Мой спящий принц

Поттер вошёл в конюшню, когда Драко затягивал подпругу седла под крупом своего жеребца, которого для этого вывел из стойла. Вереск — конь андалузской породы, серого окраса с белоснежной шелковистой гривой — стоял, не шелохнувшись, терпеливо снося то, что его седлали. Этого породистого красавца Драко подарил Люциус на пятнадцатый день рождения. Тогда Вереск был ещё несмышленым жеребёнком, едва-едва вставшим на свои тонкие ножки, так что Малфой практически вырастил его, поэтому особенно дорожил им. Когда же чёртов ублюдок Волдеморт обосновался в Малфой-мэноре, они с отцом исхитрились переправить павлинов и лошадей, в том числе Вереска, сюда, во Францию, чтобы зло, которое Тёмный Лорд источал, не сгубило чувствительную живность. — Только не говори, что ты готовишь его для меня, — голос Поттера, раздавшийся рядом, заставил Драко вздрогнуть и вынырнуть из его мыслей. Проклятье! Он и не слышал, как гриффиндорец подкрался. — Обрыбишься, Поттер. Вереск мой! — заявил Драко и обернулся... чтобы с отвисшей челюстью уставиться на как-то изменившегося Поттера. На ум пришла мысль, что вот уж точно — в данном случае не человек красит одежду, а одежда человека... От накатившего желания Малфою стало жарко. На лбу и над верхней губой выступила испарина, а в паху потяжелело, что было чревато — со стояком особо верхом не разъездишься. Но вид Поттера в обтягивающих, словно вторая кожа, бриджах, кипенно-белой рубашке и приталенном пиджаке насыщенного зелёного цвета, отчего его глаза, не скрытые в кои-то веки очками(!), казались просто магнетическими, лишал Драко выбора. В его мыслях набатом застучало: «Валить и трахать!». Прямо здесь, на тюках с сеном. — Что, глупо выгляжу? — неправильно (слава Мерлину!) истолковав его молчание и охреневший вид, спросил Гарри, переминаясь с ноги на ногу. — Ты без очков? — выдал часть правды Драко. Собственный голос показался невнятным хрипением. — А? Да. Решил, что они будут мешать, — пожал плечами, машинально коснувшись пальцами переносицы. — Применил чары Орлиного зрения. — Гм... — Так какая моя? — Поттер перевёл взгляд на стойла, разглядывая стоящих там лошадей, повернувшись к Малфою боком. Взгляд того сам собой скользнул ниже, и он до боли прикусил губу, чтобы не застонать. Бриджи обтянули зад Поттера так, что впору захлебнуться слюной. Пальцы Драко загорелись от потребности коснуться обтянутых тканью ягодиц. Как тогда ночью, накануне его отъезда. Нет, лучше не думать об этом... Не вспоминать! Драко пришлось отвесить себе мысленно оплеуху. Поттер же как ни в чём не бывало, даже не догадываясь о том, что на него капают слюной, ходил от стойла к стойлу. Всего в конюшне, считая Вереска, было четыре лошади. Выбор не сказать чтобы большой. Не то что в конюшнях при мэноре. Драко прищурился, насторожившись. Несмотря на то, что мозги грозили слиться на юг, ему показалось, что Поттер как-то уж слишком напряжён и лишь усилием воли сохраняет спокойствие. А в его взгляде на лошадей явно проступает неуверенность, если не сказать больше — страх. Гарри Поттер, Победитель Волдеморта, и чего-то там боится? — Поттер, — протянул Драко с подозрением, решив подтвердить свою догадку. — А ты раньше верхом ездил? Гарри резко к нему повернулся, и по его лицу пополз румянец. Он выглядел смущённым. — Нет, — нервно улыбнулся он. — Да и когда бы мне было? Ну да, глупо было бы предположить обратное. Не в Норе же с Уизли ему верхом кататься. Там о личных конюшнях только мечтать. У них же сам домишко размером с амбар. — Так зачем ты набился мне в компанию? Отсиделся бы в доме. Или пешочком прогулялся. — Надо же хотя бы попробовать, — пожал плечами Поттер. — Мне самому интересно. Это не должно быть сложнее поездки на фестралах?! — Как сказать, — хохотнул Драко, а затем, отойдя от Вереска, подошёл к одному из стойл. Там, меланхолично жуя овёс, стояла гнедая кобылка, помахивая время от времени хвостом. — Вот, Поттер, знакомься, Ромашка. Очень милая и воспитанная дама. Уверен, вы подружитесь, — посмеиваясь, заверил он, когда Гарри встал рядом с ним. — Хотя, конечно, я могу оседлать тебе Буцефала, — указал Драко на соседнее стойло, за которым стоял громадный и чёрный как смоль жеребец. Словно почуяв, что парни вели речь о нём, конь ударил мощным копытом по полу и с хрипом вдохнул и выдохнул. — Правда, он не выносит чужаков и позволяет сесть в седло только отцу... ну да это пустяки. Ты же гриффиндорец, — Драко не мог отказать себе в удовольствии постебаться над Поттером. Любовь любовью, но возможность упускать глупо. Когда ещё такая представится? — Знаешь что, Малфой... иди-ка ты!.. — сказал на это Поттер, одарив весельчака раздраженным взглядом. — Ромашка меня более чем устраивает. Драко тихо рассмеялся. — Как знаешь. Что ж... тогда давай покажу, как оседлать её. — А разве этим не конюхи должны заниматься? Или эльфы? — Лошади плохо реагируют на домовиков, — покачал головой Драко. — А у Луи сегодня выходной. Да и не лишним будет тебе понять, что и как делается. Если учиться — так с самого начала. — Ладно, Малфой, говори, что