Уходя, закрывайте дверь

Юнги уходит через пару дней. Они вместе с Намджуном доходят до переулка Ангела, в котором он воспаряет в небо или с которого, наоборот, приземляется. - Все будет в лучшем виде, не бойся, - говорит Намджун. - За вас не боюсь. Знаю, что не подведете. Вы надежные ребята, - усмехается Юнги, забираясь на мусорные баки ногами. Он чуть наклоняется, раздвигая лопатки, как из спины начинают прорастать крылья со слабым треском. Намджун наблюдает за происходящим, прикуривая. Когда крылья расправляются, Юнги уже готов лететь, как вдруг... - Дай-ка мне тоже, - Намджун усмехается, доставая ему из пачки сигарету. Юнги присаживается на корточки, не поднимая пяток, Нам смотрит на его белоснежные крылья. - Чо смотришь? - Да ничо. - Жмет плечами Демон. - Они это, ну, типа красивые. - Да ладно, выпусти свои. Башка, пади, с задницей чешутся. Будто я не видел ни разу. - Нам качает головой. - Все в порядке. Я выпускаю хвост, допустим, всегда, когда работаю. - А рога? - Да не, нормально. - Ну смотри, - Юнги докуривает и встает на ноги. - Не знаю, когда теперь увидимся. Но приглядывайте за Хосоком. Если что... но только в крайней ситуации. - Аналогично, Юнгз. - Они кивают друг другу, и Юнги отрывается от земли, взлетая к небу. Намджун прислоняется к грязной кирпичной стене дорогой курткой. Задумывается и начинает курить. Он устало снимает шапку. На его голове появляются небольшие огненно-красные рожки. Совсем маленькие. А в ногах слишком длинный красный хвост с острым концом. Нам вымученно чешет голову, а после - задницу. Чувствует облегчение. У его Сокджина рога очень длинные, толстые и острые. За его спиной столько душ, что Намджуну и не снилось. И ему ужасно оттого, что он прикладывает столько усилий, чтобы получить жертву, а Сокджину - всего ничего. Но ужасно не оттого, что Наму приходится много работать, а оттого, что он типа ну, ниже Джина. Джин это чувствует, но не придает значения, потому что "я все равно так не считаю, Намджун". Он снова вздыхает. - Ну, удачи нам, черт побери, господи прости, - произносит Демон, натягивая шапку на голову и пряча свой хвост. Он выходит из переулка в свет. В самый центр города с яркими огнями. Юнги раскидывает по всей комнате свою одежду, не утруждаясь ее складывать. Он чувствует себя паршиво, но на небе курить запрещено. А точнее, скоро должен вернуться Чонгук. Он умрет на месте, если увидит подобное. Ангел не утруждает себя убирать крылья, оставаясь абсолютно обнаженным, он падает бесшумно на кровать подобно перышку. Осталось чуть-чуть перед тем, как он исчезнет навсегда. Конечно, он ничего не запомнит, он даже не поймет, что окажется в небытие. Вместе с ним уйдет тайна о Всевышнем. Вместе с ним уйдут и множество других секретов. И он больше никогда не увидит Чонгука. Чонгука, ради которого стирает себя в ничто. И Чонгук его не вспомнит. И Намджун его не вспомнит ни за что. Хосок его тоже забудет. Ведь у людей такая короткая память. Когда ты становишься человеком, ты забываешь абсолютно все. Но Юнги помнит. Он прикрывает глаза и переносится в далекие-далекие времена. Времена его мучительных физических болей, времена, когда он проклял все человечество и поклялся сам себе убить каждого. Но в итоге, когда он открыл глаза... Юнги слышит, как заходит Чонгук, но делает вид, что спит. Слышит, как подопечный подбирает разбросанные вещи. А после чувствует, как на его спину накидывают теплое одеяло. Чонгуку тяжело тушить свечи, потому что только Ангелы могут контролировать свет здесь. - Чонгуки, не надо. Я сам, - Юнги приподнимается слегка, из-за чего персиковое шелковое покрывало валится с плеч. Он взмахивает рукой и половина свечей гаснет. - Ты устал, Юнги? - Тихо спрашивает Чонгук, подходя к нему ближе. - Ты опять в этой странной одежде был? Ангел тепло улыбается. - Какие же у тебя красивые крылья, Юнги, - вздыхает подопечный, невольно наклоняясь. - Хочешь потрогать? - Уже стандартный для Юнги вопрос. Он всегда предлагает их погладить. Чонгук присаживается. Его ладонь аккуратно укладывается на крыло. Все тело покрывается мурашками. У Юнги. Потому что Чонгук гладит против оперения. Юнги чуть дергается от неожиданности, старается больше не подавать виду. От удовольствия он закатывает