Осколки

Поезд из Лондона приходил в 5.30 пополудни. Так было сказано в телеграмме, которую Эрни получил накануне днем. Безупречно одетый, причесанный и выбритый, с нарциссом в петлице и бешено стучащим сердцем в груди, Эрни стоял на перроне и смотрел на приближающийся поезд. Прозвучал свисток машиниста, поезд подъехал к станции. Глаза беспокойно забегали вслед за мелькающими вагонами. Он начал было считать, но сбился и начал всматриваться в окна в надежде заметить ее первым. Вдруг в одном из окон он увидел знакомый образ. Она ли? Эрни пробился сквозь толпу, запрудившую перрон, и догнал вагон, где, как ему казалось, промелькнуло это видение. Дверь открылась, из вагона повалили люди, да все чужие, незнакомые. Наконец, когда основная масса пассажиров вышла, в проеме показалась девушка. Лица не было видно — опустив голову, и придерживая рукой шляпку, она осторожно ступила на перрон и застыла в нерешительности. - Мэйди! - закричал Эрни и в два прыжка оказался возле нее. Девушка вскинула голову, и лицо ее просветлело. Да, это она. Эрни схватил ее за руку и оттащил подальше от вагона, чтобы их не смяли в толпе. Только под навесом станции они смогли, наконец, разглядеть друг друга. - Эрни, это ты! Я так рада! - только и смогла произнести зардевшаяся Мэйди. Она протянула ему навстречу обе руки, словно хотела обнять, но тут же спохватилась и на излете этого жеста завела одну руку за спину. - И я… и я очень рад, - сказал Эрни и сжал ее вспотевшую маленькую ручку. Он оглядел ее с ног до головы. Как давно они не виделись? Он и не знал, что за это время Мэйди расцвела и превратилась в настоящую красавицу. Ее фигура обрела женственность, грудь заметно выросла, а сама она вытянулась и похорошела. Одетая в короткое бежевое платье, клетчатый жакет и маленькую шляпку с пером, вся она была такая славная и ладненькая, словно фарфоровая статуэтка с каминной полки. Глядя на нее, Эрни и думать забыл о своих прошлых сомнениях. Хорошо, что приехала. Вокруг толпились люди. Парни и девушки, такие же, как они, целовались, сжимали друг друга в объятиях, степенно раскланивались, жали руки. - Ну что, пойдем? - сказал, наконец, Эрни, с трудом отводя взгляд от ее точеного носика. Мэйди с готовностью кивнула, вложила руку в сгиб его локтя и засеменила рядом, любопытно оглядываясь по сторонам. Они вышли на широкую привокзальную площадь. Эрни уверенно повел свою подругу по Ботли стрит в сторону Оксфордского канала. - Как ты умудрилась вырваться из дома? - недоумевал он. - Мама не знает, что я здесь, - заговорщически шепнула Мэйди. - Что? - Эрни остановился, как вкопанный, и с ужасом посмотрел на Мэйди, - Как не знает? - Родители уехали в Хоршем на юбилей тети Джудит и пробудут там до завтра. Они хотели и меня взять с собой, но я отказалась. Сказала, что останусь в школе и буду готовиться к годовому эссе. - Мэйди, что я слышу? Ты соврала родителям? - Угу, - радостно кивнула та, - А в школе думают, что я дома. - Выходит, никто не знает, что ты здесь? - Никто, кроме тебя. - Ну, Мэйди! Ну, отчаянная! - с восхищением воскликнул Эрни, - В таком случае, я за тебя в ответе. Не вздумай и от меня сбежать. От мысли, что план удался, и что теперь они полностью предоставлены друг другу, им стало так легко и весело, что оба захохотали, как безумные, чем привлекли к себе внимание прохожих. - А куда ты меня ведешь? - Хочу показать тебе свой колледж. А для этого нам нужно пересечь почти весь центр, так что по дороге увидишь все лучшие места в городе. - А Бодлианскую библиотеку? - Мэйди запрыгала на месте от нетерпения. - И ее тоже… На мосту через Оксфордский канал они замедлили шаг. Узкая зеленая лента канала, поросшая по берегам кривыми тополями и ракитником, пестрела от бликов вечернего солнца. Прибитый к берегу мусор оригинально дополнял картину. О каменный парапет звонко бились пустые бутылки. - Это здесь тренируются гребцы? - с некоторым недоумением спросила Мэйди. - Нет, не здесь. Этот судоходный канал. Вон, видишь, барка стоит. А гребцы тренируются на Темзе и на Чэруэлл. - Эрни! - окликнул знакомый голос. Они обернулись. Дэвид шел под руку с какой-то девушкой, видимо это была та самая Джеки из дуврского поезда. На вид она была чуть старше своего кавалера, хотя, этого нельзя было сказать наверняка из-за