***
Иссохшие крючья кустов шуршали и путались, упруго дёргаясь на ветру. Воздух был сух и прохладен, он подхватывал густой плотный дым и взвинчивал его к высоте голых верхушек деревьев. Землю укрыли вроде бы листья и прочий отмерший сор, но стоило попробовать смести ногой этот высохший ворох и становилось ясно, что в Западном лесу мёртвый ковёр буквально впился, впитался в землю и вряд ли решиться отпустить, даже если пройдёт несколько десятков лет, только въестся сильнее. Цирцея чувствовала себя здесь отвратительно, природа не отзывалась и не питала особого желания идти на контакт — просто замерла, возможно, навсегда. Травы и листья, как собранные здесь, так и привезённые с собой, горели кое-как: тихо и стеснительно, словно прямо сейчас кто-то выйдет и, прислонив палец к губам, шикнет, а то и попытается затушить. Дым тоже шёл странно. Ведьма коснулась татуировки на животе и вздрогнула, сама не понимая отчего; у неё здесь ломило в висках и жгло глаза с самого их приезда, как ни странно — это был плохой знак. Впрочем именно для того она покинула конвой шумных разъярённых перед битвой волков: чтобы исправить всякую малейшую вероятность их проигрыша. Цирцея вдохнула полной грудью и с готовностью положила руку на пояс с затасканной сумкой и широким ремнём, на котором в крохотных петлях держались тонкие миниатюрные склянки и мешочки. Вдруг над рыжей головой прямо-таки «заговорила» хищная птица. Небольшая юркая лунь сидела на достаточно низкой ветке и с любопытством лицезрела ведьму; как Цирцея успела заметить, их здесь можно было встретить чаще остальной животины. — Пошла, пошла! Кыш! — прошипела девушка, оживлённо махая руками на птицу, на что та только попятилась и с большим интересом завертела головой, но не улетела. — Нельзя тебе этого видеть, подруга, — прошептала она, и лунь, будто совершенно отчётливо уяснив слова, бросила ещё пару взглядов в сторону ведьмы и вспорхнула прочь. Некоторые обряды видеть даже человек не должен, что уж о таких маленьких птицах говорить. После предварительной проверки — а теперь она знала, что воздух тяжел даже для слабого горения — девушка всё же решила закончить начатое. Вряд ли Ферокс или тем более скептически настроенный Сверр, приняли бы во внимание слова Цирцеи о том, что здесь не самое чистое биополе, чересчур негативное и давящее. А впрочем, невежественным оборотням подобных ощущений было не понять, да и волновать это их не должно, в отличие от ведьм. Она знала, что как всегда себя накручивает, а тут к тому же ещё и столько событий. Девушка вновь набрала воздуха и стала медленно, точно по крупице, выпускать его, а он в свою очередь тут же невидимо вихрился и струился вокруг. Машинально руки следовали тому зову, что идёт от сердца любой ведьмы: пальцы ловко собрали в горсть нужные травы, другой рукой брызнула из той склянки, затем из другой и третьей. Под ногами хрустело и кололо: она была босая, для контакта с этим лесом, ей думалось, совсем догола придётся раздеваться. Цирцея сжала в кулак свободную руку, впиваясь коготками в ладонь, затем резко раскрыла, будто брызнув чем-то в полную трав и снадобий вторую руку. Хлопнул щелчок, свистнул визг и неизвестная смесь испещрилась искорками под убаюкивающее бормотание ведьмы. Цирцея мягко радостно улыбалась, настолько слабо, чтобы ненароком не спугнуть процесс, не испортить древнее действо. Возвращаясь в лагерь, ведьма сразу приметила пару клочков коричневой шерсти на больно шкрябающих икры кустах: когда она шла туда, ничего не было. Волк сидел неподалёку. Он выследил её и продолжал слежку, пока девушка не собралась возвращаться. Несомненно понял, что она моментально прознала о его присутствии, однако по-прежнему игнорирует, поэтому старший воин молча поплёлся за ней, с негодованием оценивая почерневшие от земли и израненные сором ступни Цирцеи. " — Думаешь, нам эти твои шаманские приёмы помогут?» — без задней мысли спросил он. " — Ты хороший врач и фармацевт, но это… " — он не успел закончить мысль: — На твоём мохнатом примере могу продемонстрировать, как именно работают «эти мои шаманские приёмы», — не скрывая явного раздражения и неприязни, выплеснула рыжая девушка, она ещё пару секунд прожигала волка взглядом, очевидно, надеясь испепелить, но потом развернулась и возобновила ход. " — Это что, угроза?» — смешливо оскалился Ферокс, однако ведьма его снова не замечала. " — Цири!» — грозно отозвался, но услышал лишь пару скабрёзных замечаний, вероятно, в его адрес, что порядком взбесило волка. " — Что ты сказала?!» Мгновение и он настиг её и тут же повалил на землю, больно прижав когтистыми лапами. Ферокс с жадностью и азартом рассматривал весь спектр эмоций, что отразился на лице Цирцеи, и, замерев в предвкушении, ждал от неё чего угодно. Затем взгляд его переменился в насмешливый и даже снисходительный — обозлившись, как самый настоящий демон, ведьма в упор приставила к массивной шерстистой шее толстую длинную иглу, сочащуюся непонятной жидкостью из склянок. — Ты знаешь, милый: я не дрогну, — её глаза обжигали леденящим холодом, волк отступил, и девушка скоро поднялась на ноги. — Я уже говорила, не ходи за мной, — будто проделав недюжинную работу, она тяжело вздохнула и пошла дальше, попутно споткнувшись и от досады вновь бросив что-то неприятное волку, — Козёл. " — Я — волк!» — вновь забавляясь, Ферокс без малейшего веселья оглядел округу и ринулся к лагерю, и так уже слишком много времени потратил.***
