Глава первая. История Пан Ён Гука.
1.1. По ту сторону.
Пан Ёнгук открыл дверь своей старенькой синей "Киа", занял водительское место, завел мотор, и, сжав в красивых загорелых руках руль, начал беспокойно барабанить пальцами по нему. Его задумчивый взгляд то и дело бродил по лобовому стеклу, зеркалам заднего вида, подсвеченными зелёным свечением приборным панелям, да пустой асфальтовой ленте впереди. Но всякий раз цеплялся за серебряный перстень, тускло переливавшийся в жёлтом свете фонаря. Кольцо это в качестве подарка на трехлетнюю годовщину вручила ему его возлюбленная Нари. Какое-то время не привыкший носить украшения на пальцах, Ён Гук держал его в ящике стола под замком, и только после нескольких ласковых упреков второй половинки стал примерять на их совместные свидания, впоследствии полностью свыкшись с ощущением холодного металла на пальце. Теперь он не представлял свою руку без него. Ёнгук в последний раз кинул беспокойный взгляд в боковое зеркало. Тихая безлунная ночь нависла над сиротливой улицей: неяркий оранжевый свет световых столбов, редкие крики ворон, да лай бродячих псов на задворках. Поднеся тыльной стороной руку к губам, он невесомо поцеловал перстень, и надавил на педаль газа, медленно тронувшись с места. Что-то в предстоящей поездке его беспокоило, но что именно он ответить затруднялся. Непривычно тихая ночь в районе, быть может, задержка друга – от всего этого на душе словно бы медлительно скребли ногтем. Никогда ему не нравилось это чувство неуверенности в собственных силах, в завтрашнем дне. Мысленно он возвратился на два часа назад. Вроде бы всё как обычно. Стрелки часов показывали без пяти минут девять, когда ему позвонил Пак Шивон, его старый друг, что в который раз просил подобрать его в трёх кварталах от бара. Бар этот назывался "Голубая лагуна", на округу он прославился своей выпивкой и фигуристыми официантками, которые помимо обслуживания столиков были не прочь покрутиться на шесте. Этажом ниже в подвальной части располагался один из самых крупных игорных клубов города, в нём Шивон любил отдохнуть от повседневной рутины, а так же вел дела с местным руководством. В отличие от друга Ёнгук давно завязал с подобного рода делами и только по старой дружбе иногда помогал Паку с быстрой, непыльной работёнкой, не совсем законной, разумеется. Через полчаса езды юноша добрался до условленного места – за три квартала от бара - приглушил мотор, откинулся на спинку водительского сиденья, потянулся. Нередко бывало, что Ши Вона могло что-то задержать. Он щелкнул радио, покрутил колесиками настроек - из динамика донеслись звуки саксофона и пианино. Расслабленно прикрывая глаза, он вслушивался в мелодичный ритм джазовой композиции, лившейся через динамик. Приятная дремота окутала с ног до головы, душевное беспокойство постепенно отступило на второй план. Примерно через десять минут, перекрывая меланхоличный голос певца, исполнявшего песню, раздался сигнал сообщения. Пошарив слепо по карману куртки, водитель достал телефон и поднес его к начавшим слипаться глазам. "Нужна помощь" - неоднозначное содержание сообщения вновь подняло внутри волну неприятных ощущений, нервы грозили расшалиться, Ёнгук из последних сил старался спустить все на тормозах. Это еще ни о чем не говорит, думал он. Уточнив, что смс выслали именно с номера Шивона, он снова завел автомобиль и поехал прямиком к входу бара. С виду заведение напоминало типичный клуб, и только частые завсегдатаи знали, что у него под бетонными плитами. Само заведение состояло из длинного коридора, обитого красным бархатом с пропускным пунктом и обезьяноподобной громилой на входе, большого овального зала с танцполом для выступлений дальше и облицованной деревянными панелями барной стойкой. В помещении, не смотря на работавшие на полную мощность кондиционеры, было душно, музыка била по ушам не хуже перфоратора соседей, а глаза слепило от нескончаемых ярких люминесцентных ламп всевозможных форм и расцветок, что были понатыканы всюду. Ёнгук обогнул бар, незаметно усмотрев, продают ли здесь еще его любимый бурбон и нырнул за одну из неприметных черных дверей с надписью "Только для персонала". Прошмыгнув тенью между ряда точно таких же приоткрытых дверей в комнаты разного назначения - от туалета до подсобки - он вышел на просторную, вымощенную крупной зеркальной плиткой площадку. Теперь путь его лежал вниз по широкой позолоченной винтовой лестнице на уровень глубже. Вместе с ним по ней сошло ещё несколько посетителей: две женщины в шелковых платьях с крупными бриллиантами на шеях и руках, молодая пара соответственно одетых последней моде