Мой спящий принц

Неделей спустя. Франция. Драко сидел за столиком в одном из фешенебельных ресторанов Парижа и лениво вертел в пальцах бокал, наблюдая, как лучи солнца переливаются всеми оттенками красного: от алого до рубинового, — преломляясь в вине, и с удовлетворением замечая тонкие винные дорожки, остающиеся на дорогом хрустале как свидетельство достойного качества и хорошей выдержки напитка. Иногда Драко поднимал глаза выше кромки фужера, останавливая взгляд на других посетителях, решивших отобедать в данном заведении. В основном, обеспеченные маги, которые не падали в обморок при виде цен в меню. Но чаще всего Малфой смотрел на парижан, неторопливо прогуливающихся за окном с видом абсолютной беззаботности, хотя наверняка у каждого проблем было предостаточно. Наверное, в воздухе витало что-то, присущее лишь Парижу, а может дело тут в характере французов, из-за которого те казались скорее мечтательными, а не злобными, словно пикси, как те же лондонцы. Уши Драко тоже были заняты делом, хотя, в отличие от глаз, у которых было какое-никакое разнообразие куда смотреть, им пришлось уже битый час выслушивать нескончаемую болтовню одной юной особы по имени Жожет Делакруа — ещё одной потенциальной невесты из огромного списка матери. Малфой мысленно спрашивал себя, сколько ещё он сможет играть роль внимательного кавалера и слушателя, прежде чем у него появятся первые признаки мигрени. Тишина начинала казаться просто недосягаемой мечтой. Кажется, кто-то из ненавистных грифов сказал в адрес слишком увлечённо поющей картины Полной Дамы: «Когда я услышал ваш голос, мадам, я навек полюбил тишину!». О, как это было верно. Эта фразочка рефреном крутилась у Драко в данный момент в голове. Может, отчасти именно поэтому его привлекали мужчины — болтливость для них нехарактерна, в отличие от прекрасной половины человечества. И не то чтобы Драко совсем не был заинтересован в мисс Делакруа. Отнюдь. Жожет являла собой просто образец качеств, которые требовалось иметь его невесте. Хорошо воспитанная юная аристократка из чистокровного рода магов, в довесок обладающая красотой и идеальными для Малфоев данными — голубыми глазами и белокурыми волосами. Ко всему прочему, с Жожет он попал в яблочко, раз уж с первыми двумя кандидатками пролетел (согласно одной маггловской поговорке) как фанера над Парижем, потерпев полное фиаско, поскольку одна была конченой поттероманкой, а вторая предпочитала собственный пол. Но с мисс Делакруа всё было иначе. Малфой не был слепым, чтобы не заметить полных неприкрытого восхищения глаз девушки, направленных в его сторону с момента их встречи, и её попыток произвести на него впечатление. Так что он мог поставить на кон всё своё наследство, что не понадобится много сил, чтобы влюбить в себя бедняжку. Слишком романтична и неискушенна в любви, а ещё прилипчива как банный лист. Не находись он в таком паршивом положении — обошёл бы Жожет по широкой дуге. Только, несмотря на все достоинства собеседницы и забрезживший в конце тоннеля свет для него, Драко было невыносимо, буквально смертельно скучно. О, Мерлин, с какой бы радостью он сию секунду убрался в поместье. — Вам не интересно, мсье Драко? — вдруг прервав свой невероятно увлекательный «рассказ» о подготовке бала и церемонии выпуска в Шармбатоне, спросила Жожет, словно в воду глядя. Драко, который в эту секунду как раз боролся с зевотой и рассматривал от нечего делать, как голуби за окном дрались за кусочек хлеба с воробьями, перевёл