нужно делать, — с самым решительным видом кивнул Поттер. Следующие четверть часа Гарри, следуя указаниям Драко, седлал Ромашку: чистил ей щёткой спину, чтобы там не оказалось грязи, которая натёрла бы ей кожу, накидывал попону и потник, крепил седло, затягивал подпругу и разбирался со стременами и уздечкой. Кобылка в это время смирно стояла, лишь изредка прядая ушами, когда Драко тихо порыкивал на Поттера, если тот где-то косячил. Но в целом из гриффиндорца вышел послушный ученик, и беспокоился тот больше о Ромашке, чем за себя любимого и возможные травмы. Когда всё было готово, лоб Поттера усеяли бисеринки пота. Во время работы он снял пиджак и закатал рукава рубашки. — Поздравляю, ты справился! — похлопал ему Драко, посмеиваясь. — И даже года не прошло. — А ты куда-то спешишь, Малфой? — парировал Поттер, одёргивая манжеты рубашки и надевая перчатки. Но жакет так и остался лежать, позабытый на тюках с сеном. Драко, стараясь не привлекать внимания, исподтишка пожирал его глазами. Даже в одной рубашке гриффиндорец с его иссиня-чёрными вихрами выглядел умопомрачительно. Малфой в который раз удивился: какого драккла Поттер с такой внешностью и фигурой вечно таскает жуткого вида футболки, мешковатые джинсы и толстовки? Кощунство и преступление! Словно не он богат как Крез и может запросто скупить за раз всю лавку мадам Малкин в Косом переулке. — Ладно, Поттер, время урока верховой езды. Бери Ромашку и пошли во двор, — скомандовал Малфой. Взяв под уздцы Вереска, он повёл жеребца из конюшни. Гарри со своей кобылкой послушно последовали за ним. — Итак... смотри и учись. Становишься с левой стороны от... — начал было объяснять Драко, но запнулся, когда Поттер ни с того ни сего расхохотался. — О, Мерлин, — гогоча, провыл засранец. — Малфой, ты... Драко нахмурился, чувствуя себя в ступоре, не понимая, чем вызвано такое веселье. А не зная чего-то, он обычно раздражался, выходя из себя. Вот и сейчас внутри появилась настоятельная потребность подойти и отвесить леща не в меру развеселившемуся Поттеру. — И что такого смешного я сказал? — сузил глаза Драко, буравя хохочущего гриффиндорца глазами. — Просто ты мне сейчас Трюк напомнил на первом курсе. Точно таким же ворчливым тоном она учила нас полётам. — А-а, это ещё когда Уизли палкой по лбу прилетело? — издевательски ухмыльнулся Драко. — Помню-помню. — А ещё когда я уделал тебя, Малфой, и стал ловцом Гриффиндора, — широко улыбнулся Поттер. В его зелёных глазах лихо отплясывали черти. Крыть же Драко было нечем. Но оставлять последнее слово за Гарри он был не намерен. — Тебе просто повезло, — высокомерно заявил он. — Ну да, ну да, — хмыкнул гриффиндорец и погладил Ромашку по глянцево блестевшей шее. Драко недовольно зыркнул на него. — Не расслабляемся. Итак... встань с левой стороны от лошади. В левую руку берёшь повод и хватаешься этой же рукой за переднюю часть седла, — рассказывая, Драко чётко следовал своим же указаниям. — Затем левую ногу вставляешь в стремя и правой рукой берёшься за заднюю часть седла. Отталкиваешься правой ногой от земли, подтягиваешься, — приложив немного силы, он легко подтянулся, — приподнимаешься на руках, перекидываешь правую ногу через седло и вставляешь в стремя... и вуа-ля — ты в седле, — закончил демонстрацию Малфой, сидя верхом на Вереске. Протянув руку, он ласково похлопал жеребца по шее. — Теперь ты. — Ладно, — смахнув со лба упавшую прядь, улыбнулся Гарри, а затем, как и в случае с метлой, легко всё повторил, вскочив в седло. — Ну как, профессор? — Неплохо, — скупо похвалил Малфой. — Сидя в седле, держи спину ровно. Носок стопы должен быть в стремени, а пятку как можно больше отведи вниз. Гарри послушно сделал, как было сказано. — Так? — Да. Чтобы лошадь пошла, ударь пятками по бокам, — Драко слегка шлёпнул пятками по бокам Вереска, и тот послушно пошёл вперёд, но Малфой чувствовал, что его андалузец с трудом сдерживает свой горячий нрав — могучее тело едва заметно дрожало, мускулы канатами перекатывались под шерстью, а ноздри раздувались. Жеребцу хотелось сорваться в галоп, чтобы выплеснуть накопившуюся энергию, а медлительность его нервировала. Но ослушаться хозяина он не смел. — Управляешь лошадью с помощью повода, — продолжил учить Гарри Драко. — В какую сторону нужно повернуть, той рукой тянешь повод на себя, — потянув, он заставил Вереска повернуть. — А чтобы остановиться — тянешь обеими руками.Всё понятно? — Да. Думаю, я справлюсь. — Отлично. Только ради Мерлина, не изображай из себя лихого ковбоя, Поттер! Не нужно бросаться с места в карьер галопом. Пожалей Ромашку. Да и я не хочу с твоим искалеченным телом возиться, если вывалишься из седла. — Не волнуйся, Малфой. Ради твоего спокойствия я постараюсь остаться целым и невредимым. — Уж будь любезен, — выдавил улыбку Драко. Одна мысль, что с Гарри может что-то случиться, заставила его спину покрыться холодным потом, а кишки скрутиться узлом. Тряхнув головой, отгоняя мрачные мысли, он взглянул на спокойного и расслабленного Поттера. — Ладно, вперёд, Поттер. Проверим тебя в деле!

