Глава 10
10 июля 2017 г. в 03:30
Шарон ошиблась. Брошенная в Тарью пивная кружка угодила мимо, ибо сейчас финка стояла, прижавшись спиной к стене весёлого питейного заведения, и держалась за правую ладонь. Кроме того, по правой части её лица, заливая глаз, текла тонкая струйка крови. Сама нидерландка в потасовке участия почти не принимала, поэтому отделалась лишь перепачканной юбкой и парой царапин.
— Ты как? — тяжело дыша, она подошла к подруге и взяла её за пострадавшую руку. Из глубокого пореза по ладони струилась кровь, капая на каменную мостовую. — Откуда это взялось?
— Порезалась о стекло, когда прыгала, — хрипло ответила Турунен. После драки в душном, пропахшем алкоголем и сигаретным дымом помещении лёгкие болели, с трудом вдыхая свежий ночной воздух. — Пустяки, заживёт.
— Может, и заживёт, — отозвалась вокалистка, — но за руль ты с такими травмами не сядешь. Да и несёт от тебя, уж извини, как от матроса.
Тарья издала нервный смешок.
— Зато теперь этот жулик будет знать, как дурить посетителей! — странно, но, несмотря на все полученные в бою травмы, финка, казалось, совсем не жалела о том, что натворила.
Шарон с укоризной взглянула на подругу, и её чётко очерченные брови сурово сошлись на переносице. Ей казалось, что они поменялись телами. Всегда серьёзная, сдержанная Тарья теперь вела себя, как легкомысленный подросток, у которого вовсю бушуют гормоны. Сама же Шарон, устав от приключений этого долгого дня и не на шутку перепугавшись за подругу, сейчас напоминала её строгую мать.
— А знаешь, было даже весело, — продолжала Турунен. — Давно я так не развлекалась, пожалуй, даже, что вообще никогда… Теперь я понимаю эту твою неуёмную тягу к приключениям.
Шарон сконфуженно улыбнулась, и вокруг её лукавых тёмных глаз привычно собрались мелкие морщинки.
— Серьёзно. Вся моя жизнь — сплошные разъезды, незнакомые страны, новые люди, дорогие вина, путешествия… Кому-то такая жизнь покажется раем, но знала бы ты, как всё это на-до-е-ло, — произнесла она по слогам. — Лишь с тобой я действительно отдыхаю. И знаешь, почему?
Шарон отрицательно покачала головой.
— Потому что каждая встреча с тобой — это полное отсутствие сценария, полная непредсказуемость! Даже если я чётко знаю, как должен пройти наш день, даже если мой график поминутно расписан — ты умудряешься внести в него вихрь самых разных сюрпризов. С тобой я никогда не знаю, где проснусь наутро и проснусь ли вообще. И это… невероятно ценно для меня. Знаешь, когда твоя жизнь — бесконечный круговорот «самолёт — отель — концерт — самолёт», такие моменты делают её хоть чуточку ярче.
Финка выдохлась, снова прислонившись к стене. Позади, в пабе, всё ещё бушевали люди, но женщины не знали, было ли это связано с продолжавшейся дракой, или же это футбольные болельщики кричали от радости за любимую команду, объединившись с иностранными туристами. Шарон обнаружила, что всё ещё держит в руках окровавленную ладонь Тарьи, стоя к ней непозволительно близко. Не зная, что ответить на столь бурную исповедь, вокалистка молча подняла ладонь подруги и прижала к своей щеке. Горячая кровь приятно согрела замёрзшую на ветру кожу лица.
Тарья почти перестала дышать. Они провели рядом столько часов, но за всё это время лишь несколько раз коснулись друг друга. Сейчас же её ладонь лежала на прохладной щеке Шарон, и певице почему-то не хотелось убирать её оттуда. Прикосновения подруги будто исцеляли её порезы, делая боль почти незаметной. Приблизившись к ней вплотную, финка подняла и вторую руку, взяв лицо Шарон в ладони. Исцарапанные пальцы скользнули по гладкой коже подбородка, очертили его контур и скрылись в копне тёмно-каштановых волос.
Инстинктивно Шарон ждала этого поцелуя, он не стал для неё неожиданностью. И всё же прикосновения тёплых рук к шее вызвали необычайно сильный трепет в её животе. Большим пальцем Тарья мягко надавила на подбородок, заставив рот вокалистки приоткрыться, и тонкие горячие губы накрыли её поцелуем ещё до того, как она успела что-нибудь сказать. С неба начал накрапывать дождик, но нидерландка будто оцепенела, не ощущая ничего, кроме крепких объятий подруги, аромата парфюма, хмеля и ещё чего-то неуловимого, что появляется, когда проведёшь на свежем воздухе целый день. Запах ветра — пожалуй, так она бы могла охарактеризовать аромат, исходящий от Тарьи.
