Come Play With Me

      В свое следующее появление Арсений смог вдоволь насладиться загнанным поведением своей новой игрушки. Наблюдать за Антоном из тени, не выдавая своего присутствия, оказалось весьма занятно.       Шастун то и дело метался по комнате, подпрыгивая от каждого непонятного звука, а затем падал на кровать и закрывал лицо руками, перебирая вслух самые красочные ругательства. Видение явно принесло ему немало эмоций.       — И чего ты так убиваешься?       Парень скривился и рвано вдохнул, еле слышно что-то пробормотав.       — Не понравилось, что ли?       Сквозь сжатые зубы Антон процедил «Нет», чем вызвал у демона коварную улыбку.       — А мне кажется, — демон плавно опустился рядом на кровать и перешёл на шёпот, — что ты настолько жалок, что боишься признать правду.       Шастун поднялся на ноги и теперь смотрел с ненавистью прямо в синие глаза. Его голос наполнился сталью:       — Даже не смей приближаться ко мне, отродье.       Арсений рассмеялся, через секунду оказываясь перед Антоном и снова нарушая его личное пространство. Ему приносила удовольствие чужая злость.       — Я сказал не приближайся! — Выкрикнул парень, попятившись назад, но быстро оказался загнан в угол. Руки дрожали, а сердце колотилось словно в горле.       Демону не составило никакого труда подойти ближе и грубо схватить жертву за подбородок, не давая отвернуться. Вдохнув приятный запах человеческого страха, он склонился к губам Антона и подарил тому самый жестокий поцелуй, чтобы ещё раз доказать свое превосходство над слабым телом.       Шастун сжал челюсти, зажмурившись, и упёрся руками в грудь Арсения, отталкивая его от себя. Однако сил хватило только чтобы сдвинуть его на пару сантиметров назад, и то потому что Арсений не пытался ему помешать.       — Я буду пытать тебя мучительно долго, и ты признаешься, что на самом деле тебе приятно быть униженным мной.       Парень состроил гримасу отвращения, но рука, закрывшая ему рот, не дала ничего ответить. Демон откровенно радовался, в уголках глаз появились небольшие морщинки.       — Помни: я вижу все твои пороки и скрытые желания. Ты не сможешь долго противиться мне.       Последние слова растворились в воздухе вместе с Арсением, в комнате осталась неприятная тишина. Антон поднял взгляд к потолку и впервые за долгое время произнес молитву, прося о спасении. Но, в отличие от преисподней, небеса ему не отвечали. Десять глубоких вдохов под счёт дали совсем немного успокоения, но под действием адреналина и природного упорства Шастун принялся за работу.       Краской из старого баллончика он изрисовал стены, полы и потолок рунами, сигилами и прочими защитными знаками в надежде, что хотя бы часть из них окажется полезной. Вся энергия была исчерпана, оставалось лишь в бреду улечься на кровать и изучать новые узоры на потолке, про себя повторяя заклинания от демонов. Сколько за этим занятием ушло времени, парень не мог предположить даже примерно, но рассудок к нему вернулся.       Воспоминания о каждом столкновении с демоном норовили пробить ментальную стену, выстроенную Антоном. Унижение, стыд и страх пускали корни все глубже, оставляя в душе подобие кровоточащих ран. Что-то внутри нашёптывало «подчинись, забудь о страданиях», но в такой ситуации никак нельзя было верить голосам, даже внутренним.       Истощённое событиями этого дня тело вскоре уступило неспокойному сну, главным героем которого был никто иной, как проклятый демон, чье тело скручивалось, вытягивалось, запутывалось, улыбка кривилась, голос становился то ниже, то выше, и только глаза неизменно распарывали душу Антона, выворачивая наизнанку и ставя грубые заплатки на еще не заживших обрывках. Затем демон нежно улыбался и гладил парня по голове, прикрываясь образом его покойной матери, чтобы ударить еще больнее, шепча слова любви на ухо.       Когда мучительный сон рассеялся, было раннее утро. Солнце уже слепило глаза, и Антон вымученно простонал, пряча потяжелевшую голову в одеяле. Не было никакого желания подниматься, что-то делать, что-то предпринимать. И он так бы и лежал, если бы голос разума не подсказал ему, что именно этого и ждет посланник ада.       