You are my sweet trial

— Что, снова пытки? Как банально… — Грейвс поднял голову на звук шагов. Гриндевальд быстро спускался вниз по лестнице в этот подвал, что стал тюрьмой для директора по магической безопасности. — Нет, сегодня у меня иное настроение… — ухмыльнулся темный маг, одним жестом снимая путы со своего пленника. Тот выпрямился на стуле, не в силах поверить в то, что его, наконец, освободили. Потер затекшие руки, пытаясь ощутить магию, обратиться к ней. — Решил все-таки сразиться честно? — озадаченно проговорил Персиваль. Но магии не было. Гриндевальд стоял рядом, возвышаясь над ним, в собственном облике, но в одежде Грейвса. И улыбался… — Боюсь, мы не с того начали. Давай попробуем еще раз? Я — Геллерт Гриндевальд. И я хочу познакомиться с тобой поближе… — Тебе недостаточно тех сведений, что ты уже достал из моей головы? — Грейвс окинул взглядом противника, выискивая, где может быть его волшебная палочка. Взгляд остановился на кармане брюк. — Ты, я вижу, тоже не против узнать меня получше, Перси, — склонился к нему Гриндевальд. Голос звучал мягко, тихо и интимно. Он протянул руку и отвел с лица аврора спутанные пряди волос. Тот попытался отстраниться, но был цепко схвачен за подбородок другой рукой. — Или тебя интересует только моя волшебная палочка? — Нет, меня интересует только моя, — процедил Персиваль, исподлобья глядя на темного мага. Его разного цвета глаза горели странным огнем, а на губах змеилась ухмылка. — Как это эгоистично с твоей стороны, мой дорогой директор, — он отстранился, убрав руки за спину. Кожу от прикосновений Гриндевальда жгло пламя силы, огромной силы, которой обладал маг. Грейвс никогда ранее не встречал волшебников такого уровня. Сам он считался достаточно сильным магом, но до Гриндевальда ему было очень и очень далеко. Он мог признать это. — Что тебе нужно? — Сейчас мне нужен ты, — просто сказал он, не сводя с аврора своего горящего взгляда. — Мою одежду, внешность, должность и дом ты уже забрал. Что еще тебе нужно? — Грейвс резко поднялся на ноги, оказавшись лицом к лицу с ним. Друг от друга их отделяли считанные сантиметры. Оказывается, они были практически одного роста. Нужно было отвлечь внимание мага и добраться до палочки в его кармане. Может, тогда к нему вернется его сила? — Я предлагаю тебе сделку, — подался вперед Гриндевальд, положив одну руку на затылок Персиваля, вторая же скользнула на пояс, притянув к себе. Он жарко выдохнул эти слова на ухо своего пленника. — Я выпил всю твою магию. Ты ведь не чувствуешь ее, верно? Вчера ты так кричал, когда я вырывал из твоей головы воспоминание за воспоминанием… Ты сопротивлялся. А я предупреждал, что внедрение будет не таким болезненным, если ты мне сдашься. Но ты не сдался. Твоя сила пыталась выкинуть меня из тебя, и, наконец, это мне надоело. Ты ведь талантливый и совсем не слабый волшебник, Перси. Мне приходилось прикладывать много усилий, чтобы прорваться через твою защиту, что ты выстраивал в своей голове. И я выпил тебя и твою силу. Знаешь, ты такой вкусный… И Геллерт Гриндевальд, величайший темный маг современности, влажно провел языком по шее Грейвса, директора по магической безопасности. Первым порывом было отшатнуться, отбросить в сторону этого извращенца, но Персиваль смог с этим справиться. Как и с тем, как его тело реагировало на прикосновения могущественного волшебника. Грейвс всегда остро чувствовал чужую силу, но энергию такой мощи… Хотелось ей немедленно подчиниться, раствориться в ней, купаться