Шарон стало очень тепло. Тело само подалось вперёд, навстречу финке, вбирая в себя любимые, пересохшие от ветра губы. Губы, которые не касались её три года и по которым она так отчаянно скучала. Руки сами собой обвили шею, притягивая певицу ближе к себе. Сейчас она как никогда нуждалась в её объятиях. Пальцы Тарьи скользнули вниз по шее и опустились ниже, медленно обводя ключицы Шарон. Сердце заколотилось с утроенной силой, дыхание сбилось с ритма, когда вокалистка прижала подругу к шершавой стене старого паба и утонула в поцелуе, жадно вбирая в себя воздух. Нащупав внизу горячую ладонь, Шарон крепко сжала её в своей руке и…
— А-ай! — вскрикнула Турунен и больно прикусила её нижнюю губу.
— Чёрт, извини, я случайно… — нидерландка машинально выпустила Тарью из своих объятий. — Я забыла про твою ладонь.
— Ничего страшного, — отмахнулась та, однако лицо её исказила лёгкая гримаса боли.
— Вот они! Держите их! — донеслось из паба, и в обрамлённом острыми стеклянными зубьями проёме окна показалась всклокоченная физиономия бармена. За то время, что дивы провели наедине, мужчине крепко досталось: под его левым глазом багровел синяк, а из нижней губы слабо сочилась кровь. Заметив бунтовщиц, он лихо перемахнул через подоконник, но Шарон оказалась на долю секунды быстрее. Схватив финку за руку, она толкнула её к автомобилю и, ракетой обогнув его, уселась за руль. Ещё секунда — и она решительно повернула ключ в замке зажигания.
— Справишься? — недоверчиво покосилась на неё Турунен. — Ты ведь, кажется, под кайфом.
— Уже нет, — улыбнулась ден Адель. — Наркоз, хотя и был силён, но действовал не долго. А драка в пабе выветрила его окончательно.
Из заведения уже высыпали на улицу люди, вооружённые кто чем, от барных табуретов до вилок и ножей. Почти все они горели жаждой мести поймать и наказать зачинщицу конфликта, из-за которой их любимый паб превратился в руины. Несмотря на то, что она открыла всем глаза на правду.
Шарон ударила по газам, и шикарный автомобиль с аэрографией резко рванул с места, двигаясь по пустынным улицам Пльзеня и ловко огибая раскорячившиеся впереди машины. Дождь всё усиливался, тормозной путь становился длиннее, но нидерландке было плевать. Сноровисто лавируя между редкими ночными попутчиками и пешеходами, она неслась как сумасшедшая, работая рулём не хуже заправского гонщика и покрывая отборным матом всех, кто недостаточно быстро убирался с дороги. Одновременно с этим она умудрялась беседовать с Тарьей, смеяться от души и посматривать, нет ли за ними погони.
Погони не было, но финку это не слишком радовало. Бледная, как полотно, она сидела, вжавшись в пассажирское сидение рядом с Шарон, не двигаясь, не отвечая и боясь даже лишний раз вдохнуть. Нет, она любила скорость и сама не раз лихачила на дорогах, но такого аттракциона смерти доселе ей видеть не приходилось.
Машину занесло на очередном повороте, и обе женщины отчётливо услышали тяжёлый металлический лязг по мостовой. Молясь всем святым, Турунен глянула в зеркальце заднего вида и увидела на асфальте нечто похожее на задний бампер. Однако Шарон, похоже, потери в строю не заботили: маневрируя вдоль узких средневековых улочек, она умудрялась регулировать работу дворников и включать и выключать дальний свет, когда того требовала ситуация.
Наконец, подъехав к отелю, автомобиль моргнул фарами, и Тарья, вмиг расслабившись, медленно сползла со своего кресла.
— Я думаю, нам лучше вернуться в номер и вылечить твою руку, — улыбнулась ден Адель.
— Эээ… — неопределённо произнесла финка.
Все подходящие слова выветрились у неё из головы за время сумасшедшей гонки. Наконец, собравшись с мыслями, она выдала:
— Где ты научилась так водить?!
— Ты когда-нибудь опаздывала с тремя детьми в три разных места?