Комната с книгами, меняющими все

Глава 8. СПЕЦИАЛИСТ ПО ВОЛШЕБНОМУ ЗЕЛЬЕВАРЕНИЮ

— Хм, — Минерва строго посмотрела на Джорджа. — Вон он, смотри! — Где? — Да вон, рядом с высоким рыжим парнем. — Это который в очках? — Ты видел его лицо? — Ты видел его шрам? — А вы видели, что это меня раздражает? А вы видели, что я хотел нормально дойти до класса? — Да, Гарри… Этот шепот Гарри слышал со всех сторон с того самого момента, как на следующее утро вышел из спальни. За дверями кабинетов, в которых у Гарри были занятия, собирались толпы школьников, желающих взглянуть на него. — Как будто я слон на выставке! . Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда он оказывался в коридоре, и пристально смотрели ему в лицо. Гарри предпочел бы, чтобы они этого не делали, потому что они его отвлекали, а ему надо было сосредоточиться на том, чтобы добраться до очередного кабинета. В Хогвартсе было сто сорок две лестницы. — Откуда ты знаешь? — В «Истории Хогвартса» написано, — одновременно сказали Гарри и Гермиона. Одни из них были широкие и просторные, другие — узкие и шаткие. Были лестницы, которые в пятницу приводили Гарри совсем не туда, куда вели в четверг. Были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда Гарри спускался или поднимался по ним. Так что, идя по этим лестницам, надо было обязательно прыгать. — А Невилл об этом всегда забывает! С дверями тоже хватало проблем. Некоторые из них не открывались до тех пор, пока к ним не обращались с вежливой просьбой. — На них надо написать: ВЕЖЛИВОСТЬ — ЗАЛОГ УСПЕХА — Мистер Поттер! Другие открывались, только если их коснуться в определенном месте. — На этих надо написать: КОСНИСЬ МЕНЯ ЗДЕСЬ — Мистер Поттер!!!!! Третьи вообще оказывались фальшивыми, а на самом деле там была стена. — На таких надо написать: Я НЕ ДВЕРЬ. ТЕБЕ ТОЛЬКО КАЖЕТСЯ. — МИСТЕР ПОТТЕР! — Больше не буду, профессор. Запомнить расположение лестниц, дверей, классов, коридоров и спален было очень сложно. — А почему в Хогвартсе нет…к примеру…обычных магловских указателей? — спросила Гермиона.- Это намного упростило бы жизнь первокурсникам. А ещё можно каждому новому ученику выдать карту школы. Обычную магловскую карту. — Над этим стоит подумать, — произнёс Северус. Казалось, что в Хогвартсе все постоянно меняется и сегодня все иначе, чем было вчера. Люди, изображенные на портретах, ходили друг к другу в гости. И Гарри был убежден, что стоящие в коридорах рыцарские латы способны бегать. — Я бы хотел на это посмотреть, — засмеялся Драко. Добавляли хлопот и привидения. — Они помогают, а не мешают, — удивился Драко. Гарри всегда оказывался в шоке, когда сквозь дверь, которую он пытался открыть, вдруг просачивалось привидение. — Вот ты о чем. С Почти Безголовым Ником, призраком башни Гриффиндор и, следовательно, союзником, проблем никогда не было. Даже наоборот — он всегда был счастлив показать первокурсникам, как пройти туда, куда им надо. — И не только первокурсникам. Но вот Пивз был опаснее двух закрытых дверей и ведущей в никуда лестницы — особенно если встретить его, когда опаздываешь на занятия. Пивз ронял на головы первокурсникам корзины для бумаг, выдергивал из-под них ковры, забрасывал их кусочками мела или благодаря своей невидимости незаметно подкрадывался и внезапно хватал за нос с хриплым криком: «Попался!» — Он ещё помнит её (шутку), — сказали близнецы и смахнули с глаз несуществующие слёзы. — Так это вы его научили?! — воскликнула Минерва, которой во время ночных обходов несколько раз доставалось. — Эм… Ну… — Ясно. Казалось, что хуже Пивза ничего и никого быть не может, … — Ошибаешься! …однако выяснилось, что это не совсем так — школьный завхоз Аргус Филч оказался куда более неприятной личностью. — Согласен! — Драко, я… — Не надо громких слов, мистер Поттер. Я рад быть вашим слугой. — Спасибо, мистер Малфой. Но давайте останется друзьями. — Я могу продолжить читать? — Ой… В первое же утро Гарри и Рон обратили на себя его внимание — к сожалению, в плохом смысле слова. — В первый день! Филч застал их в тот момент, когда они пытались открыть одну из дверей. К несчастью, выяснилось, что именно за этой дверью начинается тот самый закрытый для всех коридор на третьем этаже, про который говорил на банкете Альбус Дамблдор. — Оп-па! Филч отказывался верить, что ребята просто заблудились. Смотритель был уверен, что они специально хотели проникнуть на запретную территорию, и угрожал запереть их в находящуюся в подземелье