***

Солнце только поднималось к точке, в которой застынет в полдень, поэтому было тепло, но не жарко. Хорошо. Барашки облаков лениво плыли в лазурной вышине, меняя причудливо свои формы. Ветер трепал волосы, лаская кожу. А вокруг, куда ни брось взгляд, расстелилось изумрудное поле с яркими всполохами цветов. Его пересекала словно выложенная из золота просёлочная дорога, которая устремлялась, петляя, к видневшейся вдалеке деревне... ...Драко тяжело дышал, так что воздух с хрипом вырывался из груди, и, обливаясь потом, натянул поводья, заставив своего жеребца перейти из галопа сначала в рысь, а затем и на неторопливый шаг, давая им обоим успокоиться. Остановившись на пригорке, он рассмеялся, выплёскивая восторг от пережитой минутой назад дикой скачки. В крови всё ещё бурлил адреналин, и вкус свободы ощущался на пересохших губах. Только полёт на метле и вот такой сумасшедший, быстрый галоп давал ему подобные ощущения — полноты, яркости жизни, кипевшей в нём и в окружающем его мире. Едва поместье осталось позади, он оставил плетущегося на Ромашке Поттера и с чистой совестью позволил Вереску сорваться в безудержную скачку, чтобы как следует размять мышцы и выплеснуть скопившуюся энергию. Андалузец ласточкой полетел вперёд, так, что сильные, тренированные ноги едва касались дороги. Лишь песок летел из-под копыт и пыль стояла столбом. Путь был Драко известен, изъезжен и исследован, поэтому он не стал сдерживать нрав жеребца, дав ему показать себя. — Хорошая работа, Вереск, — похвалил Малфой скакуна и потрепал его по холке. Вереск ответил ему тихим ржанием. Бока коня, лоснившиеся потом, ходили ходуном, а от мощного тела исходил жар. — Ну и где там мой Поттер? — сам себя спросил Драко и приложил руку ко лбу козырьком, высматривая гриффиндорца на Ромашке. Поттер нашёлся быстро. Теперь Гарри выглядел размытой точкой вдали. Как и обещал, он не стал изображать из себя опытного наездника и не погнал кобылку догонять жеребца Драко. Но бросать его надолго без присмотра всё же было чревато... кто знает, когда его гриффиндорские заскоки дадут о себе знать? Да и проверить, как Поттер справляется, не худо было бы. Поэтому, не став медлить, ударив по бокам жеребца, переходя на рысь, Драко поскакал Гарри навстречу. До своего компаньона добрался Малфой быстро и уже вблизи ему стало ясно, что справлялся Поттер паршиво... Даже невооружённым глазом можно было заметить, как тот напряжён. Вместо того, чтобы расслабиться и подстроиться к ходу лошади, гриффиндорец сидел словно ему в зад кол вогнали, вцепившись намертво в поводья. Ну просто обнять и заплакать... причем неизвестно кого, то ли Ромашку, терпевшую горе-наездника, то ли страдальца Поттера. «Нда... на метле он всё же выглядит получше» — констатировал со вздохом Драко, прикрыв на секунду глаза, чтобы не видеть этого безобразия. Секс-символом Поттера назвать сейчас язык не поворачивался. Только карикатуры рисовать. Хотя... в подобной неуклюжести и неловкости, с которой Гарри сидел на лошади, Драко всё же нашёл определённое очарование. Сердце слегка подтаяло от нежности и умиления. Подъехав ближе, он разглядел сосредоточенное выражение лица и сведённые на переносице брови. Наслаждаться верховой прогулкой у Гарри никак не выходило. Драко подумал о том, как бы отреагировал Поттер, если бы он приблизился к нему и, перегнувшись в седле, сгрёб за грудки его же собственной рубашки и поцеловал, смяв этот сжатый в узкую полоску рот. Смог бы заставить расслабиться Гарри? Тяжело сглотнув, Драко прикрыл глаза, стараясь утихомирить вновь закипевшее в теле возбуждение. — Малфой?! — услышал он внезапно взволнованный голос Поттера, которым тот позвал его. Драко нахмурившись, открыл глаза. И как раз вовремя. Словно в замедленной маггловской съемке он увидел, как в один момент утративший все краски Поттер изумлённо и с оттенком паники распахнул свои глазищи. А обычно спокойная, словно удав, Ромашка вдруг дико заржала, встала на дыбы... и понесла, промчавшись мимо замершего столбом Драко стремглав. Унося раскачивающегося из стороны в сторону, как мешок с картошкой, Поттера, едва державшегося в седле. — МАЛФОЙ!!! — Поттеровский крик эхом прокатился по полю, распугав, наверное, не одно стадо мышей, живших в траве. Сердце Драко рухнуло куда-то в желудок. Парализующий страх, сжав ледяной лапой, на секунду обездвижил, заставил