На границе Ноября (Зеркало Снов - 2)

Оленька: Однако моя радость была непродолжительной. За одним столом с нами сидели Влада Биссихина и Виолетта Мыльникова. Влада и Виолетта были подругами. Влада из моего класса. Виолетта из крошкиного. Они были для меня хуже, чем все мальчишки вместе взятые. Прежде всего потому, что как девочки они находились от меня поблизости не только на уроках, но и в столовой, и в других местах. Я была уверена, что и на линейке у меня за спиной шептались именно они. Они не то, что дразнили или изводили меня лично… Просто, как и на всех остальных, смотрели свысока. И у них были к этому причины. Влада приходилась родной племянницей нашей директрисе. Странно только, что она жила и училась здесь, а не дома. Кажется, родному отцу было недосуг ею заниматься, и старшей сестре, которая уже окончила школу - тоже. Но зато у нас она была совершенно на особом положении. И обожала это подчеркнуть. Не красавица, не отличница, да и вовсе она ничем не выделялась, если бы не ее способность на всех и на все смотреть свысока. Виолетта была ей под стать. Ее родители сплавили сюда временно, им, кажется, было тоже не до воспитания детей. Но они у нее хотя бы были. И довольно богатые, судя по подаркам. Социально Виолетта была, конечно, выше Влады, но все равно ходила у нее во фрейлинах. Ей самой ума не хватало на большее. Она была маленькая, худенькая кудрявая блондинка, очень смешливая - но в общем-то не плохая, просто глупая. На уме у нее были только тряпки и мальчишки. Меня они совсем не замечали раньше, так, отпускали насмешливые замечания иногда. Это никого вокруг не касалось и не заботило, поэтому и я научилась не обращать внимания. Но сегодня… - Оленька, ты вот так заглаживаешь свою вину за то, что сдала их? - насмешливо спросила Влада. - Долго же тебе придется голодать! Я бы, конечно, оставила это замечание без ответа. Даже не посмотрела бы в ее сторону. Но не Ксюша. - Заткнись, - сказала она резко. - Суй свой нос в свою тарелку. Влада дернулась. Наверно, с Ксюшей они еще не пересекались, и подобный отпор ее немного обескуражил. - Ты не очень-то выступай, - сказала она, наконец. – И вообще я не с тобой разговаривала! - Вот и не заговаривай больше. И с теми, с кем я дружу, или живу в одной комнате, или общаюсь - тоже. Чем меньше будет твоего присутствия в моей жизни - тем лучше. Для твоего же собственного блага. Кажется, Влада не все поняла из этих слов, но общий смысл уловила. И мгновенно распсиховалась. - Слушай, коза, - прошипела она, стараясь говорить вполголоса, но при этом угрожающе. - Ты вообще по жизни кто? Думаешь, можешь на меня нарываться? - Думаю, смогу поставить тебя на место, если нарываться начнешь ты, - парировала Ксюша. - Вот так значит? Ну, смотри… Я ведь все про тебя знаю, - прошептала она. - Так что ты очень-то не нарывайся. Прежде чем на меня наезжать, подумай о последствиях, моя милая. А то вдруг все случайно узнают… - Что узнают? - спросила Ксюша. - То, что ты потаскушка и что уже спала с парнем! Ксюша вздрогнула. Но глаз не опустила. - Да, спала. Ну и что? - спросила она. - Откуда ты узнала? - перебила ее Белка. - Узнала, - усмехнулась Влада, - от нашего директора. Она моя тетя, между прочим. Вот так вот. - Дура. Нашла чем хвастаться, - подала голос Крошка. - А не боишься, что я тебе за это нос разобью? - спросила Белка почти ласково Владу. - Ну и попробуй только, сразу отсюда вылетишь в колонию! - огрызнулась Влада. Она, кажется, на самом деле была дура. - Я не позволю себя запугивать. Какой-то там… цыганке! - Я не цыганка. Я румынка, - отрезала Белка. Влада замолчала, видимо, сбитая с толку. - Это еще хуже, - захихикала Виолетта. - У вас там живут одни вампиры! - Детский сад, - пожала плечами Белка. - Шли бы вы в свою