На границе Ноября (Зеркало Снов - 2)

Оленька: Мы прошли уже весь сад насквозь. Даже дальше последней аллеи, где я обычно гуляла. Теперь мы оказались у задней стены, за хозяйственными постройками. Здесь даже решетки не было, стена в этом месте была каменная, позеленевшая от времени, вся выщербленная, но довольно высокая. Дорел задумчиво провел по ней рукой. Здесь было довольно грязно и темно от деревьев, которые росли почти вплотную к стене. Но я не обратила на это внимания. Мои мысли были слишком заняты услышанным. - Ты ведь думаешь, что наша директриса и Князь... Они тоже такие. - Я не знаю, - ответил Дорел. - Как я могу знать? - Но Белка вроде говорила... Что они странно стали себя вести. - Белка имела в виду не это... Именно потому, что странно. Они могут быть одержимы. - Бесами? Дорел рассмеялся. - Если тебе хочется так это назвать. Вроде как кому-то очень хочется быть ко мне поближе. Вот они и заимствуют мозги некоторых личностей, которые ими сами редко пользуются - Но это же страшно! Как они могут так вселяться в людей? В кого угодно? - Не в кого угодно, но во многих. - В плохих людей? В грешников? - Оленька… Ну что значит «плохой» или нет? Как судить? - Ну, не знаю… как-нибудь. Ведь есть же такие нравственные правила… Одинаковые для всех? - М, да? Хочешь пример?.. Одну богатую женщину с ребенком взяли в заложники террористы. С ними плохо обращались, держали раздельно, пытали. Но среди террористов была тоже женщина, которая проявляла к заложникам – скрытно - доброту. Позволяла им видеться иногда, подлечивала. Она была не обязана это делать, более того: если бы сподвижники поймали ее на этом, ее наверняка бы строго наказали… С террористами не вели переговоры, это преступление скрывали от прессы, но заложников все же освободили… Спецслужбы, тайно. В тот день их охраняла одна лишь та женщина. Она обещала не поднимать тревогу, даже просила взять ее с собой… Они могли просто уйти. Но бывшая заложница решила, что ее необходимо устранить. Просто потому, что не хотела рисковать лишний раз. Так вот… Кто из этих женщин для него более легкая добыча? Я молчала, не зная, что сказать. Логика подсказывала мне сказать одно, но моя душа - другое. Дорел понял и усмехнулся. - Нас научили думать, что есть плохое и хорошее, добро и зло… И различать это по чьей-то указке. Но неужели мы не можем понять это сами? Женщина-террористка была необразована, возможно, неумна, в ее жизни не было ничего хорошего, светлого, скорее всего, ее жизнь была ужасна и беспросветна - иначе, зачем она пошла бы на такое? Но она оказалась способна на милосердие, на какое-то свое решение, даже вопреки здравому смыслу, на чувство, наконец! Вторая женщина прожила жизнь в достатке и почти без забот. Ее учили Добру и Божьему Слову, она, наверное, считала себя порядочной и высокоморальной. Но в результате она оказалась не способной не то что на великодушие или благородство, на элементарную благодарность! Все, чем она руководствовалась - слепые, животные инстинкты: самосохранение, выживание, забота о потомстве как о продолжении рода… Террористка была полна злобой и ненавистью, была способна на любую жестокость, но пока внутри тебя бушуют чувства и идет борьба… Это борьба с двух сторон. Женщина-заложница оказалась пуста. В ней не осталось ничего, что делало бы ее личностью, человеком. Гордость? Ненависть? Если бы она действительно ненавидела свою охранницу, то почему, будучи пленницей, принимала ее помощь? Если она хотела отомстить за искалеченного сына, то почему не пошла убивать его истинных палачей? Нет. Ею руководили лишь примитивный расчет: все то, что мне не выгодно, мне вредно. И таких людей - увы - большинство. Они как выеденные скорлупки, их легко заполнить… Чтобы управлять такими - нет ничего легче. Ты лишь покажи им то, что им нужно, и они