взгляд на свою собеседницу. Он, к слову, поставил на воробьёв — хватки, наглости и напора этой мелюзге не занимать. — Что вы, Жожет, — возразил он тем не менее с учтивой улыбкой. — Нисколько. Я просто задумался о том, как вы прекрасны, — как было им не раз замечено на практике, комплимент — лучшее средство замаскировать собственные промахи. Этот случай не стал исключением. Мисс Делакруа, залившись румянцем, взглянула на него из-под длинных ресниц и сделала глоток шампанского, после чего кокетливо облизнула нижнюю губку. А Драко стало смешно и немного жаль её — она так старалась его очаровать. — Вы так любезны. А мне показалось, что я вас утомила. Маман говорит, что я излишне болтлива и что мне нужно сдерживать себя. Только когда волнуюсь, начинаю болтать ещё больше и иногда мне очень сложно остановиться, — буквально на одном вздохе выпалила Жожет. «Силенцио в помощь», — подумал Драко, чуть поморщившись. — Вам не о чём беспокоиться, дорогая. Я готов вас слушать и день, и ночь, — «под снотворным». — Вы удивительная молодая леди, мадемуазель Делакруа, — протянув руку, он накрыл ручку девушки, затянутую в перчатку, своей. — И открою вам секрет, я терпеть не могу молчунов. С ними так скучно. Не находите? — подмигнул ей Драко. — Тогда почему бы вам ещё что-нибудь мне не рассказать? Жожет рассмеялась, а на её щеках ярче разгорелся румянец. Это было бы даже очаровательно, если бы Драко привлекали вот такие хрупкие миловидные блондиночки. Но природа с её мерзким чувством юмора решила, что такая банальность не для отпрыска рода Малфоев. Не-ет, ему нужно нечто более... экзотичное и труднодоступное. Некто с широкими плечами и с мускулистым подтянутым телом аврора, копной смолянисто-чёрных волос, вечно находящихся в беспорядке. И этот «некто» обязательно должен носить уродливые круглые очки, которым самое место на свалке, и обладать удивительными зелёными глазами вместе со способностью доводить его, Драко, до белого каления... Согласно перечисленным критериям, перед мысленным взглядом Драко как по команде появился до боли знакомый портрет. Малфой, разом растеряв всё веселье, с ужасом понял, куда увели его мысли. Прикрыв глаза, он едва сдержался, чтобы мученически не застонать, а потом от души выругаться. Пальцы почти судорожно сжались вокруг ножки бокала. О, Мерлин, только не снова! Казалось, уехав из Британии, оставив шрамоголового очкарика на родине, Драко должен был выкинуть его из головы, как и задумывалось. Но на деле всё вышло в точности наоборот. Ха-ха, происки судьбы, не иначе. Их разделяли многие сотни миль, но всё равно — стоило лишь ослабить контроль, как откуда ни возьмись Поттер вырисовывался в его сознании, глумливо усмехаясь и сверкая глазами из-под своих дурацких очков. Как тогда у камина, когда Драко собирался на своё очередное провальное свидание. И провальное даже не из-за того, что Джоанна Грей оказалась по девочкам... а скорее из-за того, что мыслями Драко был далеко от Забини-мэнора: он вспоминал снова и снова вкус губ Поттера и прикосновения его рук предшествующей ночью. Как и проклятое утро, когда он, проснувшись, обнаружил себя лежащим нос к носу с гриффиндорцем. Тогда, вместо того, чтобы в ужасе бежать прочь, Драко долго, словно заворожённый, рассматривал безмятежную во сне физиономию Поттера. Его длинные ресницы и трогательно дрожащие в мелких прожилках вен веки, сухие губы с запёкшейся на них корочкой и прядь волос, картинно упавшую на лоб с легендарным шрамом. И сердце тяжело