Вовсе не скучно...

Англия, Лондон, Бейкер-стрит 221Б.       За окном льет типичный лондонский дождь, без которого англичане уже не видят своей жизни. В квартирке на втором этаже по прежнему царит хаос, по ступенькам туда-сюда бегает пятилетняя Рози, которая просто сходит с ума от мистических рассказов дяди Холмса. Миссис Хадсон стала девочке бабушкой, которая не может отказать внучке в любой ее прихоти, играет с ней и всегда соглашается присмотреть, пока мистер Холмс и доктор Ватсон едут «спасать мир».       Шерлок ходит по комнате, маяча перед глазами клиента и Джона, артистично жестикулируя руками. — Ваш работник сам себе, нарочно, отпилил два пальца рабочим станком, потому что так он думал, что от него не уйдет жена, хотя бы из жалости, ему будут платить инвалидную пенсию, а тут еще и Вы обязаны будете ему выплатить компенсацию за моральный ущерб, — выдает Шерлок, глядя на пухлого мужичка в застиранном костюме — клиент. — Но, мистер Холмс, неужели Вы хотите сказать, что мой добросовестный работник отрезал ради этого себе палец? Он не мог! Это немыслимо! Мужчина встает со стула, подойдя к Холмсу, кладет руку ему на плечо. Тот молниеносно одергивается. — Доктор Ватсон обследовал Вашего сотрудника, на его теле нет ни единого следа от насилия, даже если пальцы ему отрубили. И если Вы такой умный, что Вы здесь делаете? — наклонив голову, спрашивает Шерлок и идет на кухню. Там он открывает холодильник, выуживая оттуда пакет со льдом и человеческими пальцами. — Какой палец он потерял? Я ему очень соболезную, вот держите, — он протягивает мужчине прозрачный пакет, тот инстинктивно берет его, — Пусть он выберет любой. — Дядя Шерлок, это что пальцы? — удивляется Рози, зашедшая вовремя. — Да, милая. Проверь, твои все на месте? — отвечает ей Шерлок, улыбнувшись. — Шерлок! — осекает приятеля Джон, — Не слушай его, доченька. — Господин, а теперь добро пожаловать отсюда, — прощается Холмс и выдворяет клиента за дверь. Он опирается спиной на дверь, выдыхая. А через пару секунд грузно садится в кресло. — Неужели на сегодня все? — спрашивает Шерлок у всех и одновременно ни у кого. В комнате раздается звук, оповещающий о пришедшей смс. — О, нам перечислили деньги, — говорит Джон, просматривая баланс через телефон. — Толк от того, что мы раскрываем всякую бессмыслицу? — пожав плечами, спрашивает Холмс, — Без нашего вмешательства им было бы жить интереснее. Он откидывается на спинку своего старого кресла. — А нам жить интереснее, когда где-то что-то происходит, разве нет? — догадывается Ватсон, посадив дочь на колено, — Тем более, у меня есть Рози, о которой я обязан заботиться. И эти люди за ребусы, которые ты щелкаешь, как семечки, перечисляют деньги. Внезапно дверь открывается, в которую входят инспектор Лейстред с еще некоторыми полицейскими. Они явно чем-то сильно озадачены, коль пришли сюда. — Обожаю, когда вы вламываетесь без всяких на то причин. Я Вас слушаю, инспектор, — говорит Холмс, оглядывая полицейских. — В участок поступило предупреждение о теракте, который состоится на Бейкер-стрит 221Б в 16:00, — оповещает Грэг. Шерлок вскакивает с места. — Сколько сейчас времени? — спрашивает он, глядя на друга. — Половина четвертого, — отвечает тот. — Джон, нужно вывести миссис Хадсон и Рози из квартиры, — говорит тот, оглядывая комнату. Ватсон встает с кресла и выводит дочку из комнаты. — Папочка, что случилось? — спрашивает она. — Нам до сих пор не живется спокойно, — объясняет Ватсон, заводя ту на кухню. — Джон, что такое? — взволнованно спрашивает хозяйка дома. — Ничего страшного, мне помнится, Вы хотели сводить Рози в кафе, где лучшее