яркого макияжа. Эрни бросилось в глаза ее платье, скорее, вечернее, чем прогулочное, с глубоким-глубоким декольте, откуда было видно если не все, то довольно много. Девушка явно принадлежала к другому классу… - Добрый вечер, - церемонно поздоровался ослепительно красивый Дэвид, - Как я рад вас видеть. Погода как раз для праздника, не правда ли? - Дэвид, какой сюрприз, - сказал Эрни ему в тон, будто на светском рауте, - Позволь представить тебе мою подругу Мэделин Суонси. - А это моя знакомая, Жаклин Осборн. Молодые люди обменялись рукопожатиями и приветствиями. Дэвид вернул Эрни короткий, но выразительный взгляд: я одобряю твой выбор, дружище. Эрни смущенно хмыкнул. Жаклин Осборн повисла у Дэвида на руке. Она улыбалась во весь рот и бесстыдно ела его глазами. - Куда направляетесь, если не секрет? - спросил Дэвид. - Эрни хочет показать мне свой колледж. Я слышала, что там стены украшены полотнами Рафаэля и Тинторетто, - с энтузиазмом поделилась планами на вечер Мэйди. - Отличная идея. А мы с Джеки, пойдем на Мёртон Филд — там, кажется, намечаются танцы. А после сядем в «Торф Тэверн». Предлагаю вам, как насладитесь полотнами Рафаэля, присоединиться к нашей компании. - Мы подумаем, - дипломатично уклонился от предложения Эрни. Говорить было больше не о чем, и две парочки, смущенно улыбаясь, раскланялись и пошли каждая своей дорогой. Уже отойдя от места встречи на десяток шагов, Эрни услышал позади громкий раскатистый смех Жаклин Осборн. *** Они шли по кривым мощеным улочкам Оксфорда, прижимаясь к каменным домам времен королевы Анны, чтобы пропустить вперед очередную шумную компанию, спешащую на Мёртон Филд. Они уже прошли по парадной Куинс стрит, по величавой Хай стрит, протиснулись сквозь запруженную площадь перед церковью Девы Марии, чтобы обойти кругом ротонду Рэдклиффа, а сразу за ней уткнуться в неприступный средневековый замок Бодлианской библиотеки. Вопреки громкому обещанию, что в праздник все учреждения университета будут открыты, библиотека не пускала посетителей дальше атриума. Это несколько расстроило воодушевленную Мэйди, но Эрни успокоил подругу, сказав, что даже в атриуме есть, что посмотреть. А настоящие древности без особого разрешения не дают в руки никому, даже профессорам. Итак, душевное равновесие было восстановлено, Мэйди с едва сдерживаемыми вздохами восхищения начала ходить вдоль стеллажей со старинными справочниками, изредка вытаскивая то одну, то другую книгу, вчитывалась в мелкую антикву времен Вильгельма Оранского, беззвучно шевеля губами, словно ждала, что вслед за этим заклинанием книга откроет ей свои тайны. Эрни не торопил ее. Он сам когда-то точно так же ходил среди полок, гладил корешки рукой и благоговейно вдыхал вековую книжную пыль. Он засмотрелся на сосредоточенное лицо девушки, на деловито закушенную губку, на то и дело всхлипывающий от пыли вздернутый носик. Когда библиотека осталась позади, они пошли дальше мимо Хэтфорда и колледжа Всех Душ в сторону Крайст Черч. С Мёртон Филд доносились звуки музыки, праздничная толпа стекалась со всех улиц и переулков и пестрой волной выливалась на площади, чтобы затопить собою обширное зеленое поле и встретить долгожданную весну. Пытаясь выбраться из этого течения, они свернули в один из переулков на Блю Бор стрит, где было не так людно, и где в тени домов виднелась вывеска какого-то паба. - Ты голодна? Давай, зайдем, - предложил Эрни. Паб «Вепрь и корона» был полон, однако им удалось найти место как раз для двоих в дальнем углу у стены. Мэйди села на краешек деревянной скамьи и начала любопытно выглядывать из-за угла, где сидела и выпивала какая-то не в меру буйная компания. Рядом сидела компания не многим более спокойная, и вскоре по закону жанра между двумя равновеликими силами должен будет возникнуть вопрос, кто здесь главный, а вслед за этим начнется традиционная оксфордская драка с разбитыми носами и стаканами, криком бармена и вызовом полиции — обычный эпилог любого местного праздника. - Я никогда раньше не была в пабе, - сказала Мэйди, восторженно блестя глазами, - Значит, все пабы такие? - Более или менее, - улыбнулся Эрни. Ему было приятно чувствовать себя таким взрослым и опытным, ловить на себе восхищенный взгляд красивой девушки, держать ее за руку, приглашать ее в