Everything is over
3 сентября 2017 г. в 00:05
Everything is over — Всё кончено.
Лучи солнца будят девушку и она невольно открывает глаза. Солнце во всю так и кричит: «Хуй тебе, Ника, а не выспаться!». Фёдорова совсем бессильна и не сопротивляется такому яркому выкрику судьбы. Девушка приподнимается и пытается привыкнуть к свету. Помимо напряжения на глаза, Нику атаковала головная боль. Вчерашняя попойка просто не могла быть забыта бесследно. Фёдорова пытается вспомнить, что было вчера, но кажется её в который раз подводит память и слышно, как в сторонке смеются последствия «набухаться». Перед Никой чётко встаёт вопрос о том, было ли ей вчера так хорошо, как плохо сейчас. Стандартный вопрос и, благодаря алкогольной амнезии, девушка даже не может на него ответить. Не означает ли это, что было? До какого момента девушка вообще что-то помнит? До того момента, как набухалась. Из памяти удачно стёрлись все вчерашние события, как никак кстати. Наверное последнее событие, которое была в состояние вспомнить Ника — появление Димы Шокка.
Фёдорова встала с дивана на котором провела несомненно «хорошую» ночь. Всё тело жутко ломило, похоже оказалась на этом диване Ника уже будучи в бесчувствии и за всю ночь она не соизволила даже повернуться на другой бок. «Теперь мучайся, Вероника Яновна. «Сама виновата, не нужно было столько пить», — промелькнуло в голове девушки. Фёдорова спустилась на первый этаж. Компания не в полном составе сидела в гостиной и, видимо, боролась с похмельем. Ника решила, что удачно бы подсоединиться к ним.
— Именинница спустилась, — объявил шепелявый голос и Ника поняла, кто исполнил сие предложение.
Девушка подошла к компании и убедилась в составе вчерашних гостей: Хованский, Тимарцевы, Мирон, Эльдар и его друзья.
— Как спалось? — спросил Фёдоров, когда девушка присела рядом с ним.
Мирон приобнял сбоку сестру, прижимая к себе. Ника положила голову ему на плечо и тяжело вздохнула, закрывая глаза.
— Хреново, хотя я не помню, но тело жутко ломит, — почти проскулила Ника, отчаянно вспоминая вчерашние события.
Конечно, вспомнить ничего не удалось, но попытка была засчитана.
— Ник, а Слава ещё спит? — промолвил Эльдар, заставив девушку пребывать в недоумение.
Обычный вопрос, но интонация… Ника тут же приподнялась и открывала глаза. Все уставились на девушку и Фёдорова не могла не заметить ехидных взглядов. С учётом провала в памяти ей стало очень стрёмно, мало ли что она успела натворить.
— Наверное, а почему ты спрашиваешь у меня? — ответила девушка, искренне проклиная свою память.
Все засмеялись, абсолютно все, конечно, кроме Ники. И тут Фёдорова поняла, что все знают что-то, кроме неё.
— Она ничего не помнит, — с усмешкой объявил очевидную вещь Хованский, и всё снова засмеялись.
Девушка сейчас чувствовала себя так неловко и она даже не знала почему, но судя по всему, это было связанно со Славой.
— Ну же! Не молчите, что вчера произошло? — закипала Фёдорова, на её мозги так аккуратно давили, но вспомнить всё равно не получалось.
Все присутствующие переглянулись, девушку это сильно взбесило.
— Ты вчера не плохо отжигала с Карелиным, — сказал Фёдоров и пожал плечами, снова все начали смеяться.
Ника удивлялась тому, как люди с похмелья могут так много ржать. Небось у них тоже головы болят, но тем не менее.
Сначала Фёдорова закрыла лицо руками, ей было определено стыдно. Потом закрыла глаза и стала пальцами массировать виски, не общая внимания на смех компании.
Ника встала с дивана и направилась прочь от них. Хватит на сейчас потрясений. Девушка решила, что ей нужно поговорить со Славой. Так как она ничего не помнила, может Карелин в подробностях освежит её память. Фёдорова поднялась на второй этаж и, обойдя несколько комнат, всё-таки обнаружила Гнойного. Слава был в небольшой комнатке: кровать, шкаф, телевизор и окно, которое было открыто. Карелин стоял спиной к двери, он смотрел в окно. Ника, открыв дверь, постучала.
— Тук-тук, — усмехнулась девушка, — можно войти? — спросила Фёдорова, всё-таки она же приличная девочка.
Слава обернулся и хмыкнул, увидев на пороге Нику. Девушка так нелепо улыбнулась, актриса из неё никудышная.
— Проходи, — улыбнулся мужчина, повернувшись обратно к окну.
Гнойный стал постукивать пальцами по подоконнику. Ника зашла в комнату, закрыв за собой дверь и подошла к Карелину. Она встала рядом. На подоконнике Фёдорова обнаружила пачку Dunhill. Это стало весьма заманчиво, подарок судьбы. Одна из любимых марок девушки, но курила она их редко, по какой-то причине.
— Это твои? — взяв в руки сигареты спросила Ника.
Карелин отрицательно помотал головой. «Значит никто не будет против», — подумала Фёдорова и закурила одну сигарету из пачки, благо зажигалка, да ещё и пепельница имелись. Ника затянулась и выпустила дым через нос.