песочницу, девочки. Связываться с вами… - А ты попомни мои слова, скоро все узнают, - не унималась Влада. - А ты не боишься, что у твоей тетки будут неприятности? Из-за того, что она разгласила такую информацию? Это же правонарушение! - Нет, не боюсь, - Влада все так же противненько усмехнулась. - Неприятности будут, но только у этой психологини. Она ведь тоже знала. И рассказала. Вон ей, - она кивнула на меня. Все поплыло у меня перед глазами. - Разве кто-то будет сомневаться, что это она всем разболтала? Ее же и накажут. А докторшу эту выгонят. Вот так! Так что веди себя хорошо! Ксюша вдруг встала. Так резко, что все отшатнулись. - Да! - сказала она вдруг громко, на всю столовую, и все на нее оглянулись. - Да! У меня был мальчик, и мы с ним спали вместе! И не спали, а занимались любовью. Потому что любили друг друга, да! И я до сих пор люблю его! И это было прекрасно! А ты!.. Ты завидуешь, потому что у тебя этого не было, и может быть никогда не будет, потому что ты стерва и дура, и вообще уродина! - И поэтому карьера потаскухи тебе явно не грозит, - резюмировала Белка. *** Так вот и вышло, что мы оказались в кабинете психолога все разом - наверно, директриса больше не знала, что с нами делать. Зачем меня притащили в кабинет, я так и не поняла, скорее всего, просто за компанию. И это обрадовало меня гораздо больше, чем все остальное. - Я знала, что что-нибудь в таком роде случится, случится обязательно, - скорбно вздохнула Надежда Григорьевна. - Но надеялась, что не в такой безобразной форме. - А что я сделала? - возмутилась Ксюша. - Я просто сказала правду! Которой мне нечего стыдиться. - А ты уверена, что всем хотелось знать эту правду? - Еще как хотелось! Надежда Григорьевна прикрыла глаза, как будто сосчитала про себя до пяти и наоборот. - Все ведь только и судачат об этом, - продолжала Ксюша. - У меня за спиной. Вы думаете, я глухая, не слышу? Почему им можно говорить об этом, а мне нет? Ведь я ПРАВДУ говорю! - Послушай меня, - психолог, наконец, кажется, вновь обрела уверенность в себе. – Всякая правда хороша, не спорю, но ты не хочешь взглянуть на это глубже? Хорошо, пусть говорить правду твое право, но стоит ли тебе гордиться тем, что ты сделала? Пойти против природы… - Как раз наоборот, - встряла неожиданно Белка. - Не против природы. А против доводов морали и разума, так это, кажется, называется? Вы немного ошиблись с текстом. Белка откровенно хамила, но Надежда Григорьевна смотрела не на нее, а на Ксюшу. - Сейчас ты этим гордишься, сейчас это кажется тебе достижением... Это возвышает тебя над другими. Но пройдут годы... у тебя появится своя семья, свои дети... И ты будешь в ужасе. И ты сама захочешь забыть то, что сделала. А о том, что ты старалась до всех донести эту свою «правду», тебе даже вспоминать будет стыдно. Ведь когда правда граничит с бесстыдством... Ксюша вскочила. Я никогда ее не видела такой разъяренной, не думала, что она может быть ТАКОЙ… - Бесстыдством? Да вы сами понимаете? Знаете, о чем говорите? Вы даже слова такого не знаете, «любовь», у вас все по инстинктам расписано! Вы хотите, чтобы и я стала такой? За что вы меня ругаете? Чего я должна стыдиться, чего? То, что я повела себя не как все, не как предписано? Кем предписано? Почему это вы думаете, что можете решать, что верно, а что нет, что нужно, а что нет. Никакого права у вас на это нет, никакого… Она захлебнулась, спрятала лицо в ладонях. Надежда Григорьевна пристально смотрела на нее, она даже подалась немного вперед. - Выкричись, - сказала она. - Тебе это нужно. Выскажи мне все, что думаешь обо мне, а потом… Просто подумай. Ксюша отняла руки от лица. Я вздрогнула, потому что она улыбалась, но как УЛЫБАЛАСЬ! - Я все поняла, - сказала она спокойно, почти мягко. - И вы мне очень симпатичны, очень. Вы