Кристофер как раз повторял всем волкам тактику действий. Они окружили его и в полной тишине принялись внимать его вдумчивые, сосредоточенные объяснения, лишь изредка и только когда на то давали позволение, кто-то уточнял и переспрашивал что-то, выяснял погрешности в этом плане. Ферокс ничего не пропустил — он знал всё и так. Сейчас, когда времени оставалось всего ничего, волки были в особенно возбуждённом состоянии, воздух бурлил и дребезжал в те мгновения, когда нетерпеливые воины перебирали лапами, поднимая пыльные клубы земли. — Первый и второй отряды пойдут в обход клана, именно там будут сосредоточены наши основные силы, — Крис весь растрёпанный и до ужаса сконцентрированный старательно вычерчивал на импровизированной карте, которая была наскоро зарисована на земле, пути двух групп; хотя все и без чертежей прекрасно его понимали. — Первый отряд поведу я, мы пойдём южнее Западного клана, проще говоря, левее, — мужчина ткнул в нужное место и чиркнул длинной палкой по почве. — Вторая группа, зеркально повторяя первую, пойдёт севернее, правее Западной стаи. Её поведёт Ферокс, — он сделал паузу, ожидая претензий по поводу самоличного решения поставить координатором второй группы старшего воина, а не Хаука. Однако несмотря ни на что все примерно молчали: знали, что Сверру можно доверять, а раз уж он управляет всей процессией, то и в подручные ему никто иначе Ферокса не подойдёт. Он продолжил. — Они точно попытаются уйти, прихватят с собой парочку воинов. Астрид, Сина, вся их верхушка уйдут, я уверен, они уйдут и возьмут с собой охрану и… Альбиннен. Поэтому, чтобы закончить всё разом, мы просто обязаны не дать им уйти, — все понимали, что именно из-за этого Кристофер хотел быть уверенным в обоих отрядах — в нём самом и его отчаянии не сомневался никто — а Фероксу он доверял едва ли меньше, чем себе. Никто не выказывал противных Сверру мнений, а только с остротой внимания настоящих хищников внимали всю получаемую информацию. — Западный клан давно разваливается, поэтому они побегут отсюда — в этом я не сомневаюсь. Также Астрид во всяком случае рассчитывает на помощь сторонних кланов, поэтому наша основная часть сил и пойдёт прямо за ней, мы окружим её до того, как она успеет далеко уйти, — уверенно заявил Крис. — Пойдём за ней, чтобы столкнуться лбами со сторонними западными кланами? Сынок, ты уверен, что хорошо подумал? — доселе молчавший в стороне Хаук выразил недоумение, он снова ставил решение Криса под сомнение, и то было неудивительно — на кону стоял не только их клан, но ещё Восточный и Южный. Ничуть не дрогнув от подобного пренебрежения, а скорее уже привыкнув, Кристофер ответил: — Ни с кем мы не столкнёмся — никто не придёт, по крайней мере, никто не должен прийти: они не рискнут так подставиться из-за разваливающегося клана, но поскольку никто, естественно, гарантий дать не может, я и собрал основные силы в первом и втором отрядах. Центровая группа, которую совместными силами поведёт Хаук и Восточный старший воин, пойдёт прямо на поселение. Там не нужно много воинов, но и считать, что это будет лёгкая доля тоже не стоит, недооценить их — это самая глупая ошибка, которую мы сейчас можем допустить, — он закончил и спокойно с удовлетворением посмотрел на отца. — Готовьтесь, скоро выходим. — Крис, что за уверенность такая, ты и тут «позаботился об этом»? — Хаук необоснованно недоверчиво относился ко всем решениям сына, чем вызывал ответные осторожность и неприязнь. Молодой оборотень не торопился распинаться перед вечно настороженным к нему отцом, и прежде чем ответить отряхнул руки от земли и потёр лоб: боль неожиданно пересекла виски и ударила в районе переносицы. — Не стоит беспокоиться, в этот раз я подошёл к делу со всей ответственностью, — ёрничание не удовлетворило Хаука, Крис это знал, но не мог промолчать. — За последние дни я побывал у всех возможных союзников Астрид, именно поэтому знаю, что они не пойдут. — Ты что..? — Я посетил их и сказал, как обстоят дела, как будут обстоять через пару часов, и заодно предложил добровольно не вступать в схватку с нами, — он говорил правду, пускай звучала она слишком нереально. — Все прекрасно знают, что происходит с Западным кланом, поэтому особенно противиться предложению никто не стал; они, конечно, не прочь приглушить меня, однако знают, что Астрид в этом не помощница: сама утонет и их за собой утянет. Лишний раз попадаться под немилость и объявлять себя врагами Севера и Сверра они не рискнут, вот и всё, — Кристофер посмотрел на отца, чтобы узнать, удовлетворён ли он ответом. Многие мелкие Западные стаи и правда беспокоила сила хранителя и клана северных, но сейчас был неподходящий момент, а впрочем, Крис был уверен, что в следующий раз, когда обстоятельства будут чуть лучше в их пользу, то они обязательно воспользуются возможностью убрать его. Цирцея шла тихо, аккуратно ступая, из-за чего Лекса вздрогнула, когда возле неё на землю опустилась ведьма. Они некоторое время молча наблюдали за Элеонорой, помогающей в приготовлениях к выходу и собирающей всё необходимое для помощи раненым, и подгоняющей её Ильвой, которая также суетилась. Девчонка поскромнее — Эля, немного трусливая, но до ужаса упрямая, задалась целью стать такой же умной и способной как старшие девушки — Цирцея и Альбиннен. Ильва же осталась прежней, её не слишком интересовал сам факт постоянно мельтешащих перед лицом крови и ранений, даже наоборот; однако девчонке жутко приятно было сознавать, что она смогла быть тогда полезна Альбе, совсем недавно неприятной и надоедливой старшей волчице. Теперь она старалась учиться и вмешивалась во всякую работу, которую предлагала Цирцея, только бы снова быть столь же полезной и снова видеть эту гордость и благодарность в глазах старших. Пускай в этом она не была честна с окружающими. Алексия не могла успокоиться. Она, конечно, верила, что Кристофер не даст Астрид навредить Альбе, что он, как и всегда, всё скрупулёзно продумает и только потом сделает, поэтому волнение её за подругу было немного приглушено; однако Ормульву никто подобной защиты гарантировать не мог. Мужчина пошёл на огромнейший риск, оставшись в Западном клане, он решил, что так сможет ещё немного подсобить, до того момента, как его не вычислят, либо сумеет попасть в число охраны сбегающей Астрид. Лексе оставалось только злорадствовать, что она наконец-то отделалась от него и теперь в полной безопасности со своими друзьями, но и тут что-то было не так. — Не волнуйся, она пронырливая как уж: выберется целёхонькой, как обычно, — в качестве поддержки проговорила Цирцея, совершенно не имея понятия, о чём именно беспокоится Алексия. — Нам бы самим ещё как-то протянуть… — задумчиво бросила в пустоту она же, и Лекса вдруг обратила на собеседницу настороженный взгляд, словно пробудившись от блуждавших в голове доселе мыслей. Ведьма точно смотрела сквозь всё и всех, но всё-таки кое-кто её изредка цеплял — Ферокс