Obstinate

      С самого детства в Юнги закладывались принципы об истинности пар и о настоящей любви, которая возникает между ними. Другого рода отношения для него стали чем-то ненормальным и неправильным. Поэтому он решил непременно дождаться своего истинного омегу и испытать вместе с ним всепоглощающую любовь, о которой так много рассказывали родители.       В школьные годы, когда все остальные встречались, расставались и учились на своих ошибках, альфа наблюдал за всем этим со стороны и ещё больше убеждался в правильности своих понятий. Парень с точностью мог определить, как долго продлятся отношения тех или иных новоиспечённых неистинных пар, потому что был уверен, что любовь между ними временная и неспособная продлиться вечность.       Когда Мину исполнилось двадцать пять, он немного запаниковал из-за того, что до сих пор не встретил своего омегу, но опускать руки ни за что не собирался. Вместо этого мечтал и строил планы на будущую с ним совместную жизнь, в которой будут как минимум четыре ребёнка, большой дом с красивым садом на заднем дворе и нескончаемое количество настоящей любви.       Первая встреча с истинным произошла неожиданно и не так, как это представлял себе Юнги в своих мечтах, но для него это уже не имело никакого значения. Главное было то, что его омега наконец-таки нашёлся.       В один обычный день, закончив очередную фотосессию, Юнги решил прогуляться и пофотографировать город для своей личной коллекции. Он настолько сильно увлёкся съёмкой, что не заметил, как оказался в неизвестном ему парке. От любимого дела отвлёк чей-то громкий смех, который прерывался лишь забойным матом.       Альфа отлип от камеры и начал искать источник шума, чтобы затем отчитать о неправильности поведения в общественном месте. Ведь вокруг полно людей, среди которых находились и дети тоже. Брюнет оглядывался по сторонам и наконец-то его взгляд пал на рыжего парня, который сидел на скамейке и оживлённо разговаривал с кем-то по сотовому, закинув ногу на ногу. Но затем что-то пошло не так...       Мин, как зачарованный, смотрел на этого парня, больше не обращая внимание на мат, который продолжал литься из милого ротика. Именно милого — альфа сразу же это приметил. Приметил то, как появляются на светлом личике глубокие ямочки, когда тот широко улыбается; как блестят в лучах солнца золотистые зрачки, от которых просто невозможно отвести взгляд; как длинные тонкие пальцы зарываются в рыжих локонах, немного взъерошивая их; как капля пота стекает по изящной шее к не менее прекрасным острым ключицам.       От всего этого у альфы на несколько секунд дыхание замирало и сердце останавливалось. Казалось, что ещё чуть-чуть, и он точно рухнет замертво из-за внезапно возникших чувств. Но затем в лёгкие снова начал поступать кислород, а в груди вновь забилось сердце с новой силой и частотой. Оно в несколько раз участило свой ритм, вызывая шум в ушах и головокружение, из-за которого земля уходила из-под ног.       Юнги не понимал, как такое могло с ним произойти, но одно знал точно — он влюбился. Влюбился в незнакомого рыжего парня, который мог оказаться кем угодно: альфой, омегой или бетой. Было страшно идти на поводу своих внезапно возникших чувств, но прекратить пялиться брюнет не мог.       А рыжий парень тем временем закончил разговаривать по сотовому и с улыбкой на лице откинул голову назад, вглядываясь в широкие просторы голубого неба. Довольно потянувшись, он поднялся со скамейки и вприпрыжку пронёсся мимо застывшего альфы, оставив за собой превосходный грейпфрутовый шлейф.       Из оцепенения Мина вывел именно этот запах. Он настолько был сильным и совсем родным, что брюнет сразу же понял — истинный омега. Стоять и думать над тем, что произошло, больше не было времени. Поэтому Юнги побежал следом, чтобы проследить за рыжим парнем.       