забыть, как дышать, спеленав по рукам и ногам. Блядь! Только не это! А тело, когда разум ещё пытался сбросить оковы ужаса, уже знало, что нужно делать. Пятки сапог вонзились с силой в бока Вереска, и успевший разогреться жеребец, набрав быстро темп, сорвался в галоп, догоняя перепуганную кобылу. — Йа!!! Йа!!! — крикнул Драко, подгоняя любимца, задав ещё шенкелей. Пригнувшись к лошадиной шее, он словно слился с конём в одно целое. «Держись, крепче, Гарри! Прошу, только держись!» — мысленно заклинал Малфой Поттера и посылал Мерлину и всем богам молитвы, чтобы кобыла не споткнулась на кочке, не угодила копытом в выбоину... Он знал, что не переживёт, если с Гарри что-то случится. Не простит себе, если потеряет своего гриффиндорца. Потому что в этом будет виноват только он, Драко, раз не досмотрел, не уследил. Ветер хлестал его по щекам. Пейзаж слился в одну сплошную кляксу. Медлительной Ромашке было не сравниться в скорости и силе с Вереском. Поэтому не прошло и минуты, растянувшейся для Малфоя в вечность, как он поравнялся с Гарри. — Малфой?! Останови!!! Останови её! — хрипло прокричал ему Поттер. — Она меня не слушает! Сердце колотилось где-то в горле, а шум крови и ветра, стук копыт едва позволили его услышать. Драко сосредоточил всё своё внимание на взмыленной кобыле, которая продолжала мчаться во весь опор. Умница Вереск даже без понуканий подстроился под её бег, идя ноздря в ноздрю. Крепче ухватившись одной рукой за луку седла, Драко перенёс свой вес на неё и ногу в стремени и, перегнувшись в седле, рискуя каждую секунду свалиться под копыта, подался всем телом вперёд, пытаясь дотянуться и схватить Ромашку за уздечку. — Что ты делаешь? С ума сошёл?! — проорал Поттер, разгадав его манёвр. Но Драко едва обратил на него внимание. Спустя два удара сердца пальцы сомкнулись на кожаных ремнях. Кобыла захрипела, собравшись вырываться. — Тише, девочка! Тише, Ромашка! — перекрикивая шум ветра, уговаривал её Драко. — Всё хорошо! Спокойнее! Тише! Тише! Всё хорошо! — и уже Поттеру: — Потяни немного поводья на себя! Только не резко! Гриффиндорец, вовремя заткнувшись и поняв, что не время спорить, послушался, слегка натягивая повод. Ромашка заржала, бешено вращая глазами, но темп сбросила. — Вот так... хорошо! Умница, девочка! — ласково увещевал её Малфой. — Успокойся, всё хорошо! — лошадь отозвалась и постепенно перешла на рысь, а потом, сделав пару шагов, остановилась. Вереск тоже встал, и Драко, переведя дух, смаргивая выступивший пот, чувствуя, как внутри всё мелко колотится от пережитого, выпустил уздечку, вновь садясь ровно в седле. Какое-то мгновение они просто молчали, пытаясь отдышаться и прийти в себя от пережитого. — Блядь... — выдохнул Поттер, дрожащей рукой, затянутой в перчатку, проведя по волосам, и облизнул пересохшие от ветра губы. Драко только кивнул, солидарный с ним. Не то слово «блядь». За эти минуты, кажется, вся его жизнь пронеслась перед глазами. Но испугался в львиной доле он именно за шрамоголовое недоразумение. О собственной безопасности Драко мало в тот момент задумывался. Точнее, вообще не задумывался. Впервые на своей памяти. Да, он был эгоистом и не скрывал этого, принимал в себе данный недостаток. Но неужели, влюбившись в Поттера, подхватил от него, как вирус, замашки гриффиндорца? Вот уж счастья-то привалило! А, впрочем... — Как ты, Поттер? С тобой всё хорошо? Не тошнит? Голова не кружится? — спросил Драко, шаря глазами по его лицу. К Гарри, к его облегчению, снова вернулись краски: он раскраснелся от ветра и адреналина. На лбу блестела испарина, а глаза сверкали и казались ярче обычного. Драко снова до зуда, до боли, до умопомрачения захотелось его поцеловать и на ощупь проверить, поверить, что с ним всё в порядке. Что Поттер рядом цел и невредим. Хотя, конечно, это же Гарри Поттер, Победитель Волдеморта, от которого Авада отскакивает, так что с ним могло случиться?! Но глупому сердцу, болезненно сжимавшемуся от беспокойства, было плевать на все эти обстоятельства. — Всё хорошо, — нервно хохотнул тот. — Хотя впечатлений мне теперь надолго хватит. — Что случилось? Почему Ромашка понесла? — Её что-то ужалило, — отмахнулся Гарри, досадливо поморщившись. — Овод или что-то вроде того. Я прихлопнуть не успел. Надо же... какой пустяк... Едва не обернувшийся катастрофой. — Да, уж, Потти... с тобой без приключений ничто не