подошёл к Кристоферу, и они завели достаточно серьезное обсуждение. Цирцея жадно ловила глазами мгновения некоторого спокойствия и даже расслабленности волков, потому что знала, что скоро ничего этого не станет. — Закругляйся ораторствовать, Ильва! Перенимаю это на себя… — она неожиданно подскочила и двинулась к моментально отреагировавшим на её крик девушкам. Тут же приняв в кипящее дело Цирцею, Элеонора прошагала ей навстречу и указала на запасы, очевидно, расспрашивая о недостающих лекарствах и тому подобном. Ильва мельком скользнула взглядом по Лексе и уже молча отправилась собирать вещи дальше. Теперь, как стало известно, девочки принялись активно вникать в суть лечебного дела и всячески перенимать знания и по возможности опыт у наставницы. Учила она неумело и грубо, постоянно упоминая и цитируя слова своей учительницы-старушки, однако обе ученицы подхватывали любое её слово и крепко закладывали в голову, несмотря на то, что и жизнь оборотней они только-только начинали познавать. О старой ведьме, кстати, Цирцея упоминала нечасто и даже как-то нехотя, поэтому никто и не допытывал её особенно. Монотонное небо вдруг будто прорвало. Словно сыпучая плотная лавина на горизонт быстро наползла низкая туча сизого цвета, огибая со всех сторон несчастный небосвод непроницаемой устрашающей стеной. Как настоящий оркестр грянул гром и тогда всё началось.***
Скрипучий, зудящий визг с надрывом, продирающим сердце, задребезжал в ушах и пробудил меня окончательно. Вернее сказать, меня встряхнуло от шока, и я вновь ударилась лбом о потолок багажника. Двигаться было неудобно, но я вертелась, как могла, только чтоб выследить, узнать, унять этот трепещущий вой. Тело слабо слушалось, скорее всего, снотворное, или что мне там вкололи, было не совсем обычное. К моему удивлению, багажная дверь внезапно отворилась, хотя я думала, что машина всё ещё на ходу. Свет саданул по глазам, и я закрылась рукой. Вард приказывал воину, который вытянул меня из глубины кузова на свет и вытащил на улицу. — Насиделась, теперь в салон её, — слова доктора исполнял какой-то воин. Превозмогая жжение в глазах, я умудрилась разглядеть неподалёку от машины скрючившегося Блейна на земле. Над ним стояла Астрид с инфернальным выражением лица, которое, вероятно, вызвал не он, а что-то совсем другое. Возле неё парочка воинов. Кричал Блейн. Глаза словно дымкой заслонило, оборотень кричал совершенно точно от боли, и выглядел не лучшим образом. Внезапно принявшись извиваться, я случайно заехала коленом по челюсти воину, и он больно одёрнул меня. Я взвизгнула, вновь дрыгаясь, и теперь уже прилетела на землю, шлёпнувшись прямо на спину. — Блейн! — просипела я, сглатывая густоту во рту, — Не троньте его! Не знаю, чего я ожидала, но никто и не подумал реагировать. Насилие над парнем продолжилось с тем же запалом. Я стукнула в исступлении кулаком по сухой земле, содрав кожу, и зашлась нервными всхлипами, которые бывают перед плачем — никто и не думал меня слушать, я здесь никто, ничего не значу. И своей усмешкой Астрид лишь подтвердила мои опасения. У меня будто почву из-под ног выдернули. — Астрид, я сделаю, что ты хочешь, но не надо его… — Дорогая, ты забываешься. Будь спокойнее. Понятия не имею, в какой момент ты возомнила себя настолько значимой, чтобы ставить мне условия, но сейчас определённо не то время, — по-прежнему улыбаясь и глядя на меня этим отстранённым ото всего взглядом, она сделала паузу. — Поэтому поторопись сбить с себя эту спесь, ты не дома, иначе дальше тебе придётся тяжело, — Астрид с усмешкой выдержала мой взгляд и, не удостоив ничем более, вернулась к наказанию Блейна, коротко сообщив Варду, чтобы тот со мной больше не церемонился.***
После того, как Альфа Запада уехала, почти никак не прокомментировав свой отъезд и фактически оставив клан и жителей в полнейшем непонимании и даже панике, началась шумиха. Астрид собиралась забрать с собой лишь приближённых и основную долю воинов. По большей части то оказались бродячими и особо приближёнными к Альфе западниками: остальные уроженцы клана наотрез отказались оставлять семьи, именно поэтому Астрид пришлось кардинально урезать количество спутников — пошли либо одинокие воины, либо те, которые наиболее верили Альфе. Конфликт произошёл вследствие её отказа брать женщин и детей, старых, слабых и попросту тех, кто по каким-либо причинам не пожелал присоединиться, а среди таких были и сильные оборотни: идея бросить дом и трусливо сбежать показалась им оскорбительна. Всё начинало походить на бессмыслицу, однако в назначенный срок Астрид и правда ушла, прихватив с собой добрую четверть стаи — почти всех молодых здоровых и пышущих силой волков. Самых необходимых принимали в ряды силой. Вся группа сбегающих шла ровно, находилась уже далеко. Только одна машина всё медлила и время тянула, отстаиваясь в перифериях поселения и аргументируя это своё промедление не слишком убедительно. Ормульв ничуть не сомневался в том, что Астрид его обязательно возьмёт с собой, он находился в компании своих же западников, и его не смущал ни один из возможных неожиданных поворотов, потому что большую их часть они с Крисом обговорили. Мужчина был более чем уверен и знал, что в стае не только для Альфы, но и для всех является значимым воином. Он верил и считал так прямо до сего момента. Хлопнула машинная дверь, и клацнуло, раскладываясь, ружьё. — И что это? Клыки нынче не в моде у волков? — Ормульв сразу всё понял. Обидно не было, потому что он знал за что, но какое-то тоскливое чувство всё же щемило сердце. — Сам знаешь, мы тебя не осилим, — буркнул что-то западник и с холодным, не трогающим, сочувствием посмотрел на члена своей стаи. Нет, то было вовсе не сочувствие, а жалость. И Ормульв ненавидел его за это. — И то верно. Добилась ли Астрид того, чего с самого начала хотела, он не знал, только видел, что теперь клан действительно распался. Визгнула пуля, и оборотень рухнул на землю. Он думал о том, мог ли предугадать Сверр такое, и долго размышлять не пришлось — конечно, Кристофер прекрасно знал, что Ормульва быстро вычислят. И правда, Астрид помешанная, но далеко не дура. Машина взревела и покатилась прочь.***