и маленькая компания из троих пожилых мужчин в смокингах. И все с туго набитыми кошельками и излишком свободного времени, которое надо как-то убить. Пропуская их вперед, он затормозил напротив длинного зеркала, подсвеченного с боков мягким светом встроенных диодов и всмотрелся в отражение в нём. Нос его сильно дернулся, брови наползли одна на другую – одет он явно был не для этой публики. Хорошенько изношенная кожаная куртка и грязные кеды не давали ему ни малейшего шанса влиться в толпу. Он оправил края куртки, а через секунду раздумий совсем снял её с плеч и слегка пригладил вспотевшей рукой растрепанные волосы. Глубоко вдохнул и прошел через раскрытые двухстворчатые двери. Вроде бы он бывал здесь не раз, но обычно в костюме, который сразу предавал ему нужного статуса в чужих любопытствующих глазах, обычно по делу, а не в качестве клиента. Редко когда столики пустовали после десяти, сама же игра длилась до позднего утра. Покер, маджонг, русская рулетка, блэкджэк, кости - здесь можно было найти игру на любой вкус. На неопытный взгляд место было схоже с каким-нибудь типичным казино Лас-Вегаса разве что в меньших размерах, но при более пристально рассмотрении на поверхность выплывало несколько отличительных черт. И если для бара не было каких-то особых ограничений, то казино руководилось рядом неофициальных, но в тоже время неоспоримых правил. Первое из них - никаких игровых автоматов. Хозяин находил подобные "игрушки" крайне безвкусными и неинтересными. Второе - только за наличные. Никаких чеков или пластиковых карточек, ведь так намного проще раскусить обманщиков или "пустышек" - как именовали тех, кто либо уже проиграл все свои кровные, либо вырядился под богача, но сам без гроша за душой. И третье правило - находиться в зале и принимать участие в играх могли только корейцы. Хозяин был отъявленным расистом, каких еще поискать нужно. Он мог спокойно прострелить череп белому, черному или китайцу. Всех не принадлежавших к его расе он за людей не считал и был к ним равнодушен и неумолимо жесток. Из-за последнего нередко возникали разборки. Но чтобы не лишаться лишней прибыли он разрешал остальным народам посещение клуба, то есть "Верхнего уровня". Умело лавируя между зелеными игорными столиками и сбившимися возле них стайками посетителей, Ёнгук пробрался к ещё одной барной стойке и попросил местного официанта о встрече с боссом. Тот кивнул на черную лакированную дверь с резьбой по левую сторону от бара и двух крутившихся возле нее парней. Поблагодарив, он направился к ней решительным шагом, но прямо у самого кабинета был остановлен двумя крепкими руками, упершимися ему в грудь. Их владелец широко улыбался, демонстрируя ряд неровных желтоватых зубов, и недоуменно с легким прищуром смотрел на непрошеного гостя. Вдруг он хлопнул себя по лбу, словно что-то вспомнив и сказал: - Ба! Пан Ёнгук собственной персоной! – он приветственно похлопал по плечу насторожившегося посетителя. - Не ожидал, не ожидал. Неужели пришел, наконец, за новой работёнкой? Ёнгук не составило труда признать в говорливом бугае бывшего коллегу - широкоплечего, грубого на словах и в деле, с вечно туповатой улыбкой на устах Ли Гиёна. Он часто виделся с ним, когда был на побегушках у их босса и владельца заведения господина Ю Манши. В основном Ёнгук занимался при нем отмыванием денег, мелкими грабежами и мародерством с компанией корешей в качестве забавы. Он покачал головой. - Нет. Я... - Ты что, он ведь теперь у нас законопослушный гражданин. Гы-гы! - перебил его второй сторожила, громко и гортанно рассмеявшись. Подтолкнул гостя локтем в бок и добавил, - Эй, а твоя "крошка" знает, что ты снова ошиваешься в таких местах? - Заткни пасть, "Хвост" или я тебе её сам закрою, - холодно одернул оппонента Ёнгук своим низким голосом, от чего у бывших коллег выступили мурашки на спине как в старые времена. Не смотря на то, что Пан был младше их и уже в плечах в два раза, он производил глубокое впечатление человека, с которым лучше не вступать в перебранки. В дальнейшем привел им уважение к себе. Рассудительный и хладнокровный внешне, с глубоким низким голосом и тяжёлым взглядом, он никогда не говорил ничего лишнего, но так же с пониманием относился к своим коллегам. И так же не раз приходил им на выручку, взамен ничего не требуя. Ёнгук был на хорошем счету у господина Ю и тот надеялся когда-нибудь сделать его своей «правой рукой», а в будущем возможно, передать ему бразды правления. Но после ареста все изменилось. Ю Манши был глубоко задет вестью об аресте одного из своих лучших подчиненных, но, когда же Пан явился к нему, растерянный и