— Я ничего не помню, — промолвила девушка, снова затягиваясь, — поможешь, что-нибудь вспомнить?
Слава с горла бутылки сделал глоток, кажется виски или коньяка. Ника прекрасно услышала смешок со стороны Карелина и начала убеждаться в том, что она всё-таки отжигала с ним.
— Что ж тебя так память подводит? — театрально покачал головой Гнойный, вот ему актёрское мастерство давалось лучше, нежели Фёдоровой.
В каких-то жестах Слава точно был убедительней Ники, но что тут поделаешь. Фёдорова ещё пару раз затянулась и выдохнула дым, притушив сигарету.
— Так ты расскажешь? — спросила Фёдорова, начиная опять беситься.
Тот факт, что Слава зачем-то тянул, не на шутку бесило девушку. Она снова обокрала чью-то пачку Dunhill.
— Хорошо, раз уж ты настаиваешь. Но учти, тебе может не понравится, — ответил Карелин, отпивая ещё алкоголя.
Девушка вздохнула, закатывая глаза. Ночь была явно веселой, но видимо не для всех.
— Давай, — произнесла из-за чего-то тихо девушка, морально настраиваясь на всю хуету, что она сейчас услышит.
Никино любопытство не дало бы ей отказаться от того, что бы узнать, что вчера было интересного. Увы.
— Ты сильно набухалась, застукала Евстигнеева с какой-то шкурой, когда они сосались, потом снова пила, — рассказывал Слава, продолжая распитие алкоголя и наблюдая за тем, как Ника курила.
Сие действо было явно завораживающим. Пухловатые губы, обхватившие сигарету, потом тонкие пальцы, обхватившие ту же сигарету, клубок едкого дыма из рта девушки. Весьма и весьма завораживающе.
Реакция девушки на «они сосались» — опять злость, обида. Фёдорова стала испытывать те же чувства, только восприятие стало менее эмоциональным. Невозмутимость Ники превратилась в угрюмость и безэмоциональность. Со стороны это было именно так, внутри ураган чувств. Ей просто больно, очень и очень больно.
— Мне сказали, что я с тобой отжигала, — промолвила Ника, отправляя в пепельницу ещё один окурок.
Девушка повернулась к Славе и ожидала, что скажет её друг на это.
— Ах, ты про это, — усмехнулся Карелин. — Ну мы с тобой теперь можем пробоваться в Танцы на ТНТ. Жалко, что ты не помнишь, как мы отжигали, это было эпично — парный стриптиз и твёрк.
Нике стало жутко стыдно, но в тоже время спокойно, однако, она ещё не отошла от того, что она застукала Ваню с какой-то шкурой.
Фёдорова развернулась и направилась к выходу из комнаты, теперь ей нужно найти Ваню. Сколько же херни произошло за эту несчастную ночь? Много, очень-очень много. Поиски Вани затянулись, десять, пятнадцать, двадцать минут — Евстигнеев не найден, а Фёдорова уже в курсе, где спит Дима, Мамай и много кто ещё. Девушка вышла во двор и, Слава Богу, нашла наконец-то Ваню.
Рудбой сидел на лавочке в беседке и курил тяжёлые New Port. Приход Фёдоровой он заметил, когда она села напротив него и попросила сигарету. Евстигнеев охотно угостил Нику и прикурил ей. После нескольких затяжек девушка решила всё-таки начать разговор.
— Ты мне давал неделю, — неожиданно в голову Фёдорой пришло; «Блин, точно! Неделя же прошла», — и в течение неё я была настроена весьма лояльно и, что тут греха таить, я не хотела расставаться, — и тут случилась невероятное, перед глазами, буквально, пронёсся момент, когда она зашла в комнату, где Ваня сосался с какой-то бабой. — Ответь мне на вопрос, но только честно, моё решение не изменится от твоего ответа, но я просто хочу знать.
Ваня кивнул, делая затяжку и выпуская клубки дыма. Девушка набрала воздуха и оглянулась. Убедившись, что они наедине, Ника осмелела.
— Ты спал с той бабой вчера? — спросила Фёдорова, затягиваясь.
Ваня тоже затянулся, выдохнул дым, притушил сигарету об стол и выкинул в сторону окурок. Евстигнеев сконцентрировал своё внимание на девушке. Ника тоже остановила взгляд на мужчине.
— Да, — раздался, как приговор, голос Евстигнеева и Ника даже услышала эхо, которого не просто не было, а даже не могло быть.
Фёдорову будто ударило. Это уже и вправду было приговором. Сосался одно, а трахался — другое. Ника не хотела спрашивать зачем и почему. Ей мерзко, противно просто присутствовать рядом с этим человеком. Не интересно из-за чего.
— Мы расстаёмся, — бросает последнюю фразу девушка, бросает сигарету, не потушив её, и уходит в сторону дома.
В голове звучит: «Всё кончено! Кончено! Кончено!». Быстрым шагом девушка отстраняется от Рудбоя и заходит в дом. Уже добегая до туалета она забегает в него, закрывается и спускается на пол. Закрыв лицо руками Ника начинает плакать, сдерживать слёзы не получается. Плакса — есть плакса. Истерика — есть истерика. А в голове всплывает поцелуй под дождём.