мороженное всего Лондона, — выдумывая на ходу, произносит он. — Там дождь! — возражает женщина. — Точно! Миссис Хадсон, у Вас лучший зонтик, который я когда-либо видел. Надевай капюшон, милая, — дает наставления он и спешит подняться наверх. Девочка и ее неродная бабушка выходят на улицу, направляясь в кафе. — Какие еще есть сведение о заложенной бомбе? — спрашивает Холмс, испепеляя взглядом Грэга и его подопечных. — Она говорила, что, если бомба взорвется, дом сложится, как карточный домик, — выдает молодой мужчина лет двадцати семи. Шерлок переводит на него свой взгляд. Он принимал звонок, потому что указал точное лицо звонившего. Работает в приемном отделе, но является толковым человеком, если Лейстрейд взял его с собой на дело. Не женат, а вернее разведен, причем недавно, потому что на безымянном пальце еще остался темный след от кольца, какой бывает, когда брак продолжительный. Если все долго было хорошо, что же послужило разводу? Может измена? Значит, звонили в участок, возможно, его жена или любовница, у которых есть смысл отомстить ему. Если так, то почему именно эта квартира? Потому что и одна, и другая знали, что Лейстред всегда берет его с собой, и в случае такого звонка тот побежит сюда. Заложив бомбу здесь, они уберут своего ненавистника, а вместе с ним и всех свидетелей. — Вы знаете имя звонившего? — спрашивает Шерлок. — Что? Я и понятия не… Как я могу знать? — начинает оправдываться полицейский. Оправдывается, значит, знает, а сейчас нагло врет. Что ж, пускай. На его лице страх — либо он боится проколоться, что знает, либо боится смерти, либо, что вероятнее всего, он соучастник. Все стоят в ожидании вердикта или хотя бы в ожидании приказа, что делать дальше. — Джон, — невозмутимо говорит Холмс, — пойдем прогуляемся, а вы стойте на месте — в квартире бомба, как никак. — Прогуляемся? У нас в квартире бомба, Шерлок! — раздраженно напоминает тот. — Пойдем, свежий воздух нам пойдет на пользу.       Шерлок накидывает свое черное пальто и спускается вниз по лестнице; Ватсон за ним. Мужчины выходят за дверь квартиры, остановившись под козырьком. — Джон, что сказал полицейский, когда я спросил про какие-нибудь подробности? — глядя на оживленную улицу, на людей под зонтами, на текущие ручейки, спрашивает Шерлок. — Он сказал: она сказала, что после взрыва дом сложится, как карточный домик, — отвечает тот. — Как еще раз? — Дом сложится, как карточный домик. — Полностью произнеси. — Ты оглох? — возмущенно спрашивает Ватсон. — Я тебя попросил спокойно, — повернув голову, размеренным тоном произносит детектив, — Произнеси все четко и медленно. — Она. Сказала. Что. Если. Бомба. Взорвется. Дом. Сложится. Как. Карточный. Домик, — повторяет уже в третий раз фразу полицейского Джон. — Кто сказал? — спрашивает Шерлок уточняюще. — Я откуда знаю? — раздраженно выпаливает Ватсон. — Не нервничай, — просит Шерлок. — Меня раздражает, что в нашем доме бомба, а мы просто стоим на крылечке и повторяем одну и туже фразу уже несколько раз, — высказывается Джон и тоже уставляется на противоположную сторону улицы. — Опять ты смотришь, но не видишь. Никакой бомбы нет, Джон, — выдает Холмс. — Что? — удивляется Ватсон. Шерлок тяжело вздыхает, глядя на своего друга. — Опять это лицо! — восклицает Джон, — Объясняй! — Ты видел, как он занервничал, когда я спросил про голос звонившего? — спрашивает сыщик, сделав лицо проще, — Он узнал тот голос и вероятно знает, что тот человек неспособен заложить бомбу или это вовсе звонок, который был ранее запланирован. Он испугался, что я узнаю: голос ему знаком, а значит, человек он трусливый. Если бы бомба была