колотилось в груди, словно намереваясь пробить рёбра, и накрыла волна щемящего чувства, которое иначе как нежностью назвать Малфой не мог. Всё вместе это грозило ему катастрофой. Именно в тот момент Драко принял решение, что ему нужно пространство и время от Поттера. Иначе говоря — уносить ноги в спринтерском темпе, чтобы вернуть ускользающее самообладание и трезвый рассудок, что испарялись рядом с Поттером, как гриндилоу без воды. Драко до дрожи боялся, что проснувшаяся тяга к гриффиндорцу обернётся чем-то куда более серьёзным, с чем он не готов столкнуться. Но вот прошла неделя, и что же он имел по факту? Да вот в том-то и дело, что ничего! Ни дюйма сдвига и прогресса к былому равнодушию. Зато появилась тоска, и (О, Мерлин!) Драко начал скучать. Это чувство, как снежный ком, что катился стремительно с горы, накапливалось в нём. О да, он скучал... скучал по перепалкам с Поттером, который не лез в карман за словом, всегда имея в запасе достойный ответ. Скучал по его упёртому гриффиндорскому характеру и тому, что с ним не нужно было церемониться — Поттер знал, как дать отпор. Тосковал по их глупым спорам, ссорам, дракам и даже по ненавистному «Петрификус Тоталус» — что казалось вовсе немыслимым. Драко не хватало их редких мирных разговоров, к которым всё равно примешивались колкости и шпильки в адрес друг друга. Но больше всего Драко скучал по поцелуям. Скучал по давлению губ Поттера, которые, чёрт побери, так идеально совпадали с его. По их мягкости и их твёрдости, по трещинкам и шероховатостям, по их солоноватому и терпкому вкусу. День казался незавершённым, неполным, если не начинался без ставшего привычным поцелуя Поттера. И даже не признаваясь в этом самому себе (он не выдал бы эту тайну даже под Круцио), Драко с самого первого дня ожидал ранних признаков, когда проклятие Вечного Сна снова вступит в силу — чтобы вернуться назад. Но время шло, а он был жив и здоров, чувствуя себя физически превосходно! Только радоваться... не получалось. Он не мог понять, в чём дело. — Мсье Драко? Вам нехорошо? — вклинилась в его далёкие от оптимистичных мысли всё та же Жожет. Драко к своей досаде понял, что снова как-то позабыл о том, что нужно время от времени кивать в такт её словам и вставлять хотя бы парочку-другую односложных фраз. Проклятье! — Всё в порядке. Разве рядом с вами мне может быть плохо, милая Жожет? — выдавил из себя улыбку Малфой. — Это невозможно, моя дорогая. Но я бесконечно тронут вашей заботой о моём здоровье. — Да? Какое облегчение. Мне на секунду показалось, что вы вдруг погрустнели. — Погрустнел? Ну что вы. Ерунда, — отмахнулся Драко. — Но я подумал, может быть нам стоит прогуляться? Сегодня чудесная погода. А я соскучился по солнцу. — Неужели в Британии всегда пасмурно? — с любопытством спросила девушка. — Не всегда. Но достаточно часто. Иначе бы Туманным Альбионом её не назвали. Не так ли? Мисс Делакруа тихонько рассмеялась. — Как жаль, что мне так и не довелось побывать в Британии. Маман не позволила мне отправиться на Тремудрый Турнир в Хогвартс. Заявила, что я слишком мала для этого, — вздохнула она, приняв вид глубокого разочарования. — А после — война... ох, это так всё ужасно! Мне так жаль, мсье Драко, что вы это пережили, — голубые глаза наполнились сочувствием. Малфоя передёрнуло от отвращения. Это было, конечно, мило, но вот о чём о чём, но о войне или о Тёмном Лорде он был не намерен говорить или слушать. Да и не лучшая эта тема для свидания, раз уж на то пошло. — Это всё