Грейпфрутовый запах привёл его к какой-то кондитерской, у которой стоял омега, грустно вздыхая. Юнги не стал подходить близко, стоял в сторонке, втайне наблюдая. Действия рыжеволосого вызывали улыбку на миновском лице. Брюнет стоял как идиот и улыбался во все тридцать два, когда омега начал разглядывать свою задницу в отражении витринных окон. Светлые узкие джинсы с высокой талией и заправленная в них белая майка с глубоким вырезом совсем не скрывали идеальное тело, от которого у альфы слюна стекала по подбородку и в паху приятно ныло.       Юнги направил на него объектив камеры, и первым снимком оказался аппетитный зад, обтянутый джинсовой тканью. А далее были засняты и все остальные участки тела, от которых у альфы крышу снесло. Но его действия не остались незамеченными. Какой-то парень заслонил собой обзор на омегу и, сложив руки на груди, уставился на Мина, странно улыбаясь. — Ты бы лучше бежал, пока не поздно, — начал он, посмеиваясь. — Этот омега уже стольких отшил, и ты, я думаю, не станешь исключением. — Я в твоём совете не нуждаюсь, — недовольно хмыкнул Юнги. — Иди куда шёл и не закрывай обзор. — Я лишь предупредить хотел, но вижу уже поздно. Его зовут Чон Хосок. Удачи, парень. Она тебе точно потребуется, — парень похлопал с сочувствием брюнета по плечу и сразу же ушёл, а Мин вновь перевёл взгляд на кондитерскую, но омеги там уже не было.       Юнги не был готов потерять истинного, которого только что обрёл. Он решил приходить в этот район каждый день и обязательно найти этого рыжего парня, от которого теперь у него множество порхающих бабочек в животе. Брюнету с трудом удалось выбить на работе незапланированный отпуск. Если бы этого не получилось сделать, он готов был даже уволиться ради того, чтобы вновь найти омегу.       На второй день Юнги всё же встретил Хосока, но тот, как и тогда прошёл мимо, не взглянув на него. Как обратить на себя внимание, альфа не знал. Продолжал крутиться рядом в надежде на то, что омега всё же почувствует его запах. Но на четвёртый день миновское терпение закончилось, потому что с каждой новой встречей всё сильнее хотелось ощутить эти прекрасные губы на своих. Поэтому он проследил за Хосоком до самой квартиры и не смог удержать себя от долгожданного сладкого поцелуя.       Теперь, вспоминая об этом спустя месяц, Юнги улыбается широко, ожидая возвращение омеги на кухне. Сегодня альфа хочет предложить любимому переехать в его квартиру, потому что не может больше жить по отдельности и видеться только тогда, когда у двоих вырисовывается свободное время, которого недостаточно, чтобы насладиться друг другом в полной мере.       Юнги подготовил небольшой сюрприз для любимого — он самолично решил испечь земляничный пирог. Для этого он в секрете от Хосока связался с его родителями и попросил выслать по почте той самой неповторимой земляники с дедушкиной фермы.       Всё шло хорошо до тех пор, пока альфа не увлёкся воспоминаниями. Поэтому теперь из духовки валит дым и вся кухня пропитывается горелым запахом. Юнги подскакивает со стула и несётся к газовой плите, впопыхах хватаясь за горячий противень голыми руками. На ладонях тут же остаётся красный след, который начинает ужасно жечь. Поэтому альфа, корчась от боли, включает в кране холодную воду и подставляет под неё свои руки. В этот момент на кухне появляется Хосок, который озадаченно смотрит на происходящее. — Юнги, что случилось? — он бросает встревоженный взгляд на альфу и тут же подбегает к нему, осматривая ожог на ладонях. — Как тебя, блять, угораздило так? — Хотел сделать тебе сюрприз, но, видимо, не судьба мне быть поваром, — Юнги смеётся сквозь боль, бросая взгляд на подгоревший пирог. — Может в следующий раз у меня всё же получится. — Никакого следующего раза не будет! — протестует Хосок, убегая за аптечкой.       