темницу. Но в самый критический момент их спас проходивший мимо профессор Квиррелл. — Мимо он проходил. Конечно… — шепнул Рон Гарри. У Филча была кошка по имени миссис Норрис — тощее пыльно-серое создание с выпученными горящими глазами, почти такими же, как у Филча. — Какое…точное описание. Она в одиночку патрулировала коридоры. Стоило ей заметить, что кто-то нарушил правила — сделал хотя бы один шаг за запретную линию, — и она тут же исчезала. А через две секунды появлялся тяжело сопящий Филч. Филч знал все секретные ходы лучше, чем кто-либо другой в школе… — Обижаешь, Гарри, — надулись близнецы. — Не я писал эти книги! …за исключением, пожалуй, близнецов Уизли, … — Да! Мы лучшие! …и появлялся так неожиданно, словно был привидением. Ученики его ненавидели, и для многих пределом мечтаний было отважиться дать пинка миссис Норрис. Близнецы улыбались так, как будто затевали очередную шалость. Гарри понял, что они уже не раз давали пинка миссис Норрис и намерены это повторить. Но найти нужный кабинет было еще полдела, потому что занятия оказывались порой куда более непростыми, чем поиск той или иной комнаты. Как быстро выяснил Гарри, магия вовсе не сводилась к помахиванию волшебной палочкой и произнесению нескольких странных слов. — Серьёзно? — Магловское воспитание. Каждую среду ровно в полночь они приникали к телескопам, изучали ночное небо, записывали названия разных звезд и запоминали, как движутся планеты. Трижды в неделю их водили в расположенные за замком оранжереи, где низкорослая полная дама — профессор Стебль — преподавала им травологию, науку о растениях, и рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами и для чего они используются. Самым утомительным предметом оказалась история магии — это были единственные уроки, которые вел призрак. Профессор Бинс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро он пришел на занятия уже без тела. — Похоже, он в том времени и остался. Бинс говорил ужасно монотонно и к тому же без остановок. Ученики поспешно записывали за ним имена и даты и путали Эмерика Злого с Уриком Странным. — Зато он не обращает внимания на то, что творится в классе. — Да. Это единственный положительный момент. Профессор Флитвик, преподававший заклинания, был такого крошечного роста, что вставал на стопку книг, чтобы видеть учеников из-за своего стола. На самом первом уроке он, знакомясь с курсом, взял журнал и начал по порядку зачитывать фамилии. Когда он дошел до Гарри, то возбужденно пискнул и исчез из вида, свалившись со своей подставки. — Ему, наверно, было больно. А вот профессор МакГонагалл была совсем другой. Гарри был прав, когда, увидев ее, сказал себе, что с ней лучше не связываться. Умная, но строгая, она произнесла очень суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на ее урок и расселись по местам. — Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — начала она. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила. — Уважаемая Минерва, хотел вас спросить… Почему Джеймса и Сириуса вы ни разу не выгнали, хотя они много раз нарушали дисциплину? Минерва ничего не ответила, но было видно, что она чуть-чуть покраснела. После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. — Почему в свинью? Вопрос Джинни остался без ответа. Все были жутко поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, … — Боюсь представить, что было бы, если бы вы начали превращать свои столы в животных на первом занятии. …но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут еще очень нескоро. Потом профессор МакГонагалл продиктовала им несколько очень непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. — Бедные мы, — пожелел всех Драко. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. К концу урока только у Гермионы Грэйнджер спичка немного изменила форму — профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Гермионы и улыбнулась ей. Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью, — ведь казалось, что профессор МакГонагалл вовсе не умеет улыбаться. — Хм! С особым нетерпением все ждали урока профессора Квиррелла по защите от Темных искусств, … — Это ужас! Я даже не знаю, что хуже: Локонс или Квиррелл. — В любом случае, ты избавил нас от одного и от второго. — От Квиррелла избавил я, а вот от Локонса… — Не надо, Гарри. Не порть сюрприз.