Forever mine

Прошло несколько месяцев с момента их первой ночи. Техён перебрался из родительской квартиры к Чонгуку. Теперь им ничто не мешало проводить как можно больше времени вместе. Тем более, вдвоем куда интересней учить анатомию, а также изучать физиологию дыхания и сердечного ритма, узнавать биохимию, управлять выбросами адреналина партнёра, растворяться под натиском окситоцина, утопая в волнах эндорфина. Всё было прекрасно до недавнего времени... Уже за полночь. Техён стоит в темной спальне у окна и смотрит, как первый снег большими хлопьями мягко окутывает поверхность земли. Безмолвная красота щемит сердце. Душу рвёт на куски от осознания того, что он в спальне ЧОНГУКА, да еще и совершенно один. Техён вновь бросает взгляд на часы, вырванные из тьмы потоком света уличного фонаря, и видит, как стрелки с тихим шумом неумолимо приближаются к двум часам ночи. «Я убью его», — проносится в голове у парня. Уже недели две Чонгук слишком много времени уделяет одногруппнику Чимину. Конечно, Чон всегда был общительным мальчиком и наивным до жути, но Чимин... По лицу же видно, что он маньяк. Постоянно смотрит на Чонгука взглядом, полным отчаянного желания, а этот наивный подросток не замечает и ведётся на дружелюбные улыбки, да приглашения пойти погулять после пар, совершенно забывая о чувствах своего парня. Техёна уже давно подмывает врезать Паку за такую наглость, но только не на глазах у любимого Чонгука. Вот и сейчас он злится на себя, что не съездил этому пидору пару раз по роже, а отпустил с ним в ночной клуб своего мальчика. Также он злится и на Чонгука — за его не по годам детскую невинность (хотя сам он не такой уж и невинный: Техён хорошо помнит его стоны по ночам и желание экспериментировать). «Не дай бог ему всё же удалось затащить тебя в постель», — думает парень, сжимая кулаки. Хотя он сам не знает что сделает, если это окажется правдой. Наверное, убьёт обоих, потому что просто не сможет делить своего малыша с кем-то ещё. А потом покончит с жизнью, так как существование без Чонгука просто невыносимо. Техён срывается и собирается в клуб. Пора вернуть заблудшего щенка домой и привязать к кровати, чтобы он не мог больше уйти. Техён уже в коридоре надевает обувь, как входная дверь открывается, запуская холодный ветер в квартиру, и через порог, пошатываясь, переступает Чонгук. Дверь за ним с грохотом захлопывается, а Техён злобно смотрит любовнику прямо в глаза, ожидая хоть каких-нибудь объяснений. Младший не сразу фокусирует свой взгляд на глазах напротив, но уже кожей чувствует повисшее в воздухе напряжение и рефлекторно поправляет горловину куртки, что, конечно же, не ускользает от цепкого взгляда его парня. — Прости, — шепчет он и опускает взгляд. — Весело было с другим парнем тусить в клубе? — скептически бросает старший. — С тобой было бы в сотню раз лучше, — произносит парень и, умоляюще поднимая глаза, смотрит в очи напротив. У Техёна все сжимается в груди, хочется верить этому ребенку, но он провинился, и так просто это прощать нельзя. Чонгуку нужно преподнести урок, чтобы было не повадно. — Раздевайся уже, — холодно отвечает Техён. Чон, трясущимися руками, начинает стягивать шапку, обувь, расстёгивать куртку... И вот оно — то, почему так нервничал макне. На тонкой открытой шее красуется бордовый засос, определенно оставленный кем-то другим. Техён даже точно знает кому он принадлежит. У парня закипает кровь в жилах и он, ухмыляясь, злобно смотрит в глаза "любимому". — Говоришь, со мной лучше было бы? Я вижу, ты и так хорошо повеселился. Чонгук ничего не успевает сказать в своё оправдание, как его с силой вжимают в стену и он чувствует, как его щёку обжигает пощёчина. Он тихо охает от неожиданности и тупой боли в рёбрах, хватается за горящую щёку и пытается посмотреть в глаза своему парню, чтобы хотя бы взглядом передать, что ничего на самом деле не было. Техёну не нужны бессмысленные оправдания. Он ведёт носом от ключиц по шее, за ухо, принюхиваясь и выискивая запах парфюма Чимина. Но ничего не чувствует, кроме перегара. Техён стягивает со своего любовника свитшот, оглядывая торс на наличие отметин, однако больше ничего не находит и немного облегченно выдыхает. «Может, между ними и правда ничего не было?» Но это яркое пятно на шее обдаёт жаром и задевает собственнические чувства. — Ты мой. Каждый участок твоего тела принадлежит мне, и только я могу ставить на твоей нежной шее свои метки, — шепчет Техён прямо в ухо, опаляя чувствительную кожу горячим дыханием. От мысли, что он считает младшего своей собственностью и не хочет его с кем-либо делить, ревностно охраняя от возможных конкурентов, сердце бьётся сильнее и внутри разливается такое тепло, что хочется согласно кивать и скулить как преданный пёс, выражая всем своим видом: да, я только твой и не отдавай меня никому. — Вот теперь ты точно доигрался, Чонгук~а... — говорит Тэ и грубо давит на пах возлюбленного, кусая шею на месте засоса. Чон дергается и тихонько стонет, теряется в ощущениях его любимой смеси боли и наслаждения. Внезапно Ким его отпускает и уходит, оставляя младшего в полной растерянности. Чонгук смотрит вслед своему парню, не понимая, почему Ким прекратил свои манипуляции и скрылся в комнате, бросив