в ее волнах, принадлежать ей. Ему. Темном магу. Такого с ним никогда не было. Заклятие? Зелье? Или же реакция на свою силу, которая действительно была выпита Гриндевальдом. И хотела вновь вернуться к нему, Персивалю… Он замер в руках своего врага, ожидая продолжения его речи. Но тот принялся оставлять на шее аврора поцелуй за поцелуем, словно желая каждым из них поставить печать принадлежности… — О какой сделке ты говоришь? — хрипло прошептал Грейвс, проклиная свое тело, которое подводило его, принимая прикосновения Гриндевальда так, будто всегда жаждало их и только их. — Будь моим, Перси. Моим соратником, последователем, другом…и любовником, — он оторвался от шеи пленника и взглянул на него. Аврор чувствовал себя так, словно его загипнотизировали эти разного цвета глаза, что сверкали в полутьме подвала. Он не мог, да и не хотел выбираться из кольца этих рук, из того сладкого плена, в который погрузилось его сознание. — И что с этого буду иметь я? — нашел в себе силы улыбнуться Грейвс, выдохнув эти слова прямо в губы прижавшегося к нему всем телом Гриндевальда. — Все, ты будешь иметь все. И меня… Хотя, фактически, будет несколько наоборот, — шепнул маг, довольно улыбнувшись, касаясь своими губами губ Персиваля. И Грейвс сдался, растворившись в этом властном и жадном поцелуе. Гриндевальд был настойчив, порывист, он целовал, утверждая свое превосходство. Его язык ласкал, изучал, сводил с ума. Он с наслаждением прикусил губу, и Персиваль, не выдержав, застонал, горя в огне желания и чужой силы, что охватила его, заставляя подчиниться. Грейвс яростно ответил на поцелуй, притянув к себе за пояс, прижавшись своим пахом к паху противника… Именно, противника, врага! Огладил спину, спустился ниже и устремился одной рукой к карману, подбираясь к волшебной палочке. Гриндевальд был увлечен процессом, его ладони путешествовали по телу аврора, глаза были закрыты, а губы не отрывались от губ. — Круцио! — выкрикнул Грейвс, выхватив волшебную палочку, оттолкнув от себя темного мага, направив ее на Гриндевальда, но ничего, кроме слабой вспышки света, сорвавшейся и тут же погасшей, не увидел. Гриндевальд громко и ядовито рассмеялся. — Ну, я же тебе сказал. Ты лишен силы. Я лишил тебя ее. Но ты можешь ее вернуть, — маг тяжело, возбужденно дышал, не делая попыток приблизиться. Грейвс попытался произнести еще пару заклятий, но ничего не вышло. Даже на простейший люмос не хватало сил. — Как ее вернуть? — раздосадованно бросил аврор, безуспешно пытаясь унять свое возбуждение. Волшебная палочка, чужая, не его — не черная с серебром, была направлена на противника, но оба понимали, что это был лишь жест отчаяния. — Мм, Перси… Видишь, поцелуй — и часть сил снова с тобой. Вот только ты так бездарно их потратил… Я готов отдать твою магию обратно самым приятным для нас обоих способом, — голос мага завораживал, увлекал. — А потом ты сам не захочешь прекращать наши…отношения. Я ведь видел, в твоих воспоминаниях, ты, как и я, предпочитаешь мужчин, а сила, мощь и энергия тебя возбуждают. Я такой же, Перси. Я такой же… Гриндевальд подходил все ближе и ближе, и Персиваль не мог ничего поделать с тем, как его неудержимо влекло к темному магу, своему врагу. В конце концов, он ведь мог усыпить бдительность, вернуть себе силу, а потом нанести удар. Ведь мог же?.. Гриндевальд взял свою волшебную палочку у несопротивляющегося Грейвса. Затем провел одной рукой по щеке, приставил свою палочку к горлу Грейвса другой. — Ну так что? Ты согласен?..