хороший человек, и вы хотите мне помочь, желаете мне добра… Вы мой друг здесь, и я это чувствую. Но вы… Вы как все люди, слепы и глухи. И мне жаль вас, потому что ваш путь закончится ничем. Я же постараюсь вам помочь… Надеюсь, что постараюсь. Я и пошла туда к ним, за ними для этого, понимаете? Чтобы что-то уметь, что-то мочь, что-то знать… Чтобы у нас всех был шанс. Если не сейчас, то в будущем. Если я и не одурела окончательно от этой тирады, то только потому, что почти не слушала и не смотрела на Ксюшу. Я смотрела на Белку. Та сначала побледнела до серости, потом побагровела. Лицо ее еще сильнее вытянулось и теперь уже совершенно, как две капли воды, напоминало мордочку грызуна. Она из всех сил пыталась подать Ксюше какой-то знак, сделать «большие» глаза (правда большими они не делались ни при каких усилиях), скорчить гримасу, шикнуть, наконец, просто пихнула ее локтем в бок. Надежда Григорьевна, конечно, умела держать себя в руках, но видно было, что в данном случае ей это удается с большим трудом. Вот у кого глаза за стеклами очков стали в два раза больше. - С тобой все в порядке, Ксения? - спросила она тревожно. - В полном и абсолютном! - Ксюша тряхнула головой. - И я счастлива, что такие хорошие люди, как вы, все же есть. Белка, оставив попытки округлить глаза, закатила их под потолок. Надежда Григорьевна отвернулась от Ксюши, видимо, посчитав дальнейший разговор с ней безнадежным. - Ну а ты, - ласково обратилась она ко мне. - Ты ведь была рядом, почему сразу не подошла ко мне? Я была тут же, в столовой. Пока скандал не разросся до такой вот степени? Я же объясняла тебе, как это важно, рассчитывала на тебя… У меня защипало в глазах от мягкого укора в ее голосе, все же она была взрослая, и так хорошо ко мне относилась! Но одно это слово - «рассчитывала» - все испортило. РАССЧИТЫВАЛА на меня, СЧИТАЛА меня подходящей кандидатурой. Я была у нее на хорошем СЧЕТУ. Значило ли это, что на самом деле она не столько добрый, сколько РАСЧЕТЛИВЫЙ человек, который умеет ПРОСЧИТЫВАТЬ все варианты? Я собралась с духом и выпалила: - Я больше не буду шпионить для вас! - Что? - ее брови удивленно приподнялись поверх очков, и выглядело это довольно комично. - Что слышали. Ксюша очень хорошая. И у нее нет никакого психического расстройства! И то, что вы мне говорили, это все неправда, потому что она не могла быть у плохих людей. Ничему плохому ее не научили. - Трахаться с первым встречным, когда нет еще и двенадцати, это, по-твоему, неплохо? Мы все просто впали в ступор от этих, слов, даже Белка. Чтобы психолог, учитель, и вдруг сказал такое. Первая пришла в себя, как ни странно, Ксюша. Но все ее благодушие с нее мигом слетело. - А вы сами-то, - спросила она, криво улыбнувшись. - У вас был секс хоть раз в жизни? Или вы вечная девственница? Вы сами любили? А вас любили? Вы знаете, насколько это прекрасно, не само удовольствие, нет! Но лежать потом в объятьях друг друга, дышать друг другом, любить друг друга... Не нужна, кажется, никакая вечная любовь, никакое будущее… На самом деле важен только этот момент... потом, конечно, понимаешь, что это не так, что по-прежнему важны будущее и вечность. Но без таких моментов этого по-настоящему не понять никогда! Без таких мгновений нет и не может быть вечности! Надежду Григорьевну просто заколотило от этой ее речи. Лицо и даже шея покраснели. - Марш отсюда, - распорядилась она. - Вы наказаны! За безобразное поведение во время обеда! - Мы УЖЕ наказаны, - напомнила Белка. - Значит, наказаны еще раз. Дополнительно на неделю! И ты тоже, Холоднова! Раз уж ты теперь решила быть с ними заодно. Вот и начинай отрабатывать. - А я на неделею наказана или на неделю и месяц, как они? - уточнила я. - Выйдите вон! - распорядилась Надежда Григорьевна. Казалось, еще