Всего лишь в сорока километрах от Западной деревни, в кустистом лесу, где было настолько глухо, что реши кто-нибудь завыть — лес тотчас же безвозвратно поглотит этот звук, стоял отряд Астрид. Она нервничала и оттого распалялась в гневе. Подмоги не было. Все ждали и уже достаточно продолжительное время, поэтому вскоре всем стало ясно, что никто не придёт. Однако Альфа всё ещё продолжала ждать, она отказывалась уезжать, отрицала ту мысль, что никто не откликнулся на её просьбу и не рискнул помочь. Женщина десятки раз, нет, миллионы, обдумывала, кого именно она звала и как: готовилась обязательно припомнить им своё позорное ожидание. Так или иначе, никого не было. Сина держался бодро, однако с самого начала понимал к чему всё идёт. Они разломили свой клан, раздробили его и бросили — пути назад не было. Он не знал наверняка, но способен был хорошо чувствовать то, что творилось в родном поселении. Выжидать долго Западной деревне не пришлось: вместе с грозовой тучей на них хлынул поток нескончаемой ненависти трёх других кланов. Нынче всё было знакомо — и запах, и зрелище, и звуки — все знали их как родных, но теперь было в воздухе что-то ещё, что-то, отдалённо ассоциирующееся у кого-то с поражением, у кого-то с долгожданной победой, а у иного непременно с невероятно желанным окончанием этой короткой, но насыщенной борьбы. В определённый момент Хаук двинулся прямо на западную стаю, в сопровождении ему повёл своих воинов ещё довольно молодой, но матёрый восточный старший воин. Словно управляемая чутким дирижёром, процессия чётко разъединилась и распределилась по назначенным местам: центральный отряд пошёл прямо на клан, первый и второй отправились на поимку беглецов. Хаук не бросался бездумно в бой, не нападал на беззащитных жителей клана, он дал западным воинам время подумать. Они же встретили вторженцев не менее хмуро, чем становилось таковым небо. Плотными рядами местные стали на пути центрального отряда и, несмотря на то, что страх перед северными и не менее изощрёнными в жестокости восточными воинами пожирал изнутри всех — западники не уступили, не пожелали сдаться: они самозабвенно предпочли защищать свой клан до последних сил. И Хаук отнёсся уважительно к их желанию. После разделения трёх отрядов, Сверр без промедлений рванул в погоню за Астрид. Он ждал этого момента больше, чем кто-либо, и именно поэтому ни страх, ни переживания и волнения тем более не терзали его голову, разве что нетерпение и заготовленные специально для грядущих мгновений злость и сила. Казалось, энергии ему хватит и на преодоление всего расстояния, и на достойный ответ сопротивлению Астрид. Все щенки пошли за Сверром: Алан и Стейн в качестве воинов, а они успели доказать свои способности; Ильва и Элеонор в качестве лекарей, как впрочем и Лекса, решившая быть на подмогах у девочек из доброй воли или просто понадеявшаяся, что именно отряд Криса встретит сборище Астрид раньше. И кто знает, кого она там хотела поскорее увидеть. Цирцея же обделила первый отряд и присоединилась ко второму, возможно, потому что первой группе Сверра заведомо не предполагалась помощь, в отличие от второй, либо, равно как и Лекса: по иным причинам. Кристофер заранее проделал недюжинную работу, продумывая всю эту отличную систему, и теперь, когда он увидел, что события покатились именно так, и никак иначе, он почти с точностью мог сказать исход грядущей стычки. Знал, что просто так запросто западные не сдадутся, знал также, что Ормульва Астрид вычислит быстро, и вряд ли у него получится просочиться в ряды сбежавших с ней; но ни одна из этих неудач никак уже не способна была повлиять на итог. Ведь, в конце концов, западная деревня всё же сдастся Хауку, пускай и при помощи насильственных методов; а Ормульв всё равно сделал уже достаточно. Точно умелый охотник Сверр с толком расставил заблаговременно силки, а мелкая зверюшка, ничуть не минуя жестокого распоряжения судьбы, в скорости угодила прямо в один из них. Он почти что держал свой трофей в руках, знал каков он: не было нужны более переживать о поимке и конечном счёте; именно потому теперь Кристофера интересовал единственно процесс.***
Альбу снедало это затишье. Сидеть на месте морально было для неё мучительно, физически же она даже кисть едва поднимала, насколько расслабленным было её тело. Собрав порядком силы, она напрягла ногу — переднее пассажирское сиденье дёрнулось от удара, и Вард нехотя с раздражением отвлёкся от записей в дневнике. — Ещё одна такая шалость и я удвою дозу, но вторая порция уже скажется на твоём здоровье, — он даже не повернулся, только поднял глаза к лобовому окну и снова уткнулся в записи. Девушка боязливо содрогнулась и насколько смогла — отползла к двери, подальше от мужчины. — Почему ты и водитель всё ещё в машине? Я всё равно даже в ваше отсутствие и при распахнутых настежь дверях никуда уйти не смогу ближайшие полчаса. Даже уползти. Не желаешь подсобить Астрид? — она ужасно нервничала, и оттого ни одна толковая мысль в голову не лезла, потому единственно ею решено было вести пустые разговоры, отвлекать сопроводителей и попутно создавать для себя небольшое ощущение того, что ситуация под контролем. — Ужасно глупо тратить так много сил на меня, когда в ваших же интересах выиграть эту схватку… — наконец доктор поднял на неё глаза, и она почти обрадовалась этому, прежде чем увидела его пугающий взгляд. — Полностью согласен. Астрид вообще много чего глупого совершает, и, честно признаться, я совершенно не верю в то, что каким-либо чудесным образом она сможет одержать победу над Сверром и теми тремя кланами, что он привёл за собой, — он кратко переглянулся с водителем и продолжил. — Поэтому для меня не играет роли её победа или проигрыш, я уже говорил Кристоферу, а теперь скажу и тебе, Альбиннен, подлинно для меня имеет значение лишь мой интерес: ваша природа; а остальное без разницы. Жаль, конечно, что твой благоверный лишний раз напрягается — а делает он всё это ни много ни мало для тебя. Вряд ли Сверр станет так стараться ради кланов, ни один из которых так до конца его и не принял. Однако как только здесь начнётся грызня — нас троих тут уже не будет. Девушка шумно возмущённо, даже