обходится, — вздохнул, покачав головой, Малфой. — Неприятность ты ходячая. — Так уж выходит, — широко улыбнулся Поттер. — Я к этому даже как-то привык. — И как ты только дожил-то до своих лет с этим своим «даром», ума не приложу?! — это был лишь риторический вопрос... так сказать, размышления вслух, но Поттер ответил: — Всё просто: чистое везение и умница Гермиона Грейнджер в лучших друзьях. Драко хмыкнул. Что ж... пожалуй, без Заучки и её фанатичной жажды знаний, откладывавшей всю мало-мальски полезную информацию в кудрявой голове, Золотое Трио действительно давно бы сгинуло где-нибудь... Учитывая, что Гарри Поттер — это магнит для всякого рода приключений разной степени опасности. Даже без преследования красноглазой твари, подери дементор его душу. Но вслух свои измышления произносить Малфой не стал. — Знаешь... пожалуй, я слезу, — криво улыбнувшись, сказал между тем Гарри. — Меня сейчас прямо тянет почувствовать твёрдую почву под ногами, — и, схватившись за луку седла, перекинул ногу через спину лошади. — Помочь? Но упёртый гриффиндорец уже буквально скатился с лошади. Едва же его одна нога коснулась земли, как тут же подкосилась, и Поттер, чертыхнувшись, стал заваливаться на бок. Лишь в последний момент он успел схватиться за сбрую Ромашки, удержав себя в вертикальном положении. Точнее, повиснув, как лягушка, в раскоряку, так как другая его конечность всё ещё оставалась в стремени. — Ого... Нифига себе, — рассмеялся Гарри над собственной неуклюжестью. — Чувствую себя каким-то чёртовым пластилиновым человечком. — Это с непривычки, — ответил Драко, наблюдая за ним. Он тоже спешился и, стоя рядом с Вереском, зорко следил, чтобы ходячее недоразумение не навернулось, готовый в любую секунду подхватить его. Он прекрасно помнил ощущения в ногах после первого урока верховой езды. Мышцы ног и бёдер у Гарри наверняка безбожно ноют, особенно после того, как тот цеплялся всеми конечностями за бока лошади, пытаясь не вывалиться из седла. — Когда вернёмся, прими горячую ванную с Расслабляющим зельем — полегчает, — посоветовал он. — Да? Хорошо. Запомню, — и, ковыляя, отошёл на пару ярдов, после чего, рухнув на траву, растянулся на ней в полный рост, раскинув конечности в форме звезды. — Иди ко мне, Малфой, — позвал Гарри Драко внезапно для последнего и похлопал рядом с собой. — Или боишься одёжку запачкать? — подколол он, ухмыляясь. А Драко показалось, словно через него пропустили молнию. Расслабленный, раскрасневшийся и такой до одури привлекательный Поттер представлял из себя соблазнительное зрелище. Его хотелось до боли в груди и сбившегося дыхания. Всё ещё бродивший в крови адреналин, пережитый ужас, волнения... всё это требовало выхода. Он снова чувствовал себя пьяным. Только не от огневиски, а от чувств и эмоций, кипевших в нём. Поттер, приглашая прилечь рядом, рисковал тем, что на него сейчас без затей набросятся. Снова, как тогда ночью. На непослушных, словно деревянных ногах, пытаясь удержать самообладание, трещавшее по швам, Малфой подошёл к растянувшемуся на земле гриффиндорцу и сел рядом, а затем, немного подумав, и лёг. Трава мягко спружинила под ним, принимая в свои объятья. Ноздри Драко мгновенно затопил аромат трав: терпкий и свежий, с горько-сладкой примесью благоухающих полевых цветов. Вокруг жужжали насекомые. Солнце, поднимаясь к зениту, припекало, а ветер своим ласковым дуновением создавал волны, заставляя зелёное море поля мерно колыхаться и идти рябью. Ромашка и Вереск, освободившись от седоков, воспользовались моментом — стали мирно щипать сочную травку, с аппетитом хрустя ею. Драко повернул голову и взглянул на Гарри, который, безмятежно прикрыв веки, из-под ресниц наблюдал за бегущими по небу облаками. — А ты был неплох, Малфой, — словно почувствовав на себе его взгляд, произнёс Гарри, усмехнувшись. — Правда, этот твой финт ушами, когда ты завис между лошадьми, мне теперь в кошмарах будет сниться. Если бы ты упал... — голос Поттера дрогнул. — То о проклятии можно было бы не думать. Но ты мне вроде как жизнь спас. Так что говорю тебе спасибо. — Значит, за Выручай комнату я с тобой рассчитался, — криво улыбнулся Драко. — Ты ведь меня не бросил поджариваться в Адском Огне, хоть Уизли был от этого не в восторге. Гарри отзеркалил усмешку. — Почему ты приехал, Поттер? — вопрос вырвался помимо воли. Драко и не планировал снова