Элли Браун и другие неприятности

Чтобы выйти к дороге, мне пришлось немного побродить среди деревьев, все еще боясь, что за мной ведется охота. Но оры, как и обещали, увели гарпий слишком далеко, я даже не слышала их криков. Это не могло не радовать. Однако, как они и сказали, мне надо поторапливаться. Кто знает, сколько этот ветерочек сможет отвлекать от меня полукуриц. Названные сестры сказали, что пахнет от меня знатно, а это значит, что свитер не сможет долго отвлекать гарпий. Выйдя к дороге, я подбежала к первому магазину, спрятавшись в тени маркиза*. В моем кармане лежал кошелек, который в школе я всегда ношу с собой. В нашей школе часто обкрадывают шкафчики, но всегда обходят мой, потому что знают, что там ничего нет, кроме тетрадей и учебников. Достав кошелек из кармана, я тихо выдохнула. В нем лежали накопленные сто двадцать четыре доллара. На дорогу до Лонг-Айленда должно хватить. А учитывая, что путь не близкий, то такси обойдется мне в кругленькую сумму. Знаю, вы считаете это странным, доверять ветру, который уверяет тебя, что в каком-то там лагере будет безопаснее, чем в отделении полиции. Но я им доверяла, потому что у меня просто не было другого пути. Побежать к отцу мне не позволяла совесть. За мной гонятся озверевшие и голодные полукурицы, вряд ли он смог бы отогнать их хот-догом. Да и тем более, я должна была во всем разобраться. Я, а не отец. Как так получилось, что моя мать Фемида, почему мой брат уничтожил Помпеи, а я об этом ничего не знаю, почему мои сестры – это обычный ветер? Ну ладно, настойчивый ветер. Увидев знакомую всем ньюйоркцам желтую машину, я дернулась к дороге и подняла руку, голосуя. Такси свернуло к обочине и остановилось прямо около меня. Закрыв дверцу машины и удобнее устроившись на сидении, я коротко произнесла: - На Лонг-Айленд. Водитель, испанской наружности, еще долго спорил со мной на тот, счет, что нужно называть точный адрес, чтобы он знал, куда ехать. Но у меня не было точного адреса, поэтому я с отчаянием рассказывала ему про большую сосну под именем Талия. Недовольно заворчав, водитель свернул на мост и произнес: - Я знаю одну сосну, она стоит около «Дельфийской клубничной службы». Сначала мне хотелось возмутиться, потому что я не знала ничего об этой службе, но потом я вдруг вспомнила. Мистер Браннер говорил о Дельфах и о Дельфийском оракуле, который Фемида подарила своей сестре, а та, в свою очередь, передарила оракул Аполлону. Наверное, это было странно и абсолютно не логично, но я уверенно произнесла: - Да, мне нужно именно туда! Испанец еще пуще заворчал и прибавил газу, а я, наконец, смогла отдохнуть, откинувшись на сидение. Все это было до невозможности странно. Фемида, оры, гарпии. Я не понимала, что происходит и как это относится ко мне. Я всегда была обычной девчонкой, не считая дислексии. А тут мой браслет внезапно становится древнегреческим щитом с разрушительной силой, а мои одноклассницы превращаются в куриц. Навряд ли есть еще хоть один подросток, которому приходилось переживать подобное. Мне бы хотелось позвонить отцу, узнать как он и сказать, что я еду сама не знаю куда, но он бы меня не понял и лишний раз заволновался. Да у меня даже телефона мобильного нет! Так что, эту мысль пришлось откинуть далеко и надолго. До Лонг-Айленда мы добрались поразительно быстро, еще быстрее испанец довез меня до той самой клубничной службы. И вот, я уже стою на проселочной дороге с номером 3.141 без 24 долларов и понимания, куда идти. На километр людей нигде не было видно и мне пришлось импровизировать. Ну, как импровизировать. Я просто свернула от дороги в лес, полагая, что лагерь не будет находиться где-то там, где люди могли бы его заметить. Кто бы ни были эти полукровки, они явно скрывались от