Fevered Dreams

спустя несколько месяцев       Гробовщик сидел в кресле в своем магазине, уставившись в стену. В помещении было темно — свечи не горели, лишь огонь в камине позволял различить хоть какие-нибудь силуэты. Он сидел неподвижно, словно застывшая глыба, ничего не чувствуя, не осознавая происходящего. Серебряные волосы ниспадали с плеч, запутались и померкли.       Гробовщик скинул с себя балахон, оставшись в костюме-тройке. Мысль о том, что он обречен на вечное одиночество и больше никогда не увидит Грелля из-за этих экспериментов очень угнетала его.       Это означает, что Легендарный не узнает, как у него дела, есть ли хорошие новости, чем он живёт.       Гробовщик сократил свое рабочее время, не желая больше общаться с людьми, хрупкость которых и толкнула его на всё это.       Урок освоен, но никакой надежды нет.       Раньше Легендарный купался в любви окружающих, а сейчас — покинут всеми, познал чувство горя и утраты, грызущие душу.       Кто-то постучал в дверь, но владелец похоронного бюро никак не отреагировал, продолжая смотреть в стену, уже ни на то не надеясь в этой жизни. Только когда он почувствовал прикосновение к своему плечу, то резко обернулся и не смог сдержать удивленного вздоха, увидев до боли знакомое лицо:  — Грелль?       Рыжий жнец издал нервный смешок, обнял Гробовщика, и тот почувствовал, как чужие слезы капнули на его волосы. Он крепко прижал к себе диспетчера, благодаря Небеса за то, что всё так произошло. Сатклифф нежно поцеловал Легендарного, усевшись к нему на колени, полностью утопая в приятных ощущениях:  — Уилл сказал мне, чтобы я поступил так, как велит мне сердце. Я оставил службу и пришел к тебе, чтобы разделить с тобой это наказание. Теперь я дома.