спрашивать. Вроде бы уже получил ответ — всё из-за гипертрофированной гриффиндорской ответственности, обещание матери Драко и так далее, и тому подобное... Поттер молчал долго, так что Малфой уже решил, что его проигнорировали. Но тот все же заговорил, тихо и задумчиво: — Знаешь... дома вдруг стало как-то слишком пусто, — и это было совсем не то же самое, что он говорил Малфою, когда они завтракали. — Я понял, что привык к тому, что в доме ещё кто-то находится кроме меня и старого злыдня Кричера. Кто-то язвительный, наглый и склонный к скандалам. Драко сглотнул, удивлённо глядя на него. Он правильно расслышал? Поттеру его не хватало? Сердце снова пустилось вскачь. В центре груди как цветок распустилась радость. И будь Драко проклят... но он и вправду ощутил тех самых пресловутых бабочек, оживших внутри него и касавшихся теперь души своими шелковыми крыльями, запуская тем самым горячие импульсы по телу. — Скандалов не хватало? Я всегда знал, что ты немного мазохист, Потти, — протянул он, изо всех сил стараясь контролировать голос. Поттер перекатился на бок и подпер голову рукой, хитро улыбаясь, взглянул на Драко. — Может быть, — хохотнул он и, сорвав травинку, сунул её в рот. После чего, снова откинувшись расслабленно на спину, забросил руки за голову, направив взгляд в небо, наблюдая за плывущими там облаками. А терпение Драко лопнуло, как мыльный пузырь. Он понял, что не может больше находиться рядом с гриффиндорцем и не касаться его. В отличие от Гарри, мазохизмом Драко не страдал и не хотел себе отказывать дальше в том, что желал всем своим существом. Даже если потерпит фиаско... учитывая упёртость некоторых. — Поттер, знаешь... — хрипло произнёс Малфой. Голос его безбожно сел. — Я, кажется, чувствую, что Проклятье снова набирает силу... — соврал он без малейшего угрызения совести, сознательно идя на хитрость. Реакция последовала незамедлительно. Как он на то и рассчитывал. Гарри резко обернулся к нему, садясь. Выплюнув порядком изжеванную травинку, он с беспокойством впился в Драко взглядом, обшаривая его с ног до головы, ища первые признаки того, что он вот-вот заснёт. «Ну же! Не тормози, Поттер!» — поторапливал мысленно Малфой, наблюдая за ним из-под ресниц, дрожа от нетерпения. — Малфой? Дотянул, да?! — вздохнув и выдохнув, произнёс он и сдвинулся ближе к Драко, наклоняясь над ним, заслоняя собой небо. Драко сглотнул. Замер, ожидая. Едва гася стон, рождавшийся в горле. Сдерживая желание просто дёрнуть Поттера на себя без церемоний и заткнуть рот поцелуем. Удар сердца — и мягкие, с шершавой корочкой губы Поттера, наконец, коснулись его... и Драко всё же застонал, с жадностью отвечая, мгновенно отзываясь, открываясь ему на встречу, языком ныряя в глубину рта Гарри. Для него его вкус был как взрыв. Космос... чистая эйфория и амброзия. Словно подыхавшему от жажды путнику дали кувшин холодной, родниковой воды, которую он пил, не сдерживаясь, припав к горлышку, задыхаясь и захлёбываясь... Магия Гарри горячей волной полилась в него, но Малфой нуждался в ней куда меньше, чем в нём самом. ...Свет, брызнувший от их сплетённых на траве тел был как вспышка, как солнце, наконец вынырнувшее из-за горизонта и разом осветившее весь мир, пробуждая его и щедро делясь с ним своим золотым, как снитч, сиянием... Руки Драко, зажив своей жизнью, вцепились в плечи Гарри, опрокидывая гриффиндорца на него. Извиваясь всем телом, Малфой потерся давно вставшим членом о бёдра любовника, чувствуя в паху у него такой же бугор — Поттер был на взводе не слабее. От этого кровь забурлила в жилах. С губ полились тихие, сдавленные всхлипы. Каждой клеткой Драко желал быть к Гарри ближе, нуждался в этом. О, если бы мог, Драко бы забрался к нему под кожу, сплетаясь с самым центром, чтобы никаким силам было их не разорвать. — Что ты... — Поттер разорвал поцелуй, причиняя этим почти физическую боль и ошеломлённо взглянул на распластавшегося под ним и тяжело дышащего Драко. Зелёные глаза гриффиндорца потемнели, а губы припухли, налившись багрянцем. На щеках алели пятна румянца. Дышал Поттер хрипло. Его грудь быстро поднималась и опадала. — Гарри... Гарри, пожалуйста, — как тогда, той ночью, когда он пробрался к нему в постель, позвал Малфой, облизнувшись. Подло? Нечестно? Ох, да плевать! Да, он играл грязно, но был честен в своём желании, в своей «Поттеропотребности».

