...Мы разбегаемся по делам, Земля разбивается пополам...
Она приходит в медблок практически после каждой миссии. Не потому что ей необходима помощь. Ни почему. Она приходит сюда, садится в дальний угол и наблюдает. Раньше это его раздражало. Теперь — всё равно. Джейн. Всего один слог. Совершенно неуместная конструкция. Невозможно успеть распробовать звучание. Найти мгновение между слогами, чтобы обдумать следующую фразу. Что ж, хотя бы фамилия немного длиннее. Шепард. Ше. Пард. Ко всему прочему, так соблюдается субординация. Даже несмотря на то, что его она называет только по имени. По крайней мере, в его имени два слога. Мордин. Мор. Дин. Единожды она попыталась назвать его просто «Мор». Совершенно непозволительно. Разумеется, он отказался. Имя дано вовсе не для того, чтобы его сокращать. К тому же, согласно данным лингвистического архива, в некоторых земных языках оно имеет весьма неблагозвучное значение. Мор. Чума. Нет, абсолютно неприемлемо. Вполне достаточно напоминаний и без этого....Вздох сожаления на губах, Зависли в неправильных городах...
Почти всегда она смотрит в сторону. Когда говорит. Когда докладывает. Когда просто находится здесь. До крайности бесполезное действие. Он всё равно знает, что по её лицу тонкими трещинами расползается алый. Сорвавшиеся с языка слова. Сорвавшиеся из пистолета патроны. Необдуманные действия. Ей необходимо чаще следить за собой. Но вместо этого она наблюдает за другими. Больше данных она получает с помощью органов зрения, чем каких бы то ни было других. Иногда её зрачок импульсивно дёргается, если тематика разговора её действительно интересует. Это происходит каждый раз, когда она спрашивает его о работе. Раньше ему было всё равно. Теперь это стало важным. Он вкладывает в слова куда больше информации. Завязывает диалог до того, как она дежурно произнесёт «Есть минута на разговор?» и наблюдает. Для внимательного глаза она — открытая книга. Её движения достаточно выверены, чтобы с лёгкостью назвать характеристики военного обучения вплоть до года. Проскальзывает импульсивность. Виновата человеческая психология, других вариантов мало. К тому же, её возраст вполне позволяет импульсивность. Забавно, технически, их разница в возрасте незначительна. Однако, слишком различные биологические особенности. Для неё это — лишь середина жизни. Ему до конца осталось всего несколько лет. Впрочем, с таким характером, как у неё, до преклонного возраста вряд ли доживают. Не то чтобы это уравнивало шансы. Скорее, наоборот. У неё нет никакого представления о близких отношениях, особенно в таких критических ситуациях. Ей стоило бы чаще обращать внимание на собственные слова, но она этого не делает. Попытки объяснить ни к чему не приводят, она лишь одаривает его странным взглядом. Удивление? Обида? Согласие? Возможно, всё сразу. Сложно сказать без дополнительных данных. Нерепрезентативная выборка. Невозможно провести полный статистический анализ. Необходимо больше времени уделять наблюдению.Границы условные, Я с тобой... Сотри, смотри в меня...
Её эмоции — средоточение совершенно несочетаемых вещей. Оксюморон. Удивление очевидному. Холодный расчёт там, где любой допустил бы ошибку. Слабость в минуты полнейшего спокойствия. И её вопрос о том, как расслабиться и сформировать для себя приподнятое настроение, на мгновение ставит его в тупик. Он для этого использует алкоголь и музыку. Но такие вещи позволяет ему метаболизм, вряд ли ей стоит использовать подобные методы. Он — неожиданно даже для себя — предлагает завести ей домашнего питомца. Не роботизированного ФЕНРИСа, разумеется, что-нибудь более… обычное. В ответ на его предложение она несколько секунд хлопает ресницами. И смеётся. Её смех похож на звон разбившегося стекла. Возможно, стоило предложить что-нибудь более значимое, домашний питомец — слишком просто. Её необходима куда более существенная привязанность… и привязанность же недопустима. Но она благодарит его за совет. И грустно улыбается. В ней всё равно продолжает сквозить напряжение. Доктор Чаквас советует ей убрать шрамы. Вполне логичное предложение, он бы и сам его выдвинул, будь у него такая возможность. Но от неё следует строгий отказ. Учитывая, что она старается не выставлять напоказ собственные увечья, это выглядит нелогично. Подобная преданность отметинам вызывает определённые вопросы. Однако, ответы находятся сами. Она всего лишь отвечает за последствия. Разбивается, даже не пытаясь этого скрыть.Мы разбегаемся... Земля разбивается... Мы разбиваемся...
Она всё ещё приходит в медблок практически после каждой миссии. Не потому что ей необходима помощь. Ни почему. Она приходит сюда, садится в дальний угол и наблюдает. Раньше это было важно. Теперь работа без её молчаливого взгляда практически не клеится. Встретить того, с кем хотелось бы остаться, на закате жизни, оказывается невыносимо. С этим необходимо что-то сделать. Или... разбиться вместе. — Шепард… Нет. Не так. — Джейн.