капризно выдохнула. Пару раз ткнулась головой в холодное дверное окно и отвела поскорее взгляд. У неё скверно выходило сохранять внутреннее спокойствие: вслед за испариной по спине пошли мурашки. От одной мысли, что этого мужчину больше ничто не останавливает делать то, что он всё это время желал, хотелось биться головой о стекло в истерике, надеясь расколотить либо затылок, либо окно, чтобы затем попытаться позвать на помощь. Но, увы, сил хватало лишь на ненавязчивое плавное движение, а затем голова становилась чем-то неподъёмным. С чего Астрид вообще решила, что может доверять такому как он? Ответ пришёл сам собой — Астрид и не доверяла; Альба по себе знала, как иногда тянет иной раз испытать госпожу удачу и теперь корила себя и Астрид за эту их общую черту. Машина стояла чуть в стороне. Когда вой, рычание, визг и рокот утроились, а также послышался гремящий лай, и почва буквально затрепетала, Альба заметила всё это не сразу, как впрочем, и водитель с доктором. Пробудившись будто ото сна, они оба всполошились и принялись высматривать, что происходит, а рассудив в чём дело, водитель немедля завёл автомобиль. Альбиннен не могла увидеть кого-то конкретного, потому что за всевозможными кустами и деревьями видно было только большое столпотворение волков, изредка попадались на глаза и северные, и восточные волчьи спины, западные и бродячие тоже — и всё же они все были слишком далеко. «Так близко оказаться к нему, и меня просто увезут, и никто даже не узнает куда?» — Альба попыталась ещё раз пошевелиться, но тело и в этот раз отозвалось лишь пониженной чувствительностью, тяжестью и лёгким покалыванием. Вместо крика из горла вырывалось только слабое урчание, которое, надо заметить, вызывало смешки и водителя, и Варда. Девушка тихо заскулила, осознавая, что машина тронулась и неспешно покатилась прочь. Даже эмоции были словно замороженные. Альба с силой зажмурилась, вспоминая лица всех, с кем хотела бы поскорее увидеться, и попыталась убедить себя не паниковать, не терять самообладание, попыталась внушить себе, что и из этой передряги она обязательно найдёт выход. Машина вдруг дёрнулась. Водитель резко дал по тормозам, и растерянная девушка ударилась лбом о дверцу. Доктор чересчур хладнокровно, но в душе наверняка с ненавистью уставился на стоящего прямо перед машиной оборотня.***
— Астрид, ты в ловушке. Лучшее, что ты можешь сделать для своих волков — сдаться мирно, и не думай, что это угроза, я слишком устал от тебя, чтобы растрачивать силы ещё и на это, — огромный волк был совершенно спокоен, и он говорил не о физической усталости. Со стороны белый зверь выглядел, как и обычно: пугающе, несмотря на всю его флегматичность, все точно знали — сейчас хранитель не иначе в боевой готовности, и от этого осознания у особо молодых волков сводило челюсти, и шерсть на загривке дымом вставала. К счастью, ловить Астрид не пришлось — она стояла и ждала неглубоко в лесу, где её почти сразу нашёл как Крис, так и немногим позже Ферокс. Несколько западных сразу выступили вперёд, преграждая путь волкам Сверра. Не жалея самых кровожадных взглядов, обе стороны стояли наготове, взбешенно скаля пасти и брызжа слюной, ожидая решения вожаков. Секунда за секундой зрительная перепалка длилась, пока кто-то из западных волков не ослабил напор, и тогда Сверр насел ещё норовистей. — Если те заячьи шкуры не пришли, испугавшись тебя, это ещё не даёт тебе права говорить со мной как с проигравшей, — она бесстрашно отвечала жгучему взгляду хранителя, хотя по-прежнему оставалась в теле слабой женщины, и похоже совсем не считала себя таковой, совсем напротив. Её волки тоже ждали, никто не торопился бросаться в схватку, а некоторые с недавнего времени стали надеяться на скорое согласие Астрид сдаться мирно, но женщина стояла на своём. — Не говори мне, что бросив вместе с тобой Западный клан, Сина также покинул и тебя? — Крис упёрто игнорировал серьёзный настрой Альфы Запада, она была ему не интересна. Он с упоением и отчаянной ненавистью ждал её старшего воина, того, кого теперь он презирал не только за все его действия по отношению к Альбе, Северу и Югу, Гуннару, но и за его «преданность» своей стае, за что, впрочем, Сина попадал в немилость не только Сверра. По-прежнему соблюдая некое уважение к сородичам, Крис готов был не слишком включаться в бой, устроить всё по-честному. Отсутствие помощника беспокоило и раздражало Астрид не меньше, но она старалась не растрачиваться на подобные мелочи, она даже решила справляться без него, пускай даже он сбежал — она всё равно справится. — Чего вы ждёте? — она вдруг рявкнула на западников, и те отреагировали лишь резким выпадом на противников и более ничем. — Девчонка у нас, чего вы трусите?! Кристофер зло переминался с ноги на ногу и ждал действий противника, но они так ничего не делали. Она была не уверена. Всё шло не по её планам. Астрид нуждалась в поддержке, как и её волки: они не могли вступать в схватку, когда даже их Альфа чувствует сомнение и неспособен адекватно командовать стаей. Потерянная, запутавшаяся, заплутавшая в собственных мыслях, она невпопад приказала: — Увозите девчонку! Уходим глубже в лес! — внезапно проголосила Астрид и повела вторую часть воинов глубже в лес. Теперь с её стороны Кристофер услышал угрозу «не хочешь увидеть Альбу убитой, то отпусти нас!» Недоумением на это отреагировал не только Север, но и западники. Женщина дёрнулась в сторону, но тут же ошарашенно в ярости застыла на месте. — Не так быстро, Астрид, — Ферокс подоспел как раз вовремя, вместе с Южными и северными воинами он дал знать Астрид, что путь к отступлению для неё отрезан. Лицо молодой женщины едва ли не позеленело от гнева, она дёрнула рукой в непонятном жесте и крикнула что-то несвязное, а затем также неожиданно как Фер появился, на него буквально налетела свора западников, без ответа не остались и северные. И наконец началась долгожданная буря. Тучи сдержанно, но в то же время убедительно остро громыхнули, и следом за звуком небо прорезала рваная белёсая полоса. Не помня себя от одержимости, дикости и безумия, сцепленные клыками друг друга волки катались по земле, едва ли со стороны можно было понять где