***

Гарри смотрел на Драко. Видел, как зрачок залил радужку, отливавшую серебром. Чувствовал его прерывистое, горячее, влажное дыхание на коже, и как дрожит гибкое, сильное тело под ним... И в эту секунду Гарри понял, как на самом деле с той ночи хотел повторения и никогда по-настоящему не жалел о случившемся. Хотел по-настоящему прикоснуться к Драко, сделать чёртового раздражающего временами Хорька своим. Что-то внутри него яростно требовало этого: сделать своим, заставить задыхаться и сладко стонать в губы, повторяя его имя снова и снова. Наверное, к этому моменту они с Драко шли с той самой секунды, когда оказались под одной крышей. Гарри готов был увидеть в этом перст судьбы... или её насмешку. Правда, скажи ему кто-нибудь тогда о том, что он будет сходить с ума при взгляде на распластанного в траве, взъерошенного и возбуждённого Малфоя, при этом наслаждаясь, любуясь им, то попросту рассмеялся бы шутнику в лицо. Драко снова потёрся об него, и Гарри задохнулся от удовольствия, затопившего его, когда они соприкоснулись сквозь одежду. Для себя он уже всё решил. Зачем? Почему? Ни один ответ на эти вопросы уже был не важен. Последние здравые мысли слиплись в кашу, стекая ниже пояса и занимая там устойчивые позиции. — Гарри! — то ли хрип, то ли стон сорвался с губ Драко, и Гарри, нагнувшись, запечатал их своими, снова утонув в знакомом вкусе апельсинов и мяты, по которому... чертовски тосковал. Это было сродни возвращению домой. Хотя тот находился сейчас за много миль. — Нас могут увидеть, — прошептал Гарри. — О, прекрати. Здесь никого нет, — пробормотал Драко. Приподнявшись, он губами проложил дорожку из поцелуев по шее Поттера, прикусывая и зализывая следы зубов. Вытянув рубашку из бриджей, он забрался руками под неё, скользя по груди Гарри. — Если только ты не стесняешься лошадей. Ромашка и Вереск мирно щипали травку, и им было не до людских страстей. Вместо ответа Гарри, отстранившись от Малфоя, расстегнул пару пуговиц на рубашке и стянул её через голову, небрежно отбросив в сторону. Драко, сверкнув глазами, мгновенно последовал примеру, быстро раздеваясь, не отводя от Гарри горящего, жадного взгляда. Перчатки, ботфорты, носки, свитер и бельё усеяли пространство вокруг них — Малфой просто отшвыривал каждый снимаемый с себя предмет одежды, не озабочиваясь складыванием. Лишь волшебную палочку положил рядом. Страсть затмила педантичную натуру в слизеринце. С Гарри бриджи и боксеры они стянули в четыре руки и, когда на нём не осталось ни клочка из мешающей одежды, Драко решительно опрокинул его в траву. — Хочу тебя коснуться, — заявил наглец, и руки с длинными пальцами заскользили по смуглому телу Гарри, словно высекая на его коже искры. Скользили по плечам, рукам, груди, сжимали и выкручивали соски. Гарри отдал инициативу, расслабившись, взглядом уткнувшись в небо, превратившееся сейчас в одну сплошную смазанную кляксу, поощряя слизеринца вздохами, стонами и шипением сквозь зубы на особенно ощутимые щипки и укусы. Губы и язык Драко, следуя своим путем, выписывали какие-то только известные ему самому строчки и, казалось, прожигали насквозь, подливая масло в огонь желания Гарри. Так что внизу его живота уже полыхал пожар — член стоял как каменный, изгибаясь всё больше к животу и сочась смазкой. Малфой прикусил кожу чуть выше бедренной косточки, и Гарри застонал, заскреб пальцами по траве, собирая её в горсть. Бёдра инстинктивно взметнулись вверх. Желание буквально опалило огнём. Хотелось до боли оказаться в тёплой глубине малфоевского рта, почувствовать щедрый на остроты рот вокруг своего члена. — Ты такой красивый, Гарри, — буквально промурлыкал Драко, ведя кончиком носа по его животу вниз, жадно вдыхая его запах, словно не вдыхал ничего лучше, слаще до этого момента. — Хватит... играть, — задыхаясь, ругнулся Гарри. Малфой рассмеялся и подул на головку. Тёплое дуновение окутало чувствительную плоть, и перед закрытыми глазами Гарри полыхнуло разноцветными искрами. Сладкая пульсирующая боль растекалась по телу, сконцентрировавшись в паху. Малфой играл с огнём. Однозначно. Это было невыносимо. Гарри не мог больше терпеть. Хотелось большего... до потери контроля и слабости в ногах, до маленькой смерти, одной на двоих. Оттолкнув Драко, Гарри рывком сел и опрокинул на спину уже самого Малфоя. Навалившись на него, он смял его губы поцелуем, жадно сплетаясь с ним языком и коленом вклиниваясь между ног. Рукой скользнув между их телами, Гарри сжал влажный от смазки член Драко, скользя вдоль ствола и вырывая у слизеринца сладкий, жалобный стон. — Давай же, — поторопил его Драко, разорвав поцелуй, когда воздух в лёгких кончился, и шире развёл бёдра, бесстыдно выставляя себя перед ним. — Смазки нет, — не столько сомневаясь, сколько не желая причинять Драко боль, сказал Гарри. — Плевать! По слюне. — Будет