Рождённая для Цитадели

      Маша так и не поняла, сколько времени она провела без сознания. Но, наверное, достаточно долго, потому что очнулась она уже не в машине. Голова была ясная, провалов в памяти не наблюдалось, и Маша отчётливо помнила всё происходящее вплоть до последнего мгновения. Но где же она? Куда её привезли?       Осторожно приоткрыв глаза, Маша увидела над собой высокий белый потолок, а следом поняла, что лежит на спине, на чём-то мягком. Может, она в больнице? Может, случилось чудо, и тех двух девиц остановила полиция?       Маша пошевелила пальцами сперва рук, потом ног и прислушалась к ощущениям. Хорошие новости – у неё ничего не болит. Она повернула голову, чтобы осмотреться, но то, что она увидела, повергло её в ужас. Маше потребовалось всё мужество, чтобы собрать волю в кулак, не вскочить и не заорать благим матом.       Никакая это была не больница. Потолок казался высоким по очень простой причине – Маша лежала прямо на полу, на каком-то вонючем матрасе. Да и белым назвать его язык не поворачивался. В действительности он был серым, грязным и низким, такими же грязными и залапанными выглядели и стены, выкрашенные в чудовищный буро-зелёный цвет. Единственным источником света служила тусклая, покрытая густым слоем пыли лампочка – в маленькой комнатке не было ни единого окна. Имелась только дверь, облезлая, в пятнах ржавчины и наверняка запертая.       Чувствуя, как нарастает паника, Маша рывком села на матрасе и лихорадочно осмотрелась. Так и есть, её сумочка исчезла! А вместе с ней – ключи, деньги и документы. Осторожно, не в силах поверить в происходящее, Маша дотронулась до мочки уха и поняла, что серёжки тоже пропали. Не было и часиков на запястье.       Итак, эти две гадины её ограбили. Но это ещё полбеды – серёжки не такие уж дорогие, да и денег в сумочке было не особенно много. Гораздо хуже то, что её похитили. Похитили по-настоящему, как в каком-нибудь боевике.       Маша медленно поднялась с матраса и почувствовала, что ноги её почти не держат. От страха в желудке горячо бурлило, к горлу подкатывала тошнота. Без особой надежды подойдя к двери, Маша толкнула её, потом ещё раз, посильнее. Так и есть, заперто. Наивно было бы думать, что ей позволят вот так просто отсюда уйти.       Первым желанием Маши было забарабанить в дверь кулаками, чтобы пришёл хоть кто-то и объяснил, зачем она здесь. Но всё же она нашла в себе силы прислушаться к голосу разума. Пока за ней не пришли, у неё есть время, и это время надо использовать с толком. Например, попытаться понять, что же с ней всё-таки произошло и как себя вести.       Теперь Маша уже не сомневалась, что две неопрятные девицы – просто приманка. Мысль казалась донельзя очевидной, и Маша горько жалела, что не додумалась до неё прежде, чем села в эту проклятую машину. Ведь всё проще пареной репы. Будь там два мужика, она бы поблагодарила и вежливо отказалась, а вот молодые девки никаких опасений не вызвали. И совершенно напрасно, как выяснилось.       А дальше в голову Маши полезли такие догадки, что паника охватила её с новой силой. Её хотят разобрать на органы? Продать в подпольный бордель? Потребовать за неё выкуп? Впрочем, последнее предположение звучало смехотворно. Богатых родственников у Маши не было, богатых друзей и знакомых – тоже. Но, может, похитители этого не знали?       Усилием воли загнав пугающие мысли в дальний уголок сознания, она ещё раз осмотрела комнату, больше похожую на тюремную камеру. Но здесь действительно не было ничего, кроме дурно пахнущего матраса. Этот запах вызывал стойкие ассоциации с общественным туалетом, отчего Маша то и дело старалась дышать через рот. Помогало это слабо – казалось, что затхлый, спёртый воздух встаёт колом в горле. А ещё здесь было очень душно и влажно, словно она вдруг очутилась в тропиках.       