будут усердно лизать тебе руки, а потом вгрызутся тебе же в глотку, если кто-то намекнет, что теперь им нужно именно это. Дорел, словно его измотала эта речь, присел на выступ каменной стены. Я остановилась рядом. Кажется, пора было это прекращать. Но у меня остался еще один последний вопрос. - А тебе бывает страшно там, ну… - В Сне? Мне каждый раз бывает страшно. Самое главное - не поддаться панике. Потому что если запаниковать… это все. Справишься с собой - что-нибудь да придумаешь. Но знаешь? На самом деле смелость - это не главное. То есть это очень важно, не бояться, но одной смелости все же мало. Нужна еще и любовь… что-то, ради чего стоило бы быть смелым по-настоящему. Смелость, любовь и… Немного помощи свыше. Назовем это волшебством. - То есть, не все зависит от вас? - Никогда так не бывает, чтобы все зависело от кого-то! Иначе смысла бы не было. - Если б я еще только умела… С собой справляться. - Ну, я в таких случаях мантру читаю. - Что? Если бы я еще знала, что означает это слово! - Мантру. Ну… то есть не совсем. Просто я это так называю. На самом деле можно читать что угодно, любое стихотворение, лишь бы могло успокоить. Я читаю на латыни, потому что мне этот язык очень трудно дается. И чтобы прочесть на нем даже очень знакомое стихотворение, нужно предельно сосредоточится… Ненужные эмоции уходят, и мысли сразу лучше работают. - А какое? Прочти! Я никогда еще не слышала ничего на латыни. Дорел зажмурился. - Ну, если ты так настаиваешь... Он поежился, как перед прыжком в воду, потом вдохнул и начал читать. Phoebus Apollo Apollo musagetes... Я слушала, затаив дыхание. И пусть я не понимала ни слова... Сама его интонация зачаровывала. И я подумала, когда он закончит, я скажу ему. Что теперь я знаю, все, что нужно знать. И я все для себя окончательно решила. И Белке больше не нужно его упрекать, что он использует меня. Потому что я сама иду за ним. Я уже говорила ему это в том Сне, но он мог об этом не знать. Конечно, в Сне и по телефону это было проще. Сейчас будет трудно. Но... Дорел дочитал стихотворение. Пора было говорить мне. Причем сразу, я знала, что еще секунда-другая, и я уже не решусь. Казалось бы, что такого? Но мне почему-то важно было именно сейчас. Я уже облизала губы и открыла было рот, но раздавшийся за моей спиной звук чьих-то аплодисментов заставил меня испуганно отскочить в сторону. Ближе к Дорелу. Тот уже поднялся и смотрел на того, кто неспешно аплодировал ему. На Князя. *** Князь, разумеется, был не один. Его сопровождал, как и следовало ожидать, Генри со своим эскортом и, несколько неожиданно - Влада. Влада. Мне внезапно ударило в голову, насколько часто я видела ее поблизости от нас в последнее время. Видела и не обращала внимания! Я поняла, что она все это время следила за нами. Не за нами. За Дорелом. Ждала, когда можно будет застать его одного - я не в счет - и в достаточно удаленном от здания месте. Мы ведь всегда ходили компанией, а тут... Если бы не это дурацкое «свидание»… - Ты замечательно читаешь, - сказал Князь, закончив аплодировать. - Очень артистично. Даже можно подумать, что ты действительно молишься... этому языческом божеству. - Чего надо, - спросил Дорел грубо. Наверно, просто не хотел втягиваться в эту игру. И от стены он немного отошел. - Я просто хотел вернуть тебе это, - вкрадчиво сказал князь. В его руке был тот самый игрушечный кинжальчик, он протягивал его Дорелу. - Знаешь, мы с директрисой поговорили, и я ее убедил, что лучше вернуть тебе эту игрушку. Наверно, она напоминает тебе о доме? По лицу Дорела совершенно ничего нельзя было понять, что он сейчас думает или чувствует. Он не сводил взгляда с рук Князя, но ничего не говорил. - Я просто подумал, что ее утрата может тебя расстроить, - продолжал тот. - Ты же такой эмоциональный. - Иди, Оленька, - мягко