кто, понимали только сами участники. Сверр прикрывал своих, но вперёд не лез — его волки слишком долго ждали, чтобы он так легко испортил эту их победу. Даже все птицы выпорхнули с того места и удалились на милю, то ли гонимые животным яростным воем и клацаньем зубов и когтей, то ли лютым рычанием небес. Помимо животрепещущих смачных и ужасающих звуков лес стоял в хмуром молчании. Поскольку именно Ферокс первый принял на себя лавину силы западных, то и досталось ему от неожиданности знатно, почти сразу, будто спущенным с цепи изголодавшийся по плоти бродячий вцепился здоровыми кривыми клыками волку в морду, не только сдирая шкуру со щеки, но и попутно рассекая её и всё над правым глазом. Конечно, после Ферокс с особым энтузиазмом включился в состязание, но противник уже успел растерзать и морду, и шею, и теперь пытался посильнее ухватить за уязвимое место — живот. Оборотней оглушает крик, но они мало реагируют на него, и он почти сразу смолкает: Цирцея открывает для себя, что тоже может сорваться, она ещё раз мельком смотрит на Ферокса и, зная, что его подобное только отвлекает, поскорее заткнула вопль поглубже: — Мы им сейчас ничем не поможем, только после, — притягивая к себе перепуганных Элеонору и Ильву, она удовлетворённо кивает, замечая, что Алан и Стейн дружно избавляют старшего воина от бродячего. — После, — повторяет отважная некогда ведьма, а её глаза блестят от влаги. Это видеть совершенно непривычно и даже дико, но Ильва молчит на этот счёт и только крепче сжимает ладонь Элеоноры.***
Машина нетерпеливо мурлычет. Взгляд Альбы буквально сочится недоверием, но иного выбора у неё нет, только ждать. Вард смущён и возмущён — это видно по его лицу и жестам, но всё же опускает окно — дверь не открывает. — Что-то не так, мой господин? — Вылезай из машины, — безапелляционно требует «господин», и водитель-оборотень тут же ретируется, однако доктор, как и прежде, сидит на месте. Вард наконец решается, резко ударяет оборотня и выгадывает себе пару секунд, чтобы перелезть на водительское сидение. Он поскорее блокирует двери, но второпях промазывает, и тогда настойчивый оборотень забирается в салон. Удар. Лес содрогается от того, как громко раздаётся автомобильный сигнал. Как ни странно, а свою кару Вард встретил именно здесь, среди леса и оборотней, которых сам так стремился растерзать. Размякший и жалко повисший на руле, он больше не пугал Альбу. Выждав немного, будто бы чтобы убедиться, что доктор действительно не поднимется вновь, волк выбрался из машины и открыл заднюю дверь. Мужчина получил лишь недоверчивый взгляд и такой же не верящий, когда протянул девушке руки. Он каждую минуту с самого начала нехорошего предчувствия обдумывал сходства и различия Астрид и Альбы, что-то вспоминал, что-то понимал, он возобновлял в памяти всю свою жизнь. — Я уже говорил, что вы с Астрид совершенно разные — ты это вряд ли помнишь, хотя я и сомневался поначалу и когда ты с ней сблизилась, однако теперь всё яснее некуда… — он положил ладонь на ногу девушки, чтобы притянуть её ближе, а она в ответ сжалась и промычала что-то истеричное и невнятное. К счастью, действие укола начинало проходить, и получился даже целый вопрос — «ты убьёшь меня?», а взгляд Сины отвечал только растерянное «что? Нет!», наконец он закончил фразу. — … тебе незачем здесь больше оставаться. Альба не верила своим глазам, он отпускал её! А Сина в это время думал лишь о том, что так и не смог сказать о своих мыслях и теперь из-за этого чувствовал какую-то неудовлетворённость; он понял, что какой бы похожей не была сила Астрид и Альбы, источник их энергии заключается в разном. Он подхватил девушку на руки и понёс прочь от машины и от места стычки стай. Альба всё ещё мало верила в то, что Сина на её стороне, но и не сомневалась в нём; было что-то странное, она словно так и знала, так и знала, что он поможет ей. Ещё она размышляла о том, что видела его всего ничего, что совершенно не знает этого оборотня, его прошлого, настоящего, того как ему здесь жилось и сколь многое он вынес. Она не сочувствовала ему, но и злости не испытывала, потому что понимала, что он вынес, быть может, гораздо большее, чем они; гораздо больше, возможно, даже самой Астрид — он терпел её и, пожалуй, действительно любил всё это время. Он донёс её до конечного пункта, и магия печальных мыслей развеялась. Альбе вдруг показалось, что она видит его в последний раз и пускай они никто друг другу, девушке очень не хотелось оставлять его одного, но и это она не могла объяснить. Слишком странным было это чувство. Иногда так бывает, когда из некоторой жалости к человеку, мы думаем, что при иных обстоятельствах могли бы быть ему неплохим другом. — Мне нужно завершить кое-что, поэтому дальше справитесь сами. «Сами?» — мелькнуло в голове у Альбы, и почти сразу она заметила, к кому ещё обращался Сина. Со смешанными чувствами на лице и полной серьёзностью в глазах на неё смотрела Ингрид. Девушка позволила ещё немного себя рассмотреть: её лицо вновь стало таким же претенциозным и волевым, к нему вернулась красота. После досконального изучения Альбой, она подхватила её дёргающуюся на руки и понесла в неизвестном направлении. — Сверр не знает, — его имя из её уст теперь звучало не более, чем официально, бесстрастно. — Ты снова что-то задумала? — Альба без особого желания обхватила гибкую шею. Всё тело Ингрид было теперь совсем не женственным, оно было жёстким и преисполненным силы. — Я буду сопротивляться. — В таком состоянии? — с издёвкой бросила Ингрид. — Да брось, я всё ещё под его наблюдением, если тебя это успокоит, — от быстрой ходьбы она дышала быстрее. — Просто… я не хочу, чтобы между нами оставались какие-либо недомолвки, чтобы за мной оставался должок перед тобой, — на слове «должок» Альба недоверчиво покосилась на Ингрид, но та поспешила разуверить её опасения, покачав головой. — Я знатно накосячила и теперь стараюсь хоть как-то отплатить, а ты знаешь Кристофера: он просто не позволил бы мне это сделать, — она запнулась, но потом уже более серьёзно добавила. — Но не рассчитывай, что я набиваюсь тебе в подружки, и жалеть меня не надо — я видела, каким взглядом ты наградила этого западного