свой мир. Огромная официантка нависла над их столиком и, достав блокнот из-за пазухи и карандаш из-за уха, устало воззрилась на безобидную парочку. Эти буянить не будут и заплатят по счету. А девочка, так и вовсе в первый раз. Ясное дело: парнишка ее напоит, потом потянет танцевать на поле, а потом и зажмет где-нибудь в кустах. Каждый год одно и то же. - Что ты будешь? - спросил Эрни. - То же, что и ты, - сказала Мэйди оробевшим голосом при виде грозной официантки с немым упреком в глазах. - А пиво? - Буду. Через пять минут перед ними стояли два стакана пива (пинта и, так уж и быть, полпинты, хотя мы обычно полумеры не продаем) и тарелка жареной картошки с беконом. - Ты раньше пробовала пиво? Мэйди помотала головой, дожевывая сочный картофельный ломтик. Она обхватила стакан обеими руками и поднесла к губам. Эрни с любопытством наблюдал. Мэйди отпила глоток и поставила стакан на место. - Ну как? Нравится? Лицо девушки скривилось. Она проглотила горьковатый, пахнущий кислым тестом, напиток, и содрогнулась. - Бррр, ну и гадость! Как вы это пьете? Эрни от души рассмеялся. Другого ответа он не ожидал. - Дело привычки. - А зачем привыкать? - Ну, как… От него бывает весело. Видишь, как люди веселятся. Это все от пива. В этот момент первый стакан грянул об пол. Мэйди испуганно вздрогнула и придвинулась поближе к Эрни, но, увидев, что тот спокоен, тоже успокоилась. Ему лучше знать, как здесь заведено. Эрни сжал ее руку под столом: не бойся. У нас есть еще примерно полчаса, прежде чем начнется драка. Мэйди хихикнула и отпила из стакана большой глоток. Ей очень хотелось, чтобы стало весело, чтобы можно было шалить и делать всякое такое, чего она никогда не делала, и чего с ней никто никогда не делал. Она искоса взглянула на Эрни. В полутьме паба ее глаза блестели дико и загадочно, будто это была и не она вовсе. Эрни вдруг понял, что эти глаза смотрят на него не просто так. Когда они вышли из паба (непосредственно перед тем, как громадный рыжий регбист разбил свой стакан о голову мускулистого гребца; осколки разлетелись по усыпанному древесной стружкой полу), солнце уже село за холм, и закатное небо пламенело всеми оттенками пурпура и мадженты. Музыка на Мёртон Филд стала громче. Основная толпа уже схлынула с улиц — все были там. - Может, ты хочешь на поле? - предложил Эрни. Мэйди несмело кивнула. Ей, конечно, хотелось полюбоваться на позднюю готику Том Куод и на подлинники Тинторетто и Рубенса, развешенные в обеденном зале колледжа, но где-то здесь, совсем рядом приветливо горели бумажные фонарики и люди самозабвенно кружились в танце, а в центре этого коловращения высился увешанный цветами и лентами Майский Шест. В конце вечера обещали фейерверк. - Эрни, тебе не кажется, что все это напоминает... - … «Весну священную»? Еще как напоминает! Ну, что, пойдем? - и он потянул ее за руку в самую гущу танцующей толпы. И толпа поглотила их, и превратила в себя, и сделала частью целого. Им было жарко до дрожи, весело, и страшно, потому что они впервые стояли так близко и касались друг друга так открыто. Их толкали, бросая друг другу в объятия, музыка заглушала попытки разговора, чужие лица, мелькали и пугали, словно маски языческих духов. После трех туров танца лицо у Мэйди вспотело, а волосы растрепались под шляпкой, но Эрни это даже нравилось. Дитя природы, богиня леса, русалка, дриада. Он провел рукой вдоль ее спины и, несмотря на духоту, ощутил ее содрогание. Музыка замедлилась, давая танцорам возможность отдохнуть, промочить горло и обменяться партнерами. Эрни выпустил девушку из рук. Они снова стояли порознь, соприкасаясь лишь кончиками пальцев. - А что там? - едва отдышавшись после танца, спросила Мэйди и указала в сторону, где заканчивалось поле. - Там река Чэруэлл. Хочешь посмотреть? Они покинули шумный танцпол и пошли через поле в сторону реки, то и дело спотыкаясь на кротовых кочках и утопая в мягкой траве. Каждый раз, когда нога увязала в очередном препятствии, они, пошатываясь, хватали друг друга за одежду и закатывались от смеха. - Моим туфлям конец! - хохотала Мэйди. - Зато ты навсегда запомнишь, где ты их угробила, - обнадежил ее Эрни. Но возвращаться обратно на танцпол было лень. Наконец, поле кончилось, и перед ними открылся пологий травянистый склон, плавно