сказал Дорел. - Я тут сам разберусь. Даже если бы у меня было намерение его послушаться, мне не дали такой возможности - Генри вцепился в меня. Меня просто передернуло от гнева и отвращения, когда его липкое дыхание коснулось моей шеи. Дорел шагнул к нам, но Борис и Денис тут же схватили его за руки и за плечи. Он мог бы сопротивляться. Я же видела, как он умеет драться. Но он стоял, даже не пытаясь вырваться от них. Князь стоял перед ним, поигрывая кинжалом. - Кто ты такой? - спросил Дорел. Он смотрел на своего противника пристально и настороженно. - Не все ли равно? - Ты одержим, теперь я это вижу. Кем, хотел бы я знать? Просто чтобы знать, с кем говорю. Может, хоть представишься? - Слишком много чести. Дорел покачал головой. - Не САМ, конечно, но кто-то из ближайшего круга, я думаю. А ОН, так я понимаю, не захотел тратить времени и сил на обычного школьника… Или не осмелился? - Достаточно, - сказал Князь. Его лицо словно окаменело. - Всякая дерзость должна иметь предел. Дорел кивнул. - Я согласен. Не будем затягивать разговор. Что тебе нужно? - Чтобы ты показал мне… что умеешь. - Я не такой дурак. - И, конечно, упросить тебя мы не сможем? - спросил Князь. - А если мы очень попросим? - Нет, не думаю. - Ты не представляешь, насколько я могу быть настойчивым. Но если ты не хочешь слушать меня, может тебя сможет убедить… твоя подружка? Дорел бросил быстрый взгляд в мою строну, облизал губы. Мы оба понимали, что это все - не пустые угрозы… Князь удовлетворенно улыбнулся. - Я вижу и надеюсь, что ты еще не совсем потерял разум… и совесть, чтобы заставить платить за себя других. Невинных. - Вы ее не тронете, - сказал Дорел. - Не посмеете. Это будет уже вообще… Нарушение всего. - Ну почему же? Мало ли что обозленные мальчишки могут сделать девочке? Тем более девочке, которая сама уже их задирала... Еще до тебя. Ведь было дело? Он подошел ко мне вплотную. Его холодные пустые глаза смотрели как всегда сквозь меня, но, казалось, не видели ничего вообще. Словно перед ним всегда стояла глухая стена. - Кажется, ты не совсем равнодушна ко мне… Ведь так? Может, тогда, на площадке ты пыталась привлечь мое внимание? И может то, что сейчас произойдет, не будет так уж неприятно тебе? С этими словами он провел кончиком кинжала по моей ноге, от колена вверх. Эта было не больно, но юбка задралась почти до талии. Я непроизвольно дернулась. - Вы что, обалдели? - спросил Дорел (на самом деле он произнес гораздо более плохое слово). - Ну, он, ладно, псих, но ты-то, - он обращался к Владе. - Ты не видишь, что тут твориться? Почему не пойдешь и не позовешь кого-нибудь? Если ее покалечат, ты тоже будешь виновата. И родственнице твоей влетит. Ее могут даже уволить. Думается, для Влады этот довод был наиболее определяющим. Она явно заколебалась. - Это же просто игрушка, - сказала она неуверенно. - Он не острый. Ей ничего не сделается. Кажется, она была уверена, что нас хотят напугать, только и всего. Возможно, ей так и объяснено было все это. Но что будет, когда она поймет, что все всерьез? Я понимала, она ничего не сделает. Никому ничего не скажет. Из страха перед ними и пред тем, что ее смогут обвинить в соучастии. Она до последнего будет не верить, что сейчас может произойти что-то по-настоящему страшное. А когда произойдет, уверит себя, что ей все приснилось. - Возможно, порезать я ее и не смогу, - сказал Князь. - Но если я ударю ее вот этим… Сильно… Я могу все-таки попортить ей личико. Или даже выбить глаз. Но ты не бойся, Владка. Ни тебе, ни твоей тете, ни нам ничего не будет, - он кивнул на Дорела. - Это ведь его игрушка, не так ли? И я ее ему вернул при свидетелях. Он ее и ударил. Может, не со зла, а так, со психу… А мы все видели, правда, ребята? Ты ведь, нервный, - теперь Князь снова обращался к Дорелу. - Все уже знают. Я - так, случайно, краем глаза - видел твое досье… Ты очень неуравновешенный, склонен к насилию… вот так… Одна драка у тебя уже была… Дальше… Как ты набросился на Владу - это отдельный разговор, бедная девочка до сих пор в шоке. И вот снова, да? Покалечил свою подружку… Кажется, с тобой не все в порядке. А ты знаешь, куда отправляют таких неуравновешенных детей? Дорел рассмеялся. Странным смехом, так смеются, чтобы не заплакать. - Так банально… Вы все-таки решили на это меня купить? Думаете, я испугаюсь? Зато теперь я знаю, кто ты и откуда. И кому служишь. - Ну, так кому же? Дорел покачал головой. На Князя он больше не смотрел. Тот продолжал кривить губы в усмешке, но глаза странно блеснули. - Вы боитесь… Верно? Вы даже не осмеливаетесь произносить ЕГО имя. - Какое? Дорел снова поднял на Князя глаза и теперь буквально жег его взглядом. - У НЕГО разве есть ИМЯ? И давно? Или у НЕГО нет никакого имени, а лишь дурацкие клички, несть им числа? Князь, глядя на него, сокрушено покачал головой. - А ты все еще хорохоришься? Хотя уже имел возможность убедиться, как он карает за непочтение. Твоя мать в тюрьме, а отец уже в Аду за свою гордость и желание запретного. С кем из них ты хотел бы встретиться раньше? - С обоими. Но не в тюрьме и не в Аду. Дома. - Это невозможно. Почему бы тебе не спасти свою жизнь. Свободу, душу? - Ты о душе моей беспокоишься. Как трогательно. - Твой отец в Аду, - повторил Князь, оскалившись. - Ты это знаешь. А ведь он был самым сильным из вас. Без него вы никто. Сдавайтесь. Вы все равно погибнете. Станете такими же, как мы. Но эта лучшая участь, поверь мне. Ваши страдания будут недолгими. Его - вечными. Дорел медленно покачал горловой. - Нет. Только до тех пор, пока мы не найдем его. - Вы найдете лишь то, что он, наш Господин, даст вам позволение найти. В конце пути вам придется воззвать к нему. Дорел снова опустил голову. - Зачем же в конце пути? - тихо поговорил он. - Я готов воззвать к НЕМУ… уже сейчас. Он вдруг начал вполголоса… Не то напевать, не то нашептывать. Oh Señor de las mentiras, mendigo de otras vidas, duque del vicio, príncipe del sexo y del dolor... La lascivia que en mí entre, me corrompa y me reviente el alma en trozos de placer...[1] (О, Властелин лжи Нищий, побирающийся чужими жизнями Князь порока, повелитель секса И боли... Сладострастие, что пылает во мне Разлагает мою плоть и разрывает Мою душу на тысячу осколков наслаждения) - Заткнись! - вдруг яростно крикнул Князь. - Как ты смеешь, как… Даже сметь упоминать о нем вот так! Дорел прищурился. Совсем, как Белка, когда собиралась сказать что-нибудь чрезвычайно обидное. Я поняла, что сейчас произойдет нечто… Ужасное. Я не знаю, в каком смысле… Сейчас он сделает что-то совершенно недозволенное. Дорел посмотрел на Князя в упор и пропел на это раз действительно громко: Soy Astaroth, soy Belial, soy Lucifer, soy tu puta, soy tu chulo... Lo que quieras tú, soy Leviatán, tuve sexo con Adán, mientras Eva se excitaba al vernos, y se unió!!! (Имя мне – Астарот, имя мне – Белиал, Имя мне Люцифер, я твоя шлюха, Твой кобель… Все, что ты пожелаешь. Имя мне Левиафан, я поимел еще Адама А Ева сгорала от нетерпения Дожидаясь своей очереди!) Князь рванулся к нему, и на долю секунды мне показалось, что он утратил человеческий облик. Словно темная тень метнулась к Дорелу. Но здесь за деревьями вообще было темно и мне, конечно, все это только показалось. Князь стоял, вцепившись в горло Дорелу, сдавливая его, словно пытаясь задушить... Но всего несколько мгновений. Потом он отпустил Дорела и отступил. - Хорошо, - лицо Князя снова стало абсолютно спокойным и непроницаемым. - Хорошо, если ты решил жертвовать другими - это твой выбор. Я не думаю, что ты сдашься. Но и я сдаваться не собираюсь. Говоря это, он подошел ко мне и занес руку с кинжалом...