Он возвращается с ней буквально через пару секунд, но, споткнувшись о порог, падает на пол. Неловкая тишина, а затем громкий смех Мина, который сразу же подхватывает омега. Они смеются, несмотря на то, что у Юнги ладони ужасно пекут, а у Хосока тело болит из-за неудачного приземления. — Мы с тобой неудачники, — заявляет Мин, приближаясь к любимому. Он подхватывает его на руки, не обращая внимание на ожог, и усаживает на стол, устраиваясь между его ног. — Как ты, солнышко? Сильно ушибся? — интересуется альфа и проводит ладонью по чоновской щеке. — Сейчас важнее не я, а ты, глупышка, — Хосок целует красные следы на миновских ладонях и смотрит нежно в карие глаза. — Эх, и как меня угораздило в тебя влюбиться?       Юнги слышит чоновское признание впервые. От этого бабочки в животе вновь распускают свои крылья, и ладони перестают жечься. Альфа смотрит влюблённо в ответ, а затем целует в правый уголок губ, перемещаясь поцелуями к левому. Целует родинку на верхней губе и постепенно спускается к длинной шее, чтобы вдохнуть обожаемый грейпфрутовый запах. — Юнги... я люблю... тебя, — стонет омега под нежными ласками, повторяя эти слова вновь и вновь. — Мне больше не нужны эти хреновы пироги, чтобы ощутить вкус земляники, потому что теперь у меня есть ты. Ты моя земляника. — Тогда переезжай ко мне. Я не могу больше надолго расставаться с тобой. Мне нужен ты рядом всегда и везде, — Юнги целует, засасывая нежную кожу на шее Чона. Проводит по ней шершавым языком, заставляя омегу изогнуться и скрестить ноги на его пояснице. — Хорошо, я перееду к тебе, но с одним условием — ты больше не будешь делать для меня то, чего не умеешь. Всё, что нужно, ты уже доказал, — Хосок стонет и зарывается пальцами в чёрных локонах, когда альфа спускается к его ключицам, оставляя на них следы, которые со временем приобретут фиолетово-бурый оттенок. — Солнышко, почему ты пахнешь сегодня по-особенному сильно? У тебя случайно не течка началась? — спрашивает Юнги, а сам не может оторваться от поцелуев. — Она самая. Так что неси меня в спальню, моя земляничка, и утоли, наконец, мой голод, — усмехается Хосок, чувствуя, как его подхватывают на руки. — У меня есть один вопрос к тебе, мой любимый. Ты помнишь о том, что я хочу четверых детей? — Юнги интересуется об этом по дороге в спальню, не скрывая свою ухмылку на довольном лице. — Помню, но почему ты вновь заговорил об этом именно сейчас? — Хосок спрашивает скорее у себя, чем у альфы, потому что к нему сразу же приходит ответ. — Только не говори, что ты хочешь одного уже сейчас? — Не вижу смысла в том, чтобы откладывать то, что и так случится, — Мин весь сияет от счастья, опуская омегу на кровать, а затем забирается верхом, стягивая с него ненужную сейчас футболку. — Я ещё так молод, чтобы становиться отцом. Мне всего двадцать три года, — протестует Хосок, но не отталкивает альфу. — Зато мне уже скоро стукнет двадцать шесть, — не успокаивается Юнги, стягивая шорты с длинных чоновских ног. — Если не начнём сейчас воплощать мою мечту в реальность, ничего не успеем. — Тогда пообещай мне, что мы остановимся на четверых. Не больше, Юнги. Ты меня понял? — сдаётся омега, расстёгивая миновскую рубашку. — Конечно, милый, как скажешь, — соглашается альфа, а про себя добавляет: — «И не меньше тоже».       Кто же знал, что у Хосока генетическая предрасположенность к зачатию двойни. Поэтому в шутку сказанные слова о десятерых детях, возможно, на самом деле окажутся реальностью. И тогда Мин точно осуществит свою мечту о большой счастливой семье, в которой будет он, любимый Хосок и много их маленьких копий, смешавших в себе два прекрасных запаха — грейпфрут и землянику. Останется лишь купить огромный дом с красивым садом на заднем дворе, чтобы зажить в нём долго и счастливо.

The end