стелющийся вдоль узкой реки. На той стороне горели огни многих зданий, вдоль берега прохаживались парочки. - Видишь большое здание на том берегу? - указала Эрни на невысокий дом с крутыми двускатными мансардами, - Это колледж Сент Хильда. - Женский колледж? - воскликнула Мэйди, - Эрни, как бы я хотела там учиться! Давай, подойдем поближе. Эрни уже сделал было шаг, чтобы начать спуск к реке, как вдруг заметил, что Мэйди зачем-то нагнулась. - Что ты делаешь? Мэйди не ответила. Парой ловких движений она скинула туфли, подхватила их в правую руку, затем толкнула Эрни ладошкой в грудь и озорно крикнула: - Догоняй! - Мэйди, нет! Но было уже поздно. Девушка с визгом устремилась вниз по склону. Эрни ринулся за ней. Он нагнал ее у полосы прибрежных кустов. От неожиданности и пьянящего азарта Мэйди вскрикнула, споткнулась и упала на траву. - Мэйди! Что с тобой? - в испуге проговорил Эрни, - Ты не ушиблась? Однако он увидел, что ей вовсе не больно, наоборот, она смеялась и тянула его за собой. Он потерял равновесие и упал рядом. Внезапно Эрни почувствовал ее теплую ручку на своем лице. Он вздрогнул. Что происходит? Неужели это она? Почему? Почему она так близко? Эти глаза… И эти губы... Они что-то шепчут. Что? - Эрни... Трава была влажная и холодная. Он обхватил ее одной рукой за плечи, другой за талию и осторожно, чтобы не повредить это нежное хрупкое существо, прижал к себе и... - Мэйди… Губы у нее были мягкие, сладкие и пахли ванилью. Мэйди затаила дыхание и провела рукой по его волосам. Эрни попытался раскрыть ее губы, но она вздрогнула и отстранила его. - О, Боже! - выдохнула Мэйди и спрятала лицо в ладонях. - Мэйди, прости.., - испуганно проговорил Эрни, не веря тому, что сделал это. Но Мэйди вскинула голову и открыла лицо ему навстречу. - Еще... На этот раз она дала поцеловать себя по-настоящему: нежно, долго, до головокружения. Поглощенный этим занятием, Эрни с удивлением отметил, что его тело очень адекватно отреагировало на эту близость. Это было неожиданно. В порыве воодушевления он еще крепче прижал ее к себе. Мэйди глубоко вздыхала, вздрагивала, тихонько постанывала, но не прерывала поцелуй. Ее пальцы рассеянно ворошили его волосы, комкали воротничок, гладили выбритую щеку. Вдруг оглушительный взрыв сотряс воздух. И вслед за ним темное вечернее небо озарилось зеленым заревом. Они отскочили друг от друга, как ошпаренные. Бух! - Это фейерверк, - первым сориентировался Эрни и засмеялся. Ошарашенная Мэйди подхватила. Бух! Красная вспышка рассыпалась на множество мелких звездочек, а те потекли по небу, словно слезы, да так и сгорели до тла, не достигнув земли. Бух! Крак! Сразу два огненных фонтана зажглись на небе гигантскими розами, не дав остыть предыдущим. Красный, зеленый, желтый, снова красный. Крак! Бух! Мэйди смеялась, затыкала уши руками, не мигая, смотрела на пожар в кромешно-черном небе. Эрни смотрел на отблески пожара в ее больших глазах и прижимал ее к себе, как птенца. Мимо пробежали какие-то тени, видимо, их тоже вспугнул фейерверк. С холма после каждого залпа доносились дружные крики и свист. Когда в небе затух последний огонек, а на поле затих последний крик, они еще долго сидели неподвижно и вглядывались в дымное небо. Эрни первым прервал молчание: - Надо вставать. Земля холодная, ты простудишься. Они поднялись. Мэйди разгладила подол платья, обулась, поправила шляпку и виновато посмотрела на Эрни. - Который час? - спросила она. Эрни порылся в кармане в поисках часов. В наступившей темноте он с трудом смог разобрать время. - Э-м-м… без десяти одиннадцать. - Кажется, я пропустила последний поезд до Лондона, - спокойно сказала она. - Правда? А мне кажется, что ты никуда и не торопилась, - усмехнулся Эрни, - Да я бы и не отпустил тебя так поздно. Мэйди стыдливо отвела глаза. Да, план удался. Она взглянула на Эрни и решительно сказала: - Я не хочу домой, а в школу и подавно. Я хочу гулять с тобой всю ночь. Эрни покачал головой. Гулять всю ночь в Оксфорде было сейчас холодно, да и опасно. - У меня другое предложение. Пойдем ко мне в комнату. Я напою тебя чаем. - А меня пустят? - неуверенно спросила Мэйди. - Пустят, не волнуйся. На самом деле Эрни не был уверен, пропустят ли его в общежитие вместе со спутницей. Естественно, у него не было никаких