секунда, и она кого-нибудь из нас ударит. - Как непедагогично, - хмыкнула Белка. Ксюша вытянула ее за дверь. - Лучше не употреблять слов, значения которых ты не до конца понимаешь, - сказала она уже в коридоре. *** Назад в комнату мы не пошли. Устроились снаружи, на перилах крыльца. - Ну, раз уж мы наказаны и еще надольше, - сказала Ксюша, - сегодня ни на какую отработку не пойдем. Устроим себе отдых! Она вытащила маленькую книжечку в мягком переплете, яростно перелистала страницы и уткнулась в нее, шевеля губами. Потом сунула книжку под мышку, под куртку и, уставившись перед собой, снова зашевелила губами. Белка с интересом за ней наблюдала. - Что это ты делаешь? - Учу новое стихотворение на кружок. Правда, попаду я туда теперь еще не скоро… Но тем лучше. Достойно приготовлюсь. - Ты же хотела читать «Мотылька» Блейка, - уточнила Белка. - Я и теперь собираюсь читать Блейка, но кое-что другое. - Ммм… Случайно не то шедевральное стихотворение, где ребенка сжигают за то, что он усомнился в словах священника о необходимости любви к ближнему больше, чем к самому себе? И имел наивность сказать ему об этом? - Ага, это. - Ну, удачи, - с сомнением произнесла Белка. - Тебя за него, конечно, не сожгут… Но камнями закидают, это точно. - Мне теперь уже наплевать. - Ну и правильно… Только вот зря ты так… При всех… - А что было делать? - Наверно, да. Нападение - лучшая самозащита… А «Мотылька» все же жалко, - заметила Белка. - У тебя здорово получалось. - «Мотылька» будет читать Оленька, - заявила Ксюша. - Хватит ей отмалчиваться! Это, конечно, был шутка. Вряд ли бы меня кто-нибудь вытащил прилюдно читать стихи. Хотя я давно уже выучила это стихотворение. Вернее, просто запомнила. С одного только раза, когда Ксюша его нам читала. Даже не совсем понимая смысла - слова отпечатались в памяти: Бездумно танец Мотылька Оборвала Моя рука. А чем и я не мотылек? Ведь нам один Отпущен срок: Порхаю И пою, пока Слепая Не сомнет рука… Я отошла на несколько шагов от крыльца, но этого никто не заметил. Они продолжали тихо разговаривать между собой. Даже если они больше ничего не имели против меня, но и без меня им плохо не было. Я по-прежнему была одна. Считают: мысль Есть жизнь и свет, А нет ее - И жизни нет; А я порхаю Над цветком - Таким же точно Мотыльком! Я прошла еще несколько шагов по дорожке, зябко поеживаясь. Что мне здесь светит? Что меня здесь греет? Ничего. О чем я могу мечтать - здесь? О том, чтобы к обеду вместо компота дали какао? Слезы наворачивались на глаза и сразу замерзали. Я села на корточки на край дорожки, сделала вид, что разглядываю что-то… Ползущую по траве букашку? Глупо, какие еще букашки в это вовремя года? Я сморгнула слезы. Сильнее всего, невыносимее была тоска от осознания того, что они даже не смотрят в мою сторону, им нет дела до меня... Они сами по себе, я сама по себе. И все. Если я сейчас исчезну - никто и не заметит. На самом деле - НИКТО. Я смотрела на пожухлые, подернутые слизью от растаявшего инея, серые листья. Иногда если мне очень хотелось, я могла заставить себя поверить в чудо настолько отчетливо, что оно, казалось, почти происходило. Ведь если я ВИДЕЛА, чувствовала, ощущала, все как на самом почему как? - на самом деле, кто мог сказать, что это не происходило со мной? Вот и сейчас - мне казалось, а может, я действительно вижу, как ковер слежавшихся листьев пробивает как будто зеленая стрела. Маленький росток с заостренным концом. Небольшой совсем, его еще можно накрыть ладонью, но на конце уже алеет алая точка. Он все поднимается и растет, не то чтобы стремительно, но это вполне заметно. Я глубоко вздохнула. Так долго сдерживала дыхание, боясь спугнуть это чудо, что даже в ушах слегка зазвенело. Я уже видела, уже знала... ЗДЕСЬ БУДЕТ РОЗА.