***

Горячие губы Гриндевальда впивались в губы Грейвса. Темный маг прижимал Персиваля своим телом к постели, они оба были обнажены. Волны магии и желания попеременно охватывали аврора, а сила заставляла подчиниться, уступить, потерять себя, растворившись, забыв обо всем. Гриндевальд целовал исступленно, яростно, удерживая руки Грейвса своими руками, прижимаясь так, будто желая стать одним. Возбужденные до предела члены обоих магов были зажаты между их телами, соприкасаясь друг с другом, с кожей, распаляя еще больше. Персиваль сходил с ума все сильнее от каждого поцелуя, укуса, прикосновения, остро ощущая мощь Гриндевальда, что опаляла его, вынуждая гореть в огне невыносимого желания. Желания принадлежать этой силе и этому магу. Грейвс застонал, выгнулся, когда перестал ощущать поцелуи и укусы на своем теле, но почувствовал ладонь, обхватившую напряженный член. Вскоре он уже почти готов был кончить, но у Гриндевальда были другие планы. Палец скользнул внутрь, маг что-то тихо выдохнул, прошептав заклинание, и Персиваль ощутил как свободно и влажно задвигались пальцы, оглаживая, растягивая. — Да ты издеваешься… — простонал он. — Нет, я наслаждаюсь, — возразил Гриндевальд мягко, осторожно убирая пальцы. Приподнял своего изнемогающего любовника за бедра, жадно огладил ягодицы — и вошел одним плавным движением на всю длину. Персиваль выгнулся, ощутив, как маг восхитительно наполнил его собой, как волна энергии захлестнула его, поглотила, накрыла, унесла в открытое море, безбрежный океан силы. И с каждым движением неотвратимо утягивала на дно, чтобы потом вознести на вершину, даруя наслаждение и блаженство. Гриндевальд все наращивал темп, вцепившись руками в бедра Грейвса, придерживая, не давая двигаться самому, контролируя каждое движение. Персиваль забыл обо всем: кто он сам, кто тот, что сейчас его так властно и жадно брал, для чего все это было, зачем… Осталось только безумное, неистовое желание стать единым целым, раствориться в океане силы, умереть от переполнявшего его ощущения жизни. И он был близок к этому — как никогда. Грейвс выгнулся, предвкушая оргазм, чувствуя жар и всю мощь энергии, проникающей в него неистовым ураганом, сметающим на своем пути последние остатки разума. Горячая ладонь в несколько движений довела его до разрядки, а после Гриндевальд кончил сам. И поток энергии подхватил и унес их обоих, объединив, сплавив воедино, затянув в водоворот силы. Вознес на вершину, чтобы потом еще острее осознать себя на дне, куда опустился Персиваль по своей воле.

***

— Что ты делаешь?.. — лениво поинтересовался Персиваль, в изнеможении лежа на животе. Гриндевальд сначала разминал его плечи, после целовал шею, а теперь водил пальцем по коже, словно вычерчивая какой-то узор. — Можешь звать меня по имени, Перси. Думаю, после такого — вполне можешь, — в его голосе звучала легкая насмешка. И было ясно, что он улыбается. — Хорошо… Геллерт, — тихо фыркнул Грейвс. Это имя звучало как музыка. — Так что ты делаешь, Геллерт? — Сейчас? Радуюсь, что решил похитить именно тебя. Такой подарок судьбы, — промурлыкал ему на ухо маг. Лизнул мочку уха, обхватил губами. Теперь его прикосновения вызывали волну теплого, мягкого наслаждения, пока еще не опаляя жаром вновь. — Так меня еще никто не называл. Польщен, — ответил волшебник, пряча улыбку в подушку, на которой лежал. — Конечно, подарок. Ты сам уже понял, что нас таких, чувствующих и остро реагирующих на силу…мм, определенным образом, мало. Нас возбуждает магия, и чем сильнее маг — тем больше. И тем приятнее с ним. Я ведь прав? Я