дурных намерений в отношении Мэйди, но кто бы ему поверил. Придется изобретать на ходу. Дэвид бы на его месте обязательно что-нибудь придумал, заговорил бы зубы кому угодно. Интересно, как он там? По спине прошел озноб. Они медленно поднялись на холм, выбрались на прямую, как стрела Броуд Уок и пошли по ней в сторону квадратной громады колледжа Крайст Черч. По полю вместе с ними шли такие же утомленные весельем люди, по двое, по трое и целыми стаями. Кто-то шел домой, кто-то требовал продолжения праздника, одни спокойно беседовали, другие орали песни, кто-то грозился разорвать всех в клочья, но тут же, потеряв последние силы, садился у обочины и затихал, кто-то согнулся пополам, изнемогая от приступов рвоты, кто-то уже сладко спал, свернувшись калачиком прямо на траве. Парочки, пользуясь темнотой и общей неразберихой, без стыда целовались и трогали друг друга по всему телу. Эрни было неловко от того, что Мэйди видит все это. Он опасался, что такие картины станут для нее большим шоком. Однако Мэйди, похоже, совсем не смущалась, наоборот, ее безумно забавляла эта вакханалия жизни. Ну где она еще такое увидит? Провести Мэйди в общежитие не составило труда. Даже не пришлось ничего изобретать. В тот момент, когда они вошли в холл, мистер Роджерс азартно препирался с группой не здешних студентов, имевших несчастье попасться ему на глаза. Пользуясь замешательством, Эрни и Мэйди прошмыгнули мимо вахтера незамеченными и скрылись за поворотом. - Ну все, теперь мы в безопасности. Только не выходи в коридор без меня, - предупредил Эрни. На лестнице Эрни все-таки наткнулся на группу знакомых студентов, которые при виде девушки, раскрыли рты и молча проводили их выпученными глазами. Ну все, теперь сплетен не оберешься. Уже на подходе к своей двери, Эрни встретил Робби Стайлза. Тот замер от неожиданности и уставился на Мэйди, потом как-то обиженно моргнул, ничего не сказал и прошел мимо. Эрни толкнул дверь. - Ух, ты! - восхищенно прошептала Мэйди, осматриваясь, - Ты тут живешь? - Да, это моя комната. Присаживайся, - Эрни выдвинул большое кресло. - А это твои книги? - кивнула Мэйди на забитые до отказа полки. - В основном, библиотечные. Моих здесь очень мало. - Можно посмотреть? - Конечно. Ты располагайся, а я сейчас сбегаю за кипятком. Пока Мэйди выбирала книгу, Эрни достал из шкафа новую пачку дарджилинга, взял со стола чайник, и прежде, чем уйти, строго наказал: - Закройся изнутри и никому, кроме меня, не открывай. А то мало ли кто может вломиться. По дороге на кухню он снова встретил приятелей, тех, что ранее видели его на лестнице с Мэйди. Все трое заговорили одновременно: - Эй, Уэверли, ты, никак, девчонку к себе привел? - Вот это наглость! Уж от кого, от кого… - Как ты мимо Роджерса проскочил? - А кто она такая? - Да, да, кто? Эрни остановился, болтая пустым чайником в руке, и принял задумчивую позу. - Сейчас скажу…, - начал он медленно, и когда все внимание было обращено на него, поднял палец и сказал, - Ах, да... Не ваше дело! И, не дожидаясь, пока те оправятся от столь грубого отказа, убежал. Ничего, пусть завидуют. На кухне он налил в чайник воды из бойлера, и, чтобы не встречаться с любопытными приятелями снова, сделал крюк и вернулся к себе, пройдя этажом ниже. Стоя у своей двери, он деликатно постучал: - Мэйди, открой, это я. Ключ повернулся в замке, и Эрни проскользнул внутрь. - За стеной кто-то храпит, - испуганно сказала Мэйди. - А, это Кит Маршалл, мой сосед. Здесь между комнатами очень тонкие перегородки, все слышно. А Кит, видать, напился на радостях, и теперь храпит. Но ты не бойся, он смирный. Что читаешь? - Ой, у тебя тут столько всего. И на разных языках. А это что за язык? Арабский? - Нет, это фарси, - не глядя, сказал Эрни и начал колдовать над чайником. - Ты теперь изучаешь фарси? Зачем? - У Британии в Иране есть свои интересы, - важным голосом сказал Эрни, подражая манере преподавателя по истории британских колоний. - А арабский ты тоже знаешь? - Нет, что ты! У них только письменность одна. А языки совсем разные. Арабский — это семитский язык, а фарси — индоевропейский. Держи, - Эрни придвинул к ней чашку горячего чая. - Спасибо. Да, что-то прохладно стало. - Ну вот, а ты хотела гулять. Сейчас где-то час ночи. Можешь поспать на моей кровати. - Нет, что