Чонгука один на один со своими мыслями. Обида заполняет всё ещё хмельной разум, щекотит нервы, оставляя липкое, паршивое чувство ненужности. Чон ещё с минуту зависает на пороге, глядя вслед парню, а затем идёт на кухню и жадно пьёт воду. «Кажется, уже начинают проявляться первые признаки похмелья...», — думает он. Но его мысли внезапно разбегаются, когда сильная рука хватает за плечо и, сгибая пополам, кладёт его на поверхность стола. — Хён... — стонет парень, догадываясь, что происходит. Он провинился и наказание не заставило себя долго ждать. Столешница неприятно холодит кожу, а её край больно упирается в живот. — Техён, мне неудобно... — скулит парень. — Тогда шёл бы ночевать к Чимину, если здесь тебе не нравится, — грубо бросает старший и, расстегнув ширинку, стягивает узкие джинсы с парня вместе с бельем. Чонгук жопой чует неладное, а затем, в прямом смысле, ощущает ею что-то прохладное, слишком непривычное, растягивающее нежные стенки. — Ты что, пробку мне в зад засунул?! — вскрикивает младший от внезапно ошарашившей его мысли. — Вытащи немедленно! Чонгук начинает дёргаться, и анальная пробка также приходит в движение, раздражая задний проход. — Ну уж нет, малыш, — шепчет старший на ухо. — Придётся пока так походить, сам напросился. С каждым словом, сказанным его возлюбленным, и без того большие глаза Чона становятся ещё шире. — А теперь, лапушка, не хотел бы ты сделать и мне приятно? — Техён приподнимает своего любовника, заставляя его выпрямиться, нажимает на кнопку пультика, и пробка начинает вибрировать. По коже тут же пробегает волна мурашек, и младший сползает на пол, не в силах дальше стоять подкашивающихся ногах. — Те...хён... — уже в который раз стонет он. — Выключи эту штуку! — Ну уж нет, дорогой. Ты вел себя плохо и заслужил наказание. Так что, поработай ротиком, искупи вину, — говорит Ким с улыбкой на губах. В глазах у Чона сверкают молнии и ему хочется выдернуть эту зудящую штуку из зада, но он хорошо знает: хён всё равно добьется своего. Поэтому он покорно выпрямляется, охая от возбуждающих вибраций игрушки и, расставляя ноги так, чтобы как можно меньше чувствовать её, расстёгивает ширинку парня. Техён видит, что его парня бесит всё происходящее, но при этом он замечает, как его тело начинает поддаваться на манипуляции вибрирующей пробки и как его член начинает подниматься. Его забавляет происходящее, и он позволяет себе отдаться возбуждению, когда влажный язык проходится по всей длине его достоинства. Чонгук облизывает головку, дует на неё, а затем вбирает в рот яичко, лаская рукой второе. А Техён несдержанно стонет от действий своего мальчика. Чон улыбается. Звуки, издаваемые его парнем, ублажают его самолюбие, и он начинает насаживаться на ствол любимого члена. Да, именно любимого, даже сейчас, когда игрушка, вибрирующая в заднице, раздражает его нервы, ему жуть как хочется прикасаться губами к органу того, кто её всунул. Он фанат тела Техёна, он обожает в нём всё: его необычные губы, родинку на носу, утончённые длинные пальцы, его живот, украшенный рельефом мышц, и, конечно же, его крепкий член, что доводит его до оргазмов. Чонгук расслабляет горло и старается взять как можно больше, помогая себе рукой там, где не может дотянуться губами. Техёну слишком хорошо — узость тёплого рта и язык, играющийся с головкой, доводят до предела. Он хватается за волосы младшего и начинает вбиваться быстрее. Чонгук старается не сжимать глотку и терпит до конца, проглатывая всё, что излилось ему в рот с протяжным стоном Кима. Чонгук опирается ладонями о пол, пытаясь привести дыхание в норму, и поднимает голову вверх, чтобы взглянуть на своего парня. Техён после оргазма подобен Аполлону. Сбившееся дыхание, расширенные зрачки, капли пота, стекающие по шее, в комбинации с пробкой в анусе, распаляют и заставляют просить взять, и как можно жёстче. — Техён, пожалуйста, трахни меня. Я больше так не могу... — говорит младший и виляет задом для убедительности. Ким опускается на пол, любовно ведёт ладонью вдоль позвоночника Чона. Тот прогибается под ласкающими пальцами, а затем вскрикивает от неожиданного шлепка по ягодице. Старший смотрит на покрасневший сжимающийся анус парня, и ему очень хочется натянуть того по самые яйца, вколачивая в пол. Он безумно любит наблюдать, как его член пропадает в теле младшего, от чего тот надрывает свой голос. Ким касается пробки, двигает ею вперёд-назад, имитируя движение члена. Чонгук скулит и пытается насадиться глубже, чтобы достать до заветной простаты. Техён вынимает игрушку, и младший уже предвкушает дикий секс, но видит, как старший встаёт и направляется в комнату. — Стой! Ты куда?! — такой поворот событий вовсе не радует, и даже шокирует Чона. — Это твоё наказание, Чонгук~а. В следующий раз будешь осторожнее с Чимином, — Ким ухмыляется и скорее скрывается в комнате, пока подающий вновь признаки жизни член снова не встал. Чонгука бесит происходящее, кулаки нервно сжимаются, а возбуждение и не думает проходить. Он кричит в попытке выплеснуть свой гнев, а на глаза наворачиваются предательские слёзы. Обида и злость разрывают изнутри и по щекам стекают горячие капли. Он встаёт на ноги и, проклиная Пака, направляется в душ снимать возбуждение.