в прошлом. Но я уверен, у вас всё впереди, Жожет, — заверил он, пресекая ненавистную тему на корню. — Так как насчёт прогулки по набережной Сены? Уверен, после сытного обеда нам это просто необходимо. — Конечно. С большим удовольствием, — легко согласилась его спутница. Драко улыбнулся, поднимая руку, и, щёлкнув пальцами, подозвал официанта, чтобы затребовать счёт. А менее чем через четверть часа, покинув ресторан и магические кварталы Парижа, они с Жожет вышли к Сене, предусмотрительно трансфигурировав мантии в подходящую маггловскую одежду. Ветер, дувший с реки, донёс до носа Драко отчётливый запах нечистот, гниющих водорослей и затхлой воды, который из-за жары стал сильнее, заставив его брезгливо поморщиться. Но местных, казалось, это нисколько не волновало. Все настолько привыкли к подобным «ароматам», что совершенно не обращали внимания. Вот и мисс Делакруа только улыбнулась и ещё глубже вздохнула, прикрыв глаза от удовольствия, подставляя лицо ветру. — Здесь так чудесно. Хочу, чтобы этот день длился как можно дольше, — призналась она. — А ведь я поначалу не хотела идти на встречу. Мне всегда казалась устаревшей традиция позволять родителям устраивать детям свидания. — А теперь вы так не думаете? — мягко улыбнулся он ей в ответ. — Теперь нет, — взглянула она на него с мечтательным видом и тут же засмущавшись потупилась. Драко почувствовал вполне ощутимый укол совести. В отличие от papa, он никогда особенно не любил манипулировать чужими чувствами. Это чересчур хлопотно и энергозатратно. К тому же, даже если все убеждены в обратном, Драко Малфой не был законченным мерзавцем. Хоть и не без греха. Но чёртово проклятье не давало ему права выбора. Совесть, так внезапно давшую знать, что она имелась у него в наличии, успокаивало то, что, если не любовь, то заботу, уважение и дружбу он может предложить своей будущей супруге. А ещё полную свободу в выборе любовников. Для семьи аристократов — обычная практика. Для них супружеская любовь — это приятное дополнение, как в случае его родителей, но не обязательное условие, о чём он когда-то сообщил Поттеру... Поймав себя на том, что мысли снова грозили вернуться к шрамоголовому, от которого у него уже мозги спеклись, Драко мотнул головой, словно мог таким образом выбросить его из головы. Ага, конечно, размечтался... Очередной порыв ветра, налетевший в эту секунду, растрепал белокурые волосы его спутницы, собранные в причёску, и одна прядь упала ей на щеку. Подняв руку, Драко аккуратно заправил локон за её маленькое, изящное и чуть порозовевшее от смущения ушко... и в этот самый момент его настигло ощущение, что за ними следят. Он ни с чем не спутал бы это давящее чувство между лопаток. Во время войны, будь она трижды проклята, как и грёбаный Тёмный Лорд, когда за каждым шагом Малфоев следили все, кому не лень, Драко научился различать взгляды, направленные на его персону. Несколько раз это спасло его шкуру. Поэтому в данный момент он был уверен на все сто, что за ним... или ними, раз уж он не один, определённо кто-то следил. Хотя он ума не мог приложить, кому это надо. Если только у Жожет нет какого-нибудь чокнутого и ревнивого поклонника. Вот этого, Мордред и Моргана, ему и не хватало для полного счастья! Стараясь не делать резких движений и ничем не выдать своей осведомлённости, Драко наклонился к девушке, делая вид, что собрался что-то шепнуть ей на ушко, а сам внимательно осмотрелся по сторонам. Но, казалось, никому нет дела до них с мисс Делакруа. Тем