Маша хотела взглянуть, сколько времени, но вспомнила, что часов у неё больше нет. Всё, что у неё осталось – это та одежда, что на ней, остального она лишилась и, вероятно, навсегда. Только сейчас до Маши окончательно дошло, как глубоко и крепко она вляпалась. Слёзы сами потекли из глаз, она отчаянно впилась зубами в кулак, чтобы не завыть в голос.       Неожиданно в замке заскрежетал ключ. Вздрогнув, Маша торопливо попятилась и вжалась спиной в дальний угол, чтобы чувствовать себя хоть как-то защищённой. Она ожидала увидеть каких-нибудь уголовников, громил бандитского вида, но на первый взгляд всё оказалось не так страшно – дверь распахнулась, и в комнату вальяжно вошла молодая девушка.       Поначалу Маше показалось, что это та самая, которая сидела за рулём. Но тут же она поняла, что ошиблась – просто похожа, прежде всего одеждой. Та же юбка, та же нелепая рубашка с длинным рукавом, только не коричневая, а чёрная. Довершали наряд девицы такие же чёрные сапоги почти до колена, на толстой рифлёной подошве, и это удивило Машу больше всего. Лето же на дворе! А уж в этой вонючей комнатке вообще дышать нечем…       Она даже не сразу заметила, что на поясе у девушки болтается нечто, похоже на саблю в ножнах. Что ещё за ролевые игры? Но поразмыслить над этим Маша не успела – девица подошла почти вплотную, и от неё горячо пахнуло потом, словно после тренировки в спортзале. Господи, ну почему они все не моются?! И тут вдруг Машу осенило. Наверное, это место, где её держат, находится вдали от города, и блага цивилизации тут просто-напросто отсутствуют. Она даже вспомнила словечко из детективов – схрон. Правда, про преступников, вооружённых саблями, ей читать не доводилось.       Тем не менее первый шок у Маши уже прошёл. Она торопливо вытерла слёзы и спросила, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и твёрдо:       – Где я? Зачем меня сюда привезли?       Несмотря на все потуги, получилось жалобно, даже жалко. Но девушку в чёрном это лишь забавляло – ей явно нравилось видеть Машу такой напуганной и слышать, как дрожит её голос. Усмехнувшись, она ответила:       – Ты в Цитадели. С этого дня у тебя начинается новая жизнь.       Разумеется, слова девицы никакой ясности не привнесли, зато породили множество других вопросов. Что ещё за Цитадель такая? Почему наряд девицы смахивает на военную форму и зачем ей сабля? А главное, о какой новой жизни идёт речь? Не хочет же эта неопрятная девка сказать…       – Чего глаза таращишь, дура? – грубый вопрос прервал поток Машиных мыслей. – От страха обосралась уже, что ли? Ну? Отвечай, когда тебя Защитница Цитадели спрашивает!       По натуре тихая и неконфликтная, Маша обычно проглатывала любую обиду молча, но столь откровенное хамство её взбесило. Почему какая-то вонючая, немытая девица так с ней разговаривает? Глубоко вздохнув, Маша вскинула голову и со всем возможным достоинством произнесла:       – Понятия не имею, что вы там защищаете, но я вообще-то требую к себе уважения. Я вам не проститутка какая-нибудь.       Но ей тут же пришлось пожалеть о собственной смелости. Брови девушки удивлённо приподнялись, затем она приблизилась ещё на шаг и со всего размаху закатила Маше звонкую оплеуху. Удар был такой силы, что та едва устояла на ногах, а щека сразу запылала огнём.       От боли и неожиданности Маша коротко вскрикнула, прижав ладони к лицу. Слёзы опять потекли в три ручья, страх взял за горло с новой силой, и она вдруг с пугающей ясностью осознала, что теперь ей никто и ничто не поможет. За всю жизнь Машу никто ни разу не ударил, и оглушительная пощёчина полностью парализовала её волю.       – Надо же, требует она, сучка, – как ни в чём не бывало хмыкнула Защитница, постукивая носком сапога по полу. – Ещё раз вякнешь что-то в этом духе – язык твой поганый узлом завяжу, поняла?       Силы окончательно покинули Машу – и моральные, и физические. Она медленно сползла по стене на пол, уткнулась лицом в колени и громко зарыдала. В тех книжках, которые читала Маша, героини вели себя смело и вызывающе, дерзили в лицо врагам, и она частенько представляла себя на их месте. Но сейчас, столкнувшись с суровой реальностью, она отчётливо поняла, что героини из неё не получится. Один-единственный удар по лицу показал, что она, Маша – безвольная трусливая тряпка.       – Ну что, мозги встали на место? – лениво спросила Защитница. – Жить хочешь?       Маша торопливо закивала, не поднимая головы, и девушка в чёрном продолжила:       – Вот и проверим твою волю к жизни. Сейчас ты пройдёшь два испытания, по итогам станет понятно, что с тобой дальше делать. Вставай, раздевайся.       Маше казалось, что хуже и быть уже не может, но этот новый приказ потряс её до глубины души. Раздеваться? Зачем? Неужели её будут насиловать дружки этой девицы, такие же грязные и вонючие? При этой мысли Машу затошнило так сильно, что она лишь каким-то чудом сдержала рвотный позыв. Но спасения ждать неоткуда. Наверняка в конце концов её убьют, даже если она сумеет пройти какие-то непонятные испытания. А уж если не сумеет, убьют тем более. Хорошо бы только смерть была лёгкой и быстрой…       – Ты терпение-то моё не испытывай, сука, – раздражённо сказала Защитница и ткнула Машу в голень носком сапога. – Сопли подбери и делай, что сказано.       Медленно подняв голову, Маша сквозь слёзы взглянула на неё снизу вверх. Холодный взгляд девушки с саблей не оставлял сомнений в том, что ещё немного, и о непослушании придётся сильно пожалеть. Маша отчаянно хотела спросить, зачем всё-таки нужно раздеваться – как ни странно, этот вопрос волновал сильнее всего, стыдливость её порой доходила до смешного. Но во рту от страха пересохло, язык словно прилип к нёбу.       – Ну?! – Защитница рявкнула так громко, что от испуга и неожиданности Маша шлёпнулась прямо на задницу. – Отпиздить тебя, что ли?       При мысли о том, что её сейчас опять ударят, Маша действительно едва не обгадилась. Опираясь о стену, она медленно, с трудом поднялась и, словно сомнамбула, начала расстёгивать блузку. Маленькие пуговки то и дело выскакивали из непослушных пальцев, на ухмыляющуюся девицу Маша старалась не глядеть. В конце концов, раздеваться перед ней не так стыдно, всё-таки она не мужчина.       Сняв блузку, Маша сообразила, что положить её некуда. Не на этот же матрас, пропахший мочой и потом… Но Защитница времени на раздумья не оставила – вырвав блузку из рук Маши, она швырнула её на пол. Белую чистенькую блузку, постиранную только вчера – на грязный пыльный пол! Именно это сломало Машу окончательно. Уже без всяких колебаний она стащила юбку, аккуратно положила её рядом с блузкой и обречённо завела руку за спину, стараясь дотянуться до застёжки лифчика.       – Остальное можешь не снимать, – неожиданно остановила её Защитница. – Разуйся только.       Присев на корточки, Маша стала послушно расстёгивать ремешки на босоножках. Сейчас она была противна сама себе, но снявши голову, по волосам не плачут – подчинившись раз, станешь подчиняться и далее. Разувшись, Маша с отвращением ступила босыми ногами на пол и почувствовала, как подошвы моментально облепляет густая, какая-то жирная пыль. Что же ждёт её впереди?       Защитница оглядела Машу с головы до ног и удовлетворённо кивнула:       – Ну вот, другое дело. Теперь пошли. А, впрочем, погоди-ка…       Одним движением она сорвала заколку, которая удерживала волосы Маши собранными в хвост, и небрежно отбросила её в угол. Длинные пряди рассыпались по плечам, это было почти то же самое, что оказаться без одежды – с распущенными волосами Маша ходила только дома, она считала это столь же интимным и не предназначенным для посторонних глаз, как и любимый шёлковый халатик.       За дверью оказался длинный коридор, такой же обшарпанный и унылый, без единого окна. Маша осторожно шагала следом за Защитницей, больше всего опасаясь наступить босой ногой на битое стекло или, того хуже, на таракана. Но похоже, на полу не было ничего, кроме густого слоя пыли – словно до них тут никто никогда не ходил. Коридор казался бесконечным, и когда они вдруг вышли на свежий воздух, Маша невольно зажмурилась от яркого света.