здесь по-настоящему, его бы здесь не было. Потом о том, как он сказал про дополнительные сведения: он уточнил пол звонившего, раскрывая нам уже половину дела. Внимательно посмотрев на него, легко сделать вывод, что тот был женат, но потом изменил жене, и она его бросила, а теперь решил, что, если раскроет дело, и его напечатают в газете, прославится, показав жене, кого она потеряла. — Это бред, Шерлок, — реагирует на дедуктивное высказывание Джон. Холмс поворачивается к другу лицом, хватаясь за дверную ручку. — Пойдем, я тебе докажу. Наблюдай за тем полицейским.       Оба заходят опять в квартиру, Холмс резко снимает пальто и вешает его за дверь. Он начинает судорожно копаться в вещах, на полках шкафов. Ватсон подхватывает друга в поисках не пойми чего. Остальные не понимают, что происходят и просто лицезреют происходящее. — Джон, вдвоем мы не управимся, — говорит Шерлок, облокачиваясь на камин, — Инспектор, дайте нам в помощь вот этого полицейского. Он указывает на того, кто не вызывает доверия. — А сами идите обыскивайте первый этаж. Голос сказал, что дом — подобие карточного домика, поэтому ищите все, что похоже на карту или на дом. Грэг с двумя подопечными спускается на первый этаж, а Шерлок и Ватсон продолжают перерывать все вещи. Книги летят во все стороны, журналы, старые записи, документы, ручки, ноты. — Я пойду искать на кухне, — подает голос полицейский. — Конечно, — радостно говорит Ватсон, — Я тут поищу, а ты, Шерлок, иди осмотри коридор и свою спальню. Все так и разделяются. Начинается пристальная слежка за «шутником». Только выйдя на кухню, когда Джон удалился в другую часть гостиной, а Шерлок якобы закрыл дверь своей спальни, мужчина достает из кармана телефон и, торопясь, набирает номер. — Ты же говорила, что бомбы нет, — шепчет он, вызывая на лице Шерлока самодовольную улыбку, а на лице Джона удивление, — Холмс начал искать, что мне делать? — Стоп! — с криком в кухню влетает Шерлок, выхватывая из рук псведо-полицейского мобильник. Тут же вбегает Джон и заламывает преступнику руки. — Мы Вам перезвоним, — говорит Шерлок в трубку и кладет ее. Следом поднимаются Лестрейд со своей командой. — Вот наш подрывник, — констатирует факт Холмс. — Марк Климентон? — удивляется инспектор. — Да, нужно проверять, кого на работу берете, — выдает Ватсон. Выйдя с кухни, преступника сажают на диван, надев ему на руки наручники. — Вот телефон, по последнему номеру узнаете, кто его сообщница, — кинув мобильник инспектору, говорит Шерлок, — Марк стал гражданином Англии совсем недавно, в прошлом он американец, жил в южных штатах Америки, что видно по смуглой коже, выучился на полицейского, но работал в охране из-за перепалок с законом, о которых нам говорят наколки на запястьях. Весь этот трюк он придумал, чтобы доказать жене, которая не простила измену, что потеряла человека всей своей жизни. — С чего ты взял, что он изменял ей? — спрашивает Лестрейд. — Когда мужчина долго живет с женщиной, даже ее новые духи на нем не выделяются, а, когда это измена, то и духи как у жены станут явным показателем, — объясняет Шерлок. — И вот эту пощечину он тоже, вероятно, получил за измену, — добавляет Джон Ватсон, — Кровоподтек свежий, значит, это было недавно, в суде например. Вот Климентон и решил провернуть небольшой трюк. Грэг качает головой. — Выводите его, — кивнув на дверь, приказывает он своим подчиненным, — Спасибо, Шерлок. Он протягивает руку, детектив протягивает свою. — И Вам, Джон, спасибо. Мужчины обмениваются рукопожатиями и Лестрейд уходит. Панем, дистрикт 11.       