Когда солнце опустилось на эту землю

1.2. Нити привязанности.

      Было солнечное погожее утро 14 апреля месяца и ровно 7 дней и 6 ночей со дня аварии и кончины Пан Ёнгука. Ласковые узкие лучи проникали сквозь густую листву клена, ложась на темный кусок гранита белыми пятнами. Молодая девушка одернула край платья и склонилась ближе к могиле. Её узкие плечи сутулились, а ярко-карие большие чистые глаза мокрые от бессонных ночей, опухли. Изящной кистью она поправила накренившуюся в бок тёмно-оранжевую розу, тем самым возвращая её на место. Прозрачная ваза играла посеребрёнными бликами в свете еще низкого солнца и хранила в себе шесть крепких стеблей. В голове девушки вдруг пузырьком на поверхность всплыл фрагмент воспоминания. Тогда она была приятно впечатлена, её любимый мужчина никогда не проявлявший к цветам симпатии с восторгом принял букет этих роз. Они были еще закрытые, но когда через несколько дней постепенно начали демонстрировать себя в полной своей красе, Пан Ёнгук с тихим восхищением любовался ими. И потом каждый День рождения или на другой особенный случай, она дарила ему именно эти розы. А сейчас они стоят возле его могилы, напоминая о былых днях. Плечи её в бессилии дрогнули, и девушка горько заплакала. Так она и стояла, поглядывая сквозь слезы на могильную плиту. - Нари... - юноша, что всё время наблюдал за своей любимой со спины, в отчаянии распростёр к ней руки, попытавшись заключить в свои объятия - желая одновременно защитить от тягостей мира и утешить в горе. Тело мертвого на мгновение стало полупрозрачным, а руки не почувствовав привычного тепла, прошли насквозь. - Что за...? Что со мной такое?! Не понимая, что именно с ним произошло, Ёнгук вцепился перепуганным взглядом в поднесенные к лицу ладони. Выглядели они таким же обыкновенными - загорелые, узкие, с аккуратными изящными пальцами. Развернув их тыльной стороной вверх, он вдруг понял, что перстня больше не было с ним. Он висел на цепочке, на шее возлюбленной. Когда Ёнгука хоронили, Нари сняла ту единственную вещь, которой возлюбленный так дорожил, решив оставить у себя на память. В остальном внешний вид Ёнгука не изменился со дня аварии. Его тело похоронили в той же одежде, в какую он был одет в последний свой день. Постояв так еще какое-то время в задумчивости, вслушиваясь в тихий шелест деревьев и редкий крик синиц и воробьев, Пак Нари накинула на плечо ремешок сумки и кое-как поднялась на ноги. Несколько раз шатнулась в сторону, зашагала к воротам кладбища шаркающей походной. Впервые в жизни Ёнгук видел её такой обессиленной. Без единой эмоции он смотрел на её удаляющуюся спину, а когда она скрылась за калиткой, продолжил сверлить взглядом пустоту. Он не чувствовал себя ни живым ни мертвым, словно застряв где-то посередине. Слез не было, не было и раскаяния, но что странное колыхалось внутри. Пока слабое, не разгоревшееся пламя. Нужен ветер, чтобы раздуть его, и кто-то этим ветром обязательно станет. Выйдя из оцепенения, он подошел к отполированному черному квадрату из гранитного камня. На нём фотография в черной рамочке, на которой Ёнгук искренне широко улыбался – на секунду ему померещилось, будто человек с фотографии насмехается над ним. Он свел брови, вспоминая, где же была сделана данный снимок, но на ум упрямо ничего не приходило. Он бездумно потянулся поправить вновь упавшую розу, но его попытка не увенчалась успехом. Лишь пустоты коснулись тонкие пальцы, оставляя цветок нетронутым. Покинув кладбище, Ёнгук бродил по еще малолюдным улицам только начавшего просыпаться города, разглядывая витрины, вывески и припаркованные