ты, я не буду спать! Я не хочу! - запротестовала Мэйди. - Как знаешь, можешь и не спать. Где-то в пять утра в церкви Магдалины начнет петь хор. Говорят, это очень красиво. Можем пойти посмотреть. А потом я проведу тебя в наш большой зал, и ты наконец-то увидишь картины. Тебе когда нужно быть в школе? - Не позже обеда. - Думаю, мы все успеем сделать. Еще чаю? После второй чашки они наконец-то согрелись. Беседа потекла легко и непринужденно, словно они каждую ночь вот так сидели вместе и пили чай. Мэйди поделилась, что ее рассказ получил приз на школьном конкурсе. Про что рассказ? Про то, как девочка выпустила свою аквариумную рыбку в море, думая, что делает ее счастливой, а та не погибла, но выросла в огромную злую рыбину, наводившую ужас на обитателей глубин, пока ее не выловил рыбак. Конечно, дам почитать. А еще их возили на экскурсию в замок Хивер, где выросла Анна Болейн. Ты даже не представляешь, как выглядит средневековый туалет! Эрни же рассказал ей про клуб «Чертополох», про старого профессора Блэра и его добрую супругу, про ребят из колледжа, про своего друга, да ты его видела сегодня, у которого есть веселый и проказливый пес Скипи. Потом Эрни захотел показать ей выпуск «Британского Фотографа» за прошлое полугодие, где был опубликован фоторепортаж о путешествии в амазонские джунгли Боливии на поиски пропавшей экспедиции Перси Фоссетта. Рассматривать фотографии, сидя в кресле, было неудобно, и они переместились на кровать. Эрни тыкал пальцем в наиболее интересные по его мнению фотографии и увлеченно рассказывал, кто, где и почему это снял. Мэйди кивала, ахала и иногда задавала вопросы, но вскоре Эрни заметил, что смотрит она вовсе не на фотографии, а него, и что глаза у нее снова такие же странные и дикие, как тогда на траве… И как-то жарко стало. Зачем она так смотрит? Ему не пришлось ее искать, она и так была очень близко. Журнал выскользнул из рук. Глаза потеряли фокус, а на губах снова разлилась сладость и аромат ванили. Что-то теплое и мягкое прижалось к нему, как когда-то очень давно старая Лесли прижимала его к своей заботливой груди. Почему он вспомнил об этом сейчас? Почему ему было так спокойно в этой топкой мягкости, в этой обволакивающей неге? Губы разомкнулись, породив глубокий судорожный вздох. Маленький носик уткнулся в плечо. Глаза нашли глаза, и, не в силах выдержать напряжения, оба смущенно заулыбались. - Ты хорошо целуешься. Где ты так научился? - Нигде. Талант, наверное, - отшутился он. - У тебя так много талантов... Она уже закрыла глаза, чтобы снова испытать на себе его способности, как вдруг откуда-то сверху послышались резкие и нестройные звуки фортепиано. Кажется, это была «Шутка» Баха, но мелодия то и дело спотыкалась, замирала, словно вспоминая, куда дальше двигаться, так что лишь сильно натренированное ухо смогло бы опознать старину Иоганна Себастьяна в это нетрезвой какафонии. Так и не привыкшая к местным странностям Мэйди вскинула голову и вопросительно уставилась на Эрни. - Ах, это Дерек, — засмеялся тот, - Дерек у нас знатный пианист. Только вот, к сожалению, не в то время, когда его готовы слушать. И, будто в подтверждение этих слов, сверху послышался грохот (это была крышка), мелодия прервалась, и вслед за этим раздался чей-то возмущенный крик, пересыпанный отборной бранью. Эрни в ужасе закрыл уши Мэйди своими ладонями, притянул ее к себе и впился в ее губы. Надеюсь, она не много услышала. Сначала он слушал ругань и старался изо всех сил, но вскоре забыл, а когда вспомнил, то понял, что скандал давно прекратился, а он все продолжал прижимать ее к себе. Сколько они уже так сидят? Наступила такая тишина, что от тиканья часов содрогался воздух. Разомлевшая от тепла и поцелуев Мэйди, сонно утыкалась в его плечо и тихо сопела. Он разомкнул объятия и опустил девушку на кровать. - Ложись. Мэйди безропотно легла, подогнув под себя ноги, и пролепетала сквозь сон: - Эрни, я вообще-то не хочу спать. Я только полежу немного… - Конечно, полежи. Он укрыл ее пледом, а сам сел в кресло. Сонная Мэйди закуталась в плед, оставив снаружи только лицо с разметавшимися по подушке волосами. Эрни посмотрел в окно. Там была ночь. Такая странная ночь. Такая чудная. На столе все так же тикали часы. За стеной мирно храпел Кит Маршалл. Спать