* — О чем вы? — Узнаешь позже, Драко. …однако занятия Квиррелла скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьезное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. — Он преподает защиту от Тёмных искусств и боится вампира?! — Ты о нем ещё кое-что похуже услышишь, Джинни. В конце книги. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьезности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. — А по нему не скажешь. — Поверь, Драко, он ещё тот фрукт. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. — Почему? Во-первых, потому, что, когда Симус Финниган спросил, как Квиррелл победил зомби, Квиррелл покраснел и начал говорить о погоде. А во-вторых, потому, что тюрбан как-то странно пах, а близнецы Уизли уверяли всех, что это не подарок африканского принца, а просто мера предосторожности. — Можно и так сказать. По их словам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищенным. И даже спал в том, в чем ходил по школе, — чтобы вампир не застал его врасплох. — Хорошая теория. Жаль, что не правильная. — Почему? — Узнаете… — Знаем, знаем. В конце книги. За первые несколько дней учебы Гарри с облегчением убедился в том, что он не хуже, чем другие. Очень многие школьники родились и выросли в семьях маглов и, как и он, даже понятия не имели о том, кто они такие, пока не получили письмо из Хогвартса. К тому же первокурсникам столько всего предстояло выучить, что даже Рон, родившийся в семье волшебников и кроме родителей имеющий пятерых старших братьев, не имел особого преимущества перед остальными. Пятница стала для Гарри и Рона великим днем. — Почему? Они наконец смогли спуститься в Большой зал на завтрак, ни разу не сбившись с пути. — Ясно. Близнецы захлопали. — Что у нас там сегодня? — спросил Гарри, посыпая сахаром овсянку. — Два занятия по зельям — заниматься будем вместе со слизеринцами, — ответил Рон. — Занятия ведет профессор Снейп, а он их декан. Говорят, что он всегда и во всем на их стороне, выгораживает их перед остальными преподавателями и ставит им лучшие отметки. — Это неправильно! — Минерва, разве Вы никогда не выгораживали своих учеников? Вот как раз и увидим, так ли это. — Хотел бы я, чтобы МакГонагалл всегда заступалась за нас, — задумчиво произнес Гарри. Профессор МакГонагалл была деканом факультета Гриффиндор, но это не помешало ей позавчера дать им огромное домашнее задание. — Но это разные вещи! — Мы знаем, Гермиона. Пока они завтракали, прибыла почта. Теперь Гарри уже привык к этому, но в свое первое утро в школе он даже испугался, когда во время завтрака в Большой зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов. Они начали кружить над столами, высматривая своих хозяев и роняя им на колени письма и посылки. Пока Хедвиг не принесла Гарри ни одного письма. Сова иногда залетала в зал вместе с другими, чтобы посидеть у него на плече и ласково похватать его клювом за ухо. А потом, съев кусочек тоста, улетала в совятню, как называли в школе домик, где жили совы, и там спокойно засыпала. Но этим утром Хедвиг, приземлившись между сахарницей и блюдцем с джемом, уронила в тарелку Гарри запечатанный конверт. — Что там? Гарри тут же вскрыл его — он просто не мог спокойно завтракать, не прочитав свое первое письмо. — Второе. — Что? — Второе письмо. Первое было из Хогвартса. Дорогой Гарри, — было написано в письме неровными буквами. — Я знаю, что в пятницу после обеда у тебя нет занятий, поэтому, если захочешь, приходи ко мне на чашку чая примерно часам к трем. Хочу знать, как прошла твоя первая неделя в школе. Пришли мне ответ с Хедвиг. Хагрид. Гарри одолжил у Рона перо, … — А где было твоё перо? …нацарапал на обороте письма: «Да, с удовольствием, увидимся позже, спасибо»— и вручил письмо Хедвиг. Гарри повезло, что впереди его ждал чай с Хагридом, потому что занятия по зельеварению оказались самым неприятным из всего, что с ним пока произошло в школе. — Гарри, а почему? — Сейчас узнаете. На банкете по случаю начала семестра Гарри почувствовал, что профессор Снейп почему-то невзлюбил его с первого взгляда. К концу первого урока он уже понял, что ошибся. — Почему? Профессор Снейп не просто невзлюбил Гарри — он его возненавидел. — Теперь ясно. Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и довольно страшно. — Как вы там живете? — спросила Джинни.- Зимой там должно быть ужасно холодно. — А вот и нет! Там вовсе не холодно. — Позвольте спросить Вас, мистер Поттер. Откуда вы знаете, как мы живём? — Ну…я…эм…предположил. Точно, не будут же детей селить в подземельях, если там холодно! Наверно, у Слизерина в гостиной тепло, — выкрутился Поттер. — Ты чуть нас не выдал, — шепнул Рон своему другу. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Снейп, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер. — О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость. — А я не напрашивался. Драко Малфой и его друзья Крэбб и Гойл издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями. — Не понимаю, что смешного? Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные, как у Хагрида, только в них не было того тепла, которым светились глаза великана. Глаза Снейпа были холодными и пустыми и почему-то напоминали темные туннели. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами. — Письмо! — От кого?! — Читайте, Северус! Посмотрела воспоминания. Ужаснулась. Перехожу к вам. Августа Лонгботтом — Весьма…содержательно. — Плюс один сильный боец! — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. — Северус, тебе следовало остановиться на словах: «заткнуть пробкой смерть». Со стадом болванов ты переборщил. После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Гарри и Рон, подняв брови, обменялись недоуменными взглядами. Гермиона Грэйнджер нетерпеливо заерзала на стуле — судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж ее никак нельзя отнести к стаду болванов. — Только Гермиона, — смеялись близнецы. — Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? — Северус! Зачем ты пристаешь к мальчику на первом занятии?! Он не виноват, что вы с его отцом не ладили! — Профессор Снейп, вы были знакомы с моим отцом? — изумленно спросил Гарри. — Да. Я учился с ним на одном курсе. Но мы не пересекались. Я НИЧЕГО не знаю ни о вашем отце, ни о вашей матери, мистер Поттер. Со всеми вопросами попрошу обращаться к Питеру Петтигрю, Ремусу Люпину и Сириусу Блэку. — Что?! Сириус Блэк дружил с моим отцом?! — Они дружили, как Вы и мистер Уизли. — Что?! Он был близким другом моего отца и предал его и маму?! — Мистер Поттер, откуда Вы… — Слышал разговор мамы и папы Рона. Читайте, пожалуйста, дальше, профессор. «Измельченный корень чего с настойкой чего?» — хотел переспросить Гарри, но не решился. Он покосился на Рона, но тот, похоже, был не менее ошарашен вопросом. Зато Гермиона Грэйнджер явно знала ответ, и ее рука взметнулась в воздух. — Я не знаю, сэр, — ответил Гарри. На лице Снейпа появилось презрительное выражение. — Как всегда, когда он смотрит на меня, — прошептал Гарри Рону. — Так, так… Очевидно, известность — это далеко не все. — А я не хотел быть известным. Но давайте попробуем еще раз, Поттер. — Снейп упорно не желал замечать поднятую руку Гермионы. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? — Что?! Северус, ты неисправим! Откуда первокурсник может это знать?! Гермиона продолжала тянуть руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места. А вот Гарри абсолютно не представлял, что такое безоаровый камень. И старался не смотреть на Малфоя, Крэбба и Гойла, которые сотрясались от беззвучного смеха. — Я не знаю, сэр, — признался он. — Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?! — Это совсем не обязательно! И вообще, Гарри читал учебники! — возмутилась Джинни. Гарри заставил себя не отводить взгляд и смотреть прямо в эти холодные глаза. По правде, он читал свои, новые учебники, пока жил у Дурслей, но неужели Снейп рассчитывал на то, что он наизусть выучит «Тысячу волшебных растений и грибов»? — Это учебник по Травологии, мистер Поттер. Гарри только вздохнул. Снейп продолжал игнорировать дрожащую от волнения руку Гермионы. — Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, встала, вытягивая руку к потолку. — Я не знаю, — тихо произнес Гарри. — Но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить ее? Послышался смех. Гарри нервно оглянулся, чтобы увидеть, кто еще над ним смеется, … — Мы смеялись не над тобой, друг. …кроме Малфоя и двух его приятелей, — ему показалось, что смеявшихся было человек десять, как минимум, — и встретился взглядом с Симусом. Симус одобрительно подмигнул ему, и Гарри подумал, что смеются, видимо, не над ним, а над его ответом, который почему-то всем показался остроумным. Но как бы там ни было, Снейп его таковым не нашел. — Сядьте! — рявкнул он, на мгновение повернувшись к Гермионе. — А вы, Поттер, запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, все записывайте то, что я сказал! * от Локонса в качестве преподавателя избавился сам Локонс (не совсем понятно получилось) или волшебная палочка Рона.