сильно уставший и бросил в лицо, что хочет уйти, господин Ю сначала рассмеялся, а когда убедился, что тот не шутит, объявил в своей излюбленной манере, что не потерпит дезертирства и прострелит ему голову, если он так поступит. Ёнгук хоть и был сильно вымучен за полтора года в неволе, но свою железность не потерял. Всего несколько демонстративных намеков на шантаж и господин Ю, яро скрипя зубами молчаливо отпустил его на все четыре стороны. - Мне необходимо увидится с господином Ю, - выдвинул свою просьбу Пан уже изрядно уставший от "встречи выпускников". - По какому вопросу, малец? Ты ведь знаешь, что наш хозяин так просто никого не принимает, - напомнил Гуён. - Я ищу Шивона. У нас была договоренность о встрече, но он так и не явился. - А! Шивон. Он был здесь с полчаса тому назад. Отчитался перед шефом, пропустил пару стаканчиков бренди и ушел. Всё как всегда. Ёнгук нахмурился - что-то во всем этом не сходилось. - И всё-таки я переговорю с господином Ю, - с нажимом повторил он. - Послушай-ка, Пан, – подал голос второй верзила. – Тебе сказали, что Шивона здесь нет, значит - нет. Наш босс сегодня не в настроении и я советую не лезть под горячую руку, а то можно и отхватить. Усёк? Лицо Ёнгука было непроницаемым. Его мало волновало, какое было сейчас настроение у его бывшего начальника. Но к словам старого коллеги он всё-таки прислушался и, отойдя в сторону, попробовал для начала набрать номер друга. В трубке долго монотонно гудело, и только он подумал нажать на отбой, как неожиданно послышался резкий противный скрип, дребезжание и неразборчивый шум. Словно кто-то дрался и в середине драки решил впопыхах ответить на звонок. Раздался отрывистый, захлебывающийся голос Шивона: - Ёнгук!.. Ён… гук… помоги… меня… ловушка… там за мостом… Связь оборвалась и снова на место шума пришли однотипные гудки. Вспотевшими пальцами Ёнгук нащупал кнопку сброса и спрятал телефон обратно во внутренний карман. Метнувшись сразу же к выходу, и на ходу прощаясь с ребятами, он расталкивал посетителей локтями, крича им, чтобы убрались с пути, а вскоре рывками взбирался по лестнице вверх. И вот он уже мчался по шоссе, стремительно удаляясь от бара. Он был так взволнован, что даже забыл пристегнуть ремень безопасности, о чем ему так часто и мягко напоминала любимая Нари. Не разбирая передач скоростей, он одеревеневшей ногой вжимал педаль газа до самого упора, надеясь успеть вовремя. Через несколько минут бешенной трясучки по дороге впереди замелькали очертания моста, перекинувшегося через черневшую в ночи реку. Ее темные воды еле заметно колыхались, лениво наползая на края крутых берегов. По одну сторону оставшийся позади искрящийся желтыми огоньками город, по другую густой лес. Дорога шоссе пролегала прямо через этот лес. Только добравшись до середины моста, Ёнгук запоздало вспомнил, что мост был на ремонте. Поперек выстроились дорожные ограждения, предупреждающие знаки и ряд ярких лампочек, которые мелькали в стекле неясным алым пятном. Он начал в панике жать по тормозам, но машина, не распознавая его знаков, стремительно мчалась вперед. Тогда с силой выкрутив руль, он понадеялся развернуть машину. Рывок, ещё секунда и снося на своем пути ограждение автомобиль вылетел с моста. Вместе со своей «Киа», Ёнгук быстро углубился в самые пучины реки. Несмотря на теплую апрельскую погоду, вода была ледяная. Обрадовавшись, что в этот раз не послушал Нари и не пристегнул ремень, он, уже набрав полный рот речной воды, отчаянно задергал дверцу. Та не поддавалась. Он начал лихорадочно бить по стеклу, но давление сильно усложняло подобные действия под водой. Подступившие слезы смешались с переполнившей салон автомобиля жидкостью. Осознание неизбежной гибели, наконец, дошло до Пан него. В последний раз он посмотрел на свой перстень и прикрыл веки. Легкие полностью переполнились водой, и еще несколько минут назад так живо бившееся сердце остановилось, отказываясь больше качать кровь. Жизнь в этом еще молодом теле угасла навсегда. Пан Ёнгук окунался во тьму всё глубже и глубже. Он больше не чувствовал ни собственного тела, ни пробирающий до костей холод воды, что окружала его. Темнота существовала всего несколько секунд, но ему казалось, что прошла вечность. Он перестал понимать время, чувствовать его ход. Внезапно появившийся резкий белый свет заставил его прищуриться. Прошла неделя с его смерти. Ошарашенный, он вдруг очнулся напротив своей могилы, наблюдая, как подрагивают плечи любимой Нари в немом плаче, что сейчас сгорбилась над бездушным куском отливающего холодным блеском мрамора. В чёрной рамке над ним находилась его фотография.