волка. «Значит, всё же была жалость?» — стыдливо подумала Альба. Пока они пробирались всё дальше от той злополучной машины, она подметила, что Ингрид, как и сама Альба, смогла примириться с обстоятельствами, сгруппировалась и пошла наперекор жизненным событиям, храбро отправилась жить по тем правилам, по каким задавала темп жизнь. Ингрид заново начала жить здесь, как безжалостно прополотый сорняк заново прорастает на том же месте. Точно змея сбросила старую шкуру и обновлённая отправилась дальше. Также Альба думала, что уже ничего вернуть назад нельзя, и что сделано, то безвозвратно сделано; что переломило Астрид и переломило Ингрид — горе, и теперь изменённые и взбаламученные до глубины души они не смогут вернуться к прежней жизни, как бы отчаянно того не желали. Ненависти к Ингрид Альбиннен более не испытывала, после всех событий не осталось ничего, разве что горький осадок и лёгкое чувство неловкости между ними. — Куда ты идёшь? — опомнилась вдруг Альба. — В сторону, подальше от схватки волков. Я почти наткнулась там на бродячих, пока шла за тобой, но мы сможем пройти мимо них. — Нет, идём обратно. Мы не приблизимся слишком к центру стычки, но не быть там я не могу. — Ты же в случае чего и двинуться не сможешь. — Цирцея найдет, как расшевелить меня! — Альба требовательно сжала плечо волчицы-воина и та, слегка недовольно выдохнув, развернулась обратно, благо уйти далеко они не успели. Пока девушки прокрадывались мимо автомобилей западников, Альбиннен мельком заметила ещё одну крупную машину, кажется, в багажнике которой могла ехать и она. Немного приглядевшись, девушка высмотрела там бессознательного связанного мужчину со шрамом на лице, того самого, который поймал и удерживал у себя Лексу. Он не двигался, да и у Альбы не вызывал особого рвения спасать западного малознакомого воина. Тем более, слишком уж смирно он там лежал для живого.***
Серый волк пулей вылетел из леса и широкими прыжками тут же достиг Астрид. Ошарашенными глазами она прожигала его с минуту, словно подбирая словцо покрепче, однако немота спала, и женщина изо всей злости прикрикнула на него. — Где тебя носило, Сина?! Они словно сумасшедшие, эти западные шкуры ни на что не годны, да и бродячие тоже… «– Астрид, послушай…» — старший воин осмотрел свою стаю, и печальный вид её сбивал его с мыслей. Он должен был прийти гораздо раньше и остановить её, но вышло так, как вышло. И всё же у него ещё был небольшой шанс прекратить всё, но Астрид, так и не дав ему сказать, прервала волка. — Тащите сюда девчонку! Не хочешь по-хорошему нас отпускать, тогда я отобью у тебя желание за нами следовать! — завопила женщина, приказывая парочке западников. Всё остановилось, никто не понимал, о чём говорит Астрид, все просто недоумевали, потому что вряд ли что-то действительно могло обратить процесс — многие западники уже либо были недалеки от добровольного подчинения, в силу окончательного разочарования Альфой, либо просто-напросто были подчинены силой. В конце всей стаи стоял Сверр и только он понимал о чём говорит Астрид: он навострил уши и зачарованно и даже с опаской стал наблюдать. Сина заметил, что её глаза нездорово блестят, а движения становятся всё более рваными — отчаяние всё более и более завладевает ей. Ему стоило поторопиться и остановить её, чтобы не доводить до края, не подставлять до конца. «– Астрид, остановись!» — он одёрнул её за руку, больно зацепив кожу клыками. — Что?! — одеревенев от увиденного, она чуть ли не прошипела. На негнущихся ногах за стаей северных Альбиннен превозмогала желание упасть, шагая по направлению к волкам, она протягивала руки и всё так же слабо ступала, пока, наконец, не дошла до хранителя. Девушка упала на колени перед ним, сперва припав от нежности щекой и лбом к его крупной морде, а после обхватив мягкими руками жёсткую белую шерсть. Цирцея почти по следам Альбиннен в спешке пришла за сбежавшей девушкой. — Ты предал меня! — её возмущение было скорее похоже на вопрос, Астрид не верила своим же словам и глазам, она хотела ударить его, превратиться в волчицу и разодрать эти полные сожаления глаза. — Астрид, я не осмелился помочь тебе тогда, но не побоюсь помочь теперь, — он приблизился к ней, а она, напротив, отступила. — Остановись, пока не поздно. — Ты забыл? Я не сдамся просто так, — она нервно улыбнулась, оглядываясь в сторону Альбы. Девушка крепко сжимала Сверра, будто надеясь впечатать в себя, впитать его стойкий запах и тепло, и скороговоркой тараторила что-то только ему, а он внимательно слушал и словно бы обезумевший судорожно разглядывал Альбу, сокрушаясь на то, что не может обнять её, прижать к себе. — Я больше не в заложниках, и хотела сказать, что у них всё ещё Блейн, а ещё это не все воины, чуть дальше в лесу есть ещё бродячие, — сбивчиво, торопливо и с придыханием, но более или менее отчётливо прошептала Альба и совсем осела на землю. Сверр смотрел требовательно, но с трепетом, поэтому едва отдышавшись, девушка поспешила добавить. — Я в порядке, не переживай за меня. «– И это, по-твоему, в порядке?» — взревел он нечеловеческим голосом, и резко подорвался к воинам, оставив Альбу Цирцее. — «Живыми или мёртвыми, хватайте её и его!» Шум вновь загудел в ушах, и северные волки, точно ненасытные звери, запричитали боевой клич и тут же рванули на оставшихся западников и присоединившихся к ним, как и предупредила Альба, бродячих. Альбиннен мутным взглядом силилась сначала рассмотреть всё то, что происходило перед глазами, однако пропитанный острым, как лезвие запахом крови воздух, противно накрапывающий дождь с грязью и вырывающие из груди крик страха звуки — всё это неповторимо описывало происходящее. Альба откинулась на спину и расслабилась, подумала о том, как не терпится вновь насытиться его смехом, объятиями, колкими порой фразами и даже бурчанием, насмотреться вдоволь на эту его забавную реакцию на щекотку и щипание. Но пока что мечты не способны были затмить окружающие вопли и грызню. Да ещё и Лекса убежала сразу как выудила информацию про того мужчину со шрамом. «Да, точно, Лекса» — осенило Альбиннен. Столкновение подходило к своей кульминации, теперь даже Сверр не жалел сил. Бродячие, конечно, появились, но