автомобили, привыкая к отсутствию вообще каких-либо телесных ощущений. Солнце, окончательно вставшее на небосклоне, больше не слепило глаз и не грело теплом, ветер более не холодил до приятной дрожи кожу, а запах растущей зелени и пахучих цветов не щекотал в носу. Все, что Ёнгуку теперь было доступно – это наблюдать, вслушиваться, анализировать. До Ёнгука не сразу дошло, что он невидим. То, о чем он временами так сильно желал, наконец, исполнилось. И этот факт объяснил ему, почему Нари так и не заметила его присутствия. Остановившись напротив одной из отполированных витрин модного бутика, он как не пытался, не смог рассмотреть своего отражения. Зато заметил цветастый плакат с мужчиной его возраста. Он рекламировал одну из моделей одежды, висевшей теперь на бездушном манекене, и делал это весьма успешно. Молочная фарфоровая кожа, красивые слегка раскосые тёмно-агатовые глаза и ярко выделяющиеся тонкие черты лица. Только вот не смотря на все слои грима и труды фотографа, улыбка модели была пропитана фальшью от и до. В зрачках засело отрешение вперемешку с надменностью, а в позе чувствовалась скованность. Модели не хватало опыта и веры в собственные силы. Но все равно его внешность притягивала взгляд, и невольно хотелось зайти и примерить какой-нибудь костюм. Встав напротив манекена, Ёнгук в насмешку над собой попытался представить, как бы выглядела на нем подобная одежда. Внезапно появилось легкое покалывание, наполняя его, и он увидел свое отражение в витрине. На него смотрело знакомое грубоватое лицо все тем же серьезным взглядом узких карих глаз. Вот только теперь его внешность приобрела ещё две отличительные черты - пару заостренных кверху рогов и хвост в придачу. Он окинул свой вид скептическим взглядом, ни капельки не удивляясь ему. - Демон, значит. Это совсем не оригинальная шутка, - пробормотал он, вспоминая низкий тембр собственного голоса. Зацепившись взглядом за костюм, демон не сдержал улыбки. Тёмно-синий в вертикальную серую полоску отпаренный костюм на манекене был явно узок ему в плечах. А вот модели с плаката, он шел как с иголочки. Не сказать, что Ёнгук никогда не носил парадной одежды, но предпочтения его больше отдавались свободному стилю, вроде широких футболок и джинсов. В основном его малочисленный гардероб состоял сплошь из всего чёрного и серого. Помявшись еще у магазина и рассматривая многочисленные экземпляры, он отправился бродить дальше. Больше не ощущавший течение времени, Пан Ёнгук и не заметил, как перевалило за полдень. Еще не полностью овладевши своими новыми талантами, он поздно понял, что выставил свой новый облик на всеобщее обозрение. Завидя его, шатающегося по двору, появившаяся только что из подъезда женщина, дико взвизгнула, перекрестилась и, бросив пакет с мусором прямо на дороге, забежала обратно в дом. - Извините, - донеслось ей в след. Недоумевая, он почесал взлохмаченный затылок и невольно опустил взгляд на свои ботинки. Тут краем глаза он уловил какое-то неясное движение и слегка повернул голову - бордовый хвост за спиной метался по земле, вздымая мелкую пыль и мусор. - Вот же черт! И когда ты успел стать таким идиотом, Пан? Замерев, он сосредоточил свои мысли вновь на облике, но, не успев докончить, вскрикнул от боли. Развернувшись всем корпусом и ошарашено задрав злополучный хвост вверх, демон разглядел на его конце взъерошенного котёнка, что державшись одними зубами, энергично барахтался, срываясь в попытках уцепиться так же и когтистыми лапками. - Вот же дьявольское отродье, - эта на первый взгляд грубая фраза прозвучала ласково и беззлобно. Аккуратно сняв