глаза, закусывая нижнюю губу. И хорошо, что Чонгук не видит, хорошо, что он увлечен. Да только почему он гладит против оперенья? Никогда раньше не гладил. Юнги расслабляется, позволяя себе получать удовольствие, но рука Чонгука, замедляясь, останавливается вообще. Он засыпает, падая рядом с ним. Ангел, приоткрыв глаза, зарывается рукой в мягкие волосы Чонгука, сжимая пряди в ладони. Притягивает к себе и целует губы, смачно чмокая. Повторяет, еще раз и еще раз. А после обнимает так крепко бессознательное тело, как только может. Юнги нервничает. Он встает на ноги, покрывало медленно падает на пол. Зло взмахивает рукой, и свет гаснет полностью. Он хватает в охапку тело Чонгука, прижимая к своей груди. Так и ходит злой по комнате. Жадно внюхивается в аромат волос, утыкается носом в щеку, чтобы вдыхать запах тела. Ходит туда-сюда. Рычит, зажмуривает глаза и сжимает тело Чонгука все крепче. У него как сознание перекрывается чем-то. Юнги резко взмахивает крыльями, круша всего, чего они касаются, и оказывается в другом конце комнаты, у кровати. Он неаккуратно кидает тело Чонгука, срывая с него одежду, обнажая. Он целует всего порывисто, страстно, но коротко. Вдыхая и шумно и жадно аромат тела, вылизывая каждый сантиметр. У Юнги как пеленой все перед глазами. Руки дрожат. Он не может найти себе места и не может остановиться. Не может перестать касаться Чонгука, его целовать. Ангелу очень страшно. Он никогда не увидит больше Чонгука. Осталось совсем немного перед тем, как все закончится. И как будто этого не было. Вокруг все в дыму свеч, в перьях Юнги, в обломках. Ангел понимает, что сделал. Отстраняется от нежного и теплого тела Чонгука, взмахивает обеими руками - и все само собой медленно становится на свои места. Крылья Ангела исчезают, он накидывает на свои плечи белый халат по щиколотку. Юнги делает глубокий вздох, бесшумно выдыхая. Ничего страшного. Это не то, из-за чего стоит злиться или терять контроль над самообладанием. Главное сейчас, чтобы все прошло хорошо. Осталось совсем немного. Юнги успокаивается. Совсем немного. Чонгук спит. Его грудь медленно вздымается. Юнги садится рядом с ним. Находит руку и берет в свои, мягко поглаживая. Скоро Чонгук дорастет до нужного возраста. Юнги поджимает губы. Он смотрит на лицо Чонгука. На безмятежное зацелованное его губами лицо. Он позволял себя целовать раньше. Юнги целовал его. Чонгук сам это делал. Ангел делает вдох. Последний раз он целует Чонгука, слегка раздвигая его губы своими, передавая голубоватую жидкость. - Прости меня, - он укрывает тело потеплее, подтягивая его к мягкой подушке. - Спи спокойно, Чонгуки. И Чонгук действительно спит очень спокойно. Дни идут для Чонгука медленно, для Юнги незаметно пролетает человеческий год. У подопечного рвется на части сердце и слезы еле сдерживаются. У Чимина уже совсем заметные крылья. Он побитый, но в глазах появился огонек счастья. Чонгук так и хочет спросить Чимина напрямую, что нужно сделать, чтобы получить их? Что делает Чимин? Чонгук приходит в их облако с Юнги, а его там нет. Злость на младшего падает и давит всем весом, всей массой. Он закрывает глаза, падая на колени перед кроватью и, зарывшись руками в подушку, прижимая ее к лицу, начинает плакать. О, как же ему обидно. Что он должен сделать? Почему у всех учащихся начинают появляться крылья? Почему у него нет и намека хотя бы на какой-никакой слабый стволик хоть одного крылышка? Он мало знает? Мало мучается и голодает? Чонгук прощупывает свое тело. Почему? Он ведь ничего не ест и голода не чувствует? Перестал худеть. И ведь потребности свои не перестал справлять. Чонгук встает на ноги, идет к ванной комнате Юнги. Снимает свою длинную белую одежду, бросая на пол. Осматривает себя и понимает, что не такой он уж и тощий. Что щеки у него нежно-розовые. Таких щек у голодных нет. Это что-то делает Юнги. Чонгук сохраняет свою злость до тех пор, пока Юнги, вымученный, не падает на кровать. Младший чувствует неловкость. Но заставляет себя хмуриться и выглядеть предельно недовольным. Он блефует, но находит нужным все-таки озвучить: - Я хочу уйти к другому Ангелу. - Юнги поднимает голову. Хмурится. Недоволен. - Это невозможно. - Я пойду к Всевышнему и буду просить. - Чонгук