Кряхтя, парень выполз из-под одеяла и на плохо слушающихся ногах поплёлся на кухню, чтобы попить и умыться прохладной водой. Пройдя мимо ванной, Шастун с большим трудом подавил дрожь. Воспоминания о произошедшем напомнили о своем существовании мерзким комком в груди.       Антон мечтал забыть, как ощущались прикосновения демона к его телу и какие слова приходилось слышать от него, пока сам парень сидел закованный в кандалы из металла и ненависти к себе в собственной ванне. Демон прекрасно знал, что нужно делать, чтобы тело перед ним отзывалось на ласки против воли хозяина. Казалось, даже вся святая вода в мире не смогла бы смыть этого позора.       Чайник на кухне закипал, холодная вода лилась из-под крана, а Антон все стоял и твердил себе, что он отныне грязен и противен. Хотелось зарыдать и усесться в самый темный угол, чтобы никогда больше не чувствовать, но что-то ещё держало на плаву.       Вода остудила пылающее как в лихорадке лицо, Антон на автопилоте заварил чай, сел за стол и потерянно уставился в стену напротив. Что должно произойти, чтобы мерзкое чувство ушло?       Ничего, ты же сам мерзок.       Проигнорировав эту мысль, парень устало улыбнулся, вспомнив выражение «бог не даёт испытаний не по силам».       — Как же, а он знает, что сейчас творит со мной одно из первых его созданий? — На вопрос никто не ответил. На удивление, даже Арсений.       Отхлебнув чая, Антон подставил руку под голову и посмотрел в окно. Обычное утро, там где-то обычные люди спешат по своим обычным делам и не беспокоятся ни о чём сверхъестественном. В голову пришла хорошая мысль.       Допив чай, Шастун отправился обратно в комнату за чистой одеждой, кое-как привел себя в порядок, внешне, и вышел из квартиры. На улице гораздо легче дышалось, будто квартира пропиталась копотью и никаким проветриванием её было не спасти.       Парень бездумно брел по району, отсчитывая спокойные минуты до очередного появления демона.       Тот не заставил долго ждать, появившись рядом в своем изысканном, выглаженном костюме, и сразу же язвительно задал вопрос:       — Выспался?       Антон отмахнулся и безразлично спросил:       — Остальные тебя видят?       Арсений приподнял брови и, окинув людей на улице взглядом, просто ответил «нет».       Шастун глухо рассмеялся и достал из кармана толстовки пачку сигарет, подытожив:       — Класс, значит я псих, разговаривающий сам с собой.       С зажатой в зубах сигаретой парень похлопал по карманам и чертыхнулся. Не долго думая, демон поднёс объятый огнем палец к его лицу и позволил прикурить.       — И чем же я заслужил?       — Считай, что это тайм-аут.       Проводив взглядом усталую фигуру, Арсений покачал головой и переместился в квартиру.       — И что этот художник здесь накалякал?       Повертевшись на месте, он разразился смехом. В комнате, среди десятков символов, только два были направлены против него, да и те нарисованы неточно. Усомнившись в способности людей сделать хоть что-нибудь серьёзное правильно, демон занял кресло, решив предаться воспоминаниям до возвращения любимой жертвы.       Как же его веселила людская самоуверенность. Ничтожные букашки творили сами не зная, что. Один призвал могущественного демона в жалкой попытке заточить его волю в своем теле, совершил наиглупейшую ошибку в ритуале и обрёк себя на мучительную гибель. Зато костюмчик пригодился — и речь тут не об одежде. Жаль только от проклятого предмета было не отделиться.       Демон недовольно посмотрел на медальон, подозвал его к себе и с лёгкостью открыл замок: на одной половине фотография человека-Арсения, на другой — выцарапанное впопыхах его, демона, имя. Раздражённо вздохнув, он щёлкнул замком и обновил неуязвимые чары.       Единственным, что могло поднять ему настроение, было новое развлечение с Антоном. Повезло же ему быть первым, кто забрал проклятый медальон домой.