котёнка с хвоста, он попытался было посадить его на плечо, но крошечное существо только яростно зашипело и, оставив отметину на лице недруга, быстро ретировалось в ближайшую дыру, ведущую в подвал. Он ощупал нос, чувствую, как противно саднит рана. Только вот крови не было, лишь алеющая отметина поперек переносицы. «Опасаться котов», - взял на заметку немного сконфуженный парень. Двое мальчишек, наблюдавших картину со стороны, с любопытством стали подкрадываться со спины к ничего не подозревавшему демону. - Бу-э! - крикнули мальчишки, подойдя вплотную и прыгнув на шею парню. Они пролетели сквозь тело Ёнгука, больно ударяясь об асфальт, и тем самым содрав кожу на коленях и локтях. Младший из мальчиков не сдержался и хватаясь за искалеченное колено, громко взревел. - Да не реви ты, - скомандовал его товарищ по играм, поднявшись с места и отряхивая изорванные спортивные штаны. Когда не меньше удивленный их Ёнгук подошел к ним, двое беспризорников испуганно уставились на склонившегося над ними демона. - Т-ты кто? - заикаясь, поинтересовался младший, не переставая шмыгать носом. Взглянув на него, Пан невольно вспомнил себя в его возрасте. Такой же вид оборванца, старающегося выжить в этом мире. Только в отличие от него малыш еще не успел познать всех тягостей жизни, и до сих пор открыто верил людям, даже таким странным личностям, как он. Будучи сиротой, Ёнгуку приходилось с раннего детства бороться за место под солнцем, изо всех сил стараясь не упасть лицом в грязь перед стоящим на одну ступеньку выше сословием общества. И вот чем это обернулось для него. Лицо его помрачнело от тяжелых воспоминаний, стало казаться жестким и злым, тем самым еще больше пугая своим видом двух малышей. Выплыв из пучины раздумий он опомнился и тепло посмотрев на мальчишек, широко им улыбнулся, на столько, на сколько позволял ему рот, оголяя ряды заостренных белых зубов. Перестав плакать, младший парнишка заулыбался в ответ и потянулся к лицу демона, желая пощупать эту улыбку хрупкими грязными от песка пальчиками. И всё повторилось. Ручонки мальчика, ощущая лишь прогретый солнцем воздух, зияли сквозь его тело. Отстранившись, Ёнгук грустно посмотрел на озорников: - Простите. Я вроде бы как мертв. Мальчишки, широко раскрыв чистые глаза, не понимая, захлопали густыми ресницами. - А что это значит? - поинтересовался младший парнишка, все еще протягивая свои руки к Ёнгуку. Демон опустился на корточки перед ним и поднес свои длинные на два тона темнее пальцы к ладошкам ребенка, мимолетно касаясь их. - Что-нибудь чувствуешь? - спросил он. Мальчик отрицательно замотал обросшей чернявой головой. - Вот и я тоже, - ответил он и добавил. – Вот что значит быть мертвым, малыш. Ребенок внимательно заглянул в его узкие глаза и неожиданно ободряюще улыбнулся, достал из кармана шорт леденец в красной обертке и добродушно протянул новому другу. Ёнгук растроганно посмотрел на малыша в ответ, расплылся в улыбке, но конфету не взял. - Спасибо малыш, не могу. Даже если бы хотел, - он поднялся и попросил, – сбереги ка её лучше на особый случай, хорошо? Мальчик спрятал конфету обратно в шорты и кивнул. - Берегите себя, - демон коснулся обеими руками макушек ребят и отсалютовал. – Мне пора идти. С последними словами он растворился в летнем воздухе на глазах детей, будто его здесь никогда и не было. - Мы его еще увидим? – грустно спросил младший у брата, когда они бежали к дому. - Наверное, нет. Мертвые только раз приходят. - А почему? - Навестить своих любимых, оболтус. Двое мальчишек шумно скрылись за тяжелой железной дверью подъезда. - К любимым значит…