сейчас врет. Он понесет наказание за это. Серьезное. Врать своему Ангелу... он никогда этого не делал. За это вырывают ногти на руках и ногах. - Он не выполнит твоей просьбы. Я настолько плох, как твой Ангел? - Юнги не встает с кровати, но пристально наблюдает за лицом Чонгука. - У меня одного, Юнги, нет крыльев, - и это так больно произносить, что Чонгук начинает рыдать. Как маленький. Вытирает слезы, всхлипывая совершенно невинно. Юнги размягчается. Вздыхает беззвучно и подходит к Чонгуку, приобнимая его за плечо. - У них у всех! У всех! У Чимина крылья уже до талии. Понимаешь? А у меня? На, - он снимает с себя одежду, поворачиваясь спиной к Ангелу. - Ты видишь мою спину? Видишь там что-нибудь? Конечно, нет! Потому что там ничего нет! Потому что я никогда не получу свои крылья. Никогда ничего не получу. - Чонгуки, - Юнги позволяет себе оставить невидимый след своих губ между лопаток Чонгука. - А ты делаешь все возможное, чтобы я не получил их. Ты пихаешь в меня еду каким-то образом. Ты лечишь мои синяки и ушибы. Я самый чистый. Юнги, от меня пахнет лучше всех! Их наверняка не моют каждый вечер! Ты это делаешь со мной слишком часто! Ты не хочешь, чтобы у меня появились крылья! - Послушай, Чонгук. У тебя появится нечто большее, чем крылья. Если ты проявишь свою терпимость и докажешь. Ты должен доказать, что достоин. И ты получишь намного больше, чем крылья. Крылья сделают тебя Ангелом, Чонгук. Ты перестанешь быть зависимым от меня. Ты так сильно хочешь избавиться от моего покровительства? - Юнги вытирает рукавом своей белой одежды слезы с лица подопечного. Чонгук успокаивается, позволяя надеть на себя одежду. Юнги гладит его по голове, усаживая рядом с собой на кровать. - Мы станем с тобой на равных? - Ты не вспомнишь меня как своего покровителя. Не вспомнишь своей жизни подопечного. Ты будешь знать лишь то, что положено знать Ангелам. Чонгук неожиданно для самого себя берет покровителя за руку. Юнги перемещает взгляд на обеспокоенные черные глаза. - Я не хочу тебя забывать. - Это совсем не больно. Но я буду тебя всегда защищать. - А покровители всегда защищают своих подопечных, которые становятся Ангелами? - Никогда. Но я буду. Я разве хоть раз сделал что-то во вред тебе? - Ты просто не хочешь со мной расставаться, да? - Юнги мягко улыбается, целуя в лоб Чонгука и укладывая его голову на свои колени. Он заботливо перебирает мягкие пряди подопечного. - Не хочу. - А почему? - А ты хочешь? - Нет, - и в груди Чонгука становится как-то неуютно, он ерзает, устраивая голову на коленях Юнги поудобнее. - Почему? - Усмехается Юнги. - Не знаю. Я хочу тебя помнить. Всегда. - Хочешь, я расскажу тебе то, что известно только Ангелам? - Юнги наклоняется чуть ниже к лицу Чонгука, снова целуя его в лоб. - Тебя за это не накажут? - Нет. Не волнуйся. И тебя никто не накажет за это. Твой Чимин этого точно не знает. Существует такое секретное место на небе, где хранятся все души. Мы бережем их для того, чтобы они возродились. Сюда не попадает тело человека, сюда попадает только душа. Она помещается в хранилище для душ. Когда настает ее время - душа возвращается на землю. Душа становится человеком. Чонгук слушает, широко раскрыв глаза. Смотрит снизу вверх на Юнги. Это напоминает старшему детство подопечного. - И я главный в этом хранилище. Я - правая рука Бога, Чонгук. Я в этом месте второй по значимости. Чонгук округляет глаза. Он шокирован, но он верит во все то, что говорит Юнги. - Ты правая рука Всевышнего? Юнги кивает. - Ты его видел таким, какой он есть? Юнги кивает. - О! Какой он? Какой? Расскажи! Юнги улыбается. - Но этого я не могу рассказать. Даже Ангелы не все видели его. - Юнги! Получается, что ты самый умный среди Ангелов? - У Чонгука глаза просто сияют. Юнги слабо смеется. - Пожалуй, что так. И поэтому, когда ты меня забудешь, - у Ангела ком в горле. Но он не подает виду, улыбается. - Я буду все равно помогать тебе. До тех пор, пока я правая рука Бога. До тех пор, пока я существую, Чонгук, я буду помогать тебе. Отовсюду, - И тишина. Раскрытые крылья Юнги давно усыпили подопечного. Аромат от перьев давно все окутал своим сонным туманом. Юнги оставляет Чонгука. У них остается все меньше времени. Нужно начать готовиться.