либо их было слишком мало, либо западных уже недоставало, а может, изначально на стороне северных был перевес, но и шакалы не способны были исправить ситуацию. Почти никогда не бывавшая в эпицентре драк, схваток, Астрид пребывала в растерянности, она точно затравленный зверёк металась то туда, то сюда. Сина, конечно же, не отходил от неё и отбрасывал любые попытки нападения, он медленно отводил её в безопасное место, а скорее хотел вообще увести оттуда, вот только Астрид не слишком торопилась. «– Я не могу позволить золушке сбежать!» — прорычал им в спину Ферокс. Если бы не Крис, который, прорываясь между здоровых бродячих волков, обратил внимание старшего воина на них, тогда, возможно, Сина и Астрид успешно скрылись бы. Весь до жути изувеченный, но по-прежнему пылающий задором Фер бросился на Сину. Старший воин Запада знал, что отсюда живым точно не уйдёт, и неважно сделает это Сверр или его друг, раньше или позже — он погибнет. В то же время единственная цель и мотивация, засевшая в голову как хорошая привычка, не позволяла воину так просто сдаться. Астрид кроме него некому было защищать. Сперва только оборонялся, но не был бы Сина старшим воином Западного клана, если бы не мог дать достойный отпор — серый волк повалил бурого на землю; прерывая друг друга, кто громче, они противостояли, демонстрируя острые клыки. Два волка катались кубарем по земле, измазываясь в лесной грязи. Никто не мешал им, знали, что лезть бесполезно. И только под конец, когда Сина, высвободив припасённые напоследок силы, остервенело всадил клыки в бок Фероксу, отчего тот тут же болезненно взвизгнул, подоспел вовремя Сверр. Прежде чем это произошло, все замерли, никто не ожидал, что Ферокс может дать слабину, хотя то и не удивительно было, ведь он участвовал в драке с самого начала, в отличие от старшего воина Запада. Цирцея находилась на приличном расстоянии, но уже готова была вооружиться своей небольшой иглой, однако вовремя заметила бегущего на помощь Криса. Ферокс кое-как извернулся, выводя противника из равновесия. Лапы серого волка на секунду оторвались от земли, всего на мгновение он успел дёрнуться, а потом в полноте чувств ощутил, как множество зубов на его шее медленно проникают под кожу, а затем и пронзительную боль, лавой растекающуюся по телу вместе с ядом. Белый волк немного потрепал в скорости ослабевающее тело и отбросил в сторону. «И правда, убит» — пронеслось в голове Альбы, и она постаралась как можно скорее абстрагироваться от этой мысли. К краю леса бежало несколько волков, бег, перемеженный с прыжками. Альбиннен приподняла голову с колен Цирцеи и убрала со лба руку Ильвы. Светлый крепкий волк, едва слышной, но уверенноё поступью приблизился к девушке и ненавязчиво лизнул в лоб. — Папа? — она окончательно пробудилась, но он прошёл мимо. Астрид на негнущихся ногах, и ни на секунду не отрывая взгляда от Сины, прошла мимо всех и осела прямо у его тела. Растягивая секунды, совсем драматично она подняла ладони к лицу и, резко схватив себя за волосы, громко-громко завизжала. Женщина уже не обращала ни на кого внимания, а только совсем припала к волку, обхватила его руками и болезненно с надрывом зарыдала. Она словно хотела, чтобы все слышали, как ей было больно. Треск её сердца слышали все. Альба никогда не видела Астрид в теле волка, но теперь наблюдала во все глаза, как брюнетка ловко, быстро и красиво стала чёрной волчицей. Словно бархат чёрная как смоль шерсть прошлась по ней волной, захватывая все изгибы с голой кожей, точно адская гончая из самой преисподней она ощерилась и принялась бросаться на всех, кто был ближе, и вновь досталось Фероксу, благо долго ей буйствовать не дали. Альбиннен совершенно точно видела, каким чудовищным взглядом сверкнула в её сторону тётя, если бы девушка была чуть ближе, вряд ли волчицу успели бы вовремя отнять от неё. Ингольв обездвижил Астрид, прижав к земле, но даже он не мог полностью сдержать её гнев и буйство, она лягалась, безумствовала и казалось женщина стала воплощением сатаны, разве что из-за пасти она не могла наполнить лес тем безудержно душераздирающим человеческим воплем, однако её вой потом ещё долго блуждал в закромах души каждого, кто слышал её. Всё закончилось, и только тогда Альбе наконец показалось, что эта бедная волчица, которая пыталась уничтожить четыре клана и саму себя от горя, совершенно обыкновенная женщина, а никакая не злодейка. Постепенно всех отпускала эта боевая одурь, все пытались отдышаться, с наслаждением вдохнуть сырой воздух и осознать, что теперь можно продолжить жить, пускай некоторым не досталась подобная честь. Злость утекала попутно со всеми негативными эмоциями, которые, наконец, достигли кульминации, каждый теперь был способен на сожаление, сострадание и прощение. И Сверр, поначалу так сильно желавший лишить Сины головы, обесчестить перед всеми этого западного воина, который на поводу у Астрид предал абсолютно всё, что только мог. Хранитель теперь медленно отдалялся от его мёртвого тела и воющей возле него Астрид, и его голова была пуста: спустя долгое время ни одна животрепещущая мысль не трогала его и не терзала виски болью, за исключением одной загадки. Той, что с упоением ловила его взгляд в милом и воинственном одновременно, но жутко ободранном наряде. И Цирцея, всего пару мгновений назад готовая собственноручно воротить глотки всем врагам, та Цирцея, которая несколько дней назад так рьяно противилась обществу одного оборотня… сейчас, точно сполна глотнув безумия за эти короткие часы, со всей лаской и сожалением окружала Ферокса небывалой заботой. И Лекса, с лёгкой улыбкой припоминающая недавние события и фразу Астрид — «Ношение чужого браслета не сделает тебе счастья» — которая, кстати, оказалась фантастически ироничной. Не исключением были и Ингрид, и щенки, и Хаук, и Гуннар, и все-все оборотни, кого хоть как-то коснулись те события. И, в конце концов, брат с сестрой, доставившие друг другу так много боли, и теперь, возможно, не способные более найти общий язык, солидарно сидели друг рядом с другом. Игнольв задумчиво и отрешённо смотрел на сестру, а Астрид тихо сопела и глядела в никуда, уложив узкую морду на лапы.