не менее, давящее ощущение между лопаток, переходящее в зуд, свидетельствовало об обратном. — Что случилось? — Жожет, обернувшись к нему, с удивлением взглянула на Драко, обнаружив его куда ближе, чем допускали рамки приличия. — Соринка, — нашёлся Драко, вынув несуществующую пылинку из её волос и поспешно выпрямился, бросив рассеянный взгляд вперёд. — О, спасибо, — пробормотала девушка, но Малфой едва ли услышал её... Сердце замерло на миг в груди, а затем ухнуло вниз, словно под Малфоем вдруг провалился мост и он вот-вот упадёт в грязную воду реки. Голова опустела, а в горле пересохло. Впереди на мосту вполоборота к ним стоял парень. Обычная маггловская одежда: джинсы и футболка. Но эту стройную широкоплечую фигуру и черные, вечно встрёпанные вихры, Малфой не мог не узнать. — Поттер? — вместо голоса с губ сорвался какой-то жалкий хрип, и Драко, позабыв о Жожет... да, чёрт побери, обо всём мире, сделал шаг вперёд. Только в эту секунду, словно кому-то там наверху вновь захотелось зло поглумиться над ним, заинтересовавший его объект обернулся... и горечь разочарования кислотой разлилась внутри Малфоя. Сердце туго стянуло под рёбрами. Он ошибся. На мосту стоял абсолютно незнакомый ему маггл, лишь отдалённо напоминающий чёртового гриффиндорца. Тем более, что очков-то как раз у парня не было. Тот скользнул по Драко равнодушным взглядом и, отвернувшись, продолжил свой путь. Между тем и ощущение слежки у Драко исчезло. «Грёбаный ад... У меня что, уже паранойя на почве Поттера развилась?» — зло подумал Малфой, едва сдерживаясь, чтобы что-нибудь не разбить, пнуть или спалить к Мордредовой бабушке, только бы выплеснуть своё разочарование и гнев. — Мсье Драко? — его локтя нерешительно коснулась Жожет. Малфой, взглянув на обеспокоенную девушку, заставил себя глубоко вздохнуть, снова забив ноздри вонью реки, и выдохнуть, чтобы немного прийти в себя. — Прошу прощения, Жожет. Я вдруг вспомнил, что у меня назначена встреча. Мне ужасно жаль, — соврал Малфой, поняв, что, если не хочет сорваться на ней, нужно сворачивать их свидание. — Вот как. Ясно, — было заметно, что слова Драко огорчили девушку. Она заметно сникла. — Что ж... я всё понимаю. — Но если вы дадите мне шанс, я постараюсь загладить свой промах в следующий раз, — добавив мёда в свой голос, улыбнулся ей Малфой, глядя со всей искренностью, на какую сейчас был способен. Предложение явно пришлось по вкусу — Жожет просияла, вновь заулыбавшись. В ясных голубых глазах цвета полуденного неба расцвела надежда. — В любое время, мсье Драко. Я буду ждать от вас сову, — с придыханием сказала она, кокетливо хлопнув ресницами. — И если вы не очень торопитесь, не будете ли вы так любезны проводить меня к ближайшему камину? — С радостью, — Драко галантным жестом предложил Жожет свой локоть, чтобы она могла взять его под руку, что девушка незамедлительно и сделала, цепко обхватив его запястье. Нарцисса могла бы гордиться своим сыном. Манерами и умением обращения с женщинами обделён он не был, несмотря на все свои многочисленные недостатки. Стоило же Драко отправить свою спутницу домой, как маска галантного и внимательного кавалера, которую он носил с момента их встречи, бесследно исчезла с его лица. Играть больше не было нужды, как и скрывать свой угрюмый вид. А ещё досаду и раздражение, что не утихали после того, как он обознался. Тоска накатила с новой силой, грозя удушить в своих стальных объятиях. И Париж утратил своё очарование. Потянуло назад, в Лондон.