видел это в твоих воспоминаниях. И знаю по себе, конечно же. — Ты же знаешь, что прав. Но так… Так меня еще никто не привлекал, — решил признаться он. Геллерт продолжил поглаживать его шею, снова выводя свои узоры на коже. — Особенно ярко реагируешь на тех, кто сильнее тебя, Перси. Ты им ничего не можешь противопоставить, будто теряешь волю. Но потом… Потом это проходит, — Гриндевальд явно говорил о своем собственном опыте. — Значит ли это, что ты встречал кого-то, кто был сильнее тебя? Это вообще возможно? Или ты имеешь в виду того, кто не мог сопротивляться тебе? А после предал? — стоило выяснить больше о своем противнике. И любовнике — тоже. — Перси, мы еще не настолько близки, чтобы я поведал тебе все свои секреты, — рассмеялся Геллерт, хищно сжимая ладонь на шее Грейвса. — Ты ведь даже еще не согласился на мое предложение. — А разве это не было согласием? — показательно удивился аврор. — По-моему, что-то такое я кричал и в процессе, если память мне не изменяет… — Кричал. И стонал. И так сходил с ума подо мной, что я будто обезумел тоже. Кто бы мог подумать… А с виду и не скажешь, что ты, мой директор, такой страстный… — Гриндевальд прижался к нему, покрывая поцелуями спину и спускаясь все ниже, начиная обжигать кожу. — Геллерт… Это только с тобой… — выдохнул Персиваль, вновь ощущая возбуждение — свое и любовника. — Да, теперь можешь кричать и мое имя тоже. Это меня возбуждает… — усмехнулся маг, оглаживая и массируя ягодицы Грейвса, подбираясь все ближе. Положил на них ладони так, чтобы сначала один, а потом и второй большой палец полностью погрузились внутрь, начиная растягивать, пока что без магии. Персиваль тихо застонал, закусив губу. Он снова начинал гореть, лежать стало совсем неудобно. Он подался бедрами навстречу движениям рук, но Геллерт непреклонно остановил его, прижав снова к постели, продолжая пальцами эту сладкую пытку. — Я не слышу, — четко проговорил Гриндевальд. Грейвс не сразу смог понять, что он вообще имел в виду. — Геллерт! — простонал он, осознав, что же хотел услышать его тщеславный любовник. — Вот так-то лучше… — усмехнулся маг, вновь обращаясь к нужному заклинанию и убирая пальцы, чтобы потом быстро заполнить влажную пустоту собой. И снова входя полностью, сразу, не в силах удержаться, показывая свое нетерпение. Начиная двигаться торопливо и резко, будто он сам сгорал от страсти и силы магии не меньшей, чем охватили сейчас Персиваля. Энергия, словно торнадо, кружила вокруг них, двоих, сплетенных и связанных друг с другом, и они находились в центре этой волшебной бури. И с каждым движением жар внутри нарастал, а смерч закручивался все сильней. Пока не наступило блаженное облегчение, и безумная энергия не свернулась тугими кольцами в солнечном сплетении обоих, впитавшись под кожу, принося еще больше наслаждения, продлевая и усиливая его. Гриндевальд обессиленно рухнул на Грейвса, уткнувшись в его затылок, пахнущий потом и чем-то неуловимым, приятным и будоражащим одновременно. — Давно мне не было так хорошо… — пробормотал маг, сползая с Персиваля, безвольно раскинувшегося на простынях. — Перси? — взволнованно позвал он. Грейвс пошевелился, медленно перевернулся на бок, пристально и странно взглянул на своего любовника. — Знаешь, если бы меня так всегда пытали в плену… Думаю, на работу я бы никогда не возвращался… — Перси, — весело рассмеялся Геллерт. — Вот, а ты говорил: «Как банально». Ну что, смог я тебя удивить? — Еще как! И не раз! — устало улыбнулся Грейвс. — Поверь мне, я полон сюрпризов. Тебе еще много предстоит удивляться. — Я на это надеюсь…