшу. Не было ничего странного в том, что Даниэль и Сону были очень близки, ведь (Джихун был в курсе) они знали друг друга со средней школы. Даже когда Даниэль был в армии, именно Сону был тем, кто возился с Руни, да так, что кошка привыкла к нему и первое время активно царапалась, не подпуская к себе вернувшегося хозяина. И Джихун, вспомнивший это, мысленно дал себе подзатыльник. Где был Сону и где был он? Юноша поразился непонятно откуда взявшейся внутри него ревности. «Боже, Пак Джихун, ты совсем помешался со своими чувствами», — мысленно удивился он и крепче стиснул палочки.       — Передавай Сону-хёну привет, — кое-как выдавил из себя Джихун, и Даниэль, который, кажется, не заметил терзаний младшего, улыбнулся.       — Хорошо. Он, кстати, как-то спрашивал о тебе, интересовался насчёт телефона.       — Скажи, что всё отлично работает, — попросил Джихун. — И спасибо, — он слегка улыбнулся, всё же отодвигая от себя тарелку с остывшей лапшой.       — Наелся?       — Угу, — выдохнул младший.       Возможно, в любой другой ситуации он и смог бы съесть ещё одну порцию, но сейчас кусок в горло не лез. И как бы Джихун ни убеждал себя в том, что его не касалось ничего из того, что происходило в жизни Даниэля, абстрагироваться от этого у него совершенно не получалось. Он действительно был самым большим неудачником во Вселенной. Во-первых, парень, который ему нравился, встречался с его мамой. Во-вторых, они ждали ребёнка. В-третьих, Джихун всё равно умудрялся ревновать его к его лучшему другу. В-четвёртых, у него не было абсолютно никаких шансов. «Ты просто сказочный везунчик, Пак Джихун», — вздохнул юноша, кидая взгляд на приближающегося Даниэля, который уже успел заплатить за их поздний обед.       — Идём? — сказал тот, протягивая Джихуну его куртку.       — Угу, — промычал Пак и с неохотой поднялся с нагретого места.       Выходить на улицу не было никакого желания. Там было холодно, и Джихун с ужасом представил, что ехать им как минимум сорок минут. За дверьми лапшичной в подтверждение безрадостных мыслей их встретил порыв леденящего ветра, и юноша втянул голову в плечи, беспомощно натягивая рукава куртки на кончики пальцев.       — Холодно, — пожаловался он, позволяя Даниэлю надеть на себя шлем, так как двигаться самостоятельно ему откровенно не хотелось. Когда он сел на место позади старшего, обнимая его руками, куртка ожидаемо задралась, открывая ладони. Вздрогнув от пробравшего мурашками холода, Джихун постарался засунуть кисти в противоположные рукава. Спустя пару секунд кряхтения он так и не справился с тугой резинкой и дёрнулся, когда Даниэль вдруг взял его руки в свои большие горячие ладони, а потом засунул их под собственную толстовку, следом застёгивая и кожаную куртку.       — Так теплее? — спросил он, слегка оборачиваясь, и Джихун выдавил из себя едва слышное согласие, отводя смущённый взгляд.       Его ладони были прижаты к твёрдому животу Даниэля, и младший побоялся даже двинуть руками, но когда мотоцикл рванул с места, Джихун по инерции сцепил пальцы в замочек, нервно сглатывая. Тело Даниэля грело, словно печка, и жар его кожи чувствовался сквозь тонкую футболку особенно остро. Джихун, честно, не знал, что его согревало сильнее: тепло Кана или осознание того, что они были так близко. Настолько, что при желании Джихун наверняка мог пересчитать все кубики чужого пресса, в наличии которого теперь точно не сомневался.       «Боже, божебожебоже», — мысленно повторял юноша, жмуря глаза. Даниэль был слишком близко, и Джихун боялся реакции собственного организма. Никогда раньше он не касался никого так… интимно. И осознание этого заставляло его щёки гореть, а сердце — стучать с такой силой, что Даниэль наверняка чувствовал его удары своей спиной. «Спокойнее, Пак Джихун, ты справишься, просто не думай об этом», — взывал к своему здравому смыслу юноша, кусая губы. Если бы только Даниэль знал, что он делал, поступая так, что заставлял его испытывать, какие мысли вызывал… Он наверняка разозлился бы. И Джихун чертовски боялся, что рано или поздно старший заметит это. Юноша умрёт от стыда в ту же самую секунду.       Джихун проморгался, отгоняя застелившую глаза пелену. Он слегка повернул голову, до этого момента вжатую между лопатками старшего, и с удивлением заметил знакомые дома. Оставалось буквально несколько минут езды, и Джихун постарался восстановить душевное равновесие прежде, чем ему придётся снять шлем. Наверняка его глаза были немного красные, а кончики ушей всё ещё горели от стыда за собственные мысли. Стало неловко, стоило представить, что сейчас ему придётся смотреть в глаза старшему и снова играть роль хорошего донсена. Но у него ведь не было выбора, правда?..       Мотоцикл остановился прямо напротив их дома, и Джихун аккуратно вытянул ладони из-под толстовки Даниэля, тут же слезая с мотоцикла и снимая с себя шлем. Он отдал его Кану и дёргано поправил чёлку, пряча за трясущейся ладонью лицо.       — Спасибо за обед, — пробормотал он.       — Пожалуйста, — улыбнулся Даниэль, слегка вскидывая брови: младший почему-то избегал смотреть ему в глаза. — Если что, буду рад пообедать или поужинать с тобой в любое время, — продолжил он с улыбкой, но почти тут же замолк. Джихун тоже понял, что теперь увидеться в любое время у них не получится. Совсем скоро Даниэль начнёт работать, будет сильно уставать, ему не будет хватать времени даже на джихунову маму, что уж говорить о самом юноше. И Джихуну на самом деле не стоило бы верить в эти обещания, но он всё равно молча кивнул головой. — В общем, если что, звони, хорошо?       — Угу, хён, — Пак поджал губы и, сделав шаг назад, добавил: — Хорошей стажировки, — после чего развернулся и быстрым шагом направился к дому, ни разу не обернувшись.       Привалившись к двери с обратной стороны, Джихун выдохнул, поднимая руки и разглядывая собственные всё ещё тёплые ладони. На секунду зажмурившись, он развернулся и примкнул к глазку на двери, замечая, как в этот самый момент старший повернул мотоцикл и довольно быстро скрылся из поля зрения. Опустив голову, Джихун прижался лбом к прохладной двери, на автомате наступая на задники и стаскивая с себя кроссовки. Повесив куртку во встроенную гардеробную, юноша надел любимые тапки и прошёл к лестнице, думая подняться в комнату и завалиться спать, невзирая на то, что было ещё слишком рано. Однако что-то странное заставило его отступить назад и оглянуться в сторону гостиной.       Сквозь проёмы двух арок была видна кухня и барные тумбы, заваленные кучей целлофановых пакетов с… овощами?.. Джихун тут же развернулся, и чем ближе он подходил к кухне, тем отчётливее слышал звук работающего планшета и тем острее чувствовал немного странный запах, как будто что-то… горело.       — Мама? — неуверенно выдавил из себя юноша, остановившись на пороге и наконец заметив госпожу Пак, крутившуюся возле раковины.       — Милый, ты уже дома? Как погуляли? — тут же откликнулась она, поворачиваясь и улыбаясь. В одной её руке был длинный огурец, в другой — большущий нож, и завершал картину тот самый розовый фартук с цветами, который в этом доме обычно носил Даниэль.       — Х-хорошо, — на автомате ответил Джихун, осоловело моргая. — Ты что, готовишь? — спросил он. В его голосе было столько неверия, что к концу предложения он сорвался на высокую ноту, заставив госпожу Пак хлопнуть накладными ресницами и потянуться к стоящему на тумбе планшету, чтобы остановить обучающий ролик на ютубе, название которого гласило «Как приготовить корейский кимпаб».       — Да, оказывается, это очень здорово, — искренне поделилась мнением госпожа Пак. — А ещё я записалась на мастер-класс на завтра, мы будем готовить японский чизкейк, не хочешь пойти со мной? — спросила она, и всё ещё до конца не догнавший ситуацию Джихун нашёл в себе силы закрыть рот.       — Что? — переспросил он.       — Мастер-класс. Японский чизкейк. Ты и я, — отрывисто произнесла мама и, когда Джихун закатил глаза, рассмеялась.       — Просто это странно! — воскликнул юноша. — Если ты спалишь нам дом, то я перееду жить к Джинёну, а ты делай, что хочешь! — улыбнулся он, но улыбка почти сразу сползла с его лица.       — Что-то случилось? — заметив мгновенные перемены в настроении сына, взволнованно спросила госпожа Пак, но Джихун лишь помотал головой. Раньше он мог подразнить маму, отшучиваясь, что ему-то есть, где пожить, а ей придётся выкручиваться самой, но теперь у мамы был Даниэль, и наконец-то в полной мере осознавший это Джихун грустно улыбнулся, снова помотав головой.       — Нет, всё нормально, — попытался оправдаться он, — просто немного устал и замёрз. Я пойду к себе, ладно?       — Может, хотя бы чай выпьешь? — предложила госпожа Пак, и Джихун сморщил нос.       — Нет, спасибо, — отказался он, и мама понимающе кивнула головой.       В комнате было довольно прохладно, и первым делом Джихун закрыл окно, которое оставалось распахнутым с самого утра. А потом переоделся в домашнее и завалился на кровать, заворачиваясь в тёплый плед и подтягивая под себя ноги. На разблокированном экране смартфона высветилось время. Без десяти пять. Было ещё слишком рано для того, чтобы ложиться спать. Джихун вздохнул, по очереди открывая приложения всех социальных сетей. Однако отвлечься от роящихся в голове мыслей было слишком трудно. Не найдя ничего, что могло бы зацепить его взгляд, он с тяжёлым вздохом заблокировал смартфон и отложил его в сторону, переворачиваясь на спину. Уставившись пустым взглядом в потолок, юноша поджал губы.       Внутри неприятно ныло с момента разговора с Джинёном в школе, и как бы Пак ни старался, справиться с этим было выше его сил. Это было слишком сложно. С каждым разом становилось всё сложнее. И Джихуну приходилось постоянно одёргивать себя, чтобы ничем не выдать свои настоящие чувства, которые, разрастаясь под рёбрами огромным шаром, давили на грудную клетку и вовсю мешали нормально дышать. В то время как Пак изо всех сил старался вести себя как обычно, внутри него всё готово было взорваться и, наконец, вырваться наружу. Слезами, словами, обвинениями, той болью, которую он держал в себе всё это время. Ведь Даниэлю не нужны были его чувства. Их семье не нужны были его чувства. Никому из них не нужны были проблемы. Но как бы ни прятал в себе всё это Джихун, он прекрасно понимал, что рано или поздно эта плотина просто не выдержит.