людей. Спустившись по крутому склону, я приподняла голову, осеннее солнце почти зашло за горизонт, поэтому слепило мне глаза, пробиваясь лучами сквозь верхушки высоких деревьев. Но одно дерево бросалось в глаза сильнее всех остальных. Я не была лауреатом в области дендрологии и не могла отличить сосну от других достаточно-высоких-деревьев, однако я была уверена, что это и есть сосна той самой Талии. Дерево не просто было высоким, оно было огромное, по сравнению с другими деревьями. Будь это дерево человеком, то этот парень тут же побил бы все рекорды по высоте в книге рекордов. Мне уже не было так легко идти, как в школе или в парке. Живот урчал, требуя еды, ноги дрожали от усталости, а рука, державшая щит, до сих пор побаливала. Может быть веса я и не чувствовала, однако он был. Солнце совершенно не грело, а в одной футболке было холодновато, и я уже жалела, что отдала орам именно свитер. Но надо было идти, полукуриц не было видно, но я знала – они уже в пути и готовы меня сожрать, не оставив и мокрого места. Дерево Талии было уже достаточно близко, когда я услышала птичьи крики. Нет, сначала это были крики обычных птиц, которые разлетались в разные стороны на другой стороне дороги. Они срывались с деревьев стаями и взлетали ввысь, громко крича. Меня это насторожило, и я остановилась, обернувшись. Отлично, накаркала. Первой вылетела Аэллопа, обрывая своими хлипки на вид крыльями верхушки деревьев. Она торжественно закричала, увидев меня. Ее сестры отозвались и через минуту они уже летели вместе. В когтях Подагра держала мой разорванный свитер. А ведь ручная работа. Коротко вскрикнув, я бросилась наутек. Ноги были словно ватными, и я едва ими переставляла, но надо было бежать дальше, а иначе меня ждет участь моего любимого свитера. Забежав в лес, я знала, что на защиту листвы мне уже поздно рассчитывать. Отвратительные сестры залетели прямо в гущу леса, их крылья срывали тонкие и толстые ветви, а крики были настолько громкие, что я удивилась, почему из этого лагеря никто не выбежал на подмогу. Я не могла бежать так долго: горло саднило холодным ветром, острые ветки били по лицу и голым рукам, а ноги уже гудели от боли. Мне жутко хотелось расплакаться, но я держалась, упрямо приближаясь к дереву Талии. Внезапно, среди деревьев я увидела арку, на которой была надпись на древнегреческом и которую я сумела прочесть. «Лагерь Полукровок» Спасение было чертовски близко, и я ускорила бег, как могла. Мне не хватило еще чуть-чуть, чтобы добежать до ворот. Меня сбила Подагра, она уронила меня на землю и острыми огромными когтями обхватила талию, поднимая в воздух. Коротко закричав, я смешно взмахнула руками, будто сама пыталась взлететь. Полукурица натужно охнула и подбросила меня в воздух, вновь поймав когтями. От шока, страха и усталости я не почувствовала, как острые когти оставили три глубокие раны у меня на животе. Для нее я не должна была быть настолько уж тяжелой, но я чувствовала, что меня тянет к земле. Или земля тянет меня к себе. Подо мной, из пожухлой земли, усыпанной протухшими листьями, вырывались корни. Они ползли обратно в коричневую жижу, переплетались и были похожи на огромных мерзких червяков. В нос ударил аромат свежей земли, и это придало мне сил. Ловко развернувшись, я закричала: - Аоеда! – и гоплон активировался, вновь превращаясь в бронзовый щит с весами посередине. Не почувствовав опять веса, я размахнулась рукой, в которой была Аоеда и ударила со всей оставшейся силой по лапе, державшей меня. Подагра крикливо взвизгнула, раскрыла когти и, словно подхваченная ветром, отлетела в ближайшее дерево. Ударившись о кору сосны, полукурица рассыпалась, словно состояла из пепла. Окипета и Аэллопа закричали, а я полетела вниз с высоты двухэтажного здания.