больно. — Уж потерплю как-нибудь, — сверкнув глазами, отмахнулся от поттеровских опасений Малфой. — Ты уверен? — О, Мерлин! Ты со мной как с девицей! Гарри, я лежу перед тобой голый, и ты спрашиваешь, уверен ли я? Ты хочешь письменного приглашения с вензелями и подписью? — в голосе Драко в равной степени смешались насмешка, раздражение и нетерпение. — Ладно-ладно. Не кипятись. Я понял, — облизнув губы, кивнул, криво усмехнувшись, Гарри. А Малфой, взяв его руку, поднёс её к своему рту и втянул указательный и средний пальцы, принимаясь обсасывать их, смачивая слюной. Гарри ничего не стоило представить, что вместо пальцев у Драко во рту что-то крупнее и более чувствительное из частей своего тела. От переизбытка ощущений и нахлынувших образов его даже закоротило. Он забыл, как дышать. Прикрыв глаза, Поттер только мог, что, замерев, ждать, надеясь не кончить раньше времени, только ощущая, как юркий язык Малфоя обрабатывает кончики его пальцев. — Хватит, — с пошлым хлюпом вытащив, наконец, пальцы изо рта, сказал Малфой и опустил руку Гарри к своему входу. Гарри, прикусив губу, старался отвлечься на боль и принялся растягивать туго сжатое кольцо мышц. Смазки всё же не хватало, а Драко был чертовски узким. Мышцы плохо поддавались, несмотря на то, что Малфой старался расслабиться. Он морщился, но терпел. Когда пальцы Гарри нащупали плотный узелок простаты, Драко распахнул глаза и громко застонал, всхлипнув. Лицо исказилось от наслаждения. Вынув из него пальцы, Гарри сплюнул и быстро смазал себя, смешивая выступивший секрет и слюну. Драко тут же перевернулся на живот и встал на четвереньки, бросив голодный, потемневший взгляд на Гарри из-за плеча. — Давай! И Гарри дал, толкнувшись внутрь, медленно, дюйм за дюймом протискиваясь вглубь его тела, погружаясь в нестерпимый жар и обливаясь потом, стараясь сдерживать себя, не торопиться. Малфой шипел и матерился сквозь зубы, а его рука без остановки скользила под животом, не давая ослабнуть собственному желанию. Преодолев последние дюймы, казалось, умерев и воскреснув за это время несколько раз и в конец утратив разум, Гарри дал любовнику лишь секунду привыкнуть и начал раскачиваться, ища нужный угол. Драко лихорадочно шептал при этом быстро-быстро: «Гарри, Гарри, Гарри» — словно мантру и стонал. Пока его речь не сбилась вскриком и длинным протяжным стоном. — Да! О, Мерлин... Гарри! Блядь, не стой столбом! Гарри рассмеялся бы, если к этому времени не забыл, как, не то что смеяться, но и как говорить. Остались лишь примитивные, древние как сама жизнь инстинкты. Сердце колотилось в груди. Пот стекал по вискам, а душный оргазм подступал все ближе с каждой секундой. С каждым пульсирующим сжатием мышц внутри Драко. Вцепившись в бёдра, зафиксировав нужный угол, он увеличил темп, вколачиваясь в Малфоя, с каждой фрикцией сильнее, так что яйца звонко шлёпали по округлым ягодицам. — О, Мерлин... Да! Ещё! Мерлин... — Малфой не затыкался ни на секунду, — он оказался ещё тем говоруном — не забывая при этом подмахивать, насаживаясь на член Поттера, поршнем ходивший в нём, и дрочить себе.— Ещё! Вот так... ох... Гарри! Ааах! С ума сойти... агрх... Долго они не продержались. После особенно сильного толчка Гарри, попавшего точно в сладкую точку внутри Драко, тот, уткнувшись лицом в траву и выгибаясь в пояснице, содрогнувшись всем телом, кончил, изливаясь себе в руку. Конвульсивно сжавшись у Поттера на члене, он утянул его за собой. Перед глазами Гарри полыхнули, взорвавшись, звёзды. Оргазм обрушился, как удар, оглушая на миг и выжимая досуха, так что побелело перед глазами, а из горла вырвался то ли хрип, то ли стон... Выйти из Малфоя он не успел, выплеснувшись внутри. Когда пелена спала с глаз, Гарри выскользнул из тела слизеринца и рухнул на землю, тяжело дыша и обливаясь потом. Сердце колотилось в груди так сильно и быстро, что это пугало. Точнее, напугало бы, если бы в данную секунду Поттеру не было бы так хорошо. Посторгазменная нега разлилась по телу, разморила, укачивая в своих тёплых объятиях. Драко растянулся на спине рядом, пребывая в том же состоянии... По разрумянившемуся лицу расплылась сытая улыбка. — Ты как? — ворочать языком получалось с трудом, но Гарри не мог не спросить. Спустя минуту или даже больше Малфой зашевелился и повернулся к нему, сонно хлопнув глазами. — В целом... шикарно, — с улыбкой от уха до уха ответил он. — Ты был неплох, Потти. — Только неплох? — вздёрнул с насмешкой бровь Гарри. — А мне показалось после твоих этих «О, Мерлин, как хорошо! Да! Ещё!», что всё было чуть лучше, чем просто «неплохо», — подколол его Гарри, ухмыльнувшись. — Заткнись, — фыркнул Драко и лениво пнул его ногой. — Я был не в себе. Гарри тихо рассмеялся, чувствуя в груди тёплое, какое-то незнакомое, словно пушистое чувство, свернувшееся клубком в груди рядом с колотящимся сердцем.