***

К родовому поместью Малфоев, окружённому виноградниками и садами, которое стояло уже Мерлин сколько столетий, Драко аппарировал, оставив между собой и особняком несколько миль расстояния для пешей прогулки. Ему определённо нужно было пройтись и проветрить голову, прежде чем снова запереться в четырёх стенах и, может быть, совершить очередной набег на погреба с отцовскими запасами спиртного. За эту неделю они порядком истощились... Но кого это волновало?! Драко плевать хотел на любое недовольство отца — у него обстоятельства и тяжёлые времена. Ему можно и даже, драклы задери, нужно, как грёбаное Перечное при простуде. В отличие от города, в сельской местности дышалось легко, полной грудью. Солнце согревало кожу тёплыми лучами, а свежий, наполненный благоуханием трав и цветов ветер обдувал лицо и трепал волосы. В хрустально-прозрачной синеве неба сновали ласточки, а кроны деревьев шумели, качая листвой. Драко, шагающий неспешно по дороге и пинающий время от времени попадающиеся под ноги камушки, методично убивая тем самым баснословно дорогие ботинки, наслаждался отсутствием вокруг людей и тишиной. Только он и бескрайние просторы изумрудно-зелёных полей с пасущимися на них коровами и козами, которым не было никакого дела до него. Красота. Всё вместе: прекрасный, достойный полотна художника пейзаж и безлюдье — действовало умиротворяюще, поэтому, когда Малфой, наконец, достиг дубовой аллеи у поместья, он практически вернул самообладание, перестав попусту психовать, словно неврастеник-хаффлпафовец. Его сердце успокоилось. Стоило же ему толкнуть тяжёлую дверь из морёного дуба с латунной скобой вместо звонка и шагнуть за порог особняка, как к нему, семеня лапками, бросился эльф. — Хозяин, вы вернулись! — запыхавшись, звонко выпалило создание, глядя на него своими огромными плошками-глазами. Странное дело, но на его мордашке застыл какой-то нездоровый восторг. Хотя раньше Малфой как-то не замечал, чтобы пользовался бешеной популярностью среди домовиков. Кроме поттеровского Кричера. Но там особый случай... клинический. Но у этого конкретного эльфа не было повода так радоваться его возвращению. Где подвох? — Вернулся. Что дальше? — выгнул бровь Драко, недовольно глянув на домовика. — К вам гость, хозяин! — едва не отбивая чечетку, пребывая в какой-то подозрительной эйфории, между тем доложил домовик. — Он уже четверть часа ожидает вас в малой гостиной, — сообщил и замер, словно ожидал, что Драко похвалит его. А отпрыск благородного семейства Малфой слегка охренел. — Какой к дементору гость? — прошипел он. В это поместье, как и в Малфой-мэнор, никто не мог проникнуть, если не имел кровной связи с семьёй Драко или особого приглашения, закреплённого магией. Но он не помнил, чтобы кого-то приглашал! Отодвинув эльфа с дороги, Драко ринулся в гостиную... — Что-то долго ты, Малфой, — насмешливо протянул Гарри Поттер, стоя к нему спиной у французского раздвижного окна. Все вопросы разом отпали. Сразу стало ясно, почему Защитные чары и кровная магия пропустили кого-то внутрь дома — ведь магия Поттера жила в нём, а еще, почему домовики сияют как галеоны — гриффиндорец же у них герой. Драко, застыв соляным столбом, с чувством дежавю пялился в затылок того самого проклятущего «маггла», что увидел на мосту. Даже одет он был всё так же: в безвкусную футболку и потрёпанные джинсы. Нет, инстинкты и собственное, ставшее странно чувствительным сердце тогда не подвели его. — Поттер, — выдохнул Драко, снова начав хрипеть, и Гарри, наконец, обернулся. Маскирующие Чары (или Оборотное?) исчезли, а дурацкие круглые очки снова красовались на переносице. За их стёклами лучились смехом зелёные глаза. — Не ожидал? — усмехнулся тот, склонив голову к плечу, и с любопытством взглянул на Драко. Малфой силился что-то сказать, сжимая кулаки и открывая-закрывая рот, как выброшенная на берег рыба, и не мог. Все те чувства, что он отрицал, всё, с чем боролся, хлынули, как река в половодье, уничтожив к дракклам на своём пути все препятствия, что он возводил. Едва не сбив с ног его самого. Сглотнув ком в горле, Драко нашёл в себе силы и гордость отвернуться. Слишком потрясённый, слишком испуганный и слишком счастливый, сейчас он не мог удержать на лице ни одну более-менее равнодушную маску. Как и проклятущую правду, что вырвалась на свободу, словно джин из бутылки. «О, Мерлин...» — сердце билось как безумное. — «Это случилось! Это всё-таки случилось! Он влюбился... влюбился в чёртового Золотого Мальчика!». Паника на грани истерики накатила как цунами.