Аманда Локкер возвращается по темноте домой. К своим пятидесяти годам женщина отработала довольно много, стараясь прокормить своих детей, одного из которых унесла зловещая Жатва. Но теперь все было кончено, после революции прошло пять лет, каждый обрел свой покой и умиротворение, начав жить новой жизнью, в новой стране. Разумеется, каждый житель знает о Сойке-Пересмешнице и знает, что это не сказка о птице в неволе, а настоящая каторга, похуже работ в шахтах, похуже Голодных Игр. Аманда всегда сочувствовала девчонке, которая в свои восемнадцать так много потеряла. Конечно, она не знала подробностей всей истории, но она видела ту одинокую слезу на щеке Китнисс, когда та говорила про Руту во время Тура Победителей.       Блуждая по дорогам памяти и скорби, Аманда вдруг услышала шаги, которые ее вырвали из размышлений. Шаги перешли на бег, тогда женщина, сориентировавшись, быстро забежала за огромный, вкусно пахнущий куст граната. Через некоторое время она увидела мужчину, который, прихрамывая, убегал от кого-то. Он остановился прямо около куста, Аманда замерла от страха. Пусть все позади, но правления Сноу приучило жителей дистриктов бояться. Мужчина зашел за куст; у него устрашающий вид, который подчеркивает свет фонарей в ночи, а в руках нож. Женщина зажмурила глаза, приготовившись умереть, но тот толкнул ее, повалив на землю, схватил ее сумку и ушел.       На следующее утро Локкер, напуганная до ужаса, пошла в полицейский участок, которые стала открывать Пэйлор во избежание угроз населению. Там ее встретил приятный молодой человек со светлыми, как пшеница, волосами. — Как Вас зовут? Чем могу помочь? — спросил он. — Я Аманда Локкер. На меня вчера напали, — проговорила она дрожащим голосом. — Пойдемте к капитану Воттерману, он поможет Вам. Проходя мимо своих сослуживцев, полицейский привел женщину к капитану. — Капитан Воттерман, на миссис Локкер напали, — приложив руку к голове, отчеканил он. — Вольно, сержант, — скомандовал мужчина и предложил женщине сесть. Полицейский покинул помещение. — Расскажите мне, как это произошло, — попросил капитан спокойным тоном, чтобы не наводить на женщину страх. — Я шла вчера домой с работы, решила сократить и пошла тропинками, вдруг услышала шаги, спряталась за гранатовый куст, мимо пробегал какой-то незнакомец, он зашел за мной, толкнул меня на землю, выхватил сумку и ушел. Женщина закрыла лицо руками и начала всхлипывать. Капитан поднялся, налил в стакан воды и подал его женщине. — Не волнуйтесь, мы постараемся помочь Вам. Расскажите мне, как он выглядел, — просит мужчина. — Он был ростом, как я, коренастого телосложения, — она сделала глоток воды из стакана, — у него каштановые курчавые волосы и большой нос, а еще он хромал. — Коренастый, курчавые волосы, хромой, — повторял капитан, вглядываясь в экран компьютера. — Еще у него темные глаза и на вид ему не больш сорока пяти, — сказала все, что знала, Локкер. — Одну минуту, — капитан набирал на клавиатуре какой-то код, а затем развернул экран к Аманде и спросил: — Это он? — Да! Да! Точно он! — воскликнула женщина, всплеснув руками. Полицейский нахмурил брови и сцепил пальцы в замок, положив их на стол. — Что-то нет так? — поинтересовалась с тревогой в голосе миссис Локкер. — Нет, все так. Просто понимаете, тот, кого вы описали, Эрих Бирментон — трибут Второй Квартальной Бойни — Пятидесятых Голодных Игр. Через специальную программу я сделал его фоторобот на основе изображения, где Эрих молод, — попытался объяснить ей Воттерман. — Нет, капитан, он был немолодой, — отрицательно кивая головой, сказала женщина. — Понимаете ли, исходя из истории Панема, Эрих Бирментон и не может быть молод, потому что он мертв.