не хотелось. Сидя в кресле перед окном, Эрни смотрел в темноту, прислушивался к звукам, доносившимся снаружи, и то и дело возвращался взглядом к прекрасному лицу своей подруги. Сейчас он мог любоваться ею сколько угодно: ее вздымающейся под пледом грудью, такой манящей и незнакомой, ее тонким вздернутым носиком, ее приоткрытыми губами... Эти губы касались его. Ему не хотелось рассуждать о том, что сегодня произошло. Возможно, когда она уедет, он пожалеет об этом, но сейчас он был так спокоен, что будущее раскаяние казалась ему смешным и ненужным. Потом он, все-таки заснул, но ненадолго, потому что на рассвете его разбудил звук, который, подобно аромату цветущего дерева, пронизал неподвижный утренний воздух и облаком влился в окно. Эрни сразу понял, что это церковный хор на колокольне Св.Магдалины начинает свою весеннюю молитву. Солнце еще не встало, но небо уже побелело. За стеной Кит Маршалл перестал храпеть, со скрипом встал с кровати и, сшибая мебель, и браня а ходу певчих ангелов небесных, прошествовал в душевую. Пора уходить. Скоро проснется все общежитие, и тогда выйти отсюда незамеченными будет трудно. Он коснулся свисающей с кровати руки. - Мэйди, просыпайся, утро. Девушка сонно застонала и потерлась носом о подушку. Наверное, она еще не понимала, где находится. Но в следующую секунду Мэйди распахнула глаза, резка вскинула голову и зашептала, словно увидела кошмар: - Аааах! Я что, заснула? Сколько я спала? - Все в порядке. Хорошо, что поспала. - Боже мой, Эрни, мне так неловко. Из-за меня ты спал на кресле, - захныкала она, растирая лицо ладонями. - Ничего страшного. Я прекрасно выспался в своем кресле. Я вообще в нем частенько дремлю... - А что это за звук? - спросила она уже гораздо спокойнее. - Это хор церкви Св.Магдалины. С праздником, Мэйди, Майский день наступил!* *** На вокзале яблоку негде было упасть. Казалось, что все, кто вчера, так же, как и Мэйди, не успели на последний поезд, вознамерились ехать именно сейчас. Отчасти Эрни был сам виноват. Мэйди, все еще терзавшаяся тем, что злоупотребила гостеприимством своего друга, хотела уехать ранним поездом, но Эрни уговорил ее остаться и прогуляться после завтрака по галерее Том Куод, а еще подняться на башню Карфакс, откуда открывался чудесный вид на город. Долго ее уговаривать не пришлось. Утро было такое доброе и солнечное, цветущие яблони и сирень так охмуряли ароматами, что уйти прямо сейчас, не насладившись всем этим, было немыслимо. А теперь они стояли в центре кишащей толпы в попытке занять очередь в кассы. Эрни понял, что лучше это делать одному. Он усадил Мэйди на скамейке возле входа, а сам пошел мять бока в очереди. Однако ему повезло, прямо перед ним открыли две дополнительные кассы, и он успел купить билет на ближайший поезд до вокзала Паддингтон, который отходил через десять минут. Он подошел к скамейке, где оставил Мэйди, однако ее там не оказалось. Эрни тревожно оглянулся, но тут же нашел ее. Девушка стояла чуть в стороне, и, прячась за колонной, пыталась отбиться от какого-то пьяного студента, который, видимо, принял ее за свою знакомую. Кровь бросилась Эрни в лицо. Он с подскочил к нахалу и с разбега оттолкнул его в сторону. - А ну, свалил быстро! - грубо крикнул он пьяному студенту. Тот, покачиваясь, удивленно уставился на разгневанного молодого человека, потом перевел взгляд на девушку, и кажется, что-то понял. - Да пжалста, - пренебрежительно выплюнул пьяный и отошел в сторону. Он тут же нашел себе новый объект для домогательств. - Ни на минуту оставить нельзя. Тут же начинаю приставать всякие свиньи, - проворчал Эрни себе под нос, одергивая рукава. - Он ничего мне не сделал, Эрни, - успокаивающе сказала Мэйди, - Он называл меня чьим-то именем. Наверное, обознался. Эрни выдохнул, молча взял ее за руку и вывел на перрон. Поезд уже подали, кондуктор свистнул в свой свисток, и посадка началась. Они не торопились. - Пришли телеграмму, как приедешь. - Угу, - кивнула Мэйди. Глаза стали влажные и блестящие. Эрни поднес к губам ее руку. Но глаза не отпускали его. Конечно, ей хочется в последний раз… Они осторожно приблизились друг к другу и соприкоснулись губами. Вот так, при всех. Краем глаза Эрни заметил, как две фигуры неподалеку от них слились в страстном поцелуе. Девушка даже ногу закинула на своего любовника. - Пиши мне, - прошептала Мэйди, сверкая глазами. Он посадил ее в вагон, и отошел, чтобы помахать на прощание. Поезд свистнул отправление и медленно тронулся с места. Та парочка поодаль, наконец, расцепилась, и девушка в сильно декольтированном платье вскочила на подножку вагона, развернулась и на ходу послала своему кавалеру воздушный поцелуй. Эрни с удивлением узнал в этой девице Жаклин Осборн. Он посмотрел в ту сторону, где должен был стоять парень. Все верно, это был Дэвид. - Привет! - крикнул тот издалека, когда поезд уехал, и пошел навстречу. Эрни опустился на скамью. Он смотрел на приближающуюся фигуру и не мог понять, что ему делать и говорить. - Привет, Эрни, - снова поздоровался Дэвид и сел рядом, - Тоже проводил? Эрни кивнул. Со вчерашнего дня Дэвид не изменился. Он был прекрасен, как всегда, и, видимо, пребывал в хорошем настроении. - Она у тебя просто красавица. - Кто? Мэйди? - Ну да. Настоящая леди. Рад за тебя. На такой девушке можно жениться, хоть завтра. Эрни промолчал. После бессонной ночи полной переживаний ни возражать, ни соглашаться у него не было сил. А тут еще он со своей девицей. И чего он такой радостный? - А ты как провел время с Джеки? - осторожно поинтересовался Эрни. - Нормально. Мы были на Мёртон Филд, потом сидели в пабе, а потом пошли в «Истгейт». - В отель? Погоди, ты что, переспал с ней? - Ну… она за этим сюда приехала. Не мог же я разочаровать даму, - пожал плечами Дэвид, но на лице его при этом появилась растерянность. - Знаешь, Дэвид, иногда ты меня просто поражаешь своей легкомысленностью! - сказал Эрни чуть более резко, чем хотел. - Ну ладно, не начинай, - вспыхнул Дэвид, - Она ничего для меня не значит. Ты ее видел? Джеки красивая девчонка, но она же не думает, что я женюсь на ней? Она кассирша в магазине мужских товаров. И я у нее был далеко не первый. И не надо на меня так смотреть. Сам-то ты чем занимался с Мэйди всю ночь? Эрни чуть не задохнулся от возмущения. Да как он смеет сравнивать?! Он демонстративно отвернулся от Дэвида и уставился в землю. Но в этой обиде была не только ревность и праведный гнев. Только сейчас до Эрни начало доходить, что Дэвид прав. Прошлой ночью он, конечно, не позволил себе вольностей в отношении Мэйди, однако в диапазоне их отношений один поцелуй значит больше, чем для Дэвида мимолетный секс с хорошенькой кассиршей в отеле «Истгейт». И даже хуже. Если Джеки хорошо понимала, что на большее ей рассчитывать нечего, то для неопытной Мэйди поцелуй означал однозначный переход к отношениям, с большой вероятностью, ведущим к браку. Он поддался соблазну и заронил в ее душу надежды. А готов ли он воплотить эти надежды? - Я пойду. Я так устал, - вздохнул Эрни и встал со скамьи. - Давай, иди, проспись. Может, хоть тогда не будешь таким нудным, - съязвил Дэвид. Когда Эрни уже был у входа в вокзал, его снова окликнул Дэвид. Он стоял на том же месте, весь залитый полуденным солнцем, с ветром в волосах, и улыбался своей лучезарной улыбкой. - Приходи завтра на корт, поиграем вместе. Придешь? Эрни усмехнулся и кивнул — приду. *** За окном послышался шорох резиновых шин по мелкому гравию. Машина! Ну наконец-то! Уэверли начал собирать со стола папки и документы и рассовывать их по ящикам стола. Один замок, другой, третий, это можно не прятать, пусть лежит. Вроде все. Ах, черт, сигареты! Он торопливо вытряхнул пепельницу в мусорную корзину и спрятал сигареты в тайник за портретом дядюшки Эдмунда Грея. Теперь точно все. Он вышел из кабинета и начал спускаться вниз. По лестнице ему навстречу уже поднималась Уилсон. - Кажется, миссис Уэверли приехала. - Да, слышу. Скажите ребятам, чтобы собрались в гостиной. Уилсон убежала звать агентов, а Уэверли направился к выходу. Черный кэб стоял у порога веранды, а молодой Паркер (внук старого Паркера), помогал шоферу вытаскивать из багажника чемоданы. Уэверли кинулся к двери машины, но не успел. Дверь уже открылась, и оттуда показалась женщина. Улыбка сама собой поползла по лицу Уэверли. Да, это она. Ее светлые прозрачные глаза, ее бледная, почти не увядшая с годами кожа, ее сдержанная осторожна улыбка. Она протянула ему руки, а он прижал их к себе и, глядя в ее некрасивое, но такое родное лицо, сказал: - Ну, здравствуй, Мэри.